Перламутровая заря: 10 попыток забыть друг друга

Сандра Сен-Ли, 2023

Монохромная жизнь шестнадцатилетней Яманаки Минори – прежде одинокой тихони-отличницы, переворачивается с ног на голову. Злейший враг, лучший друг и запретный возлюбленный – вот что преподносит ей первая весна в лучшей старшей школе Кобе. Чем же обернутся её отчаянные попытки забыть популярного спортсмена академии? Что же скрывается за силуэтными рамками фундаментальных понятий «дружба» и «любовь»? И чем же в конечном итоге завершится затянувшаяся игра всемогущей судьбы? Победой или поражением? Созиданием или разрушением? Единством или одиночеством?

Глава 5. «Воскресный выходной, бронтофобия и нежданный спаситель».

Первая неделя в кобинской академии Кицунэри стала для Минори блёклым подобием ослепительного мгновения. Наверное, это благодаря плотной загруженности, связанной с добровольным вступлением в ряды чирлидеров, вдобавок к которому нельзя было забывать и про школьные занятия, а также богатое изобилие домашней работы, что так и лилась из карманов требовательных преподавателей нескончаемым ручьём. Поэтому чуть ли не каждый день старшеклассницы протекал однообразно, базируясь преимущественно на мире рутинных ученических забот. А единственными вещицами, что могли хоть как-то скрасить эту повседневную классику жизни прилежной отличницы, были ежедневные прогулки с Ринтаро — в основном, до школьных врат и обратно, тёплые семейные беседы за вкусным ужином, а также неуловимый меховой комочек, названный Хикари. И вот, когда наконец наступило долгожданное воскресенье — первое воскресенье в старшей школе, Яманаке уже не пришлось просыпаться под раздражающий звонок телефонного будильника и всеми силами заставлять себя вылезать из уютной постели, за ночь прогретой жаром женского тела.

Минори приоткрыла глаза ближе к десяти часам утра, наконец почувствовав себя в полной мере выспавшейся и отдохнувшей. Острое девичье обоняние тотчас наткнулось на приятный, пробирающийся в уютную комнатушку сквозь узенькую дверную щёлку, аромат, божественный источник которого — свежеиспечённые блинчики, находился на кухне. Школьница лениво потянулась, изогнув малиновые губы в довольной улыбке. Уж до того сильно она любила подобные утра — те самые, когда можно было подольше подремать в объятиях любвеобильной кровати и плюшевого пледа, пока заботливая мама с нескрываемым удовлетворением печёт на кухне пышные блинчики для всей семьи, напевая какую-то незамысловатую джазовую мелодию себе под нос. Да кто, собственно, не любит такое начало выходного дня?

***

— Ой, Минори, доброе утро, — с тёплой улыбкой на лице распевно пролепетала голубоглазая женщина, сбросив с себя испачканный фартук из бледно-розовых кружев.

— Доброе утро, мама, папа.

— Доброе, дочка, — приветливо ответил темноволосый мужчина по имени Такаши, владеющий сетью гостиничных комплексов Кобе.

Обменявшись рядом радушных любезностей, семья Яманака наконец охотно приступила к горячему завтраку, томно ожидающему своего звёздного часа на столе, излучая аппетитный аромат поджаренного теста, сопровождаемый разноликим дымком, бесформенно плывущим к натяжному потолку.

Русоволосая первокурсница блаженно наслаждалась миниатюрными японскими блинчиками, макая их в сладкую сгущёнку с привкусом какао, и молчаливо благодарила того, кто придумал столь замечательное лакомство, а также свою кровную родительницу, которая так умело его готовила. За скромной утренней трапезой Минори подробнее рассказала о первой учебной неделе в наилучшей кобинской академии, уделяя особое внимание своему новому роду деятельности — чирлидингу. Шатенка, не выдержав, проболталась и о своём неожиданном знакомстве с восемнадцатилетним юношей по имени Араи Ринтаро, за исключением, конечно, некоторых подробностей, а её родители оказались безмерно рады тому, что их единственная дочурка сумела с кем-то подружиться. Ни Азуми, ни Такаши не волновались о том, что первым и, вероятно, единственным настоящим другом их драгоценной девочки стал именно парень — да ещё и тот черноволосый тип, что своей безупречной сексапильной внешностью лихо походил на самоуверенного ловеласа, ловко соблазняющего толпы наивных девчонок. Взрослая женатая пара Яманака в полной мере поддерживала выбор своего ребёнка, отлично зная, что юная особа ни за что не ошибётся в сознательных решениях, касающихся безоговорочного доверия и полной открытости другим людям. А слишком уж довольная мама школьницы, по всей видимости, неравнодушно надеялась на то, что её прекрасная дочь встретила в магазине не только хорошего друга, но и своего будущего мужчину, с которым она сможет пройти через возможные трудности и преграды непредсказуемой взрослой жизни и отстроить собственные узы незыблемой любви. Рановато, конечно, размышлять об этом сейчас, но всё же. Вдруг это именно тот редкий случай, в котором всё удачно складывается с первого попадания?

— Пригласила бы его хоть в гости как-нибудь, — бегло ухмыльнувшись, проговорил кареглазый брюнет старшего поколения, отправляющий в раскрытый рот новый кусочек нежного теста. — Не всё же время тебе дома только с Хикари да с нами развлекаться.

Спонтанное заявление мужчины заставило девушку с врождённой пигментной особенностью глаз поперхнуться чайным кипятком, пронизанным кисловатыми лимонными оттенками.

— Твой отец прав, — продолжила его мысль Азуми. — У тебя сейчас такой возраст, в котором подростки обычно проводят с друзьями, пожалуй, даже больше времени, чем в дошкольном детстве.

Русоволосая спортсменка, натужно вздохнув, сделала очередной глоток горячего напитка с мелиссой, так чудесно обволакивающего утробное горло своим влажным теплом и помогающего расслабиться, а затем спокойно произнесла:

— Я обязательно познакомлю вас с Ринтаро. Немного позже, — она ухватилась за короткую паузу, обдумывая свои дальнейшие слова. — Однако я хочу предупредить сразу: мы просто друзья. Не более!

— Конечно-конечно, никто и не подразумевал чего-то другого! — нервно рассмеявшись и вцепившись в надёжное плечо состоятельного мужа, скороговоркой завопила дама с длинными каштановыми волосами. — Верно, Такаши?

— Ну, разумеется, — бизнесмен попытался скорчить правдоподобную гримасу показной невозмутимости, однако получилось у него неважно.

— Да. Да. Так я и поверила, — ехидно ухмыльнувшись, подумала старшеклассница. — Хоть бы лица поубедительнее сделали ради приличия.

Не отпуская хитроватую улыбку с бледного лицевого холста, первокурсница собиралась безобидно пошутить над фантазёрами-родителями, однако она так и не сделала этого, почувствов, как об её ногу упорно трётся что-то невероятно тёплое и мягкое.

— Что такое, Хикари? — ласково произнесла Минори, погладив дымчатого котика по голове, и обратила внимание на его опустевшую пищевую миску, одиноко заткнувшуюся в дальний угол трапезной комнаты. — Ты голоден, да?

— Ах! У нашего малыша же совсем закончился корм! — эмоционально воскликнула Азуми, сочувственно глядя на бедное животное. — Как же я забыла забежать в зоомагазин?

— Мам, ничего страшного, я сейчас быстренько схожу и всё куплю. А вы с папой отдохните от работы и проведите время вместе, — школьница задорно подмигнула взрослым членам семьи.

— Скоро начнётся дождь, — нахмурив густые чёрные брови, недовольно пробурчал объевшийся Такаши, детально рассматривая недельный прогноз погоды, напечатанный на блёклой газетной бумаге, после чего обеспокоенно взглянул на единственную дочку, пожалуй, повзрослевшую слишком уж быстро. — Сильную грозу обещают.

— Ничего, успею! — оживлённо воскликнула девушка и, поблагодарив маму за великолепный завтрак, торопливо побежала переодеваться.

***

Ученица престижной академии Кицунэри молчаливо передвигалась по хмурой улице, настороженно наблюдая за зловещим обсидиановым пятном, плывущим по свинцовому небосводу, подобно «Чёрной Жемчужине» капитана Джека Воробья. Напряжённая школьница думала лишь о том, как замечательно было бы, если бы прямо в эту минуту рядом с ней находился Араи — тот единственный в мире парнишка, с которым ей удалось бы откровенно поговорить, отвлечься и успокоить паническое волнение, выбирающееся из рифовых глубин девичьей сущности вместе с гадким предчувствием близящегося шторма.

Ещё с давних времён поступления в младшую школу у Яманаки развилась бронтофобия — жуткая боязнь грозы. Когда школьница находилась дома, а за окном раздавались дробные раскаты трескучего грома и электрическая молния проливала над городом свой ослепительный свет, спокойная жизнь тихой девочки-подростка тотчас переворачивалась с ног на голову. Её обычно тёплые руки в момент становились похожими на заиндевелый лёд, её искрящиеся решимостью и уверенностью разнопигментные глаза дополна заливались застылым страхом, а сама безудержно трясущаяся девушка беспорядочно зарывалась под одеяло с головой и жалостно молила о том, чтобы разрушительное «стихийное бедствие», обрушившееся на кансайский мегаполис, как можно скорее закончилось. Если же такая штормовая громада безжалостно атаковала Минори на улице, то она не кричала, заливаясь в надрывной истерике, не звала на помощь и не бежала вперёд в слепых поисках спасения. Напротив — шатенка не могла и пальцем пошевелить, превратившись в немую фарфоровую куклу, железно скованную массивными нашейными цепями, проржавевшими от ураганных природных ливней насквозь.

***

Спустя, по меньшей мере, полчаса русоволосая особа всё же добралась до зоомагазина, на белой вывеске которого красовались разнообразные отпечатки лапок животных. На улице к тому времени совсем похолодало, а потому, войдя внутрь, в тёплое и комфортабельное помещение, первогодка растаяла от отрадного удовольствия, подобно арктической глыбе льда, припечённой и растопленной палящими лучами полуденного солнца.

Яманака твёрдо решила поторопиться: бегло отыскав необходимую пачку хрустящего корма для котят, девушка незамедлительно ринулась к платёжной кассе. Но не успела она оплатить акционную покупку, как за пределами стенок торгового здания раздался оглушительный грохот, тянущий за собой призрачный шлейф грозного эха, — первый раскат весеннего грома. Яманака вздрогнула.

— Ну, вот и всё, — пролетело в её мыслях отдалённым обрывком собственного голоса. — Приехали…

Перепуганная школьница суматошно расплатилась за товар и под таранным натиском косых взглядов покупателей из длинной магазинной очереди, молчаливо осуждающих её за неуклюжую медлительность, подобралась к раздвижной двери, вцепившись настороженным взглядом в почернелый городской пейзаж. По окоченелой девичьей спине пробежал табун колких мурашек, заставляющих Яманаку поёжиться.

— Необходимо возвращаться домой, пока не начался дождь, иначе неизвестно, насколько долго мне придётся проторчать в этом месте, — поразмыслила спортсменка, сглотнув подкравшуюся к горлу вязкую слюну, и, распахнув застеклённый входной «портал» зоомагазина с ощущением нервозной тревожности на сердце, она оказалась на улице, один на один с бушующей стихией.

Решив, что в сложившейся ситуации сопротивляться бессмысленно, и, несомненно, разумнее всего будет сесть на какой-нибудь транспорт, способный быстро, а главное — без больших моральных потерь помочь ей добраться до дома, старшеклассница галопом помчалась в сторону ближайшей автобусной остановки в сумрачной надежде на то, что ей не придётся услышать громовой залп вновь. Однако, к полному разочарованию, над её головой тотчас раздался очередной перекатистый грохот тучевого свинца, ещё могущественнее и пронзительнее предыдущего, а вслед за ним с мглистого небесного полотна упала первая дождевая капля. Одинокая. Сиротливая. Морозящая душу и тело.

Шестнадцатилетняя персона умудрилась добрести до места прибытия общественного транспорта до того момента, как лёгкий покрапывающий дождик превратился в жуткий ливень, водяные бриллиантики которого, словно крошечные камни, хаотично ударялись о металлический каркас крыши, наигрывая собственную ритмичную мелодию. Барабанные раскаты апрельского рокота с каждой минутой громыхали всё чаще, а искрящаяся ветвистая молния то вспыхивала на обсидиановом холсте верховного купола, то вновь зловеще затухала, скрывая свой бесформенный силуэт в чернильной мгле непостоянства и безвестности. Минори было страшно. Неимоверно страшно. Её онемелое тело судорожно трясло: было холодно, сыро, одиноко. Её грудное сердце источало неукротимое лихорадочное биение, а отличающиеся друг от друга по пигментации очи были переполнены тихим ужасом настолько, что в них начали зарождаться стеклянные блики солёных слёз, которые уже было невозможно сдерживать. Впервые за три года Яманаке хотелось закричать, но даже этого не позволял ей тот остолбенелый испуг, что вызывал диковатый вид бушующей стихии, сковавший её конечности прочнее латунных цепей, некогда выкованных искусными руками высокородных эльфов тихого Лесного Королевства. Шестнадцатилетняя школьница почувствовала, что она вот-вот потеряет сознание и упадёт на промёрзлый асфальт. Но вдруг ей бегло показалось, что кто-то зовёт её. Кто-то, кто подошёл, а, может быть — даже пробился к ней сквозь толпу промокших пешеходов, нетерпеливо ожидающих прибытия четырёхколёсной пассажирской кореты.

Выбравшись из темницы шокового ступора, Минори перевела потерянный взгляд в правую сторону, где увидела знакомые человеческие черты. Загорелое ромбовидное лицо с несколькими едва заметными заживающими прыщиками в области лба. Потрёпанные шоколадные волосы, собранные на затылке в небрежный пучок. Мясистые малиновые губы. Толстые тёмно-коричневые брови, отчасти асимметричные и щетинистые. Пламенеющие цитриновые глаза, пристально смотрящие прямо на неё. Только на неё. И никуда больше.

— Нагаи-сан? — удивлённо произнесла первокурсница совсем тихим голосом. Настолько тихим и до невозможного напуганным, что, если бы в этот момент в затянутом мраком небе вдуг заревел устращающий гром, спортсмен и вовсе не услышал бы её, и, вероятно, смог бы только прочитать свою фамилию по бледным женским губам. Наверное, смог бы.

— Если ты ждёшь автобус, то это не лучшая идея, — спокойно произнёс шестнадцатилетний юнец, внимательно оглядывая свою школьную знакомую и пытаясь понять, что так сильно напугало её. — На центральной улице произошла авария, и большинство автобусов не смогут проехать вперёд какое-то время.

— Ясно, — только и смогла выдавить из себя Яманака, а над её головой тут же раздался очередной оглушительный удар разгневанной природы, от грозного возгласа которого девушка невольно вздрогнула, а парень, кажется, наконец-то понял, в чём дело.

— Слушай, тут за углом есть одно кафе. Я собираюсь переждать дождь там, — продолжил говорить второкурсник академии Кицунэри, определённо, желающий выпить чего-нибудь горячего. — Составишь компанию?

Русоволосая первогодка кротко кивнула, после чего, еле удерживая равновесие на онемевших ногах, выползла из скопившейся группы людей вслед за шатеном, раскрывшим прозрачный зонт в надежде хоть немного укрыть их обоих от интенсивного ливня, градинки которого рассыпались по ветру, подобно мокрым брызгам бурливого фонтана. Парень и девушка скромно двинулись вперёд, прячась от студёных небесных слёз под маленькой прозрачной «крышей».

***

Когда услужливый официант поставил пару чашек с ароматным карамельным какао на круглый столик и оставил малознакомых учеников престижной кобинской академии наедине, юноша, янтарные глаза которого в этот пасмурный день были подобны жаркому солнцу — горящими пламенной позолотой, сглотнув, монотонно обратился к отчуждённой спутнице:

— Вот, попробуй. Я уверен, тебе понравится.

— Спасибо, — тихо шепнула пёстроглазая шатенка и попыталась улыбнуться в знак почтительной благодарности, однако получилось у неё неважно: бледные губы всё никак не хотели слушаться свою прелестную обладательницу.

Позволив прекрасному молочно-шоколадному вкусу на мгновение завладеть собой, девушка почувствовала, как её начало понемногу отпускать: напряжённые мышцы тела покорно размякли, застопорившийся в горле рыхлый комок поэтапно рассосался, прежде кажущаяся каменной голова обдалась неистовой лёгкостью, а согнутые коленки наконец перестали конвульсивно вздрагивать.

— Это волшебно, Нагаи-сан. Большое спасибо тебе, — на порядок громче и увереннее пролепетала первокурсница, позволяя внимательному парнишке уловить певучие нотки участливой доброты в её тонком мелодичном голоске.

— Не за что, — тотчас откликнулся профессиональный спортсмен, заметив нечто необыкновенное в изменившемся выражении лица взволнованной дамы. Нечто такое, какое он не наблюдал прежде. Ни в ком. Никогда. — Лучше скажи: ты в порядке?

Минори незамедлительно дала положительный ответ, утвердительно кивнув для большей убедительности, а затем известный спортсмен с волосами тёмного орехового цвета, немного помедлив, продолжил разговор:

— Извини за мой бестактный вопрос: тебя так сильно напугала гроза?

Юная особа с расписными глазами скованно поджала пухлые губы, восстановившие былую насыщенность окраса, и, опустив безучастный взгляд вниз, сильнее сжала горячую кружку подушечками пальцев, вследствие чего обожглась.

— Извини, я не должен был спрашивать, — виновато промолвил Сэтору, ощущаюший себя полнейшим идиотом, которого в это мгновение спонтанно переполнило странное желание ухватить обожжённую девичью ручку и прижать её к своей всё ещё холодной щеке. — Вероятно, это личное?

— Да нет, всё в порядке, — внятно ответила Яманака, положив горячую ладошку на прохладный столик, позволяя особо чувствительной коже остыть. — Ты абсолютно прав. Я на самом деле боюсь грозы со времён младшей школы.

— Что-то случилось тогда?

— Да, — девушка-чирлидер затихла, настырно пытаясь собрать разбежавшиеся по углам мысли в единую фразу. — В дни младших классов я стала свидетелем того, как во время сильной грозы огромное дерево упало на человека. То, что он выжил — чудо!

Темноволосый спортсмен не был полностью уверен в том, что ему следует сделать в подобной ситуации, а потому он, максимально расслабив каждую мимическую мышцу на смуглом лице, с привычной невозмутимостью заговорил:

— Всё будет хорошо: не волнуйся. Очень скоро гроза утихнет и за окном снова наступят тишина и спокойствие. А сейчас просто наслаждайся какао: в этих стенах тебе ничего не угрожает.

— Ты прав, — окончательно успокоившись и наконец изогнув вишнёвые губы в обворожительной линии улыбки, ответила Минори.

Посмотрев в глубокие мужские глаза, обливающиеся драгоценным золотом, девушка отвела растерянный взгляд в сторону. Застенчивая неловкость и мирный уют запорхали в хрупком юношеском сердце слаженным дуэтом белокрылых мотыльков.