На осколках гордости

Ольга Савченя, 2022

Оказаться в чужом мире и не растеряться, сразу же требуя покровительство великого и ужасного? Может, и можно, но история тогда пойдет не обо мне. У меня хватало причин, чтобы гордиться собой, и не нашлось бы таких ошибок, которые пробуждали бы ненависть к себе. Но все осталось в прошлом… Фадрагос не заключает сделку с чужаками, не прощает наивность, пользуется слабостями и отбирает все, что нам дорого. Могу ли я смириться и остаться тут? Нет. Но чем еще я пожертвую, чтобы вернуться домой?

Глава 1. Отражение глубины

Пестрые птицы звонко щебетали над головами, иногда заглушая наши негромкие голоса редкой, но протяжной трелью. Разогретый жарким солнцем камень обжигал босые ступни. И я все чаще с завистью оглядывалась на Елрех, спрятавшуюся в тени густого, высокого кустарника. Она расстелила небольшой плед, устроилась на нем, скромно подтянув ноги, и лениво наслаждалась сочными фруктами.

Когда я обнаружила в себе способность к волшебству, если так можно было назвать это явление, то первым порывом стало желание поделиться со всеми открытием, рассказать все в подробностях, а потом, конечно же, послушать, что мне скажут и посоветуют. Однако порыв искренности довольно скоро сошел на нет. Главное правило выживания в Фадрагосе не с первой попытки, но все-таки осело в моей голове — необходимо быть хитрее самого опытного лжеца. Елрех не вызывала во мне сомнений в честности и дружеской поддержке. В конце концов, она даже покрывала меня перед Аспидами и не разгласила верховному, что я ищу Сердце времени. Но я понимала, что есть силы, против которых в этом мире не пойдет ни один житель. Хотя был один… но о нем я старалась не вспоминать, а его имя те, кто не стремился меня расстроить, при мне не произносили вслух.

Несколько дней прошло, прежде чем я бесконечными расспросами узнала множество клятв в Фадрагосе, а затем, выбрав самую подходящую, вытянула ее из Елрех. Только после этого я рассказала ей о том, что река Истины подарила мне способность, с которой самостоятельно не разберусь. Моя беловолосая подруга долго мучила меня, требуя показать чудо, и я была бы рада, но просто прихоти оказалось недостаточно — только сильные эмоции. Такие эмоции, которые заставляют забыть о себе, об окружающих и двигают к определенной цели: безумная ненависть, безрассудный страх, глубокое восхищение — все то, что поглощает без остатка.

— Может, повторить эксперимент с зельями? — протянула я, прикасаясь ладонями к шершавому камню небольшой скальной возвышенности перед утесом.

— В седьмой раз тратить на тебя ингредиенты… ну уж нет, — оставалась непреклонной к любым моим просьбам фангра. — Старайся освободиться от мыслей.

Легко сказать, труднее выполнить…

Что удивительно, но проще всего мне удавалось призвать духов Ксандж. Это редкие духи испепеления, которые подчинялись далеко не всем. С одной стороны, я радовалась такой исключительности, но с другой… Неприятно, когда тебе не просто говорят, что ты импульсивная, вспыльчивая и таишь глубоко внутри огромный пласт злобы, но при этом приводят неопровержимые доказательства. Если духи пламени, Ошра, с легкостью приходили на выручку сильным существам, то Ксанджу не нужна была сила, а вот ослепляющая ненависть, всепоглощающая ярость и тяга к разрушению манила их, как ни одних других духов.

Впрочем, расстраивалась я недолго, ровно до того момента, пока мы не оказались в регионе Цветущего плато. Сначала долго поднимались по отвесной дороге, что только раздражало и пугало высотой, но потом я могла лишь восхищаться красотой открывшегося пейзажа. Плоскогорье растянулось далеко вокруг, а, стоя на самом плато, можно было любоваться бесконечным лесом, блеском широких рек и озер, мерцанием водопадов, срывающихся между каменных выступов и теряющихся далеко внизу, под густыми, зелеными кронами, под белесой водяной завесой. А затем меня поглотили цветочные ароматы, от которых немного кружилась голова, и я даже стала опасаться, что с непривычки будут последствия. Но ничего не болело, аллергия не проявилась, только рябило в глазах от бесконечных красок Цветущего плато. Очень скоро я замыкала нашу колонну, озираясь по сторонам и по возможности принюхиваясь к цветам у дороги. Природная красота поглотила меня, успокаивала, отвлекала от проблем.

И когда однажды, спустя неделю пребывания во дворце, после очередной утомительной беседы с местными исследователями, я в одиночестве забрела в удаленную часть дворцового парка и, углубившись в воспоминания о доме, стала оглаживать лепестки красного бутона, вокруг замелькали бирюзовые духи. Они слетались ко мне, кружились, а затем впитывались в мою кожу, проявлялись таким же бирюзовым символом на ладони и одаривали своей силой. Куст цветка, к которому я нежно прикасалась, разрастался, его стебли утолщались, а цвет бутонов становился ярче. Айссия, великий дух жизни, этим притяжением говорил о том, что мне не чуждо созидание, умиротворение и милосердие.

Очень скоро я обо всем рассказала Елрех, и она обрадовала меня: я поступила правильно, умолчав о способностях. Если бы Ивеллин узнала о том, какая сила мне доступна, то обязана была бы сообщить своему верховному. А если кто-то в Фадрагосе прознает о моей исключительности, то вполне вероятно, что меня закроют где-нибудь для изучения. Как тогда искать сокровищницу Энраилл?

С другой стороны, наверное, те же мудрецы и исследователи обучили бы меня чему-то новому, тому, о чем мы с Елрех даже не догадываемся. Может быть, это помогло бы понять, как с даром воды Истины отыскать сокровищницу, но… Ни я, ни Елрех не верили, что кто-нибудь захочет отпустить меня после. А ведь мой путь домой лежит только через возвращение во времени. Если исследователи, в руки которым впервые за тысячелетия попался человек, избежавший смерти от реки Истины и получивший от нее силу, узнают о моем желании, то как поступят со мной? Думаю, кандалы и решетка самое малое, что меня ждет. Лишь бы не терять сверхважный экземпляр, который, возможно, станет бесценным ключом для открытия многих тайн Фадрагоса. Ненавижу этот мир…

И вот теперь мы с Елрех часто уединялись вдали от дворца, где я пыталась понять, как волшебная сила способна помочь в поиске заветной сокровищницы. Чтобы ответить на этот вопрос, мне необходимо было разобраться, как вовсе она работает. Начали мы с простого: призыв распространенных духов без обращения к ним по имени. Сегодня я желала привлечь внимание игривых духов, духов легкости и беззаботности — духов ветра, Исшафи. Попытки мои пока оставались безрезультатными.

— Прошлые шесть раз я пила другие зелья, — обернувшись к Елрех, сказала я. Отерла пот со лба, откинула прилипшую к лицу челку и шумно выдохнула. Под солнцепеком жарко. — Вдруг сейчас выпью зелье безмятежности, и оно поможет.

Елрех весело хмыкнула, а затем, с насмешкой глядя на меня, ответила:

— Оно поможет тебе беззаботно сигануть с утеса, и Исшафи не станут тебя ловить. Асфи, ты прибегала к зелью силы, но духи силы не подчинились тебе; ты пила зелье спокойствия, но исцелить порезы не сумела… Думаю, что ухищрения не помогут. — Она ухватила из корзинки гранат, покрутила его в руках и, подковырнув когтями кожуру, продолжила: — Тебе подчинятся только те духи, которые близки тебе, которые смогут понять тебя, разделить твою боль, ненависть, радость и любовь. Видишь? — спросила она, показывая немного очищенный гранат. — Фрукт один, а зерен много.

Я отвернулась, вновь разглядывая с вершины раскинувшийся внизу лес. Странное это ощущение раскрывать себя, узнавать какая ты на самом деле. Не всегда хорошая — это огорчало; не всегда плохая — это радовало; не всегда однозначная — это заставляло задуматься. Теперь вот на ветреность себя проверять — то еще удовольствие.

На всякий случай я подняла подол платья выше, прижала его коленями к животу, убедилась, что он не касается камня, и опять уперлась ладонями в горячую поверхность. Капельки пота срывались с висков и, скользя вниз по коже, щекотали. Сидеть на корточках столько времени было не просто неудобно, а уже довольно неприятно: ноги затекали, из-за судороги все чаще приходилось прерываться, чтобы просто походить по небольшому участку. В общем, от настроения добрых и шальных Исшафи я с каждой минутой отклонялась к более понятным мне Ксанджам. Вполне вероятно, что с новой попыткой подозвать духов ветра я разозлюсь и испепелю и без того неоднократно обугленный камень. Не хватало, чтобы еще платье загорелось. Мне огонь какое-то время после призыва Ксанджей не навредит, но проблем с возвращением в домик через дворцовый парк подкинет.

Я зажмурилась и постаралась прогнать все мысли из головы. Необходимо расслабиться, поймать легкое касание ветра, улыбнуться ему, радушно приветствуя, и от души пожелать веселья… Примерно так мы с Елрех планировали найти точку соприкосновения с Исшафи.

Мне почти удалось отрешиться от отвлекающих звуков, от грустных мыслей об усталости, как я отпрянула от камня, поспешно поправила юбку и подлетела к Елрех, вглядываясь в сторону густых кустарников. Кому понадобилось забираться в такую глушь дворцового парка? Хмурая Елрех протянула мне персик, а сама подобралась, тоже ожидая, когда незваные гостьи покажутся на разбитой узкой дорожке. Звонкий смех опять смешался с птичьими голосами, но уже гораздо ближе. Вскоре несколько счастливых девушек вышло из зарослей цветущей азалии: две золотоволосые эльфийки, две фигуристые шан’ниэрдки и высокая, рыжая эльфиорка. Едва увидев нас, они оборвали смех, оставляя лишь легкие улыбки. В первое мгновение во взглядах плескалось любопытство, но как только любовницы правителей осознавали, что смотрят на беловолосую фангру, сразу же ухмылялись и уже не стеснялись выразить на красивых лицах презрение.

Наше присутствие не отпугнуло их от утеса. Эльфийка быстрым шагом направилась к обрыву, но остановилась, не дойдя до него. Грозно сдвинула светлые, аккуратные брови на переносице и вперилась себе под ноги.

— Как будто копоть, — удивилась шан’ниэрдка, тоже разглядывая мое прошлое тренировочное место.

Я села поудобнее, подобрав колени, вгрызлась в сладкий персик и постаралась унять волнение. Не хватало еще, чтобы из-за любознательных девиц сюда стали наведываться садовники и дворники: проверять, почему камень местами покрыт сажей. И ведь мы с Елрех столько дней искали заброшенное и отдаленное от дворца место!

Впрочем, девушки не заострили внимание на черных участках, обошли их, подбираясь ближе к обрыву. Мы с Елрех молчали, как и всегда делали, когда рядом находились почитаемые или небесные. Расслышать щебет девушек я не могла, поэтому вздохнула тяжело и воспользовалась вынужденным перерывом, чтобы перекусить. Вот только даже первый персик доесть не успела. В полуметре от нас засияли золотом дворцовые духи-вестники, а затем сложились в символ личных исследователей Цветущего плато, их называли Аклен’Ил, что в переводе с шан’ниэрдского означало «высшие исследовали» или «знатоки мировых тайн».

Мы с Елрех, не сговариваясь, поднялись, собрали вещи и под надменными взглядами любовниц направились к себе. Когда скрылись за высокой зеленью, я обула сандалии, обернулась, убедилась, что за нами никто не следует, и высказалась:

— Глупо это — гордиться тем, что спишь с мужиком.

— С правителем, — поправила Елрех и улыбнулась. — И это повод для гордости, Асфи. Ведь правители признали их достойными, отыскали в них что-то особенное. После того как их отпустят отсюда, многие почитаемые семьи будут бороться за каждую из этих девушек, чтобы они стали супругами наследников семей. Многие отдали бы полжизни, чтобы стать любовницей повелителя.

— И ты тоже? — изогнула я бровь.

— Я бы отказалась от знакомства с тобой, чтобы никогда не оказаться во дворце Цветущего плато, — шире улыбнулась она. — Лучше ответь: почему Аклен’Ил вызвали тебя к себе? Вы изменили время встреч?

— Нет, — покачала я головой. — Не представляю, что им могло понадобиться в такое время.

Солнце пробивалось через верхушки деревьев, ослепляло лучиками. Слишком рано я понадобилась Аклен’Ил. Обычно я приходила к ним за пару часов перед ужином, и очень редко они просили меня заглянуть к ним утром.

Нашу четверку поселили не во дворце, даже не вблизи к нему, а в небольшом доме у дворцовой стены. Слишком недостойная из нас выходила компания для почитаемых и небесных особ. Возможно, только Ивеллин разрешили бы жить среди высокопоставленных, но без Вольного, без девушки из чужого мира и тем более без полукровки, позорящей весь род беловолосых шан’ниэрдов одним только своим существованием. По высокому деревянному крыльцу я влетела в дом и бросилась в сторону подсобки, чтобы смыть с себя пот.

— Принеси мне платье, пожалуйста, — на бегу попросила я Елрех, точно зная, что она не откажет.

В хорошо обустроенном закутке, отведенным под ванную, я наспех ополоснулась, долго и усердно вытирала волосы, чтобы полотенце впитало побольше воды, затем быстро натянула на себя легкое зеленое платье. Подпоясала его желтой лентой, одновременно цепляя ногами сандалии. Косу заплетала уже по дороге.

Белоснежный дворец огромным облаком возвышался среди зелени. Многочисленные высокие башни тянулись к небу, широкие террасы с арочными проходами оттеняли местами гладко отшлифованные стены. Я взбежала по широким, блестящим ступеням, придерживая длинный подол платья. Тяжелые двери, украшенные позолотой, были распахнуты настежь. И хоть во дворце, как и везде в Фадрагосе, имелись свои сторожевые духи, стражники в безупречно начищенных доспехах и с алебардой в руках безмолвными статуями застыли на входе. На мое появление они никак не отреагировали, давно привыкли к присутствию странной четверки, загостившейся у правителя Волтуара. К слову, о правителях…

Я остановилась сразу же, как выхватила взглядом в широком, богатом и хорошо освещенном коридоре троицу шан’ниэрдов, двигающуюся мне навстречу. Дождалась, когда они приблизятся и опустила голову.

— Почтенные, — произнесла я, приветствуя мужчин, когда мы поравнялись.

Правители, казалось, не обратили на меня никакого внимания, продолжая увлеченную беседу и проходя мимо. И вот только я облегченно выдохнула, шагнула вперед, как услышала голос Волтуара:

— Асфирель.

Я мгновенно выдавила из себя вежливую улыбку и обернулась, чуть склонив голову к груди. Правители Когурун и Акеом тоже остановились, дожидаясь названного брата. Волтуар приблизился ко мне, принося с собой приятный сладковатый аромат. Я смотрела на редкие складки черной рубашки с золотой вышивкой и ждала, когда правитель заговорит. Молчание как-то затягивалось, заставляло нервничать… Я избегала всех небесных, но Волтуара с его подозрительным интересом ко мне — особенно. Первое время он рвался побеседовать со мной, разговорить меня, а однажды пригласил на прогулку, но я отказала ему, сославшись на головную боль, чем нарушила правило Фадрагоса. Отказ он простил, сделав скидку на мое незнание порядков этого мира, но и попытки наладить контакт с невежливой девушкой оставил. И сейчас вот снова… А я, между прочим, спешу к Аклен’Ил. И почему он так пристально разглядывает меня?

— У вас все хорошо? — наконец-то, спросил он. — Может, имеются пожелания?

— Благодарю, почтенный Волтуар. Все прекрасно, — не поднимая глаз, ответила я.

Он постоял еще какое-то время, а затем сказал:

— Если что-то понадобится, не бойтесь обратиться.

— Благодарю за заботу, почтенный Волтуар.

Дышать стало легче, когда он отправился дальше. С чего вдруг мне понадобится его помощь? Вот если бы не задерживал, то мне не пришлось бы сломя голову нестись по бесконечным дворцовым коридорам. Взбегая по винтовой лестнице, сокрытой полумраком, вновь вытирала выступивший пот со лба. Поднявшись на пятый этаж, толкнула деревянную дверь. Петли скрипнули, яркий свет ослепил на несколько долгих секунд.

— Асфирель, мы заждались, — улыбался светловолосый, широкоплечий эльфиор, сидя на диванчике у балконной двери.

После знакомства с длинноухими эльфами беседовать с их крупными собратьями было труднее. Уши у эльфиоров были заостренными, чуть длинными, но крепко прижатыми к голове и совершенно неподвижными. А более мелкие глаза не обладали той же выразительностью эмоций, какая имелась у эльфов.

— Простите, — извинилась я, окидывая исследователей виноватым взглядом.

Еще два шан’ниэрда сидели за столами, заваленными свитками и тяжелыми книгами. Я привычно прошла к массивному стулу, стоящему напротив диванчика, скромно присела на край и улыбнулась эльфиору. Эсилиан закинул ногу на ногу и произнес:

— Надеюсь, мы не отвлекли вас от важных дел.

— Нет, я тут, чтобы помочь вам. Что может быть важнее? — вцепившись в ткань платья, ответила я.

— Мы рады, что вы серьезно относитесь к нашей проблеме, — тон его голоса прозвучал тверже, сразу настраивая меня на деловой разговор. — У нас появились очередные результаты, есть хорошие новости для вас.

Я едва не нахмурилась, не зная, что считать для себя хорошими новостями, чтобы они совпадали со стремлением фадрагосцев. Кивнула, стараясь выглядеть невозмутимо.

— Снова проверяли вашу кровь, — сказал он, а я мысленно хмыкнула. Кажется, это уже в пятый раз. — Она ничем кардинально не отличается от крови остальных людей. Наконец-то, от северян прибыли образцы энергии аномалий. Сверили с вашей жизненной энергией — никаких совпадений. Если аномалии как-то связаны с вами, то мы не знаем как. Все, что вы рассказали нам о своем мире и о появлении в Фадрагосе, особой ценности, к сожалению, не представляет.

— Почему? — теперь я нахмурилась.

Я действительно рассказала им все о Земле, о технологиях, рассуждала о пользе, которую мог бы принести союз наших миров, если бы мы сумели наладить связь между ними… Я пыталась продвинуться везде и во всем, делала все, что могло бы вернуть меня домой и без Сердце времени. Не позволяла себе отказываться и от крохотного шанса… Только бы к родным, домой… Подальше от этого ужасного и опасного мира.

— Нас не интересуют миры без духов, — он скупо улыбнулся, лишь уголками губ. — Ваш мир живет в хаосе, он… дикий.

Чего?..

Кажется, я сильно растерялась, потому что Эсилиан предложил:

— Воды?

— Нет, благодарю, — покачала я головой, хоть во рту и пересохло.

— Асфирель, вы одна не представляете для Фадрагоса никакой угрозы, — продолжил эльфиор, откинувшись на спинку дивана, — а вот несколько сотен людей с такими же взглядами, как у вас, способно внести смуту в наши устои. Я не говорю, что вы неправы во всем, — мягко добавил он. — Но даже ваше отношение к духам… Только корысть. А ведь духов необходимо уважать и искренне любить. Не думайте, что я осуждаю вас. Мы, исследователи, в какой-то момент тоже становимся прагматиками, начинаем искать во всем пользу. Но привычка взывать к духам с трепетом никуда не исчезает. Они не прислуживают нам, а помогают. Это важно не только понять, но проникнуться этим пониманием.

— То есть если бы даже был шанс найти путь между нашими мирами, то вы намеренно не стали бы его искать? — сердце бешено колотилось, а дыхание стало рваным.

— Асфирель, вы нас извините, — послышался голос шан’ниэрда. Этот был прямолинейным и нетерпеливым. Я обернулась, навалилась на деревянный подлокотник и выглянула из-за спинки стула, встречаясь со снисхождением в зеленых глазах рогатого брюнета. — На Земле для нас нет ничего привлекательного: живут там только люди, духов нет, зато есть оружие, способное уничтожить город за мгновение. Да, возможно, какие-то способы сообщения на расстоянии, как вы назвали их «средства коммуникации», более развиты, чем у нас, но нам и духов достаточно. К тому же не представляю, как найти связь с миром, лишенного поддержки духов. В хронологию мы вас внесли, а ваш мир назвали Мертвым миром. Будь у вас хоть пара шан’ниэрдов… а так только в грязи копаться.

Я отвернулась, спрятавшись за спинкой, вжалась в нее. Эльфиор смотрел на меня виновато, но извиняться за довольно грубые слова коллеги не спешил. Впрочем, скоро я привыкну, что гордиться мне в Фадрагосе абсолютно нечем. Мало того, что человек, так еще и без искреннего почтения к духам в сердце. Более того, как я ежедневно убеждаюсь, совершенно бесполезный человек для этого мира. Чем больше я узнаю о Фадрагосе, тем больше вопросов о нем возникает.

— Не надо плакать, — мягко попросил эльфиор и все же потянулся к столу, где стоял графин с водой и пустые бокалы.

Я закусила губу и сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Плакать не собиралась — кажется, давно отвыкла, но вот слезы все равно выступили на глазах, а в горле подступил неприятный комок. Меня совсем не обидели слова шан’ниэрда, а вот очередной провал в затее и похороненная надежда больно ударили. У меня было немного вариантов, чтобы вернуться домой, и я постоянно искала новые. И очень огорчалась, когда лишалась их. Тут вот провал…

Вариант с Сердцем времени, как выяснилось, не самый лучший. Елрех, конечно, поддерживала меня, но чем больше я проводила с ней времени, тем лучше понимала: она стремится научить меня премудростям своего мира, чтобы я привыкла, приспособилась, освоилась. Она с самого начала не верила в то, что я буду искать сокровищницу или серьезно продвинусь в ее поиске, поэтому так часто злилась, когда я совершала ошибки и портила себе будущее. С Ивеллин дела обстояли примерно так же: она пообещала мне посвятить всю оставшуюся жизнь поиску сокровищницы Энраилл, потому что знала, что мы ее до конца наших жизней не найдем. Но исследовательнице все равно надо было соответствующее гильдии занятие, к тому же какие-то наработки она все-таки рассчитывала получить. Из нас четверых только я верила, что смогу найти сокровищницу. Позже Елрех узнала о моем волшебстве и тоже поверила, но до сих пор только на мои способности и наши старания не особо надеялась.

Чтобы овладеть силой и разобраться с ней, мне необходимо время или наставник, который хоть что-то знает о даре реки Истины. Однако при этом я не могу обратиться ко всем прямо. Только с одним человеком у меня совершенно одинаковое стремление, но после всего случившегося… Никто из нас не сомневался, что он убьет меня сразу же в первые секунды встречи, даже не выслушав причины, по которым я его отыскала. Он не позволит мне объясниться, потому что когда-то я многократно не позволяла оправдаться ему. И едва не лишила его возможности спасти Фадрагос, готова была отобрать его жизнь и даже душу… И допустим, я найду способ сообщить ему, не встречаясь лично, что у него все получилось. Что это изменит? Он никогда не довериться мне снова… А затем, я ни капли не сомневалась, отыщет меня и убьет, как возможную угрозу Фадрагосу.

На данный момент у меня остался один самый перспективный вариант — дождаться северян во дворце и осторожно разузнать о сокровищнице и реке Истины у них. Соггоры знают гораздо больше, чем те же местные мудрецы, а их мировая проблема с какими-то аномалиями, быть может, облегчит мне задачу. Пока все тут будут ломать голову над ней, возможно, не обратят внимания на мое любопытство.

Я сделала несколько глотков воды, поставила стакан на стол и, слабо улыбнувшись, поблагодарила эльфиора. Он снова откинулся на спинку дивана и бодрее продолжил беседу:

— Мне жаль, что вы не можете вернуться домой, но уверен, что сумеете обустроиться в Фадрагосе. Тем более Пламя Аспида пользуется уважением в обществе. А теперь о хороших новостях, — блеснул он зубами и радушно развел руками. — Мы знаем, что вам и вашим друзьям не комфортно среди почитаемых и небесных, поэтому с радостью сообщаю, что совсем скоро вы сможете покинуть дворец.

Сердце рухнуло в пятки, но я постаралась удержать дрогнувшую улыбку на лице. Совсем скоро это когда? Успею ли я дождаться приезда соггоров, познакомиться с ними и заинтересовать собой? Если нет, то как быть? Ни Елрех, ни Ивеллин нельзя на север. Да и мне, если вдруг отправлюсь туда, назад дороги не будет. Я ведь не Вольная, чтобы меня терпели рядом. Потом только, как знахарь, смогу обустроиться возле Края и терпеть любые издевательства, на которые духи закроют глаза… Неужели я вот-вот лишусь очередного варианта?

Эльфиор тем временем продолжил разбивать мою надежду в хлам, затаптывать ее:

— Мы в последний раз проверим связь аномалий с вами, рассмотрим хронологию их появлений в Фадрагосе с вашим. Однако уже сейчас мы уверены, что результаты не изменятся. Просто не можем ослушаться приказа правителя, иначе не стали бы вас задерживать, и уже на рассвете-втором вы смогли бы отправиться в Обитель.

— И когда мне собирать вещи? — с трудом выдавила я из себя.

— Два-три восхода солнца. Уже совсем скоро, потерпите немного, — любезно ответил он.

— Есть еще новости?

— Нет, можете идти. Порадуйте друзей и отдыхайте. Для проверки связи все необходимое есть, ваше участие больше не требуется. Мы благодарим вас за отзывчивость, за сотрудничество…

Я вышла из кабинета на темную лестницу башни, задыхаясь от нахлынувших эмоций. Два-три дня и меня выставят за ворота дворца… Сумма, полученная от Волтуара, не покрыла и половины моих долгов перед Аспидами. Мне придется потратить много времени, чтобы рассчитаться. А еще снова учиться бесполезной для меня алхимии вместо того, чтобы разбираться с даром реки Истины и искать информацию о сокровищнице. Я прижалась к прохладной стене, обняла себя и судорожно выдохнула, стараясь успокоиться. Ноги дрожали, как и все тело, отчего страшно было спускаться по ступеням, но я вцепилась руками в перила и отправилась вниз. Хотелось на свежий воздух. Паника мешала сосредоточиться. Я выскочила в коридор, чуть постояла, борясь с головокружением, стараясь усмирить волнение, а затем побрела в сторону крохотного внутреннего двора с фонтаном. Сейчас плесну холодной воды в лицо, немного посижу в тени на скамье, успокоюсь и придумаю, как дождаться соггоров. Пока что это единственный вариант, который позволит мне сделать огромный рывок в разгадках тайн Энраилл.

Богато украшенный коридор расширился, а затем перешел в уютную террасу, перед которой располагался нужный мне дворик. Вот только… Я прижалась спиной к широкой колонне, закусила губу и болезненно скривилась, так и не выглянув наружу. Даже тут провал! Молодые избранницы на роль любовниц правителей заняли дворик и бурно обсуждали какую-то соперницу, которой недавно не повезло. Их звонкий, беспечный смех взорвал недолгое затишье и пробудил раздражение во мне. Я зажмурилась, отгоняя мысли о ненависти к Фадрагосу, чтобы случайно не подозвать Ксанджей. Не хватало еще убранство коридора испепелить.

— Я знаю, почему ее выставили из дворца! — громкий девичий голос резанул не только по ушам, но и по больной мозоли. Я едва не застонала вслух. — Тупица к Волтуару сунулась в кабинет, а ведь его любовницы предупреждали нас, что он всегда приходит сам, что к нему нельзя идти без приглашения.

— А я ее понимаю, — вмешался бархатистый голос в разговор, а я до боли закусила губу, вслушиваясь в их слова и убеждая себя, что не пойду на такое. — Мы тут скоро второе новолуние встретим, а ко мне он ни разу не заглянул. Хоть к кому-нибудь из нас он пришел?

— Говорят, что он все еще довольствуется Сиелрой и Альхинтой, — поддержала беседу третья собеседница.

— У них вот-вот срок закончится, — вновь бархатно звучала информация. — Ему уже пора выбрать кого-то из нас, а он только Изиен выставил прочь. Нас тут еще четырнадцать избранниц. Не оставит же он всех.

— Говорят, — твердо высказывалась третья, — что он оставляет себе не больше трех любовниц, да и тех навещает редко.

— А потому что из своего кабинета не выходит! — воскликнула громкоголосая. — Он за правительственными делами ничего другого не видит.

— Насколько я слышала от Альхинты, — вдумчиво заговорила вторая собеседница, — он за первый период приходил к ней лишь однажды ночью. Да и то, когда она отчаялась, что не нужна ему. Никак виноватым себя почувствовал.

Я оттолкнулась от колонны и стремительно направилась к выходу из дворца, хаотично обдумывая возникшую идею. За три месяца Волтуар пришел к любовнице лишь однажды. И если бы девице было все равно, то может, он и вовсе не навестил бы ее. Я не из высокопоставленных, даже к сословию уважаемых пока не принадлежу. К тому же человек… Но интерес Волтуара ко мне не выдумка, с чего-то он взялся. Быть может, я смогу задержаться во дворце, если займу место среди молоденьких девушек, которые собираются в скором будущем сменить любовниц Волтуара. Что если потом не привлекать его внимания? Быть может… Глупость!

Я остановилась, с силой зажмурилась и сжала кулаки.

Я не упаду так низко! Обязательно найду способ вернуться домой, но не таким путем.