Самое важное – любовь. Современные православные христиане о своей семейной жизни

Группа авторов, 2020

В этой книге современные православные христиане делятся опытом семейной жизни. Они рассказывают, как создавали свои семьи, рассуждают о том, как воспитать детей в вере и избегать конфликтов между супругами. Истории героев порой радостны, порой печальны и даже трагичны, но всегда проникнуты верой во Христа, любовью к Нему и надеждой на Промысл Божий. Книга адресована тем, кто хочет создать или уже создал православную семью, и вообще всем тем, кого интересует жизнь христиан. Фотографии, использованные в книге, предоставлены героями рассказов.

Семья отца Алексея и матушки Татьяны Фатюхиных

В многодетности есть доля безумства

Отцу Алексею Фатюхину сорок семь лет. Он священник московского храма Всех святых на Соколе. Его супруге Татьяне сорок три года. В их семье шесть мальчиков и три девочки. Старшему из девяти детей двадцать два, а младшему три года. Батюшка и матушка награждены почетным знаком «Родительская слава города Москвы», матушке присвоен «Патриарший знак материнства».

Со стороны кажется, что батюшка и матушка непохожи друг на друга. Отец Алексей очень эмоциональный, он то и дело шутит, у него звучный, хорошо поставленный учительский голос. Матушка Татьяна, наоборот, сдержанна, говорит тихо. Вероятно, это именно тот случай, когда разные люди составляют в браке гармоничное единство. За долгие годы совместной жизни батюшка и матушка приобрели ценнейший опыт воспитания детей в многодетной семье и общения друг с другом. Этим опытом они и делятся с читателями.

Отец Алексей: путь к священству

Отец Алексей: Родился я в неверующей семье. На первом курсе педагогического факультета, куда поступил в 1988 году, я заинтересовался архитектурой Средних веков. Тогда я осознал, что понять эту архитектуру нельзя, не разобравшись в христианстве. Я купил у спекулянтов Библию и начал ее читать с Ветхого Завета, но вообще ничего не понял. Тогда я стал общаться со священниками, решив, что они ответят на мои вопросы. Мне очень повезло — первым священником, с которым я встретился, был отец Аркадий Шатов (ныне епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон).

Целый год я для себя решал, есть Бог или нет, и измучился от метаний. Когда я в очередной раз пришел к выводу, что Бог, наверное, все-таки есть, я сказал отцу Аркадию: «Батюшка, а что если я причащусь?» Отец Аркадий благословил меня на это. После того как я причастился, во мне начались необратимые изменения. Самой важной для меня стала задача углубиться в церковную жизнь. Так Тело и Кровь Христовы, которых я причастился, сотворили во мне чудо. Большое спасибо отцу Аркадию: он видел перед собой мятущегося человека, который не мог однозначно назвать себя верующим, но пошел на риск и благословил меня на Причастие.

Когда я учился на четвертом курсе, я перешел на заочное отделение и начал работать в школе. Учиться мне уже надоело — я стал православным и думал, что учеба меня отвлекает от молитвы. Спустя какое-то время я начал работать в храме Преображения Господня в Тушине. В 1995 году я был рукоположен во диакона, а в 2003 году — во священника. Тогда меня перевели в храм на Соколе.

Матушка Татьяна: обретение веры, замужество

Матушка Татьяна: Я не воспитывалась в вере. В пятнадцать-шестнадцать лет у меня, как очень у многих подростков, стали возникать вопросы о том, есть Бог или нет. Мы с подругой в то время раз в неделю ходили заниматься на учебно-производственный комбинат. Параллельно с учебой в школе там можно было получить какую-то профессию. Мы учились на художников-оформителей. Летом 1991 года нам нужно было где-то проходить практику.

Куда бы мы с подругой ни пошли, нас не брали. Взяли нас только в Спасо-Преображенский храм в Тушине. Там нам поручили помогать художникам колоть смальту, из которой они потом выкладывали мозаики. Однажды нас в храме позвали на обед. Мы пришли в трапезную, и вдруг люди, которые там были, встали и начали молиться, причем они это делали совсем не формально. В тот момент я почувствовала, что они обращаются к реальному Богу и что Он есть. Наша практика продолжалась две недели, и за это время мы уверовали. Душой мы прилепились к Преображенскому храму и остались там. После школы я участвовала в его восстановлении, еще через год поступила в Свято-Димитриевское училище сестер милосердия при Первой градской больнице. В девятнадцать лет я вышла замуж и забеременела, поэтому, конечно, я там не доучилась. С тех пор уже двадцать четыре года я в декрете.

Предложение

Отец Алексей: В том, как мы познакомились с матушкой, вообще не было никакой романтики. Я работал тогда в храме Преображения Господня. Мне было двадцать два года. Я собирался в монастырь, но краем глаза на девушек все-таки посматривал.

В нашем храме в бригаде мозаичистов работала симпатичная скромная девушка Таня. Иногда мы с ней в автобусе пересекались, когда ехали с работы домой, вели ничего не значившие разговоры. Меня к ней как-то внутренне потянуло, хотя я считал это жутким искушением, потому что хотел стать монахом, прочитал кучу книг о монашестве, ездил в Оптину пустынь и работал там по две-три недели.

Однажды я позвал Таню в музей. Она согласилась. Потом Таня попросила проводить ее к знакомым. Я проводил. И тут произошел какой-то перелом. Не могу в точности объяснить, что тогда случилось. Я не могу сказать: «И тут родилась любовь. Я рисовал на ее окне сердечки и задумчиво смотрел на луну». Ничего этого не было. Я не думал о семье, не думал о том, где мы будем жить. Когда мы возвратились от знакомых и уже подходили к Таниному дому, я сделал ей предложение. Что самое удивительное — она согласилась. Мы с ней по-дружески общались всего три дня. По всей видимости, в душе проснулась любовь и я понял, что хочу быть с этим человеком. Уже после свадьбы супруга мне сказала, что, когда я сделал ей предложение, я даже не признался в любви. А мне и в голову не пришло, что это нужно: раз делаю предложение, понятно, что люблю. Это было как прыжок с парашютом. Предложение я сделал в «революционный» день — 7 ноября. 8 мая мы повенчались.

Дети: сколько их будет?

Отец Алексей: Я вообще не думал, что у нас будет многодетная семья. У меня до сих пор есть чувство, что за нас в этом смысле все решили. Когда поженились, мы хотели ребенка. Он родился. Потом мы не планировали появление детей, не говорили: «Вот в этом году у нас родится ребенок, а в следующем — еще один». Это получалось само собой.

Я совсем не поддерживаю современную концепцию о том, что рождение детей надо как-то планировать. Надо планировать отпуск, рассчитывать бюджет семьи, но дети — это не тот случай. Есть замечательные слова псалма: Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает^[5]. Для себя я это толкую так: «Переложи на Господа свои проблемы, и Он все, что надо, устроит».

Рождение детей сродни подвигу, в котором есть доля безумства. Это похоже на то, как солдат бросается в атаку или спортсмен прыгает с парашютом. Конечно, ситуации бывают разные, я сейчас говорю о своем личном взгляде на рождение детей. Скажу честно: я не мечтал о многодетной семье, но очень рад, что она у меня есть. Хотя дети иногда меня расстраивают и я бываю ужасно на них раздражен за их выходки, но свою жизнь без из них не представляю и вряд ли смогу без кого-то из своих детей быть полноценно счастливым.

Каждый раз, когда супруга сообщала мне, что беременна, наваливалось малодушие, одолевали мысли: «Как же мы будем жить? Хватит ли здоровья? Хватит ли денег?» Ну, попереживаешь недельку, а потом жизнь входит в привычное русло. Это нормальная человеческая реакция. Христианин должен уметь «переваривать» обычные эмоции, не допускать, чтобы они переходили в крайние формы. Нужно научится жить так, чтобы из-за малодушия, опасений не впадать в депрессию, не уходить в запой, не устраивать ссор с близкими и так далее.

Матушка Татьяна: Когда мы поженились, мне хотелось иметь много детей. У отца Феодора Соколова, настоятеля храма, в который я ходила, было девять детей. Эта семья мне очень нравилась, и я мечтала о том, чтобы у нас тоже детей было много. Я не представляла себе, как конкретно это будет и какие трудности с этим связаны, мне просто казалось, что семья — это очень здорово. Я помню, что в шестнадцать лет прочитала житие святой Иулиании Лазаревской, у которой было тринадцать детей, и подумала, что хочу столько же. Конечно, это были девичьи мечтания, но они во многом осуществились в моей жизни.

Честно говоря, я не представляю себя в какой-нибудь профессии. В училище сестер милосердия я пошла за компанию с подругой. Пока я там училась, мне нравилось ухаживать за больными, общаться с верующими людьми, но медсестрой в будущем я себя не видела. Поэтому я без колебаний приняла предложение выйти замуж. При этом меня совершенно не беспокоило, как я буду доучиваться, если забеременею. Я без сомнений оставила училище, потому что видела себя только мамой и домохозяйкой.

Правила жизни многодетной семьи

Отец Алексей: Когда меня спрашивают, как мы живем в многодетной семье, я шутя говорю, что наша жизнь строится по нормальным чисто воинским принципам. В том смысле, что семья, как и армия, держится на единоначалии. Речь не идет о подавлении воли детей, но важно, чтобы они понимали: тот или иной вопрос со мной можно обсудить, можно не соглашаться, спорить, но последнее слово всегда за папой. Или за папой и за мамой. Как в той шутке: пункт первый — начальник всегда прав, пункт второй — если начальник не прав, то смотри пункт первый. Иначе в большой семье невозможно.

«Кто первый встал, того и тапки» — это о буднях многодетной семьи. Ребенок, выросший в такой семье, прошел не то что школу жизни, а школу выживания. Мои дети смеются, что им не страшна никакая семейная жизнь, потому что они уже в ней все знают и понимают.

Отношение родителей к детям должно быть благоразумным. С одной стороны, нельзя допускать самодурства вроде: «Хочу — с кашей съем, хочу — в порошок сотру». С другой стороны, папа и мама не должны потакать детским капризам: «Ой, дитятко, тебе нужно новый смартфончик за восемьдесят тысяч? Дороговато, конечно, но, чтобы ты в классе не был белой вороной, я займу денег и куплю его тебе».

Допустим, идет Великий пост. Мне ребенок говорит: «Я мяса хочу». Я отвечаю: «Не вопрос. Но денег на мясо я тебе не дам. Если хочешь мяса, пойди, заработай на него денег, купи и съешь где-нибудь, только не в моем доме. Я не запрещаю тебе, но покупать не хочу». Если это не необходимость, а просто прихоть, удовлетворять ее я не стану.

Нужно прислушиваться к желаниям и мнениям детей, но поступать по своему разумению. Если у ребенка возникает какой-то вопрос о том, что делать в той или иной ситуации, я выслушиваю его точку зрения и если не согласен, то пытаюсь переубедить и привожу аргументы. Ребенок в свою очередь объясняет собственную позицию, и я решаю, как лучше действовать. В мелочах — вроде того, идти в кино или нет, я действую по желанию детей. А в чем-то, что может повредить им, проявляю строгость.

Бывают случаи, когда ребенок хочет сделать что-то, что однозначно навредит ему. При этом его даже может поддерживать мама (дети — опытные психологи, зачастую они пытаются сначала убедить в чем-то маму, а потом сообщают: «А мы с мамой решили так-то и так-то»). В подобных ситуациях я говорю, что так поступать нельзя и что больше это не обсуждается.

Вот, например, один из случаев. Старший сын хотел уехать к другу за город, находясь в болезненном состоянии. Я не отпустил, хотя супруга была на его стороне и говорила, что это сделать нужно. Оказалось, что я правильно не разрешил ему ехать: вскоре после этого его положили в больницу. Отпусти я его, неизвестно, как бы мы его оттуда доставляли в больницу в Москву.

Куда пойти учиться, дети выбирают сами. И сами решают, с кем им общаться, какого спутника жизни выбрать. Им же жить. Я высказываю свое мнение; если они спрашивают, могу предупредить о чем-то, но у них своя душа и собственный взгляд на мир; я призываю их думать самостоятельно. Знаю, чем обычно кончается история, в которой родители пытаются заставить ребенка что-то сделать, что-то ему навязать. Потом, если у него жизнь не сложится, он обвинит папу и маму в своих бедах даже в том случае, если они были правы.

Воспитание детей в вере

Отец Алексей: Я смотрю на своих детей и вижу, что все они проходят определенные стадии в вере. Детский период — период подражания, когда они ходят в храм, исповедуются, причащаются, потому что так делают родители и потому что их мама или папа об этом просят. Подростковый период — время, когда гормоны бушуют, дети борются за независимость и не хотят ходить в храм. Бывает, что они отходят от Церкви. Это нормально. Тут главное на них не давить.

Можно попытаться с ними это обсудить, можно даже хитрость применить, например сказать: «Пойдем в храм, а после службы в кафе поедим вкусных пирожков». Это позволительные хитрости, поощрения. В период послеподростковый они возвращаются в храм. Я вижу это по своим старшим детям. Один из старших сыновей в семинарии учится, двое детей — на историческом факультете в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, еще одна дочка собирается туда же поступать.

С христианской точки зрения в семье должна быть молитва о родных и близких.

Нам нужно просить Бога, чтобы Царь Небесный, Дух истины руководил нами.

Девиз воспитания детей в вере, я считаю, должен быть во всякой семье один и тот же — это слова апостола Иакова: Вера без дел мертва ^[6]. Воспитывать надо своим примером. Можно сказать миллионы слов, но дети вырастут и будут строить свою семью так, как это делали их папа и мама. Если папа учит сына целомудрию, а сам блудит, то очень велика вероятность того, что ребенок, когда вырастет, впадет в тот же грех. Если папа бьет маму, то, повзрослев, сын, видевший это, скорее всего тоже рано или поздно поднимет руку на женщину, потому что чисто психологически для него в этом смысле не существует ограничений. Правильная семейная жизнь — самый лучший воспитатель. Живи в семье так, как хочешь, чтобы жили твои дети.

Матушка Татьяна: Каждый ребенок из верующей семьи переживает период переосмысления, когда вера, впитанная с молоком матери, должна стать своей собственной, должна произойти личная встреча с Богом. Старших я понуждала ходить в храм, говорила много слов. А теперь я поняла, что, хочешь не хочешь, они вырастут такими, какими они видят своих родителей. Поэтому нужно лучше смотреть за тем, как я сама живу.

Воспитание детей приносит мне радость, мне нравится сам процесс общения с ними. Хотя, конечно, бывают и трудности. Самое сложное — сохранять терпение, не гневаться, не кричать. У меня это не получается, к сожалению.

Быт многодетной семьи

Матушка Татьяна: Хозяйство можно было планировать до появления пятого-шестого ребенка. В тот период мы ездили в магазин, покупали полную телегу продуктов и нам ее почти на неделю хватало. Сейчас мы ходим в магазин почти каждый день. Сколько ни купи, хоть небольшой пакет, хоть телегу продуктов — все будет тут же съедено. На неделю уже ничего не хватает. Раньше бытовую химию мы покупали с запасом, а сейчас нет — хранить ее негде. Дети выросли и проще их отправить за покупками, когда нужно что-то конкретное.

Что касается помощи по хозяйству, то в этом смысле в нашей жизни были разные периоды. До шестой беременности мы справлялись сами. Когда я забеременела шестым, то много лежала в больнице. Тогда у нас появилась няня. Она помогала нам с шестым, седьмым и восьмым ребенком. Сейчас уже четыре года у нас няни нет.

Батюшка очень помогает мне, он невероятно заботливый. Хотя он занят в храме, но, даже после того как поздно вечером приходит со службы, начинает стирать или мыть посуду. Не бывает такого, что он возвращается домой и отдыхает. Мне даже бывает неловко от того, что отец Алексей доделывает то, что я не успела.

Время на себя

Матушка Татьяна: Мне раньше не приходило в голову, что нужно уделять себе время. Я постоянно о детях думала. Сейчас, когда они уже выросли, стало по-другому. Я иногда говорю: «Завтра иду в театр». Пока меня нет, старшие дети сидят с младшими. Я иногда люблю совершать такие вылазки. А дома невозможно себе время уделить, потому что кто-то из детей постоянно со мной, им требуется внимание.

Отец Алексей: Побыть одному удается очень редко. В такие моменты я люблю заварить себе зеленый чай и выпить его с рисовыми хлебцами и медом.

Совместный досуг

Матушка Татьяна: У наших старших и младших детей большая разница в возрасте, поэтому вместе проводить досуг особенно не получается, только если мы все вместе приезжаем на дачу и жарим шашлыки. И то не всегда удается собраться всем. Если мы едем отдыхать, то стараемся это делать раздельно. Однажды мы пытались отдыхать всей семьей (ну почти всей), и мне показалось, что вышло не очень удачно, потому что старшие хотели одного, а младшие другого.

Когда у нас было до пяти детей, мы часто все вместе ходили к кому-нибудь в гости, звали гостей к себе. Сейчас мы не можем позвать гостей, потому что, хоть у нас и четырехкомнатная квартира, живем мы тесновато. Мы заметили, что из-за того, что дети все время в большом коллективе, им больше нравится, когда внимание уделяют каждому лично. Поэтому папа часто берет, например, двоих детей и идет с ними гулять. И я так же.

После того как детей стало больше семи, нельзя сказать, что каждому из них удается полноценно уделить время. Но за годы общения накапливается такой опыт, что научаешься лучше чувствовать и понимать детей и укладываешься в то время, которое имеешь.

Исповедь родных детей

Отец Алексей: Я сам по опыту знаю, как тяжело исповедоваться начальствующему. Мои дети, которые исповедуются мне, оказываются именно в такой ситуации. Представьте себе, например, что ребенок говорит на исповеди отцу, что заныкал сдачу. Он кается, одновременно опасаясь того, что отец больше не даст ему денег.

Если мне приходится исповедовать своих детей, дискомфорта я от этого никакого не испытываю, но стараюсь внутренне разделять в себе строгого родителя и духовника и никогда не припоминаю детям о том, в чем они мне исповедовались. У нас не бывает «послеисповедальных» выяснений отношений. Но все-таки я считаю, что духовник должен быть не из семьи. Психологически детям удобнее исповедоваться не мне.

Отношения между супругами

Отец Алексей: С годами в отношениях с супругой появилась сентиментальность, стало меньше требовательности. Я веду себя мягче, спокойнее, чем раньше. Со временем начинаешь яснее понимать, что приоритетно, а что нет.

За двадцать пять лет брака, конечно, были и обиды, и непонимания, и конфликты. Но все наши выяснения отношений происходят в таком ключе: «Любимая жена, ваши слова вызывают у меня отторжение и непонимание». Или: «Танечка, я начинаю о тебе плохо думать. Объясни мне, пожалуйста, чем вызваны твои странные действия». А когда устанешь, конфликт происходит таким образом:

— Тань, ну что за ерунда?

— Ой, да ладно. Не обращай внимания.

И понимаешь, что выяснять нечего.

Матушка Татьяна: Чем больше у нас становилось детей, тем реже у нас с мужем была возможность общаться, но это общение становилось глубже.

Раньше мы с супругом чаще выясняли отношения. Сегодня мы просто не обращаем внимания на то, из-за чего пятнадцать — двадцать лет назад стали бы разбираться. Со временем мы стали чаще идти на компромиссы — наверное, научились быть терпимее, в том числе к недостаткам друг друга. Не хочется, чтобы жизнь превращалась в постоянное выяснение отношений. Хочется просто тихо спокойно жить.

Трудности и радости большой семьи

Матушка Татьяна: Когда я была беременна восьмым ребенком, мне было тридцать шесть лет и в голову лезли всякие тревожные мысли: «А вдруг малыш родится с каким-нибудь заболеванием?» и тому подобные. Сын родился здоровым, и я успокоилась. А к двум годам у него стали проявляться симптомы аутизма. Позже ему поставили диагноз «детский аутизм». Сначала, конечно, было и отрицание, и уныние. Но сейчас все позади. Просто живем и не терзаем себя мыслями о том, что будет дальше. Тем более что у сына достаточно легкая форма аутизма.

Отец Алексей: Быть многодетным трудно — в физическом и моральном смысле. Приходишь домой после трехчасовой исповеди, хочешь отдохнуть, но начинаешь помогать жене по хозяйству. Те, кто живут в семье, должны поддерживать друг друга, это правильно.

Постоянно приходится разруливать конфликты между детьми. Часто испытываешь душевное напряжение, не успеваешь восстанавливаться, потому что себе не принадлежишь. Бывает, что чувствуешь усталость и опустошение, но это совершенно естественное явление. Скажешь: «Дети, папа устал, пожалейте меня». Они начинают утешать: за волосы треплют, обнимут так, что что-нибудь в позвоночнике хрустнет. Но внутренне становится легче.

Радостей много, они в мелочах: за меня вымыли посуду — радость, убрали в квартире — радость, повесили белье — радость, дети принесли из школы хорошую оценку — радость. Я давно живу радостями прихожан, радостями жены, детей. Недавно супруга с детьми уехала на дачу. Я на две недели по храмовым делам остался в Москве. Спешить домой смысла не было никакого. А зачем? Там никого нет, ничего не надо делать. Не то чтобы я скучал по дракам Вани и Феди, но было ощущение пустоты, неполноценности, чувствовалось, что семьи не хватает.

Есть классный мультик про домовенка Кузьку. Там ворона обнимает своих воронят и говорит: «Счастье — это когда все дома». Действительно, когда все дома и при этом у всех все хорошо, — это самая большая радость.

Примечания

5

Пс 54:22.

6

Иак 2:20.