В Стране Гудка. Часть 2. Кремлевские будни

Самуил Бабин, 2022

Герой, детский массовик затейник, продолжает исполнять роль двойника премьер-министра страны Гудка на время его отпуска. Он старается всячески устраниться от политических дел, но это идет только на пользу стране. Перестраивается работа правительства, сокращаются внебюджетные расходы. Ему все больше начинает доверять сам руководитель Гудка. Они вместе участвуют в государственных мероприятиях, открытии новых месторождений. Но героя тянет к привычной жизни. И в редкое свободное время он скрыто возвращается в город, где снова сталкивается с властными структурами, но уже как рядовой гражданин страны Гудка. Содержит нецензурную брань. Продолжение следует.

Прошло две недели премьерства Сидора. За это время он не то чтобы, стал разбираться в политике, в которую его окунула жизнь, но как-то научился приспосабливаться и старался как можно меньше заниматься этой самой политикой. Первое, что ему удалось в этом направлении, уговорить Беломедведева проводить заседания кабинета министров не каждый день, как было раньше, а по вторникам и четвергам. Сам премьер, все еще продолжал кататься с Алиской на лыжах и возвращаться в Желтый дом похоже не собирался. Поэтому согласился на это предложение Сидора, что в результате привело к значительному сокращению внебюджетных расходов — просить деньги стали реже. И это, надо отметить, заметили все заинтересованные лица, включая Сама, который в прошедшие выходные посетив хоккейный матч между питерскими и квасковскими армейцами, и зайдя в ложу к Сидору, одобрительно произнес: «А, ничего нормально у вас в тандеме получается работать. Пусть Митька на лыжах еще покатается, а ты давай тут. Пора экономику уже сдвинуть с мертвой точки…» Эти слова, точнее сказать последняя фраза, тут же были растиражированы среди всего окружения и авторитет, Беломедведева в лице Сидора снова пошел в гору, и по словам Челентано, это несколько поколебало позиции силовиков, но и обострило политическое противостояние с Квасковским мэром, который до последнего времени пользовался полным доверием Сама и откровенно метил в его приемники. Вот такую политическую кашу заварил Сидор, за эти две недели своего премьерства, сам того не ведая, а мечтая лишь об одном — скорейшем завершения договорных обязательств и возвращению к нормальной жизни, актера детского театра.

Сегодня была как раз среда — день свободный от министров и распиливания денег. Сидор сидел за столом в своем кабинете для заседания и курил, прикидывая в уме, сколько ему еще осталось до дембеля. На своем привычном стуле у стены сидел Челентано, с планшетом и с недовольным видом играя, в какую-то компьютерную игру.

— Как они доходят до четвертого уровня, — раздраженно произнес Челентано и отложил в сторону планшет, — Вот забрал у сына сегодня, чтобы в школу не носил. Что за поколение растет, ничего их кроме компьютерных игр не интересует.

— А ты, что хотел, чтобы их интересовало, — задумчиво спросил Сидор.

— Учеба, получения знаний, работа, — с раздражением ответил Челентано, — Им жить в реальной жизни предстоит, а не в компьютерных играх этих.

— А цель, какая у них в жизни, — также равнодушно продолжил Сидор.

— Цель, — переспросил Челентано, — Получить образование, начать работать, делать карьеру, к чему-то стремиться.

–И в идеале, занять какой-нибудь пост, и начать распиливать бюджет в личных интересах и делиться немного со своими, — закончил пафосную речь Челентано Сидор.

— Не в личных, а в государственных, — отрезал Челентано. — Ты вот уже вторую неделю пост премьер-министра занимаешь, и я так смотрю ничего и не понял.

— Ты же сам мне всегда объяснял, везде чьи-то бизнес-интересы. Там друзей Сама, там мэра Квасквы, там силовиков, там Беломедведева, там сына прокурора и дальше по убывающей. А электорату в это время на шестьдесят рублей минимальную зарплату подняли. Вот, вчера Задворкин постановление правительства мне на подпись принес, — Сидор приподнял со стола листок бумаги и потряс им в воздухе.

— Правильно, — встав со стула, и заходил по кабинету Челентано, — А не будь этого и этих жалких шестьдесят рублей народ бы не получил.

— Чего этого, — не понял Сидор.

— Системы распределения ресурсов между своими, доверенными лицами, — встав перед Сидором, торжественно произнес Челентано. — Только так можно хоть как-то проконтролировать использование средств и быть уверенным, что они не все уйдут куда-нибудь налево. Со своих можно и спросить если что-то не так.

— Если не поделился, с тем, кто дает, — усмехнулся Сидор.

— Да. — С вызовом ответил Челентано, — А представь завтра придет, какой-нибудь Сидор Сидоров с улицы и попросит денег на колорадского жука. И чего? — Челентано вопросительно посмотрел на Сидора.

— Что чего, — удивленно спросил Сидор.

— А ничего, ни жука, ни денег не будет, ни шестидесяти рублей прибавки к пенсии. А Сидора этого Сидорова, ищи потом через Интерпол. Вот как будет, — самодовольно закончил Челентано.

— Понятно, — вздохнул Сидор.

— Что тебе понятно?

— Этих шестидесяти рублей хватит на час парковки в Кваскве. Да и то не в центре, а за вторым кольцом, — отстраненно произнес Сидор.

— Это ты к чему, — теперь не понял Челентано.

— Да, так. К слову пришлось, — ответил Сидор, гася сигарету в пепельницу. В это время в дверь постучались и на пороге, появилась скорбная фигура Задворкина: Я тут с бумагами, разрешите?

— Заходи, — махнул ему рукой Сидор, — Что там у тебя срочного?

— Вот, — присаживаясь на край стула, Задворкин протянул бумагу, и вздохнув, печально произнес, — Мы сверстали изменения в бюджет на второй квартал. И ваши сосиски туда тоже включили. Шестым пунктом, после против паводковых мероприятий.

— Вижу, — читаю бумагу, произнес Сидор.

— Раньше никак, не получается, — совсем опечалился Задворкин, — Если только, через внебюджетные фонды запустить. Тогда хоть завтра проведем.

— Ничего страшного, — беря ручку и подписывая, бумага ответил Сидор, — Подожду прохождения паводка.

— Спасибо, — безразлично ответил Задворкин, убрал бумагу в папку и не спеша, вышел из кабинета.

— Кстати насчет сосисок. Обед уже скоро, — посмотрел на часы Сидор, — Тут Петрович у себя в гараже с двумя таджиками осетинские пироги начал выпекать, — Может, съездим, посмотрим его хозяйство и пообедаем заодно.

— В гараже, — удивился Челентано.

— Ну, а куда им было после сноса Пирамиды деться. Да, ты не переживай, гараж у Петровича, самый благоустроенный был в нашем районе.

— Ну, поехали, — согласился Челентано и приказал по рации подать машину к подъезду.

***

Гаражи находились недалеко от микрорайона, где жили Петрович с Сидором, в промзоне, примыкавшей к железнодорожной ветке. От дома к гаражам они с трудом проехали по единственной разбитой дороге, петлявшей между огромных луж, куч строительного мусора и исковерканных бетонных конструкций. Возле гаража Петровича стоял все тот же небольшой, желтый автомобильчик. Только к буквам «ОП» на капоте и дверях, добавилась буква «Г». А из новой, блестящей трубы из нержавейки, торчащей на плоской крыше гараж, поднимался сизый дымок.

— Приехали, — скомандовал Сидор, и водитель остановил машину рядом с желтой малолитражкой. Челентано с Сидором вышли из машины и подойдя к железной двери гаража, нажали кнопку звонка.

— Не заблудились, — раздался добродушный голос Петровича, выходящего через небольшую дверь в воротах. За ним сразу потянулся на улицу ароматный запах свежеиспеченных пирогов.

— Ну, и место ты нашел, — здороваясь с ним за руку, произнес Челентано.

— Самое лучшее место, — весело ответил Петрович, — Не скоро к нам Квасковский мэр со своими опричниками доберется. — Поэтому, сюда уже весь работящий народ стал переезжать.

— Что за народ, — не понял Челентано, озираясь по сторонам.

— С пятнадцатого по тридцатый, — Петрович указал рукой на ряд гаражей напротив, — Автосервис у ребят. Любую иномарку отремонтируют. Дальше, вьетнамцы, швейное производство открыли. Лучше, чем твои дольче с Габаной моделируют. Еще дальше, стоматологи, дальше краснодеревщика и еще кто-то, не помню. А в самых последних гаражах, там силиконщики засели.

— Силиконовые сиськи, что ли делают, — усмехнулся Сидор.

— Сам ты сиськи, хоть и премьер-министр, — пошутил добродушно Петрович, — Компьютерщики они. Программы пишут. Стартапы разрабатывают для инноваций. Ну, как в Кремниевой долине, в Калифорнии.

— Откуда вы все тут взялись, — ошарашено произнес Челентано.

— Так, мы всегда были. Мы же обычный народ. Граждане страны, так сказать, — ответил Петрович, — Мы конечно не нефтяники и не банкиры какие-нибудь, чтобы в центре офисы за миллионы снимать. Да, мы туда и не лезем. Нам и здесь хорошо. Без чиновников ваших, платных парковок и тротуарной плитки. Лишь бы они сюда к нам не лезли, — как-то без энтузиазма закончил Петрович.

–И сюда доберутся когда-нибудь, — обреченно произнес Сидор.

— Это когда еще будет. Пойдемте, я вам свое хозяйство покажу, — ответил Петрович и распахнул дверь в гараж.

Внутри было как в хирургической операционной — стены, пол и потолок, были отделаны светлой плиткой, вдоль одной стены, за длинным столом, в белых комбинезонах, шапочках и масках, двое пекарей с завораживающей быстротой раскатывали тесто, нарезали ломти и заворачивали в них начинку. С противоположной стороны, стояла печь со стеклянной дверцей, за которой были видны выпекающиеся пироги. Вверху под потолком, с легким шумом работал приточно-вытяжной вентилятор. Тут начал сигналить таймер печи, и один из пекарей, открыл стеклянную дверь и длинным ухватом извлек противень с уже готовыми румяными пирогами. Он поставил противень на другой стол, охлаждаться. В это время второй пекарь уже закладывал впечь следующую партию пирогов.

— Вот так у нас все работает, — с гордостью произнес Петрович и, сняв с вешалки белые халаты, протянул их Сидору с Челентано, — Накиньте. Не положено здесь в верхней одежде.

— Хорошие у тебя работники, я смотрю, — одобрительно произнес Сидор.

— Профессионалы, — подтвердил Петрович, — Сейчас познакомлю. Эй, ребята, перерыв, — и он махнул рукой, подзывая к себе пекарей.

— Это, Каебунджан, — Петрович похлопал одного из пекарей по плечу, — А, это Каебунсан.

— Снова перепутал, начальник, — произнес первый пекарь, снимая маску, и открывая абсолютно чернокожее, африканское лицо, — Я, Каебунсан, а он Каебунджан.

Второй тоже потянул маску и перед ними предстал такой же чернолицый, как и первый.

–Какие же это таджики, — удивленно произнес Челентано.

— Кто сказал, что мы таджики, — в ответ удивился первый негр, — Мы, Казахсадцы, — и он, достав из кармана, и помахал паспортом с гербом Казахсада.

— А по мне, все равно, — усмехнулся Петрович.

— Подождите, — угрожающе произнес Сидор, — Никакие вы не Казахсадцы. Я вас узнал, — Вы танцующие негры из охраны президента Каебуна. Это вы у Отелло деньги украли, которые ему в Казахсаде на зарплату полиции выдали. Вы, арестованы, — и вытащив из кармана красные корочки, он ткнул ими в лицо каебунцам.

— Прости, прости брат, — в два голоса запричитали танцующие негры, хлопая себя ладонями по груди и пританцовывая, — Это не мы украли. Это Каебунзаде украл и сбежал с ними. Не знаем куда, — плачущим голосом пропел первый.

–А мы, совсем бедные остались. Хорошо вот Петровича встретили, и он нам работу предложил, — вступил второй.

— Если бы у нас те деньги были, разве бы мы работали здесь в гаражах. Мы бы в ресторане сидели, пили, кушали, телочек снимали. А теперь мы здесь, а эта черножопая скотина Каебунзаде, где-то в ресторане с нашими телочками, кушает сейчас и пьет, — изобразив искреннее горе на лице, пропел первый.

— Откуда у вас тогда паспорта Казахсада, — продолжая держать корочки, недоверчиво спросил Сидор.

— Нам их тогда в Казахсаде выдали, местные чиновники, в качестве компенсации, за откат полуторамиллионной помощи Каебуну. Можете у Отелло спросить, он подтвердит, — продолжая похлопывать и пританцовывать, продолжил рассказ второй.

— Похоже на правду, — согласился Сидор, пряча корочки в карман.

— А откуда у вас такой хороший уский язык, — продолжил допрос Челентано.

— Так мы три года у вас в Осетии, в университете учились печь осетинские пироги, — ответил первый.

— Это потом нас Отелло к себе в правительство взял. Ему очень понравилось, как мы печем пироги, — добавил второй.

— Ладно, оставьте ребят в покое, — вмешался в разговор Петрович, — Пусть идут, работают. А то к нам сейчас крупный заказчик приедет.

Каебунцы одев маски, отошли к столу и начали возиться с тестом. А Петрович, снял с противня несколько готовых пирогов, упаковал их в картонные коробки и протянул Сидору: «Ваш заказ, господин премьер-министр».

Сидор протянул Петровичу деньги за пироги они вышли наружу.

— А что это у тебя на машине за обозначение такое, ОПГ? «Организованная преступная группировка», — спросил Челентано, прикуривая сигарету.

— Название моей компании. Осетинские пироги Гинзбурга, — немного обиженно ответил Петрович.

— А Гинзбург, это еще кто такой, — без всякого спросил Челентано.

— Гинзбург, это я, — ответил Петрович и сняв кепку с головы вытер рукой, вспотевший лоб

— Ты, что еврей, — удивленно посмотрел на него Челентано.

— Не знаю. Не интересовался, — пожал плечами Петрович.

В это время со стороны въезда в гаражи показался небольшой полицейский автозак.

— Вот и менты похоже пожаловали по вашу душу, — произнес Сидор, увидев автозак, — Недолго вы свободой наслаждались.

— Нет, это свои. Это наш оптовый заказчик, — обрадовался Петрович и помахал рукой, остановившейся возле них машине. — Они у нас каждый день на всю шестую роту пирогами отовариваются.

Дверь машины распахнулась и на землю спрыгнул тот самый сержант-омоновец, который арестовывал их когда-то на штрафстоянке в Брюлево и у Пирамиды.

— Здравия желаю, — приложил к фуражке руку сержант.

— Вольно. Тут все свои, — махнул рукой Петрович и открыв дверь в гараж, крикнул во внутрь, — Пироги для ОМОНа на выход.

Тут же из гаража, неся на руках коробки с пирогами, выбежали танцующие негры, а сержант, открыв дверь фургона, стал передавать их сидящему внутри бойцу.

— Спасибо, Петрович, — закончив погрузку, протянул деньги сержант.

— Подожди, это еще не все, — пряча деньги в карман, ответил Петрович. — Солдатикам, срочникам вот возьмите. Пусть порадуются пацаны. — И Петрович зайдя в гараж, вернулся с большой картонной коробкой.

Омоновцы, закончив погрузку, развернулись и поехали, включив мигалку.

— И нам, пора, — взглянув на часы, сказал Челентано, — Государственные дела заждались уже, — и они, попрощавшись, забрав пироги, поехали следом за омоновцами.

***

По дороге им все чаще стали попадались зеленые эвакуаторы, груженные арестованными автомобилями, обклеенные желтыми наклейками. Ближе к центру их становилось все больше, а за Огородным кольцом образовалась настоящая пробка, которая усиливалась еще и активными строительными работами по укладке новой тротуарной плитки.

— Зачем, это все, — погруженный в собственные мысли, произнес Сидор.

–Что, — обернулся к нему сидящий на переднем сидении Челентано.

— Эти тротуары из мрамора, в половину дороги. Эти понатыканные везде знаки, запрещающие парковаться, а где их нет, платные парковки, как осьминоги, опутавшие город, — с немым вопросом ответил Сидор, — Кому все это надо?

— Гостям и жителям столицы, — насмешливо в ответ Челентано.

— Каким жителям, — раздраженно произнес Сидор, — Жители вон уже в гаражи перебираться начали.

— И оттуда их скоро попросят. «Не сомневайся», — все тем же игривым тоном произнес Челентано. — Страна у нас вон какая огромная. Чего вы все сюда в Кваскву понаехали? Жили бы там у себя в своих гаражах, и дела бы никому до вас не было. Вот ты, например, зачем сюда приехал?

— Учиться в институте, — насупился Сидор.

— Выучился и возвращался бы обратно к себе в село.

— У нас не село. У нас там райцентр, — ответил Сидор.

— Ну, вот чего ты к себе в райцентр не вернулся, — не отставал от него Челентано.

— Там работы не было по специальности.

–Вот видишь. А вас здесь и выучили, и работой обеспечили. А вам все мало. Вам еще тротуары деревянные, как в райцентре подавай, — все больше потешался над ним Челентано.

–Зачем деревянные, — не понял Сидор, — Оставили бы, какие есть из асфальта. По ним ходить удобнее.

— И то верно, — вставил вдруг водитель, — Что им денег девать больше некуда. И кто будет ходить по тротуарам этим, если в центр уже на машине лишний раз не поедешь. Если ты не шейх конечно или чиновник мэрии.

— Так, тебе кто слово давал, — осадил его Челентано и повернувшись к Сидору, зло добавил, — У тебя, что своих забот мало, что ты в чужие лезешь. Ты, бы лучше экономикой страны занимался, на что тебе Сам неоднократно указывал. А мэр как-нибудь без тебя со своей Квасквой разберется.

— А я и занимаюсь, — насупился Сидор.

–Вот и занимайся.

В это время едущий впереди автомобиль охраны остановился, включив аварийные сигналы.

— Что там случилось, — в рацию спросил водитель.

— Не знаю, точно, — ответила рация, — Какие-то люди с плакатами перекрыли проезжую часть. Попробуйте назад отъехать.

Но ни назад, ни в стороны тоже не получалось. Часть дороги было перекопано строителями. Сзади встали обесточенные троллейбусы, из-за упавшей на провода стрелы эвакуатора, пытавшего вытащить стоящий на тротуаре автомобиль.

— На мертво похоже встали, — переговорив по рации со службой охраны, доложил водитель, — Будем теперь ждать, пока омоновцы демонстрантов не разгонят.

— Вот видишь, — немного успокоившись, произнес Челентано, — Не привык еще у нас народ к порядку. Как тут без эвакуаторов и ОМОНа обойдешься. Рано нам еще.

— Ладно, пойду, посмотрю, что там у них впереди, — не стал больше спорить Сидор и, открыв дверь, вышел из машины.

Пробираясь через завалы мраморной брусчатки, песка и щебня, сваленных на разбитом тротуаре, Сидор прошел ряд стоящих впереди авто и вышел на свободную часть дороги, где впереди, плотной стеной стояли люди с самодельными плакатиками в руках. Многие держали также пластмассовых или плюшевых белых медвежат, и размахивали ими над головой. «Позор Большому Белому медведю», «Мой Маленький мишка тоже хочет домик», «Большой Белый медведь, уходи», — прочитал Сидор надписи над плакатами.

— Это кто, защитники животных, — спросил Сидор, стоящего впереди гражданина.

— Защитники от животных, — не оглядываясь, ответил тот.

— Они, что, нас от медведей защищают, — не понял Сидор. Гражданин обернулся, его лицо вдруг вытянулось и он, зло бросив: «Ага. От таких как ты», — и он быстро скрылся в арке соседнего дома.

В это время из соседнего переулка, выехала полицейская машина, из которой разнесся усиленный динамиками настойчивый голос. «Граждане, просьба освободить проезжую часть. Вы затрудняете проезд спецтехники»

— Позор! Позор! — многоголосо ответила толпа. «Вот где мы видели вашу спецтехнику», — кричали особо азартные, выкидывая вверх большие пальцы.

В это время к полицейской машине подъехала Скорая помощь и остановилась рядом, с включенным проблесковым маячком. «Убедительная просьба, освободить коридор для проезда Скорой помощи», — раздался призыв из полицейского автомобиля. Толпа перестала кричать и медленно расступилась, оставив небольшой сквозной коридор.

— Что ты тут стоишь, — раздался сзади голос Челентано. Сидор оглянулся, и увидел подъехавшую машину, из которой кричал ему Челентано. — Быстрее садись, сейчас поедим за скорой.

Сидор запрыгнул на заднее сидение и машины, как только Скорая помощь, въехала в освободившийся коридор, их авто включив сирену, рванулся следом. Они ехали следом и Сидор, видел через стекло искаженные злобой лица людей, тычущих в него пальцами и даже плюющих иногда в машину. «Позор Беломедведеву! Позор Беломедведеву!», — доносилось с улицы, громкое скандирование.

— Это же они про меня кричат, — наклонившись к Челентано, спросил Сидор.

— А ты, что подумал про Белого медведя, — огрызнулся тот.

— А что я им сделал плохого, — с недоумением произнес Сидор.

— Не знаю, — покачал головой Челентано, — Надо в интернет зайти. Похоже что-то на тебя накопала несистемная оппозиция.

— Какая оппозиция, — не понял Сидор.

— Сколько раз я тебе говорил, смотри телевизор, смотри телевизор, — развернул голову к нему Челентано, — Бесполезно. Ведь ничего не знаешь, чем живет страна.

— И впереди перекрыли, горлопаны, — резко затормозив, выругался водитель. И действительно, поперек улицы вытянулась редкая цепочка из молодых ребят, в основном студентов и школьников, с игрушечными медведями в руках.

— Ладно. Давай, сворачивай к мэрии. Там узнаем, что произошло, — приказал Челентано.

Водитель развернулся через сплошную линию, в сопровождения джипов охраны подъехал к красному с желтыми колонами зданию мэрии. Охранники выскочившие из машин сопровождения, тут же организовали живой коридор, по которому Сидор с Челентано вбежали в открывшиеся двери мэрии.

— Все нормально? Вы не пострадали, — встретил их в холле испуганный мэр. Улыбка с его лица исчезла, губки вытянулись в утиный клювик, а бусинки-глазки поднялись на самый лоб.

— Что происходит, — обнявшись с мэром, спросил Челентано.

— Это снова Нахальный опубликовал видеоотчет о коррупции, — и, посмотрев на Сидора, он с сожалением добавил, — На этот раз про вас, господин премьер-министр.

— Где посмотреть можно, — нетерпеливо, перебил его Челентано.

— Пойдемте ко мне в кабинет. Я прикажу, чтобы на экран вывели, — предложил мэр и подвел их стоящему с распахнутыми дверями лифту. Они поднялись на пятый этаж в приемную мэра и пройдя к нему в кабинет, расположились на большом мягком диване перед огромным белым экраном. Тут же ловкие секретарши, принесли и разлили по чашкам ароматный чай, подносы с печеньем, нарезанным лимоном и восточными сладостями.

— Я пойду, чтобы вам не мешать, — смущенно произнес мэр и вышел следом за секретаршами.

— Включай, — щелкнул пальцами Челентано. В кабинете немного убавился свет, и на экране появилось открытое лицо, еще молодого, но уверенного в себе мужчины, — «А сейчас друзья, мы посмотрим, в каких условиях живет и развлекается нас тихий и скромный премьер-министр. Господин Беломедведев».

— Это и есть Нахальный, — прокомментировал Челентано, отпивая чай из чашки, — Посмотрим, что он теперь накопал.

— А Беломедведев, это значит я, — дошло, наконец, до Сидора.

На экране в это время возникла панорама гор с покрытыми ледниками вершинами. «Здесь, в своем спортивно-банном комплексе Зеленая нора, наш пострел любит проводить новогодние каникулы», — прозвучал за кадром голос Нахального и объектив камеры попали две фигурки, стоящих на склоне горнолыжного спуска. «Кроме двадцатиметрового бассейна, крытого теннисного корта, вертолетной площадки, горнолыжной трассы, и церковного собора, на территории комплекса начато строительство зоосада для белых медведей, с искусственным поддержанием отрицательных температур». В это время камера крупно взяла веселое, загоревшее лицо премьера и перешла на его спутницу, симпатичную блондинку с косой, в белом с серебром лыжном костюме»

— Это же, Алиска, — воскликнул от неожиданности Сидор.

Камера, закрепленная на дроне беспилотнике, покружила еще немного над Зеленой норой, с комментариями Нахального, по поводу размеров и стоимости объектов, а потом переместилась уже в Поволжский район, где на берегу великой реки, Нахальный сотоварищами, нашли еще одно имение премьера и тоже с помещениями для белых медведей. Полетав еще по стране, поснимав другие объекты, размерами поменьше, дрон пересек границу и оказался над зелеными холмами в Этруссии, покрытыми виноградниками и оливковыми рощами. Оказалось, со слов Нахального, премьер прикупил там это старинное имение с винодельческим предприятием и старинным замком 13-го века.

— Все, понятно, хватит, — произнес Челентано, щелкнув пальцами. Экран погас.

— Зачем ему столько белых медведей, — после некоторой паузы произнес Сидор.

— Больше ничего тебя не удивило, — угрюмо переспросил Челентано.

Сидор ничего не ответил, только пожал плечами и тяжело вздохнул.

— Ну, все ОМОН начал очищать площадь, — вбежал в кабинет радостный мэр, подходя к окну и отдергивая штору. Щечки его снова заблестели, а глаза-бусинки как букашки весело бегали по лицу. Сидор с Челентано, тоже подошли и из-за спины мэра стали наблюдать за происходящим на улице. Народ оттесненный полицейскими с проезжей части, собрался вокруг памятнику великому поэту. Когда полицейские оцепили все прилегающие переулки, омоновцы, вытащив дубинки вдруг бросились на скопление людей и без разбора стали вытаскивать первых попавшихся, оттаскивая в подъехавшие автозаки. Самые активные из собравшихся пытались, схватившись за руки, противостоя омоновцам и надо отдать должное, им удавалось некоторое время отбивать атаки полицейских. Другая, основная часть людей, под напором полицейских дубинок бросилась бежать вниз по скверу, рассыпаясь по переулкам и дворам. Одному подростку удалось забраться на памятник поэту и водрузить ему на голову плюшевого белого медвежонка и теперь казалось, что поэт стоял одетый в белую зимнюю шашку.

— Ну, все закончили, — радостно произнес мэр, потирая руки. Он подошел к серванту, достал бутылку коньяку и рюмки. — Выпьем, что ли за победу, — разлив коньяк, он пригласил всех рукой к столу. Сидор и Челентано подошли, взяли рюмки и чокнувшись, молча выпили.

— В общем Митрофан Митрофанович, надо народ из центра на окраину выселять. За кольцевую дорогу. А иначе все эта наша борьба с пробками, благоустройство, коту под хвост. В любое время соберутся, перекроют, поломают, — он разлил еще коньяк и подняв рюмку добавил, — А с этим Нахальным и всей этой несистемной оппозицией, пора что-то делать.

— Это не наше дело. «Этим пускай служба безопасности занимается», — произнес Челентано, поднимая рюмку.

Они чокнулись и с удовольствием выпили.

— Мы тогда с проектом расширения Квасквы, подойдем на следующем заседание правительства, — провожая Сидора до двери, произнес мэр, — У нас уже все готово.

— Подходите, — пожал плечами Сидор и они, распрощавшись с мэром, спустились вниз к машине.

— К Желтому дому, — скомандовали Челентано и водитель, включив мигалку, развернулся через сплошную и объезжая полицейские машин и спецтехнику, поехал в обратную сторону. Возле памятника великому поэту, на скамейках сидели уставшие омоновцы, с аппетитом уплетая осетинские пироги, раздаваемые знакомым сержантом. Сам поэт, так и продолжал стоять в задумчивости, озирая опустевшую площадь с забытым всеми белым медвежонком на голове.

***

Выезжая, на набережную Кваквы-реки у Челентано вдруг зазвонил телефон.

— Что, — озабоченно переспросил он, слушая трубку, — В каком отделении? Я скоро буду, — он сунул телефон в карман и приказал водителю, — Останови.

Машина свернула к бордюру и остановилась. Картеж охраны тут же замер на проезжей части.

— У меня сына, омоновцы свинтили на митинге, — что-то обдумывая, сообщил Челентано, — Шеф, я возьму машину охраны, съезжу, разберусь.

— Конечно, — согласился Сидор, — Моя помощь не нужна.

— Твоя, — приходя в себя, переспросил Челентано, — Нет, сам как-нибудь справлюсь, — усмехнулся он и выйдя из машины, пересел в джип охраны, который включив все возможные сигналы, развернулся и помчался по набережной.

— Поехали, — сказал Сидор.

Подъехав к Желтому дому, они объехали его, и притормозил у желтой, незаметной двери, ведущий к персональному лифту премьера. Сидор, погруженный в свои мысли, продолжал сидеть в машине.

— Да, вы не расстраивайтесь так, — с участием повернулся к нему водитель, — Сейчас разберутся и объяснят народу, что вы здесь не, причем и все это видеомонтаж.

— Что видеомонтаж, — не понял Сидор.

— Ну, эти все имения, усадьбы. Домашние зоопарки для белых медведей, — ответил водитель и показал Сидору планшет, — Весь интернет сейчас об этом. Но я знаю, что вы не такой.

— Откуда ты знаешь, — удивился Сидор.

— Я хоть всего первую неделю у вас работаю, но вижу, что вы за человек. Вы не такой, как они представляют.

— Спасибо, — криво улыбнулся Сидор, — Сейчас бы выпить. Только не чего.

— А у меня есть, — обрадовался водитель и, открыв бардачок, вытащил бутылку Посольской водки, — Вот, возьмите. Я в мэрии, в буфете успел купить.

— Спасибо, — забирая бутылку, ответил Сидор, — Я потом верну.

— Да, ладно, — махнул рукой водитель, — Вы пироги свои не забудьте.

— Да, — Сидор взял коробку с пирогами, вылезая из машины, — Тебя как зовут?

— Вася, — почему-то обрадовался водитель.

— Хорошее имя, — махнул ему рукой Сидор и открыв дверь, зашел вовнутрь.

Поднявшись к себе, он расположился на диване, за журнальным столиком, перед телевизором. Плеснув водки в стакан, стоявший рядом с графином с водой, он выпил и ничего не почувствовав, налил уже сразу полный и не спеша, с удовольствие выпил весь. Тепло сразу стало разливаться по телу. Он включил пультом телевизор и отломил небольшой кусок пирога. На экране в это время всплыло крупным планом лицо рыжей телеведущей, которая когда-то била туфлей польского журналиста. Вблизи она выглядела даже ничего, хоть и была покрыта хорошим слоем макияжа. А вот большие, черные глаза и чувствительные припухшие губы, выдавали в ней, нерастраченную сексуальность.

— Здравствуйте мои дороги, — произнесла рыжая томным голосом слегка прикусив нижнюю губку, показав ряд белоснежных, искусственных зубов.

— Здравствуйте, — автоматически произнес Сидор наливая себе еще водки, — И что ты хочешь мне рассказать?

— Сегодня в Кваскве, произошли несанкционированные митинги, спровоцированные лидером пятой колонны, агентом Нежёлтого дома и Брюссельской капусты, неким Нахальным.

— Интересно, — ухмыльнулся Сидор, наливая еще.

— Этот Нахальный смонтировал и показал через интернет фильм о якобы миллиардной недвижимости нашего премьер-министра. Все наши эксперты, однозначно сделали заключение, что в фильме показаны объекты недвижимости, не имеющие никакого отношения, к премьер-министру.

— У меня точно ничего нет, — согласился Сидор.

— В настоящее время наша доблестная полиция пресекла все попытки провокаторов внести дестабилизацию в стране. Более трехсот человек задержано и находится в следственных изоляторах.

— Ну, и зачем было их задерживать, — развел руками Сидор.

— Чтобы отдать их в руки нашего справедливого правосудия, — сделала торжественное лицо рыжая.

–Продажное ваше правосудие, — угрюмо ответил Сидор и выпил.

— Это не существенно. Главное, что оно стоит на защите ваших интересов, Митрофан Митрофанович, — не согласилась телеведущая.

— А вдруг прав этот их Нахальный, и у меня действительно есть имения, по которым разгуливают стада белых медведей, — покачиваясь и глупо улыбаясь, возразил Сидор.

— Они не против белых медведей, они против вас вышли. А значит против власти, против стабильности, против пенсионеров и светлого будущего наших детей, — отработанным текстом парировала рыжая.

— Откуда вы набрались этой чепухи, — неприязненно сморщился Сидор.

— У нас надежные источники информации, — ответила ведущая и добавила, сделав паузу, — И множество политических консультантов.

— А у них, думаете, нет? В смысле источников и консультантов?

— Есть, — согласилась рыжая, — Это госдеп Нежёлтого дома и Брюссельской капусты. А они, как известно, хотят развалить нашу великую страну с ее первым космонавтом.

— Нет, — пьяно возразил Сидор, — Первым космонавтом была собака.

— Да, но это была наша собака, — уточнила рыжая, — И мы не дадим их в обиду.

— Кого, — не понял Сидор.

— Первую собаку, первого космонавта и ваших белых медведей.

— Вы думаете, медведей тоже для космоса держат, — сильно удивленно произнес Сидор.

— Ну, а для чего еще, — сделала таинственное лицо рыжая. — Как и вас.

— Вот это для меня откровение, — озадаченно покачался всем телом Сидор и пронзительно взглянув на рыжую, добавил, — А я никак понять не могу, зачем я им сдался. Значит, чтобы туда меня, — он поднял руку вверх.

— Вот именно, туда, — подтвердила рыжая.

— Я не хочу туда. Я боюсь незамкнутого пространства, — с дрожью в голосе ответил Сидор.

— Вот видите, — обрадовалась рыжая, — Поэтому туда лучше отправить Нахального и всех несогласных. И тогда в нашей стране не будет пробок на дорогах, все руководители будут иметь столько владений, сколько им захочется и ездить на самых дорогих в мире лимузинах, создавая этим гордость нашей страны. Полицейские станут добрыми дворниками и заменят азиатских гастарбайтеров.

— А омоновцы куда денутся, — с надеждой спросил сидор.

— Омоновцы останутся на всякий случай, чтобы у полицейских-дворников не возникло искушений.

— А вы тогда чем заниматься будете, — с подковыркой, как ему показалось, спросил Сидор.

— А мы, — глубоко вздохнула рыжая, — Мы будем продолжать любить и обслуживать вас, — и она, загадочно улыбаясь, стала медленно расстегивать пуговицы на блузке.

— Что вы делаете, — воскликнул Сидор.

— То же, что и всегда, — и она вдруг встала в полный рост, приподняла ногу и перешагнув рамку телевизора, очутилась напротив Сидора. — Потанцуем, — Рыжая села ему на колени и обвила руками вокруг шее.

— Я не очень люблю, танцевать, — попробовал расцепить ей руки Сидор.

— Тогда я это сделаю сама. Тебе понравится, презик, — Она легко встала, щелкая пультом нашла музыкальную программу и, делая откровенные движения телом, начала под музыку красиво раздеваться. Сидор испуганно сжался. «Что же мне теперь делать», — закрывая лицо руками, с тоской подумал он, когда рыжая сняла с себя и кинула на пол розовый ажурный бюстгальтер, и он… потерял сознание…

–Где-то же ты умудрился водку раздобыть, — услышал Сидор сквозь сон голос Челентано и открыл глаза.

Он лежал на диване, на спине, с раскинутыми в стороны руками. Над ним стоял Челентано, держа в руках, сильно отпитую бутылку Посольской.

— А где она, — Сидор приподнял голову и огляделся.

— Кто?

— Рыжая эта из телевизора, — Сидор повернул голову к телевизору. С экрана на него смотрела картинка с изображением лица рыжей, с слегка приоткрытом ртом и откровенным, призывающим взглядом. — Вот она.

— Снова изображение зависло, — безразличным тоном произнес Челентано и, взяв со стола пульт, направил на телевизор, выключил рыжую.

— А я подумал, что она настоящая, — садясь на диван и потирая лоб, облегченно выдохнул Сидор.

–По какому случаю, пьем, — угрюмо спросил Челентано.

— По поводу белых медведей и их бассейнов с охлаждением, — кисло усмехнулся Сидор и, дотянувшись до графина с водой, стоящего на столике, стал жадно пить прямо из горла.

–Тебе какая разница, — присаживаясь на диван, спросил безразличным тоном Челентано, — Это же не твои медведи. Ты, то чего расстроился?

— Я же артист. В роль вошел. Перевоплотился, так сказать. Теперь переживаю, как настоящий.

— Кажется твоя роль закончилась, — пододвигая стакан, усмехнулся Челентано, — Твой визави, узнал про эти Квасковские митинги, уже вылететь в Кваскву. Будет завра выступать с опровержением по телевизору.

— Кто вылетел, — прищурившись, посмотрел на него Сидор.

— Митрофан Беломедведев, — ответил Челентано.

— А где он сейчас, — огляделся по сторонам Сидор.

— Скоро будет здесь. Так, что собирайся. Переночуешь на даче, — ответил Челентано и вылил остатки водки в стакан.

— А у тебя как дела, — вспомнив, зачем уезжал Челентано, спросил Сидор, — Отпустили сына?

— Отпустили, — беря стакан, произнес Челентано. — Только он уходить не захотел. Со своими в камере решил остаться, — и он разом вылил водку в стакан.

— Хороший парень растет, — похвалил Сидор.

— Хороший, — согласился Челентано, — Это он оказывается, великому поэту медвежонка на голову одел. Мне менты запись показали скрытой камеры.

— Ну, ничего. Посидит денек, и отпустят, — бодро произнес Сидор.

— Пятнадцать суток, — уточнил Челентано.

— Хочешь, я вмешаюсь, — предложил Сидор.

— Пусть посидит. Поумнеет, может, — повертел в руках стакан Челентано, — Жаль, водки больше нет. Ладно, иди. Сиди на даче. Если потребуешься, позвоню. Я Беломедведева здесь дожидаться буду.

— Вот, пироги. Поешь, — Сидор подвинул коробку с пирогами к Челентано и, зайдя в лифт, спустился вниз.

Водителем машины был все тот же Вася.

— Все нормально, — улыбнулся он, открывая перед Сидором дверь.

–Слушай, а у тебя водки больше нет, — вспомнив про Челентано, спросил Сидор.

–Есть, — расцвел в улыбке Вася и, зайдя сзади, открыл багажник, где стоял целый ящик водки. — Это у меня еще от прежнего шефа осталось. Начальника МЧС. Он без водки никуда не ездил.

— Можно я возьму пару бутылок?

— Да, без проблем. Я же все понимаю, — сделал серьезное лицо Вася и, вытащив бутылки, протянул Сидору.

Сидор сунул бутылки в карман плаща и развернулся к двери Желтого дома: «Я сейчас». Он снова поднялся на лифте к себе в кабинет. Челентано сидел все в той же позе у журнального столика.

— Вот, — Сидор поставил перед ним бутылку.

— Спасибо, — невесело улыбнулся в ответ Челентано.

— До, завтра, — махнул рукой Сидор, заходя в лифт.

— Завтра может ты, уже и не понадобишься, — ответил Челентано.

— Как бы я этого хотел.

— А я нет, — вздохнул Челентано, — Привык я уже к тебе. Не хочется расставаться. Даже не знаю почему.

— Будем на хоккее встречаться. Спартак против армейцев, — ответил Сидор и нажал кнопку лифта

***

Сидор проснулся поздно, около девяти. Принял душ, поплавал в бассейне. Сварил кофе, сел на диван, включил телевизор и обомлел, на него с экрана смотрел хитро улыбающийся Сам сидящий за длинным столом заседаний под гербом трехглавого дракона и флагом страны, а по обе стоны от него сидели с внимающими лицами Задворкин, министр сельского хозяйства и все остальные, министры, фамилии которых и должности Сидор так и не запомнил. «Это же мой кабинет, — с удивлением подумал Сидор, — А где же я? В смысле Беломедведев?». В это время торжественный голос за кадром объявил, что сегодня заседание кабинета министром, по причине болезни провел Сам. Тут же включились микрофон в зале и Сам произнес: «Митрофан Анатольевич, простыл, гриппом заболел. Вот я и решил его на время заменить. А теперь начнем заседание». После этих слов картинка исчезла и стали показывать другие новости.

«Просто так там гриппом никто не болеет, — с сомнением произнес Сидор и переключил на другую программу. Это был уже Квасковский канал и Сидор немного успокоился. Там, хотя в последнее время тоже стали любить промывать мозги политикой, но делали это реже и барышни-телеведущие, были посимпатичней и не такие злобные как тетки с главных каналов. С экрана, красуясь, улыбнулась сочными губами, молодая телеведущая с большой, обтянутой грудью.

— Мэрия Квасквы планирует этим летом, увеличить протяженность велодорожек до ста километров, расширить пешеходные тротуары еще в трех районах и поставить шестьдесят новых памятников выдающимся деятелям нашего отечества, — счастливо произнесла грудастая. — На этом мэрия останавливаться не собирается, и концу этого десятилетия перед архитекторами, скульпторами и строителями поставлена задача, перегнать все европейские города по длине велодорожек и пешеходных зон. А по количеству памятников выдающихся деятелей, выйти на первое место.

«Где они возьмут столько выдающихся деятелей», — с сомнением подумал Сидор, но тут лицо грудастой, сделалось грустным и она, взяв со стола листок, прочитала растерянным голосом:

— К нам в студию поступило экстренное сообщение, — грудь ее вдруг стала меньше, а губки превратились в печальные ниточки, — На некоторых улицах нашего города, в системе платных парковок произошел сбой и оплата временно прекращена. Власти Квасквы планируют в ближайшее время устранить неисправность и настоятельно советуют горожанам, пересесть на общественный транспорт, и не пользоваться бесплатно парковочными местами.

— Ну, наконец-то, хорошая новость. Есть еще, оказывается высшая справедливость, — обрадовался Сидор, потирая руки. В это время, издавая мелодию гимна страны, зазвонил телефон и на дисплее высветились три заглавные буквы — САМ.

— Слушаю, — привставая с дивана, испуганно произнес Сидор.

— Ты, где сейчас, — безразличный тоном спросил Сама.

— На даче, — ответил Сидор и почему то, оправдываясь, добавил, — Работаю с бумагами.

— Прекращай заниматься этой фигней и срочно дуй в Желтый дом. Я жду тебя в твоем кабинете.

— Понял, — ответил Сидор и постояв еще некоторое время, прижимая трубку к уху. Сообразив, что Сам отключился, бросился нервно одеваться.

Во дворе его уже ждал вертолет с вращающимися лопастями. Сидор взобрался по трапу внутрь и поздоровавшись с пилотами, скомандовал по-гагарински «Поехали». Вертолет взмыл вверх и набрав высоту пошел над сплошным ковром облаков, через которые совсем не видно было города внизу. Вскоре вертолет зашел на вираж и сел на площадку у Желтого дома. К Сидору подбежали два здоровенных амбала в костюмах, из охраны Сама, и подхватив его под руки, пронесли через главный вход к общему лифту и поднялись приемную премьер — министра. Один охранник, что-то сказал в лацкан пиджака. Через какое-то время ему ответили из другого лацкана и охранники, распахнув дверь, со словами «вас ждут», втолкнули Сидора во внутрь.

В конце пустого, длинного стола, под трехглавым драконом и флагом, сидел со скучным видом Сам.

— Ты сам как, — спросил Сам, зевая.

— Нормально, — бодро ответил Сидор.

— Это хорошо, — напевая какой-то мотивчик, произнес Сам. — А вот Митя чего-то сегодня расклеился.

— Я слышал грипп у него, — вспомнил Сидор.

— Ага, Квасковский грипп, — усмехнулся Сам и встав подошел к двери в комнату отдыха, — Пошли.

Он открыл дверь и кивком головы позвал Сидора за собой. В комнате витал сладковатый запах винных паров. На журнальном столике стояли несколько пустых бутылок Посольской, а рядом на диване, сидели с грустными помятыми лицами Челентано и Митрофан Анатольевич.

— Всю ночь грипп лечили, — кивнул в сторону парочки Сам, — Сказали, что это ты им водку оставил.

— Я — растерялся Сидор, — Но только две бутылки, а здесь значительно больше.

— Стоит только начать, — ответил Сам, — Всю ночь гоняли начальника охраны в магазин за водкой.

— Шеф, ну обидно же понимаете, — пьяно произнес Митя, хлопая себя ладонями по карманам, — Я работаю с утра до вечера на благо страны. Как этот ваш раб, на галерах. А тут появляется какой-то Нахальный. Мелкая какая-то сошка, и такое про меня…, — и Митя, не находя больше слов, непонимающе закачал головой, — За что? Любой олигарх в этой стране в сто раз больше может иметь чем я, второе лицо государства. Почему я не могу позволить себе, всего то ничего, несколько этих дачек. И тем более не на меня оформленных. Мы же не в Каебуне живем.

— Да, можешь, можешь, — успокоил его Сам. — Я не возражаю.

— Спасибо за доверие, — Митрофан попытался привстать и протянул руки в сторону Сама.

— Сколько тебе отпуска осталось, — спросил Сам.

— Сейчас, — Митя, что-то стал считать, загибая пальцы.

— Две недели, — с надеждой произнес Сидор.

— Так точно, — кивнул Митя, — Если можно. Я бы еще отдохнул. У меня тут. В смысле там, семейная жизнь начинает налаживаться.

— Семейная жизнь, это хорошо, — согласился Сам, — Ладно, даю тебе еще неделю. Напарник твой справится. С Нахальным потом разберемся. А сейчас давайте, езжай на дачу, приходи в себя, а завтра чтобы улетел из Квасквы.

— Спасибо за доверие. Не подведу, — покачиваясь вытянулся Митя.

— Свободны, — кивнул Сам. И они с Челентано, взявшись под руки нетвердой походкой направились к открытому лифту.

— Ты сегодня переночуешь здесь. А завтра мы с тобой, с утра полетим в тайгу. Яму там новую начинают копать, — дождавшись, когда лифт уедет, сказал Сам, — Так, что ты смотри не пей сегодня.

— Да я и не пью, — фальшиво — искренне ответил Сидор.

— Ага, а то я не знаю, — усмехнулся Сам и вышел в дверь кабинета.

— Значит еще две недели здесь тянуть, — огорченно произнес Сидор и собрав бутылки отнес их в мусорное ведро. Возвращаясь, он увидел под столом какой-то предмет. Нагнувшись он с удивлением достал розовый, ажурный бюстгальтер.

— У Рыжей, в телевизоре был такой, — вслух произнес Сидор и с испугом взглянул на закрытую дверь спальни, где когда-то прятался Отелло. «Как она могла вылезти из телевизора, — неосознанно подумал он и подойдя к спальне, медленно приоткрыл дверь. На большой двуспальной кровати, накрывшись белоснежной периной спала Алиса. Свежий, малиновый ротик был чуть приоткрыт, показывая ровные белоснежные зубки. Ее светлые волосы, были наскоро заплетены в небольшую косичку.

— Фу, — облегченно выдохнули Сидор и Алиса, открыв глаза, посмотрела на него.

— Привет, — сказал Сидор, — А чего ты здесь делаешь?

— Привет, — улыбнулась Алиска и немного приподнявшись, опираясь на подушку, открыв свою маленькую, изумительную грудь. — А я по тебе соскучилась, Сидор.

— Откуда ты узнала, что это я, не Митрофан, — удивился Сидор.

— По выражению лица. У него надутое, как у индюка.

— А у меня, не надутое?

— Нет. Ты похож на Иванушку — дурочка.

— Спасибо. Дожили, — расстроено ответил Сидор.

— Но мне Иванушка нравится больше, — бодро ответила Алиска и спрыгнув с кровати, подбежала к Сидору и обняв его за шею, радостно поцеловала в губы.

— Перестань. Мне по контракту не положено иметь контакт с женщинами. Еще две недели, — несильно отстранился Сидор.

— А где эти алкаши, — Алиска подбежала к двери и выглянула наружу, — Всю ночь пели про корку хлеба на столе.

— На дачу поехали отсыпаться, — ответил Сидор, и покачал бюстгальтером, — Твоя вещь?

— Моя, — обрадовалась Алиска и подбежав к нему повернулась спиной, — Застегни.

Сидор помог застегнул бюстгалтер и стал подавать одежду, лежащую на диване.

–А у тебя какие планы, — натягивая чулок, поинтересовалась Алиска.

–До завтра никаких. Сам сегодня вместо меня заседание правительства провел. А завтра с утра мы с ним в тайгу улетаем. Яму какую-то открывать.

— Это выходит мы с тобой свободны до завтрашнего утра, — Алиска распустила косу.

— Ну, не знаю, — напрягся Сидор, — Мне еще с документами надо поработать, телевизор посмотреть. Злобные новости.

— Сидор, ну ты хоть не будь занудой. Я так соскучилась по Кваске в это Норе. А завтра мы с занудой в Италию должны улететь. Он мне там имение прикупил. В Таскании, — жалобно прикусила губку Алиса.

— А, чем ты хотела здесь заняться, — спросил Сидор, закуривая.

— Я очень хочу в стриптиз, — от души произнесла Алиска, — К шесту. Я так соскучилась по своей работе, — она с надеждой посмотрела на Сидора. Тот молчал. — Отвези меня пожалуйста в Красный Факел. Если я не оттянусь как следует, я в Италии его точно отравлю или задушу.

— Ладно. Надо спасать второго человека в стране, — ответил Сидор и взглянул на часы, — Но еще рано для Красного Факела.

— Отлично, — обрадовалась, прыгая Алиска. — Мы успеем съездить ко мне на квартирку, забрать рабочую одежду. И покатаемся немного по Кваскве. Вот ключи от машины, — она взяла со стола и протянула Сидору брелок с ключами, — Я быстро в душ, а ты переодевайся пока, — бросила она и напевая, убежала в ванную.

— А во, что переодеться, — посмотрел на себя Сидор и включив телевизор, сел на диван дожидаться Алиску.

Когда Алиска вернулась из душа, Сидор все также сидел на диване.

— В таком виде тебя в Красный факел не пустят, — она взяла рукой за конец серого галстука и обернула вокруг его шее. — Там полный шкаф шмоток. — Она ушла в спальню и вернулась, держа в руках разноцветные тряпки. — Вот, выбирай, — она бросила на пол вещи.

Сидор порылся и выбрал синий пиджак с блесками, джинсы и кроссовки на желтой подошве.

— Теперь нормально, — удовлетворительно осмотрела его Алиска, — Любил он эту яркую одежду. В Зеленой норе только так и одевался. Отчего это?

— Не знаю, детские комплексы, наверное, — оглядывая себя в зеркало, ответил Сидор.

Алиска быстро оделась и они, спустившись на улицу, подошли к красной Феррари, накрытой от посторонних глаз брезентом.

— Ого, — снимая брезент, произнес Сидор, — вы на ней что ли из Зеленой норы приехали?

— Мы на самолете, и она на самолете, только она на военно-транспортном. — Садясь в машину, и закуривая длинную сигаретку, ответила Алиска. Сидор сел за руль: «Куда едем мадмуазель?»

— Сначала кофе где-нибудь выпьем, а потом ко мне в коммуналку, в Гольяново, — обозначила маршрут Алиска.

Сидор включил зажигание, и они подъехали к воротам внутреннего дворика. К ним от КПП подбежал испуганный военный и, отдав честь, спросил, — Машину сопровождения вызывать или как всегда?

— Как всегда, наверное, — пожал плечами Сидор. Тут военный махнул кому-то рукой, ворота разъехались, и они одни выехали в город.

Проезжая по набережной, Алиска вдруг радостно закричала, указывая пальцем: «Макдоналдс хочу». Сидор подъехал к окошку выдачи для автомобилистов и Алиска без разбора, стала заказывать все подряд.

— Куда тебе столько, — удивился Сидор.

— Если бы ты знал, как я соскучилась по нормальной пище, — истошно произнесла она и с жадностью набросилась на еду.

— Понимаю, — посочувствовал Сидор, — Супчики молочные и чай морковный. Я тоже осетинскими пирогами спасаюсь.

— Обожаю осетинские пироги, — с полным ртом ответила Алиска.

В это время Сидор увидел, как у обочины зеленый эвакуатор прихватил небольшого фордика и ставил себе на платформу. Чуть в стороне стоял толстый гаишник и записывал что-то в журнал. А рядом с ним, пытаясь объясниться, стояла небольшого роста, хрупкая женщина. Сидор сдал влево и остановился рядом с ними

— Что случилось, лейтенант, — опустив стекло, обратился к полисмену Сидор. Тот бросил на него взгляд, и не ответив, продолжил писать.

— Я в больницу приехала, маму навестить. А здесь оказывается нельзя нигде парковаться. У меня просто другого выхода не было, — как будто извиняясь, рассказала истории женщина.

— Лейтенант, верните сейчас же машину женщине, — лениво произнес Сидор и стал шарить по карманам.

— Чего, — презрительно произнес полисмен и направился к их машине.

— Блеять, корочки оставил в том пиджаке, — расстроено произнес Сидор, опуская руки на колени.

— Так ты еще и без документов, — нагнулся в окно лейтенант.

— Ты, козел, — наклонилась, в его строну Алиска, — Глаза открой и на номера посмотри.

— Чего, — не понял гаишник.

— Зайди вперед и посмотри на наши номера, — тихо повторила Алиска и добавила, — Быстро, я сказала.

Полицейский распрямился и, сделав шаг в сторону, взглянул на передний номер. У него отвалилась челюсть, а лицо его сделалось жалким, испуганным:

— Прошу прощение, — отдавая честь, произнес, сбиваясь, лейтенант, — Не увидел сразу.

— Машину верни на землю, — скомандовала Алиска.

— Есть, — вытянулся животом вперед гаишник и дал знак водителю эвакуатора, чтобы разгружал.

Они подождали, пока фордик не вернут хозяйки и поехали дальше.

— Ну, ты даешь, — с уважением посмотрел на Алиску Сидор, — А я вот так не умею.

— Пуф, — фыркнула она в ответ, — Я все-таки не блеять придорожная, а любовница премьер-министра. Цену себе знаю.

— Уважаю, — улыбнулся Сидор и прибавил газу, помчался вперед.

По дороге им еще несколько раз попадались зеленые эвакуаторы с толстыми ментами, которые на глазах хозяев забирали, неправильно припаркованные машины и Сидор каждый раз подъезжая, требовал вернуть их обратно, показывая на номера своего Феррари.

Конец ознакомительного фрагмента.