Ледяная птица

Сайфулла Ахмедович Мамаев, 2002

Золотой погиб, големы в Москве потерпели поражение, но Вторжение продолжается. Строительство Кольца близится к концу. Для полного превращения Земли в колонию осталось только включить комплекс, спрятанный высоко в горах. Волею судеб в эти же места выезжает группа кинодокументалистов. Они хотят снять фильм о красотах края, но вместо этого оказываются в самом эпицентре событий!

Глава 3

Отдаленное селение, куда так стремился попасть Свенсон, оказалось таким же, как и все предыдущие, попадавшиеся им по дороге, но только меньше. Тридцать — тридцать пять домов, не больше. Герман уже привык, что горные жилища строятся на отвесных скалах, а потому не удивлялся террасной архитектуре поселка. Если говорить откровенно, то ему даже чем-то нравилась эта природная многоэтажность. Получался некий импровизированный небоскреб. Дом над домом, этаж над этажом. Да еще с площадкой для прогулок в виде плоской крыши соседа. Село становилось по-городскому компактным, и в то же время все дворы имели свое хозяйство, свой огородик и жилье для скотины…

Александров, уже усвоив, как нужно держаться в таких маленьких аулах, не торопясь, дабы не поднимать белесую дорожную пыль, подкатил к небольшому магазинчику и встал рядом с ним. Искать кого-то из представителей власти среди бела дня смысла не имело, а ждать вечера не хотелось. Опыт военного подсказывал, что проще всего узнать все новости, а главное, решить проблему с размещением можно, поговорив с продавщицей единственной торговой точки. Наверняка она не хуже сельского главы знает, где и как можно переночевать уставшим путешественникам. А заодно и познакомит с потенциальным хозяином временного пристанища.

— Здравствуйте! — поздоровался он. Продавщица, высокая, склонная к полноте женщина лет сорока пяти — пятидесяти, вскинула на него удивленные глаза. Увидев незнакомца, что для высокогорного селения нынче большая редкость, она приветливо заулыбалась.

— Здравствуйте! — с заметным акцентом ответила она и рассмеялась. По добродушному полному лицу разбежались мелкие морщинки. — В гости приехали?

— Да, на пару дней. — Герман сразу взял быка за рога. — Будем снимать фильм о вашем ауле. Не подскажете, где нам можно будет переночевать? Мы бы заплатили.

— У нас за ночлег не платят, — продолжая улыбаться, ответила женщина. — Гостя Аллах дает, как можно с него деньги брать? Пойдемте ко мне, у меня дом большой, всем места хватит.

Герман опешил, он даже не предполагал, что удастся так быстро утрясти основной вопрос. А продавщица, которую, как выяснилось, звали Загидат, без лишних слов вышла из-за прилавка и, поправляя платок, поспешила к двери. Герман даже не заметил, как у нее в руках оказался большой амбарный замок.

— Раньше маленьким закрывала, — Загидат перехватила взгляд гостя и виновато улыбнулась, — а теперь времена изменились, война рядом, приходится такой вот вешать. Свои не зайдут, а вот…

Не договорив, продавщица, словно вспомнив что-то, посерьезнела и молча махнула рукой. Герман не стал уточнять, что же изменилось — и так было все ясно: когда у соседей идут боевые действия, мало ли какие люди забредут, — и вышел следом за хозяйкой магазина.

Загидат, увидев дорогой «додж», ничуть не удивилась и показала на дом, стоявший почти напротив магазина.

— Вот здесь мы и живем, — сообщила она. — Я сейчас открою ворота, а вы заезжайте.

Герман посмотрел на высокую ограду, сложенную из рубленого камня, и большие деревянные ворота. На душе почему-то стало тревожно. Герман даже удивился: спроси его кто, с чего это он так всполошился, не ответит, а вот поди ж ты, душа ноет, словно предчувствуя беду.

Стараясь не показывать никому своего состояния, Герман легко запрыгнул на свое место и молча завел машину. Но отмолчаться не удалось. Едва он отпустил ручник, как подала голос Лера.

— Ну что, нашел гостиницу? — спросил а она. — Или, как предупреждал Мамуч, в школе ночевать будем?

Мага, сославшийся на занятость и оставшийся в Махачкале, действительно обещал, что с жильем проблем не будет и, в крайнем случае, им откроют спортивный зал в школе.

— Да нет, — Герман улыбнулся, — нас к себе Загидат зовет.

— Загидат? — удивилась переводчица. — Какая Загидат?

— Продавщица магазина. И его хозяйка. Вот здесь живет. — Герман кивнул на синие ворота. — Кажется, хорошая женщина, как узнала, что нам нужен ночлег, сразу же к себе пригласила. А о деньгах даже слышать не хочет.

— Иногда думаешь: чем проще люди живут, тем больше души в них остается, — подал голос Геннадий. — Но я так мыслю, что в долгу мы не останемся.

— Только нужно придумать, как это сделать так, чтобы не обидеть хозяев, — согласилась Валерия. — Я знаю таких людей — они денег ни за что не возьмут.

— Разберемся, — пробормотал Герман, направляя машину в распахнутые ворота.

Двор оказался на удивление большим, с улицы даже и не подумаешь. Приличный сад, соток так на шесть, мощенная камнем дорожка к дому, стоящему в глубине, слева от ворот навес, где поместились бы и две машины. В дальнем углу двора возвышалась деревянная будка нужника, рядом с ним стояла большая бочка с дождевой водой. Чуть поодаль разместился деревянный же сарай, около него — умывальник и флигель с летней кухней.

Сам дом представлял собой обычное для этих мест двухэтажное строение из рубленого камня и отличался от других разве что тем, что на одной из стен висела тарелка спутникового телевидения.

Герман, первым выбравшийся из автомашины, присвистнул. Неплохо!

— Я не удивлюсь, если окажется, что у них есть спутниковый телефон.

Герман услышал слова Панамы и обернулся. Тот, не скрывая удивления, вертел головой во все стороны. Вслед за капитаном из «доджа» выбрались Мартин и Лера. Переводчица, одетая, слава богу, в длинные джинсы и такую же рубашку навыпуск, сладко потянулась и стала что-то быстро объяснять шведу. Тот понимающе кивал и сам с видимым удовольствием разминал затекшие от длительного сидения мышцы.

— Слышь, Гера, а мы-то думали, что отдохнем от цивилизации. — Панама продолжал осматривать место, где им предстояло провести пару ночей. Он показал на небольшой ветряной электрогенератор. — А здесь те же блага, разве что удовольствия на улице.

Панама кивнул на нужник. Герман развел руками, мол, что поделаешь, хорошо еще, что так, могло быть и хуже. Вон, солдаты, мимо которых они проезжали по дороге, те вообще в палатках живут. И ничего, терпят. Понимают, что здесь, в высокогорье, боевикам очень легко наладить поставки оружия из соседней страны. Вот и приходится держать бойцов даже там, где, кажется, и делать нечего. Трудно, конечно, обеспечить их боеспособность, но что поделаешь, не по своей воле мы в эту войну вступили. Да и разве сейчас важно, кто первый выстрелил? Главное — закончить бы все это безобразие поскорее, дать людям возможность зарабатывать, вести спокойную жизнь, обеспечить стабильность, тогда и достаток придет.

— Ну что ж вы у ворот стоите? Проходите, проходите! — пригласила хозяйка. — Сейчас чай поставлю, пока попьете с дороги, там и обед будет готов. Вы хинкал кушаете?

— Мы, уважаемая, все кушаем, — заверил Панама. — Еще пожалеть успеете, что таких постояльцев к себе зазвали. Вы нам лучше скажите, чем помочь? Может, воды натаскать или дров? Не стесняйтесь, пока доехали до вас, руки по работе соскучились.

— Это кто ж гостей работать заставляет? — засмеялась Загидат. — А вода у нас своя, муж с сыном родниковую воду прямо в дом провели. Что касается дров, так откуда они в горах? Для плиты есть газ в баллонах, а для отопления углем пользуемся. Бывает, что и керосином, но я его не люблю, воняет сильно. Ну, идемте, идемте, дочка уже стол накрыла, я вам покажу, где умыться с дороги, и где отдохнуть.

Стол был накрыт на просторной, с высоченными потолками веранде. Традиционные конфеты, самодельная и заводская халва, орешки и мед. Господи, сколько же в горных селениях меда! В сотах и без, самых разных оттенков желтого и янтарного цвета, собранный пчелами на том или ином склоне и от этого имеющий самый широкий спектр лечебного действия, он — украшение любого стола. Пусть ученые всех стран ломают себе головы в поисках секрета горского долголетия, но для Александрова с некоторых пор стало понятно, что здесь не обошлось без этого бесценного дара маленьких крылатых тружениц — пчел.

— Вот, попробуйте нашего варенья! — Загидат внесла несколько вазочек. — Это алычовое, это яблочное, а это вишневое!

— Скажите, Загидат, — не удержался от вопроса Панама, — а почему, где бы мы ни остановились, нас всюду угощают вареньем и везде оно разного цвета? Вот то же алычовое. У вас оно темно-желтое, почти горчичного цвета. А утром мы проезжали один аул, так там нас угощали янтарным. А вчера оно было темное, почти как сливовое. Наверное, рецепты разные?

— И рецепты разные, и алыча разная, — пояснила улыбчивая хозяйка. — У нас же как: чем выше в горы, тем прохладнее. Есть склон горы, где солнце чуть ли не весь день, а есть, где и лучика не бывает. Везде деревья по-разному растут, в разные сроки вызревают. Те же яблоки возьми. Их же весь сезон собираешь. Начинаешь летом внизу, в долине, а заканчиваешь осенью в горах. И все время свежие, только-только поспевшие.

— Вот здорово! — восхитилась Валерия. — Можно завод ставить и без всяких хранилищ обойтись!

— Лера, не забывай, что счастья много не бывает, — остудил ее пыл Герман. Он вспомнил сады на Кубани и вздохнул. — Здесь же за каждым деревцом приходится полдня карабкаться на скалу и полдня спускаться. Или наоборот. Ты вспомни, какие поля мы проезжали. Крохотные террасы, заполненные землей, натасканной из плодородных долин. Плетеная ограда — вот и вся защита этих, с позволения сказать, полей. Это же каторжный труд! Попробуй в таких условиях вырастить урожай — и никаких заводов не захочешь.

— А как же без труда? — удивилась Загидат. — Конечно, приходится попотеть, зато как потом приятно, когда на стол есть что положить! Да вы чего смотрите, угощайтесь, угощайтесь! Курбан с сыновьями постарался на славу, у нас полные подвалы такого варенья. Его столько, что девать некуда! Каждый год говорю себе, что больше не буду связываться с этим делом, прошлогодние банки девать некуда, так нет, муж яблоки принесет, не выбрасывать же? Вот и берешься за работу. Так что спасайте, освобождайте место под нынешний урожай! Я вам еще и в дорогу варенья положу!

— Ну что вы, — завозражал было Герман, но не договорил — на веранду вбежал высокий темноволосый парень лет двадцати. Он был так похож на хозяйку, что можно было даже не спрашивать, чей это сын.

— А вот и Гарун явился! — воскликнула Загидат. Она обрадовалась, что теперь есть на кого оставить приезжих и без помех заняться кухней. Как же, появился такой повод блеснуть кулинарным искусством, а приходится отвлекаться, не оставлять же людей без внимания!

— Здравствуйте! — парень удивлено оглядел гостей, наибольшее внимание уделив Лере.

— Это мой старший! — В словах горянки было столько гордости и столько любви, что на залитой светом веранде стало как будто еще светлее. — Сынок, ты посиди с гостями. Смотри, чтобы они не скучали! Но и вопросами не надоедай…

— Ну мама! — Гарун, с трудом оторвав блестящие черные глаза от Валерии, укоризненно посмотрел на мать. — Я сам знаю, что делать.

— Хорошо-хорошо, — примирительно улыбнулась Загидат. — Все знают, что ты уже взрослый.

Едва дождавшись, пока мать выйдет, Гарун, мельком бросив быстрый взгляд на Леру, посмотрел в окно.

— Это на нем вы приехали? — Он показал пальцем на «додж» и, не дожидаясь ответа на вопрос, тут же задал еще один: — А что это за сетка странная у вас сзади торчит? И рога маленькие перед ней…

— Это антенна спутникового телефона. — Панама первый догадался, о каких «рогах» говорит Гарун. — Нам нужна постоянная связь с коллегами, вот для этого и возим с собой оборудование.

— А вы…

— Мы — съемочная группа, — поспешила объяснить Валерия. — Это Мартин Свенсон, руководитель проекта. Меня зовут Лера, я переводчик. Гена оператор, а Герман водитель.

— А я Гарун! — горделиво заявил темноволосый. — Гарун Алиев.

— Вот и познакомились. — Панама протянул руку, которую молодой горец с готовностью пожал. — Будешь нам помогать?

— Конечно! — горячо согласился парень и вновь, не удержавшись, стрельнул глазами в сторону Леры. — А что нужно делать?

— Да в общем ничего особенного. — Валерия перевела слова Гаруна Свенсону. Дождавшись ответа начальника, спросила: — Ты же, наверное, хорошо знаешь горы?

— Я?!!!

— Да верим, верим! — Панама поспешил потушить огонь в глазах Гаруна. — Мы прекрасно понимаем, что лучше тебя нам никто горы не покажет. Это Мартин спросил, просто чтобы начать разговор.

— Я здесь каждый камень знаю! — улыбнулся Алиев. Его еще по-детски пухлые губы растянулись, обнажив великолепные белые зубы. — Скажи, куда тебя отвести, и мы пешком там будем раньше, чем кто-то другой на машине. А если верхом, то и говорить не о чем!

— Верхом? — встрепенулся Герман. — А что, есть лошади?

— Ну вы даете! — засмеялся Гарун. — Вы же в горах! Здесь без коня, как…

Парень поискал слова для сравнения, но, так и не найдя таких, которые могли бы выразить его чувства, почел за благо не продолжать. Вместо этого он стал расписывать достоинства своей красавицы Мери, кобылы-пятилетки ахалтекинской породы. Да лучше ее нет лошади во всем районе! Говоря это, Гарун так сверкал глазами, что ни Герман, ни Геннадий не стали подвергать сомнению слова молодого человека. Хотя и были уверены, что в любом ауле найдется такой же любитель лошадей, у которого тоже найдется «лучший конь в районе».

А вот на Леру рассказ Гаруна произвел глубокое впечатление. Она так живо представила лебединую шею Мери, ее короткий, поджарый корпус на тонких, длинных ногах, что сорвалась с места и подскочила к юноше — дескать, нельзя ли ей покататься верхом? Знала бы она, чем это все закончится…