Не делай глупостей

Саймон Вэйл, 2021

После битвы у стен Города ЭКЧ прошло шесть месяцев. Брайан Мерсли (в прошлом Стив) – с недавних пор сотрудник разведки – участвует в расследовании загадочного происшествия, в результате которого погибла научная экспедиция. С самого начала дело выглядит странным, но Брайан даже не подозревает, что в его руках ниточка, которая приведет его к тайне рождения мира Фантазии и ее молчаливого творца. Не знает Брайан и того, что ему самому и его подруге уготована важная роль в грядущих изменениях, и роль эта потребует от обоих не только целеустремленности и мужества, но и колоссального самопожертвования. Но может это и к лучшему. Когда знаешь, насколько высоки ставки, то гораздо сложнее действовать хладнокровно и взвешенно, и гораздо легче потерять голову и наделать глупостей, цена которых может оказаться слишком высока.

Глава 7 [Сильвия]

У нее был скучающий вид. Аватарки реальных игроков довольно примитивны по части передачи эмоций, но они хотя бы пытаются, а она очень старалась, чтобы я заметила. И я, конечно, заметила.

— Хорошо выглядишь, — сказала я ей, и она сразу же ощетинилась.

То-то же, пусть знает наших. Вообще, доложу я вам, разговаривать с самой собой — жуткое мучение. Почти не получается общаться без осознания общего контекста восприятия, из-за чего каждое слово кажется чем только захочешь, но только не прямым высказыванием. Знаю, это трудно понять. Попробуйте представить себе, что вы что-то говорите человеку, который и так знает все, что вы хотите сказать. Потому что он это и есть вы. А еще он всегда видит, что вы на самом деле имели в виду, потому что сам использует те же приемы.

— Как видишь, — сказала я, — я сделала что могла. Город готов встречать послов. Есть люди, есть программа, есть…

— Забудь, — прервала она, взмахнув рукой.

Мы сидели за столом у нас с Брайаном дома. Я бы предпочла кафе, но она почему-то настояла на более приватных условиях, поэтому мы сидели у нас в гостиной. Думаю, она дорого дала бы за возможность взглянуть на второй этаж, но туда я ее, естественно, не пущу.

— В каком смысле — забудь?

— Кое-что случилось, — сказала она. — Появились определенные проблемы.

Я похолодела.

— Какие еще проблемы?

— Тереза Харди из Нью-Йорк Таймс и еще некая Александра Котова, не помню издание, русское какое-то. Обе погибли от механизма подлинной смерти. Обеих пытались спасти врачи, дежурившие рядом с оборудованием, но не вышло. Оказалось, что обмануть МПС гораздо сложнее, чем кажется. ИИ, который управляет оборудованием, умеет добиться результата.

Я задыхалась.

— Какого черта, Яна! Почему они полезли в игру еще до того, как мы все организовали?!

— Будь добра, не ори на меня! — огрызнулась она. — У меня никто не спрашивал разрешения… Сильвия.

Вот опять. Это «Сильвия» у нее звучало с издевкой. А почему? Да потому что это наше общее имя! В детстве у нас была кукла Сильвия, и каждая из нас была принцессой Сильвией, а потом еще, конечно, тот случай в колледже… Хмм. А теперь одна из нас действительно стала Сильвией, а вторая чувствует, что у нее что-то отняли.

— Подожди, — сказала я, поднимая руки и выдыхая, — давай сначала. Тереза… Мы же были знакомы! Господи, какой ужас! Как же это вышло?

— Короче, история такая, — Яна снова включила снисходительную ленцу. — Нью-Йорк Таймс, оказывается, заказал разработку целой системы по обману механизма подлинной смерти. ИИ Фантазии, каким бы умным он ни был, вынужден действовать в условиях, сконструированных нами, соответственно, говорили инженеры, мы почти наверняка можем его обмануть. Большинство разработок ИИ отверг и не разрешил подключение, но несколько систем прошли испытание, и в них был встроен блокиратор, который должен был не допустить смерти подключающегося. Одной из таких систем воспользовалась Тереза. Она появилась в лесу, по их прикидкам, где-то к северо-западу отсюда. Недалеко от города, да к тому же там рядом шли лесозаготовки. И все шло отлично, пока на Терезу не прыгнула какая-то тварь с дерева. Тереза почти ничего не видела: ее придавило к земле, а потом включился МПС и, игнорируя все возможные блокираторы, пробил ей артерию. Мгновенная смерть.

Я сидела и не могла поверить своим ушам. Вся эта история отдавала какой-то мрачной мистикой.

— Поднялся страшный скандал, — сказала Яна. — И, естественно, расклад оказался не в нашу пользу. А главное — количество желающих быть послами резко упало и, в общем, стремится к нулю, если не считать всяких фриков.

— Если все настолько плохо, не побрезгуем и фриками, — протянула я.

Она взглянула на меня с усмешкой, и я немедленно взбеленилась. На что это она намекает?!

— Вообще-то какого черта! — бросила я, — Ездят же люди на войну репортерами? Там ведь тоже убить могут!

— Когда тебя на войне убивает пуля — тут все ясно. А вот с игрой ничего не ясно, — парировала она. — Но в данном случае все гораздо печальнее. Вторая журналистка погибла в Москве. В редакции большого холдинга. Русские инженеры тоже думали, что смогут обмануть ИИ, да не вышло. Но винят они, как ты понимаешь, не себя.

Я сидела, пытаясь осознать, что именно произошло. А потом взглянула на нее, выискивая признаки злорадства. Но стандартная аватарка сидела напротив меня с совершенно каменным лицом. «А ведь она тоже сейчас под контролем МПС» — подумала я и немного поумерила пыл. Теперь я поняла, почему она настояла, чтоб мы беседовали тут.

— И что теперь?

— Теперь скандал вокруг Фантазии приобрел политический оттенок, и это, как ты понимаешь, очень плохо. Самое худшее — то, что в сознании людей игра напрямую связана с угрозой жизни. Это сильно понижает наши шансы. Русские так и вовсе заявляют, что игра — проект ЦРУ, специально разработанный, чтобы навредить им.

— Русские всегда это заявляют.

— В данном случае мнение многих американцев ничуть не лучше. С поправкой на то, что, по их мнению, игру создали радикальные исламисты для того, чтобы погубить американцев. Вспомни имя разработчика игры и поймешь, откуда ветер дует.

Яна замолчала, а я беспомощно озиралась вокруг. Удивительно, что судьба целого мира может решиться вот так просто! Ее рассказ выбил у меня почву из-под ног, и я, наверное, только сейчас осознала, насколько шатко наше положение. А она знала! И пришла сюда рассказать об этом своим снисходительно-скучающим тоном. И это — она, та, которая отдала все, чтобы спасти этот мир и этого человека. Я понимала и не понимала ее, и эта раздвоенность ужасно давила на мозг. Общаться было ужасно тяжело! Но совершенно необходимо. И мы обе это знали.

— Послушай, сестра, — сказала я, хотя нас обеих передернуло от такого обращения, — скажи, что у тебя есть и хорошие новости!

Она некоторое время разглядывала нашу гостиную. Потом спросила:

— А как у вас устроен душ?

Я медленно вдохнула и медленно же выдохнула.

— Воду надо носить из колодца.

— А греть?

Я кивнула на плитку.

— Брайан топит ее заклинаниями. Очень быстро греется, на самом деле. И очень смешно выглядит мужик, который, прости, кастует файербол, стоя перед печкой на коленках.

Она закусила губу, и этот жест выдал ее с головой. Такого не пропустила бы даже мертвая лицевая камера виар-шлема.

— Ну и как у вас в целом? — спросила она, стараясь говорить настолько беспечно, насколько могла из себя выдавить.

Увы, я знала, что она брешет в каждом звуке. И она тоже это знала, и тут же вспылила:

— Не надо! Не говори! Я…

— Яна, послушай, — сказала я. — Тебе не за что извиняться.

— Я не извинялась.

— Собиралась. Не надо! Я знаю. Я вполне понимаю твой интерес. Я тебе так скажу — это очень странное место, и быть тут большое испытание. А он… — я запнулась. — Он и вправду стал другим, я думаю… Не знаю, почему так вышло. Он, конечно, воевал, но я пока слабо себе представляю, как оно у них тут устроено со всеми этими копьями, заклинаниями. Но что-то его изменило. Он стал внимательнее, тоньше. В то же время он работает на разведку, которая занимается черт-те чем. Про административную часть и слышать не хочет. Только представь себе это! Но при этом он, конечно, временами…

— Перестань, — вдруг попросила она.

Я замолчала. Я не видела этого, но, судя по тону голоса, моя собеседница побледнела. Кажется, она получила больше информации, чем рассчитывала. Черт. Нельзя было ничего говорить. Надо было придерживаться старой практики — беседовать только о работе.

Некоторое время мы сидели молча. Потом я встала, сделала себе чашку чая и вернулась на место. Яна сидела сгорбившись на табуретке. Мне было ее жалко, конечно. И себя мне было жалко с учетом тех новостей, что она принесла.

— Была у меня одна идея, — сказала она вдруг хриплым голосом. — Я с ребятами проговорила, и они думают, что, в принципе, такую штуку можно сделать. Точно неизвестно, как отреагирует игра, но попробовать можно.

Я замерла, не донеся чашку с чаем до рта, поставила ее обратно на стол.

— Какая идея?

— В Фантазию нельзя встроить камеры, потому что не до конца ясна даже разметка пространства внутри существующей нейронной сети, — Яна неожиданно блеснула профессиональной лексикой или чем-то, что хотя бы звучало, как таковая. — Но мы можем локализовать модели людей в игре. Теоретически ничто не мешает нам перехватывать поток визуальной информации, который кодируется известным нам способом, перед тем как попасть в оцифрованные мозги людей, — в этом смысле игра ничего не изобретала. Теоретически мы можем пустить в эти каналы и свой собственный поток. Понимаешь, к чему это я?

Я не понимала. Пока что ничего не понимала.

— Это довольно рискованная затея, потому что вообще-то игра очень тщательно следит за своей автономностью. Но если это будут не множественные камеры, а всего-навсего один канал, то, возможно, никаких серьезных последствий не будет.

Я протестующе подняла руки.

— Постой! Я не поняла. Ты хочешь что-то транслировать в мозги местного жителя из реала?

Яна кивнула.

— Если так трудно отправить послов в Фантазию, следует задуматься над тем, чтобы пригласить послов из Фантазии к себе, — пояснила она.

Я несколько опешила от такого поворота разговора.

— И… как ты себе такое представляешь?

— Я уже прикинула схему. И она довольно проста. Кто-то из жителей Фантазии должен найти ровную и безопасную площадку хотя бы футов тридцать на тридцать. У этого кого-то должна быть с собой черная повязка и беруши. Все это он надевает и таким образом перекрывает большую часть потока входящей визуальной и аудиоинформации из Фантазии. После чего мы начинаем транслировать ему в голову информацию из реального мира в уже перекодированном нужным образом виде. Канал работает в обе стороны, и мы даже рассчитываем, что получится отслеживать движения рук и ног.

— То есть, — я не верила своим ушам, — ты предлагаешь подключить ЭКЧ к реалу с помощью… механизма виртуальной реальности?

— Именно так, — подтвердила Яна. — Если все будет хорошо, то послу придется говорить от имени нового государства. Трибуна будет высока, и ответственность, как ты понимаешь, немалая. Это должен быть кто-то, кто знает вашу здешнюю жизнь гораздо лучше, чем, например, я или даже ты. Прости. Ты говоришь Сти… Брайан изменился к лучшему? Стал умнее? Что ж, пожалуй, если он не справится с этой ролью, то никто не справится.

Я смотрела на нее с изумлением. Я не понимала. Она что же, хочет проверить то, что я о нем сказала, таким вот изощренным способом?

— Брайана нет в городе, — машинально проговорила я. — Он уехал расследовать какое-то очередное дело по линии разведки…

— Значит, когда он вернется…

— Подожди. Почему Брайан? Есть Том Галланс, советник города, который подойдет для этой цели гораздо лучше. Есть и другие советники, люди, которые в игре гораздо дольше, чем…

— Ты не поняла, — перебила она меня, и я замолчала, удивленная, все еще непонимающая. — Я хочу, чтобы это был Брайан. Таково мое условие, и тебе придется с ним согласиться, потому что это мой план и потому что без меня у вас ничего не получится.

Она вся так и подобралась на своем стуле.

— Но почему? — выдавила из себя я.

Впервые я не поняла ее мотивации. Наши дорожки все же начали расходиться. Общий контекст, который казался мне непреодолимым, лопнул и исчез в один миг. Она наклонилась ко мне через стол и сказала со злостью:

— Потому что я пожертвовала всем, что у меня было, ради него. И теперь я хочу понять, чем готов пожертвовать он, чтобы сохранить этот ваш уютный мирок, ясно?! Потому что я хочу знать, что моя жертва чего-то стоила! А то мне кажется, что в постели с одной… — она все же удержалась от этого слова, — он может об этом как-то подзабыть. А я не хочу, чтобы он забывал, понятно тебе?

Я сидела, откинувшись на спинку стула, совершенно убитая этой исповедью. А она, не дождавшись моей реакции, разлогинилась. Ее аватарка растаяла в воздухе. В доме было пусто. Как и в моей голове. Лишь одна мысль бродила где-то на задворках: я должна найти Брайана.