Сезон костей

Саманта Шеннон, 2013

Середина двадцать первого века. Девятнадцатилетняя Пейдж Махоуни, вторгаясь в умы людей, добывает ценные сведения для главарей лондонских банд. Ведь эта девушка – «черный» ясновидец, она же призрачный странник. Уже само существование такого человека – преступление в новом мире, где реальное смешалось с потусторонним, где правят рефаиты – чужаки-поработители, чья свирепость сравнима разве что с их могуществом. Но однажды жизнь меняется навсегда. Пейдж арестована и доставлена в запретный город, вот уже двести лет хранящий свои тайны. И рефаит, совершенно не похожий на других представителей этой мистической расы, теперь ее господин, ее страж и наставник. И ее естественный враг. Отныне ее главная цель – вырваться на свободу.

4

Экскурс в царство теней

— Добро пожаловать в Первый Шиол.

Сказавшая эти слова незнакомка была рослой, почти под два метра, с правильными чертами лица: прямой нос, высокие скулы и глубоко посаженные глаза. Отблески свечей вспыхивали на ее волосах и медового оттенка коже. Она была в черном, как и все кругом, но ее наряд выделялся золотым шитьем на рукавах и каймой.

— Меня зовут Нашира Саргас, — низким неторопливым голосом продолжала женщина. — Я наследная правительница династии рефаим.

— Это что, шутка? — прошептал кто-то в толпе.

— Цыц! — шикнули на него.

— Прежде всего, примите мои извинения за столь болезненное начало нашего знакомства. Особенно это касается тех, кто впервые в Тауэре. Многие ясновидцы считают, что здесь их ждет неминуемая смерть. Однако мы используем «Флюид-четырнадцать» для скорейшей и безопасной транспортировки наших подопечных в Первый Шиол. Усыпив, вас грузят в вагоны и отправляют в КПЗ, где тщательно обыскивают. Одежду и другие личные вещи конфискуют там же.

Слушая, я вглядывалась в Наширу, ощущала ее ауру. В жизни не сталкивалась с подобным. Жаль, нет возможности посмотреть хоть одним глазком. Аура ораторши казалась гремучей смесью из множества компонентов, сливавшихся в причудливое энергетическое поле.

Была и другая странность. Холод. Обычно ауры источают тепло, как будто стоишь у обогревателя. Но от этой буквально веяло льдом.

— Не сомневаюсь, многие из вас удивились, оказавшись в этом городе, ранее известном как Оксфорд. Два века назад, задолго до вашего рождения, он официально исчез с лица земли. Якобы из-за пожаров и эпидемии. Но это неправда. Город закрыли, чтобы мы, рефаимы, смогли поселиться здесь, — вещала Нашира. — Мы прибыли на эту планету в тысяча восемьсот пятьдесят девятом году, когда ваш мир достиг так называемого порога эфира. — Женщина обвела нас пристальным взглядом. — Большинство из вас ясновидцы; вы сами прекрасно знаете о душах, блуждающих вокруг. О душах трусливых и упрямых, не желающих смириться со своей участью и обрести вечный покой в эфире. Вы общаетесь с ними, а взамен получаете помощь и защиту. Но за такое сотрудничество нужно платить. Переизбыток неприкаянных душ в материальном мире ведет к разрушению эфира. Как только трещины в нем становятся слишком глубокими, наступает тот самый порог. Достигнув порога, Земля очутилась на грани нового, высшего измерения, так называемого загробного мира, где обитаем мы. — Нашира обратила взор на мою шеренгу. — Мы явились сюда в наказание за ваши грехи. Долгие века человечество убивало плодородную землю, пичкало ее трупами и населяло блуждающими душами, и теперь она принадлежит нам.

Мы с Джулианом испуганно переглянулись. Дамочка-то явно с приветом.

В зале воцарилась мертвая тишина. Удостоверившись, что все слушают, Нашира продолжала:

— Все мои подданные — ясновидцы. Среди рефаитов нет простых смертных. Когда между нашими мирами образовалась трещина, в загробное царство нагрянул эмим, раса коварных чудовищ-эмитов, жадных до человеческой плоти. Не будь нас, эмиты перешагнули бы порог и уничтожили человечество.

Не просто с приветом. Больная на всю голову.

— Вас пленили собратья, находящиеся у нас в услужении. Наш особый отряд под названием «алые туники». — Она кивнула на мужчин и женщин, выстроившихся у дальней стены; все как один в красном. — Ясновидцы работают на нас с самого начала. В обмен на безопасность мы учим вас уничтожать эмитов по принципу штрафбата. Оксфорд служит приманкой для вражеских сил и отвлекает их внимание от остального материального мира. Стоит эмитам проделать брешь в стенах города, «алые туники» идут в атаку. Сигнал тревоги передает сирена. Разумеется, риск погибнуть велик.

И риск свихнуться тоже, пронеслось у меня в голове.

— У вас есть выбор: либо так, либо на виселицу. Ну и третий вариант — заживо гнить в Тауэре. Уверена, многим эта перспектива знакома не понаслышке.

Позади меня девушка отчетливо всхлипнула. На нее гневно зашикали.

— Конечно, ничего подобного могло и не быть. — Нашира медленно продефилировала вдоль первого ряда новобранцев. — Ваш мир оказался на редкость уязвим. Паранормальными способностями обладают очень немногие люди, да и те, как правило, далеки от идеала. Мы могли спокойно, без зазрения совести натравить на вас эмим. Имели полное право, учитывая, что вы сотворили с родной планетой.

Себ до боли стиснул мою кисть. В ушах звенело, мозг отказывался верить в происходящее. Что это? Злая шутка? И тут меня осенило. «Флюид-14», он же чума для мозга. Точно! Сайен просто пытается свести нас с ума.

— Однако, — выдержав паузу, проговорила Нашира, — мы прониклись к вам состраданием, а посему заключили договор с вашим правительством и получили в полное распоряжение этот город, именуемый теперь Первый Шиол. Кроме того, каждые десять лет нам присылают партию ясновидцев, и главным источником здесь был и остается Лондон. Именно Лондон трудился не покладая рук семь десятилетий кряду, чтобы создать совершенную систему безопасности. Теперь у Сайена есть мощное оружие, позволяющее легко распознавать паранормалов и передавать их нам для последующей надежной изоляции от невидцев. Взамен мы поклялись не уничтожать Землю. Пока в планах только мировое господство.

Не знаю, верно ли я истолковала слова правительницы, но ясно было одно: если дама не врет, наш могущественный Сайен — не более чем марионетки. И они продали нас с потрохами.

Надо признать, в этом нет ничего удивительного.

У девушки позади меня сдали нервы. С истошным воплем она рванула к дверям и рухнула, сраженная метким выстрелом. Хлынула кровь.

Поднялся гвалт. Ногти Себа впились мне в кожу. Посреди нарастающего хаоса вперед выступил рефаит и резко скомандовал:

— Молчать!

Мгновенно воцарилась тишина. Вокруг головы девушки расплылось кровавое пятно, глаза были широко открыты, на лице застыл ужас.

Стрелок в алой тунике спокойно сунул револьвер в кобуру и заложил руки за спину, приняв обычную позу. Две его соратницы подхватили мертвое тело и выволокли из комнаты.

— Обязательно найдется слабак, — презрительно бросил кто-то с тем расчетом, чтобы все услышали.

На мраморном полу остались бурые пятна, но Нашира и бровью не повела.

— Если еще имеются желающие побегать, милости просим. Места в могиле хватит всем.

Никто не шелохнулся.

Воспользовавшись паузой, я покосилась на трибуны. И содрогнулась под пристальным взглядом рефаита.

Похоже, он рассматривал меня давно и теперь тщетно выискивал в ответном взоре искру непослушания. Темно-медовая кожа рефаита отливала золотом, меж тяжелых век сверкали желтые глаза. На голову выше других мужчин, с копной русых волос, мой наблюдатель тоже был в черном, расшитом узорами одеянии. Мне он показался самым красивым и опасным существом из когда-либо виденных.

Внезапно в груди у меня помертвело, и я поспешила уставиться в пол. Чего доброго, пристрелят за любопытство.

Нашира прохаживалась между рядами, не прекращая разглагольствовать:

— Поколение за поколением ясновидцы накапливали силу и в итоге научились выживать. Сам факт, что вы стоите здесь, говорит о коллективной способности адаптироваться. Однако для борьбы с эмимом ваши таланты оказались непригодны. Именно поэтому каждые десять лет вас свозят сюда, иных годами держат в Тауэре, пока не наступит срок. Срок жатвы — Сезон костей. Добро пожаловать на Двадцатый Сезон костей! Каждый из вас получит опознавательный номер. Ясновидцам назначат куратора-рефаита. — Нашира кивнула на своих соратников. — Куратор будет вашим хозяином, чья миссия — проверить способности и оценить профпригодность. Тот, кто проявит себя трусом, получит желтую тунику. Что касается невидцев, а здесь есть и такие, их назначат на принудительные работы в резиденции. Служить нам.

От этих слов у Себа перехватило дыхание.

— Сразу предупреждаю: если провалите испытание или заработаете две желтые туники, пойдете к надсмотрщику, и тот сделает из вас уличных артистов. Артисты развлекают нас и наших подчиненных.

Да уж, перспектива не самая приятная: либо в шуты, либо в армию. Губы у меня задрожали, свободная рука сжалась в кулак. От Сайена я ждала чего угодно, только не этого.

Не торговли людьми. Точнее, ясновидцами. Нас в прямом смысле продали в рабство.

Одни «новобранцы» вовсю всхлипывали. Другие замерли в ужасе. Нашира и глазом не моргнула. Ее не смущало ни убийство девушки, ничего.

— Рефаим безжалостен и никогда не прощает. Будете служить верой и правдой, и вам воздастся. Если нет, ждите суровой кары. Малейшее проявление неуважения жестоко карается. Такова ваша судьба, смиритесь.

Себ потерял сознание и мертвым грузом повис на нас с Джулианом.

Девять рефаитов спустились с возвышений. Мы как по команде опустили головы.

— Ваши будущие кураторы, — сообщила Нашира. — Сейчас они выберут, кого взять.

Семеро начали прохаживаться между рядами. Восьмой, тот самый красавец, остался стоять рядом с Наширой.

Не смея поднять глаза, я тихонько шепнула:

— Ушам своим не верю!

— Взгляни на них, — откликнулся Джулиан, едва шевеля губами. Из-за Себа мы стояли почти вплотную и лишь поэтому могли слышать друг друга. — Это не люди, а вообще черт-те кто.

— Ты серьезно поверил в байку про загробный мир? — Завидев приближающегося рефаита, я осеклась, а после осторожно прошипела: — Единственное внеземное измерение — это эфир. Точка.

— Эфир существует параллельно с материей, — возразил Джулиан. — Наверняка есть и другие миры.

У меня чуть не вырвался нервный смешок.

— Сайен сошел с ума!

Джулиан не ответил.

Тем временем рефаитка взяла Карла за локоть:

— Номер двадцать пятьдесят девять один, отныне ты принадлежишь мне.

Карл шумно сглотнул, но все с тем же невозмутимым лицом направился к возвышению. Выждав, пока он займет свое место, рефаиты продолжили обход с видом сутенеров в поисках добротного товара.

Интересно, по какому принципу они выбирают? И повезло ли Карлу, что он стал первым?

Наши ряды стремительно редели. За Карлом последовала заклинательница. Точнее, номер XX-59-2. Оракул, ухитрившийся не утратить хладнокровия, достался Плионе. Сурового вида рефаит тащил к возвышению хиромантку. Девушка билась в истерике и умоляла о пощаде. Впрочем, напрасно. Вскоре настал черед Джулиана, номера XX-59-26. Кивнув мне на прощание, он покорно двинулся за новой хозяйкой.

Еще двенадцать человек стали номерами. Итого тридцать восемь. Под конец нас осталось восемь: шестеро невидцев, полиглот и я.

Меня наверняка выберут. Иначе и быть не может. Несколько рефаитов проявили интерес к моей персоне, заглядывали в глаза, изучали тело, но брать не спешили. А вдруг не выберут? Что тогда?

Полиглота, худосочного паренька с афрокосами, в итоге забрала Плиона. Тридцать девять. Из ясновидцев осталась только я. Рефаиты вопросительно посмотрели на правительницу. Та смерила нас долгим взглядом. Внутри у меня все сжалось. Внезапно вперед выступил пресловутый наблюдатель. Молча приблизился к Нашире и кивком указал на меня. Женщина прищурилась и поманила меня рукой в обтягивающей перчатке. К слову, перчатки носили все рефаиты.

Себ по-прежнему был без сознания. Я хотела аккуратно положить его на пол, но не смогла: мешала его мертвая хватка. Один из невидцев поспешил на помощь и взял мальчика на руки.

Все, не отрываясь, смотрели, как я неуверенно иду к парочке. Вблизи Нашира оказалась еще выше, а ее спутник превосходил меня на добрых полметра.

— Имя?

— Пейдж Махоуни.

— Откуда ты?

— Первая когорта.

— Не сейчас, а вообще.

Врать нет смысла. Они наверняка видели мои документы.

— Ирландия.

По залу прокатился ропот.

— Из Белфаста, где правит Сайен?

— Нет, из свободной части страны.

Кто-то присвистнул.

— Ясно. — Глаза Наширы сияли, словно неоновые лампы. — Свободный дух, значит. У тебя очень интересная аура, Пейдж. Скажи, кто ты?

— Никто, — пролепетала я и замерла под ее взглядом.

— Тебе повезло, Пейдж Махоуни, — провозгласила Нашира, положив ладонь на плечо своего спутника. — Тобой заинтересовался принц-консорт Арктур, страж Мезартима. Он решил стать твоим куратором.

Рефаиты молча переглянулись, при этом их ауры отчетливо завибрировали.

— Редкий случай, чтобы он брал человека, — тихо, словно по секрету, сообщила Нашира. — Тебе несказанно повезло, девочка.

Счастливой я себя не ощущала. Скорее наоборот. Принц-консорт, наклонив голову, смотрел на меня с высоты своего исполинского роста, но я не отвела глаз.

— Номер двадцать пятьдесят девять сорок, — проговорил он глубоким ровным голосом, — отныне ты принадлежишь мне.

Я пристально всматривалась в нового хозяина, хотя по правилам не должна бы. Но врага нужно знать в лицо.

Когда последний ясновидец обрел хозяина, Нашира громко обратилась к шести невидцам, сгрудившимся в центре зала:

— Ждите здесь. Позже вас проводят в бараки. Остальные идут за кураторами. И помните: все зависит от вас самих. Будьте осторожны в выборе, не просчитайтесь.

Она повернулась и вышла в сопровождении пары «алых туник». Я продолжала стоять соляным столбом.

Арктур направился к двери, сделав мне знак следовать за ним, но я не шелохнулась. Он замер в ожидании. Все взгляды мгновенно обратились в мою сторону. Голова у меня кружилась, перед внутренним взором мелькали белые и алые сполохи. Наконец на ватных ногах я побрела за мужчиной.

Первые лучи рассвета окрасили башенные шпили в цвет крови. Ясновидцы группками по трое-четверо уныло семенили за кураторами. Лишь мне «посчастливилось» стать у хозяина единственной.

Арктур встал рядом со мной. Слишком близко. У меня в груди помертвело.

— Учти, у нас принято спать днем.

Я молчала.

— Еще учти: не в моих правилах брать подопечных.

«Подопечные»! Неплохой синоним к слову «заключенные».

— Если справишься с испытаниями, останешься со мной навсегда. Если нет, придется тебя выгнать. Поверь, жить на здешних улицах несладко, — предостерегающим тоном добавил Арктур.

Я снова промолчала. Нашел чем удивить! Несладко. Можно подумать, в Лондоне лучше.

— Ты ведь не немая. Ответь что-нибудь, — потребовал рефаит.

— Не знала, что можно говорить без разрешения.

— Даю тебе такую привилегию.

— Мне нечего сказать.

Арктур впился в меня обжигающим взглядом.

— Мы живем в резиденции «Магдален», — сообщил он, отворачиваясь. — Ты девочка сильная, дойти сможешь.

— Дойду как-нибудь.

— Вот и прекрасно.

Мы вышли на улицу, где артисты как раз заканчивали представление. Неподалеку гимнастка укладывала в мешок свой сценический костюм. У нее была аура гадалки и синяки каторжницы. При виде меня девушка поспешно отвела глаза.

Резиденция «Магдален» оказалась внушительным зданием, словно сошедшим с полотен прежних эпох, — часовня, колокольни, огромные стрельчатые окна, переливающиеся в свете факелов. Едва мы очутились под сводами, колокол пробил пять. При нашем появлении мальчик в алой тунике почтительно склонил голову. Я покорно брела за Арктуром по анфиладе бесконечных темных коридоров. Миновав каменную винтовую лестницу, мой провожатый достал медный ключ и отворил массивную дверь.

— Входи, — бросил он через плечо. — Твой дом теперь здесь, в башне Основателей.

Я обреченно осмотрела свою новую тюрьму.

Дверь вела в просторную комнату с довольно скромной, почти спартанской обстановкой. Голые белые стены, только на одной красуется увенчанный тремя цветками герб в черно-белую клетку, эдакая шахматная доска. Окна во двор скрыты тяжелыми красными портьерами. Напротив восхитительного камина — пара кресел, в углу — красная кушетка, на ней шелковые подушки. Напротив высятся старинные часы. В полумраке звучит проигрыватель: мелодия из «Мрачного воскресенья». Возле роскошной кровати с балдахином примостилась изысканная тумбочка. Под ногами мягкий ковер с замысловатым рисунком.

Арктур запер дверь и спрятал ключ в карман.

— Давно не имел дела с людьми, подзабыл ваши привычки. Понадобится что-нибудь — говори. Вот тут, — он постучал по столу, — лежат таблетки. Будешь принимать по одной на ночь.

Я не ответила и сосредоточилась на его призрачном лабиринте. Древний и таинственный, он сиял в эфире, точно волшебный фонарь.

Тот чужак в секторе I-4 явно был рефаитом.

Тем временем Арктур пытливо изучал мое подсознание и ауру, силясь угадать, с чем или кем имеет дело, какое сокровище ему досталось на сей раз. Меня вдруг охватила жгучая ненависть.

— Посмотри на меня!

Слова прозвучали как приказ. Я послушно подняла голову. Черта с два он увидит мой страх!

— У тебя нет дара предвидения, — констатировал Арктур чуть погодя. — Очко не в твою пользу, если только не сумеешь как-то компенсировать недостаток. Может, сильно развито шестое чувство?

Я уныло молчала. Всю жизнь мечтала быть хотя бы наполовину зрячей, но, увы. Видеть духов мне не дано, только ощущать. Правда, Джекс не считал это недостатком.

— Вопросы есть?

Безжалостные глаза впились в меня, ничего не упуская.

— Где мне спать?

— У тебя будет отдельная комната. Пока поспишь тут. — Он кивнул на кушетку. — Еще что-нибудь?

— Нет.

— Завтра мне нужно отлучиться. В мое отсутствие поброди по городу, узнай что и как, но к рассвету чтобы была здесь. Услышишь сирену, немедленно возвращайся. И не смей ничего трогать — узнаю и накажу.

— Да, сэр, — невольно вырвалось у меня.

— Возьми. — Он протянул мне пилюлю. — Вторую примешь завтра, как положено.

Я не шелохнулась. Не глядя на меня, Арктур налил из-под крана воды и вручил мне стакан вместе с таблеткой. При виде воды я вдруг осмелела:

— А если не выпью?

Повисла долгая пауза.

— Тебя никто не спрашивает. Это приказ, — отчеканил мой тюремщик.

С тяжелым сердцем я взяла оливковую с серыми крапинками пилюлю и проглотила. Во рту сразу стало горько.

— И последнее. — Арктур забрал стакан и другой рукой запрокинул мне голову. — Ко мне обращаться только «страж». Ясно?

— Ясно, — через силу выдавила я.

Он посмотрел на меня в упор, словно хотел впечатать слова мне в лоб, и наконец ослабил хватку.

— К тренировкам приступим, когда вернусь. — Он направился к двери. — Сладких снов.

У меня вырвался невеселый смешок. Арктур повернулся и вопросительно поднял брови. Его лицо ничего не выражало. Дверь захлопнулась, в замке лязгнул ключ, и я осталась одна.