В отражении прошлого

Саид Юланов

История об удачливом парне с небольшими оплошностями в прошлом, которые постепенно переросли в огромные проблемы настоящего. Самоуверенность – не самый большой его порок, однако она мешает герою выбраться из предстоящих неприятностей и всё глубже загоняет его в яму. История об ужасной любви и настоящих страданиях, которые меняют героя до неузнаваемости. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 4

Моя палата была не самой плохой, меня не положили в психическую больницу, а просто вкололи немного успокоительного и брат договорился о том, что меня положат в обычную палату, он верил, что общение и время снова поставят меня на ноги и я смогу перейти к нормальной жизни.

У меня было двое соседей, расстояние между нашими кроватями было примерно по 2 метра, а я лежал посередине. Белая пошарканная комната с трещинами на потолке и стенах, краска с пола уже совсем слезла, он выглядел ужасающе, как в фильмах с заброшенными больницами. Я был накрыт одеялом, тем самым, что накрывала меня мама несколько лет назад, я помнил его, это было оно, никаких сомнений.

Слева от меня лежал старый дед с короткими седыми волосами, которые росли только вокруг лысины, что была в центре его головы. Желто-белые усы, которые давно пора немного подстричь, он спал лицом ко мне. Старое лицо сразу выдавало его доброту и беспомощность, большой нос картошкой, ни одной родинки, но все сморщенное от старости. Думаю, ему было лет 80 и он немного сопел, когда спал.

Справа от меня лежала молодая девушка лет 18, рыжие волосы больше похожие на огонь, чем на волосы. Они как будто горели под ее головой. Лицо покрыто веснушками на маленьком милом носу сверкала сережка. Пышные губы, наверное, таких больших губ я еще не видел, они очень подходили, ведь у нее не было щек, и лицо хотелось назвать худым, но именно губы придавали ему объём. Она уже не пала, а сидела и смотрела в телефон, уловив мой взгляд она отложил телефон и предложила познакомиться.

— Привет, я Инга. — Она протянула мне левую руку, где на указательном пальце сверкало золотое кольцо.

— Артур. — я почувствовал себя неловко, потому что вынудил её начать знакомство.

— К тебе заходили недавно, старая пара, видимо твои родители. Не стали тебя будить, просто посмотрели на тебя и просили передать, чтобы ты им позвонил. — Она улыбалась и сияла, словно поднесла мне информацию, которая спасет меня от смерти, на самом деле я горел от стыда от одной мысли, что мой отец увидел всё это. Он был не молод, однако мать простит сына в любом случае, но отец у меня не такой. Разочаровать его и брата — страшный сон. Брат уже видел меня в упадке и надежду на то, чтоб он видел во мне сильную личность я потерял, а сегодня я потеряю эту надежду и от своего папы… Не буду скрывать, что я всегда ждал, пока у Даниила будет ужасная ситуация, где он расклеится и не сможет справиться без меня, после этого он подумает о том, как мне было тяжело и не будет так строг, но эти мысли были настолько мерзкими, что меня самого от них воротило. К тому же, за все годы жизни, он либо действительно не сталкивался с ничем подобным, либо был действительно очень устойчив, либо просил помощи у кого-то другого.

Я поблагодарил ее, и схватился за шею, воспоминания о том, как я сюда попал и на шее должна виднеться странгуляционная полоса, но к моему счастью, я был в кофте с длинным воротом. Видимо брат и тут успел меня оградить от мнений людей, да, на тебя сразу будут смотреть по-другому, если узнают, что ты попал сюда в попытке самоубийства. Даня всегда опережал меня на несколько шагов.

Я чувствовал слабость, все еще не мог собраться, прилег на подушку и закрыл глаза. Немного полежав, я услышал голоса своих родных, но делал вид, будто я уснул. Мне было страшно и стыдно смотреть им в глаза, что я смогу им сказать? Что они обо мне подумают? Все, что они мне дали, я готов был оставить. Мне хотелось заплакать, но я ждал, пока они уйдут.

— Он только прилег, — радостно промолвила Инга, она потрясла меня за плечо, я вынужден был открыть глаза. Двое пожилых людей, отец у меня старше матери, уже совсем седой старик с небольшим пузом, в брюках и рубашке стоял надо мной и смотрел прямо в глаза, его растянувшаяся по лицу кожа делала лицо нелепо большим, а глаза словно раздулись, я не мог понять что это — злость, сострадание или разочарованность. Рядом куда моложе смотрелась моя мать. Возраст брал свое, они были совсем маленького роста. Каштановый оттенок волос моей матери, она красила их и следила за своим внешним видом, была как обычно в балахонистом платье и балетках, она почти всегда так наряжалась, куда бы ни шла.

У неё взгляд был совсем другой. Первый раз в жизни она не хотела меня жалеть, она смотрела так, словно я предал ее доверие, растоптал все, что было заложено в меня за все годы воспитания. Как я мог так пасть в её глазах. Невольно по моему лицу покатились слезы. Я не мог их держать, но не одной мышцей лица не показывал, что я плачу.

Инга смотрела на всю эту картину словно в кино, дед не просыпался, но нам было плевать, это наш спектакль и мы должны были все решить, не смотря на зрителей, да особо и внимания на них не обращалось. Все натянулось как на приговоре судьи в суде, я чувствовал, что сейчас решиться продолжении моего общения с родителями и моя судьба, в общем.

— Просто пропустим этот момент и будем двигаться дальше! — сердито и словно милуя меня, произнес отец. Он кинул мне спасительный круг, когда я уже почти утонул. Его взгляд сменился на сострадающий, мать, невольно, повторила тоже, что и он. Я нашел в себе силы встать и обнять их, они тоже не стояли столбом и дали мне понять, что это не шутка, а они действительно не будут заострять внимание на этом инциденте. Я был в шоке и слезы отчаяния сменились на слезы радости.

Однако наш диалог не затянулся, у них были еще некоторые дела. Я пообещал, что подобных случаев никогда не будет, они поверили мне, как всегда верят родители обещаниям их ребенка, что больше не будет двоек, или, что он больше пропустит ни одной пары, дав им надежду на мое исцеление я снял груз их плеч и они смогли уехать.

— Эм, а что сейчас было?? — Какое любопытство, как она осмелилась задавать такие острые вопросы? Но в её глазах не было наглости или презрение — чистой воды любопытство, такое детское и невинное.

— Ты хочешь это услышать? — я был рад, что она проявляет интерес ко мне, как не крути, но мне сейчас нужно было именно женское внимание.

Глаза вспыхнули синим пламенем, — Да! Расскажи мне.

— История долгая, поэтому подожди до вечера, — я улыбнулся, и в её глазах огонь потух тут же. Она отвернулась, говоря, что держит обиду, но рыжеволосые девушки меняют решения 7 раз в неделю, поэтому я не беспокоился.

Мама привезла мне еду, наконец-то домашняя еду, долго я не наслаждался этим деликатесом. Пообедав, я услышал, как с койки поднимается старик.

— А ну подай мне мои тапки, внучёк. — Он обращался ко мне. Я подал.

— Выспались? Или еще пару часов? — Мне показалось, что я смешно пошутил, я заулыбался. За спиной услышал хихиканье Инги, и это придало мне уверенности в моей смешной шутке.

— Да, давно так не спал, здесь какая-то волшебная атмосфера не находите?

— Наверное, скорее повлияла доза успокоительного, а не атмосфера этого ужасного места. Тут даже дышать невозможно, повсюду запах больницы…

Дед засмеялся и достал шахматы — Так давай развлечемся!

— С удовольствием выиграю у вас одну партию. Белые начинают и…!

— И быстрее проигрывают! — перебил меня старик.

Инга быстро потеряла интерес и ушла на процедуры, мы остались вдвоем.

— Я не спал.

— Что? — переспросил я.

— Твой отец, ему тяжело было признать, что ты попал сюда из-за попытки самоубийства. — Дед тяжело закашлял, он смотрел на шахматы не отвлекаясь.

Я потерялся в фигурах от такого неожиданного диалога, но повторял за стариком и продолжал играть. — Я немного запутался…

— Я служил.

— В смысле? — опять не понял я.

— Много чего пережил. Вот своё доживаю, но до петли дело не доходило.

— Может просто никогда не переживали что-то, что было у меня? — вдруг, неожиданно для себя вспылил я.

Игра продолжалась, но я уже потерял весь азарт и вкус, он задел мои чувства, намекнув на мою слабость. — Я думал об окончании жизни. — Снова захватил мой интерес. — Была темная ночь, но поступил приказ нашей бригаде устроить штурм одного небольшого лагеря. — Рассказывал он. — Их убежище было в небольшом домике без стекол на окнах и без дверей, мне казалось, что там никого нет, не было дежурных и дозорных, мы зашли в дом и начали его осматривать, но снова никого не нашли. Я спустился в подвал и обнаружил там одного человека лет 30. Я навел на него автомат, а он упал на колени и замолил о пощаде, он рассказывал, что залез сюда за припасами и не желает никому навредить, в основном он нес какой-то бред, а в конце сказал: «Вы можете не верить людям, но обязаны верить в людей!» Сильное заявление взыграло на моих чувствах, я отпустил его, сказал, что мы сейчас уйдем, а он может выйти следом, через минут 10, чтобы никто его не заметил. Стоило мне отвернуться, как у него в руках появился нож и он кинулся на меня с такой яростью, словно я разрушил его жизнь. Удар прикладом в голову обезоружил и тут же убил его, я смотрел на него и не понимал, что не так с ним, почему он не просто ушел и заметил в его руке что-то лежало, это был амулет в виде сердца. Там обычно лежит фотография близких людей, — дед достал из кармана этот амулет и показал мне, — вот он, я решил забрать его, если когда-нибудь я найду его семью, я верну им это, так я подумал в тот момент. Тяжелее неизвестность, чем горькая реальность. Внутри него фото его семь, жена и двое детей. Придя обратно в лагерь, я нашел в погибших этих людей, мы убили их при штурме какого-то объекта. Честно говоря, я уже не помню. — Его глаза покраснели, а руки затряслись. Он поставил мне мат дрожащей рукой, и это дало мне понять, что он все еще помнит и голова у него соображает так же, как и в молодости, он просто не хочет об этом говорить. — Он перевел взгляд на мое лицо и чутка повернул голову по часовой стрелке. — Я винил себя тогда, думал, что поступил ужасно, но со временем пришел в себя. А у тебя, что случилось? Можешь не рассказывать, но если что-то ужаснее, чем это, то можешь не прислушиваться к моим словам.

Я вышел в коридор и пошел к лифту, нажал на кнопку 14 и поднялся на самый высокий этаж клиники. Я вышел и на удивление, там никого не было, не пришлось никому объяснять цель моего визита сюда. Я отыскал лестницу и поднялся к двери, которая выходит на крышу здания, но она была закрыта. Замок не был заперт на ключ, из него торчала квадратная железка, то есть, чтобы открыть крышу стоило найти плоскогубцы и повернуть ее.

Я спустился и нашел электрика больнице, стоило немного с ним разговориться и пропустить пару стопок, как он достал гаечный ключ и дал мне в руки, — Вот, это без труда отопрет тебе крышу, — он был рад, словно делает хороший поступок и помогает мне. Я пожал ему руку и поблагодарил, снова поехав на крышу.

Дверь легко открылась, я вышел на улицу, огромная ровная крыша с высотой в 60 метров над землей. Я подошел к краю и посмотрел в низ, дул легкий приятный ветер, мысли закрадывались в голову одна за другой, но тут мне показалось, что сзади стоит Ира, я развернулся, никого не было, я пошел внутрь. Таблетки моего психолога я всё же начал принимать, но, чтоб облегчить свои мысли я хотел выговориться кому-то. Снова я обратился к электрику и выкупил у него бутылку не плохой настойки и пачку сигарет. Перемещаться по больнице можно было достаточно свободно, процедур у меня не было, поэтому никто не стал допрашивать меня, что я здесь брожу.

Мне надо отдохнуть еще немного, зайдя в палату, все мои соседи спали, хотя было всего 17.30. Я тоже прилег и задремал.

Будильник завибрировал ближе к двум и проснулся только я. То, что мне и было нужно. Я аккуратно потревожил свою соседку, она осторожно открыла глаза и увидела мое лицо, моментально кончики ее губ поднялись, создавая улыбку. Я приподнял ее и помог встать на ноги. Она спала с вечера, поэтому была весьма бодра и активна.

— Уже все спят, что ты делаешь? — она спрашивала так, будто не хотела со мной никуда идти, но я видел, что ее голубые глаза снова засверкали, словно оазис в пустыне. Лунный свет мягко лёг на её лицо и в глазах засверкали искорки.

— Идем со мной, я же должен тебя рассказать, почему я тут. — Я прошептал ей на ухо и взял за руку.

Тихий скрип двери и вот мы крадемся по коридору словно воры, не создавая звуков, я прошел к лестнице и с 8 этажа мы поднялись до крыши. Я понимал, что в больнице остались люди на ночное дежурство, но они тоже дремлют в столь поздний час, надеялся я. Она до сих пор не могла понять, куда и зачем я её веду, но она все больше и больше жаждала конца этой лестницы. Я открыл дверь и впустил её на крышу. Миллионы звезд в чистом открытом небе были разбросаны повсюду, подтолкнув её в спину, она слишком заворожилась видом и стояла на месте, я прошел за ней и подвел её к пледу, который был расстелен на ровном участке крыши, рядом стояла бутылка с настойкой и пара пластиковых стаканов.

Она не понимала, что я от неё хочу, но посадив её напротив меня, налив в стаканы немного жидкости я протянул ей один из них. Напиваться, лёжа в больнице, я не планировал, да и при лечении — это не лучший способ, но насколько мне рассказал старик — она тут долечивается и ей осталось совсем не много, поэтому я подумал, что немного выпить, чтобы расслабиться — не повредит. Да и после встречи с Владом и той пьянки в баре я ощутил эффект алкогольного опьянения, с которым закончил несколько лет назад из-за небольшой зависимости от него, и был не против немного выпить.

— Я не пью, — зябко отбросила она.

— Ну, ты же хотела услышать мою историю? Так что сегодня можно. — Я подвинул стакан ближе к ней, она неуверенно взяла его в руку. — Чтобы разговор не заставлял себя ждать, давай сразу пропустим через себя немного, — приподняв стакан, этим действием как бы указывал на настойку, — выпьем за эту чудесную ночь, — такой тост вылетел из моих уст, я тут же опустошил стакан. Она повторила все мои действия, кроме цитирования тоста, конечно.

Спустя половину часа не было уже половины бутылки, и я во всю рассказывал все, что мог вспомнить с момента расставания с Ирой и до сегодняшнего дня, мне надо было кому-то открыться, я чувствовал, что мне становилось все легче и легче. Она поддерживала меня и искренне удивлялась, мне казалось, что в её жизни никогда не было любви и ничего подобного, никогда не было ужасных расставаний, предательств и прочего, она казалась мне ангелом и лучшим объектом для излияния души, потому, что она скоро исчезнет из моей жизни и забудет все мои тайны, а я облегчив свою душу смогу двигаться дальше.

Я рассказал до момента, когда меня ударил Даня и достал две сигареты. Мне нужен был перерыв перед тем, как я признаюсь, что пытался себя убить. Засунув сигареты себе в рот, я подкурил их, сразу обе, после оставил одну у себя во рту, а вторую перевернул, протянул ей, не в руку, я хотел положить ее между губ. Её взгляд отчетливо говорил мне, что она не курит и не любит запах сигаретного дыма, но я знал, что сейчас нам обоим нужно немного подготовки, она покорно разжала губы и сомкнула их держа сигарету. Пара вдохов, подлил чуть больше, и мы снова выпили. Немного помолчав, нам оставалось только любоваться видом, чудесным видом ночного города и звездного неба. Настойка не была крепкой, скорее напоминало вино, поэтому опьянение было скорее нежным и приятным, чем резким.

А потом, я снова начал наш разговор, — подожди, — она остановила меня. Я удивился и замолчал. — Дальше все понятно, наверное перед смертью ты её еще раз увидел, но я не хочу этого слышать. — Она подползла ко мне и прижалась, что было сил. — Я влюбилась в тебя, Артур, с первого взгляда, никогда до эт, ого не испытывала чувств, а теперь не знаю как с этим бороться…

Я не стал ничего отвечать и так мы просидели еще пару часов, она пыталась начать этот же разговор, но я злился, потому что она не дала мне закончить, а все испортила, она не уважала моих чувств к Ире, а вставила себя и всё испортила. Совсем юная подумал я, но на следующий день я перевелся в другую палату, чтобы не мешать лечиться ни себе ни ей. Пару раз пересеклись в коридоре, но я делал вид, что не замечаю её сверлящего голубоглазого взгляда на своей персоне и просто ускорял свой шаг. Да, был уже не молод, но никак не мог переступить через себя и идти гордо, без смущения. Мне казалось, что если она будет видеть, что мне стыдно, то не станет пускать по больнице слухи о моей прошлой жизни. Расстаться без лишних эмоций — было моей целью, но я не подумал, что она просто поспешила с решением там, на крыше, выпив настойку и поглотившись романтикой. А я снова убежал, не выждав даже дня…

В этот раз меня забросили в палату, где лежал только один мужчина лет эдак 45, пивное пузо и грязная майка первым делом бросались в глаза, неприятный запах и грязные, будто вымазанные в жире усища и щетина, он не брился уже около недели. Крошки чипсов на его кровати, на которых не смог бы уснуть не один нормальный человек, совершенно не мешали ему жить. В этой палате был телевизор, по которому он постоянно смотрел футбол и делал на него ставки, отдавая и так своё небольшое пособие в контору букмекерам. Он был словно списанный сосед по палате с кинофильма, что только обрадовало меня.

Он рассказывал, как в молодости тратил кучу денег, у него все было «пучком», толпы девушек бегали за ним, он разъезжал на дорогих машинах, но в какой-то момент все изменилось и вот теперь передо мной лежит амебная куча грязи. На него жалко смотреть, у него больной желудок и его не выписывают из больницы уже четвертый месяц. Смотрев на него, я боялся, что когда-то докачусь до такого же состояния и немного собрался с мыслями. При нем я не боялся оголить горло, да и он особо внимания не обращал, мы общались только тогда, когда по телевизору включали рекламу, он переходил в реальный мир, где его покорно ждал я. С удовольствием отрываясь от книги на несколько минут, для общение с таким фриком, который мог понемногу ставить меня на правильную тропу. Не стану скрывать, что он вызывал у меня интерес, ведь был особенным. Независимым ото всех и живший в своем маленьком мире.

Через пару дней я узнал, что старик умер, а Инга выписалась. Я вошел в свою старую палату, там пока не было никого. Посидел на своей кровати и взглянул на старое место моего друга. Освободился ли ты теперь от гончей своего прошлого? Грустная улыбка наполнила меня неожиданно, я понял, что он был к этому готов. «Удивительной силы человек, который попытался направить меня на дорогу исправления, спасибо тебе» — вслух сказал я и вышел из палаты.

Иногда я думал, что нахожусь в психиатрической больнице, просто отсиживаю срок, изо дня в день, читая книги, иногда общаясь со своим толстым психотерапевтом, который на личном примере показывал, как не надо жить и каких ошибок допускать не надо. По его словам, его роковым проступком была игра в покер, в которой он оставил все свое состояние, а теперь ставит по несколько гривен, чтобы удовлетворить свою потребность. Ко мне иногда заходили мои друзья, брат, родители. Назар привез мне ноутбук и напомнил про работу. Так, что иногда я отвлекался и на это.

— Ты рассказывать будешь, или уже потом? — Спросил Назар сидя рядом.

— Думаю попозже. — Ответил я с улыбкой.

— Я вижу, что тебе сложно, но можешь пока отдохнуть.

— В смысле отдохнуть? Я и так не особо напрягаюсь.

— Ты дурной? — Шутливо бросил он. — Я говорю, пару месяцев отдохни, я сам за всем послежу. Нужна будет помощь — позвоню.

— Ну это само собой разумеется, или ты хочешь, чтоб я в таком виде на переговоры поехал? — Отшучивался я.

Так он мне и в этот раз помог. Ни капли отчаяния, ни капли презрения. Всегда мог поддержать меня лучше всех.

Мой сосед все не отлипал от своего телефона.

Что сильнее ломает человека? Азарт к играм, зависимость от наркотиков или просто чувство любви? Думаю для каждого человека эта история развяжется по своему, я никогда не испытывал тяги к чему-то запретному кроме девушек, от чего это зависит? Воспитание, а может быть общество, в которое мы попадаем, неужели люди не могут остановить себя и перестать делать то, что им вредит. Да, так рассуждал человек, который повесился из-за девушки, которая ушла от него 4 года назад. Наверное, все-таки смотреть и советовать, оставаясь в стороне намного проще, чем попытаться представить, что испытывает объект твоего наблюдения.

Из больницы меня выпустили через две недели, но я не хотел продолжать свою прежнюю жизнь. На моем банковском счете куча денег и я могу жить в удовольствие себе. Я решил в этот раз не поступать как предатель, а собрал семейный ужин. Друзей у меня особо не было, Назар был единственным важным из всего списка знакомых. Мы посмеялись и вспоминали прошлое, а после я сделал заявление, что уезжаю в путешествие. Не знаю, куда и на сколько, но всегда буду на связи и в любой момент приеду обратно. К моему удивлению эту новость они приняли положительно и без возмущений. Мне даже показалось, что они все это обговорили и поэтому не стали меня останавливать, видимо мне надо было развеяться и они это понимали еще лучше, чем я сам.

Я собрал небольшой чемодан, не планируя ничего, положил кредитку в карман. Куда я поеду один? Неужели я готов куда-нибудь поехать в одиночестве? Эмоции принято делить с близкими, иначе какой от них смысл? Я попробую ещё раз, подумалось мне, разделить что-то с ней — будет незабываемо. В этот раз я держу себя в руках. Проглотив очередную таблетку я принял решение.

Я взял телефон и набрал цифры номера, не мог забыть их, думал, что стоит позвонить. На этот раз телефон подняли на третьем гудке.

— Алло. — Спокойным, нежным голосом произнесли в трубку.

Да, без сомнений это была она. Мураши забегали по телу, а ноги затряслись. Голова пошла кругом, от столь неожиданного поворота событий. Она не должна была брать трубку, как и в прошлый раз… Не стану долго тянуть и скажу всё прямо, уверенность лилась у меня через края. — Это Артур, давай встретимся, Ир.

На другом конце провода я словно почувствовал её шок, спокойное, размеренное дыхание превратилось в тревожное и тяжёлое. Она не знала, что сказать, но старалась это сделать. Она чувствует то же, что и я, даже в этот тревожный момент, она всегда чувствовала мои эмоции и принимала их в полном объёме, вот почему я так зависим от неё.

— Давай. — Все, что она смогла из себя выжать.

Она робела, а во мне все сильнее бурлила уверенность и я твердо решил, чтобы начать новую жизнь надо сжечь мосты к старой.

— Сегодня в 19.00 я приеду по адресу Андреевский спуск 19, не опаздывай, я буду ждать у входа. — Резко я положил трубку, не хотел дожидаться её ответа, хотел приехать и лично убедиться приедет она, или нет. Тем самым я как бы перерезал ей пути отступления, ведь в её состоянии она запросто могла запаниковать и отменить нашу встречу.

Я не стал особо наряжаться и поехал, как и был одет, в джинсах с парой дырок, кроссовки фирмы Nike и в футболке с рубашкой надетой поверх. Не думал уже, понравлюсь я ей или нет, не хотел даже начинать наши отношения сначала, просто хотел порвать все связи и никогда не встречаться с ней, мне нужен был всего 1 разговор, который оставит меня в покое, ведь я ещё не выяснил, зачем она меня искала и почему ушла.

Я дико нервничал и приехал на 10 минут раньше, чтобы встать на другую часть улицы и понаблюдать за тем, как она изменилась за 4 года, чтобы не рассматривать её и не поймать ступор на несколько минут. Дать понять, что я ничего к ней не чувствую и встретился с ней только, потому, что это надо ей — вот каков был мой план. Я ел в кафе, на веранде, было еще не так холодно, чтобы забрать столы.

Не заметить её не получилось бы у меня никогда, она шла неуверенно, явно тоже переживала. На ней были розовые с белой широкой подошвой кроссовки, тоже фирмы Nike, я заставил любить её этот бренд, потому, что всегда заставлял покупать кроссовки только у них. Обтягивающие сине-голубые джинсы охватывали её уже похудевшие ноги и сжимали, придавая им тонкости. Розовая куртка осенне-зимнего сезона видимо была одета на футболку, не жарко ли ей — подумал я. Волосы черного цвета, вот, что удивило меня больше всего, уже не такие длинные все также лоснились под солнцем, но были смоляного цвета. Она встала под ресторан и стала ждать меня. Время было около 18.55, она пришла раньше, а значит, точно хотела со мной встретиться.

Я обошел здание так, чтобы она не увидела меня издалека и не рассматривала, пока я приближаюсь. Я хотел, чтобы она впала в тот ступор, которого я избежал. В принципе так и случилось. Я подошел сзади и поздоровался, она повернулась и застыла, как будто вместо меня стоял призрак или того хуже какой-то маньяк.

Я сделал еще пару шагов и повторил — Привет Ир!

— А, э я просто, э не знаю, эм, привет Ар. — Бубнила себе под нос, как мне нравилась её робость, рядом с ней чувствуешь себя настоящим мужчиной, потому, что все важные решения должен принимать именно ты и вести её за собой, словно за руку, приглядывая за ней, как за ребенком. Уверенность растет, потому, что она ждет от тебя каких-то действий, и ты делаешь их, чтобы не разочаровать её. Может она так искусно управляла мужчинами, а может быть это просто особенность её характера, ведь она так чудесно сочетала в себе стервозность и женственность. Маленький, беспомощный человек, которому нужна помощь, но в то же время независимая ни от кого леди, знающая себе цену и уверенно идущая вперед. Я не встречал таких, как она ни разу в жизни, после её ухода, да и до нашей встречи. Вот, теперь я понял, что в ней меня так привлекало, помимо её шикарной внешности. Однако, когда она сказала Ар, оцепенение охватило и меня. Только она так коверкала моё имя. Мне не нравилось, но за долгое время я так привык к этому, а затем так долго не слышал, что никак не ожидал, что кто-то меня назовет также.

Она опомнилась и обняла меня, я не собирался делать того же, мне не нужна связь с ней, она ведь оставила меня одного, но невозможно было бороться с этими ощущениями. Я невольно положил ей одну руку на поясницу, а второй гладил по маленькой голове. Стоило лишь вдохнуть запах ее волос, как я уже не мог играть свою роль бесчувственного и безразличного, мы таяли в объятьях друг друга как шоколад, перемешивались и простояли так несколько минут.

Небо затянуло резким приливом серых туч, что было неожиданно для нас. А вдруг, что-то высшее против этой встречи и хочет об этом сообщить. Тут же полил дождь, и нам пришлось забежать на парковку для машин. Все это произошло пока мы стояли в объятьях, тучи успели повиснуть в безоблачном небе и начался такой сильный дождь, сколько времени уже прошло? — я задавался этим вопросом.

В этот раз наше молчание прервала она, я даже не заметил, как она захватила мою руку и прижалась лбом к моей груди. По мне что-то текло, что-то теплое капало на меня — её слезы. Что она хотела мне сказать, зачем ехала так долго ко мне, ради чего это все?

— Мы сможем начать все сначала? — Она задавала этот вопрос совершенно серьезным голосом, без перебоя и эмоций, ровный и спокойный тембр её голоса навел меня на мысль, а не лежу я сейчас в больнице, возле койки с толстым, вонючим мужиком и не снится ли мне всё это. Я оттолкнул её, на лице воцарился страх и паника. А ели все по настоящему, нужно спросить у неё того, что я не знаю, я не смогу придумать себе это сам, это же проекция моего подсознания, — сколько мыслей промелькнуло в моей голове в то мгновение. Я даже не подумал, что могу додумать что-то или исковеркать уже имеющуюся информацию, правильные решения приходят немного позже, чем стоило.

— Почему ты ушла? Тогда 4 года назад, почему? — в этот раз мне не удалось казаться для неё настоящей опорой и поддержкой, подбородок сморщился, по капли на лице пока, что скрывали мои слезы. Она взгляну на меня из под лба. Сверкнули небольшие зеленые глаза, по всей радужке растянулся огромный зрачок, все лицо было в туши, она потекла из-за её слез. — Хватит молчать! Скажи мне уже, что произошло тогда? Почему ты просто ушла?! — Я закрыл глаза, мир словно пошатнулся подо мной, я припал на одно колено.

В моей голове мелькнула мысль, — её не было столько лет, а теперь она видит тебя в таком свете, шикарно, тебе так не кажется? Это заставило меня собраться. Отряхнув джинсы, я встал перед ней, она не отводила глаз с асфальта, мне казалось, что было стыдно рассказать мне.

— Ладно, просто скажи мне, что случилось и мы решим, что делать дальше.

— Я изменила тебе, Артур…

Время остановилось, а сердце словно треснуло. Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного, мне разбили сердце, вот значит как это бывает. В тот момент мне не хотелось ничего, казалось, что я падаю в воду и потихоньку иду ко дну. Как быть дальше и что делать в этой ситуации? Оставить её здесь, сесть в машину, поехать домой и… Что меня ждет дальше? Бутылка? Петля? Я уже болтался под люстрой, не выдержав напряжение, которое просто съело меня изнутри, на что я пойду в этот раз, если смогу оставить её тут одну. Как можно разрешить себе простить ей акт сравнения того, что она испытывала со мной, ей не хватало чего-то, что она пошла искать в других людях. Не скажу, что последние наши месяцы отношений были такими же яркими, как, например, первые, но чтобы опуститься до измены…

В голову застучало воспоминание о нашем давнем разговоре, который я не вспоминал никогда, но эмоции искали в моей голове все, что могло её оправдать. Речь шла о фильме, в котором герой изменил своей супруге из-за сложившихся обстоятельств, в конце наши мнения разошлись и я встал на сторону мужа. То ли это мужская солидарность, то ли мне казалось, что он был прав, не важно, важно, что я в точности вспомнил, что она говорила в тот вечер. «Мужчины — это животные, у них от природы заложена страсть засунуть всему движущемуся, он изменяет из за желания секса, а девушка сможет позволить себе упасть до такого только тогда, когда испытывает недостаток чувств и отдачи от своего партнера — поэтому мужская измена не прощается в принципе.» Она кричала и активно жестикулировала, пыталась доказать свою правоту, её зацепила эта тема и я был согласен с её утверждением, но смог доказать и заложить в голову, что измена, какой бы она не была, неприемлема в серьёзных отношениях.

Но я хотел простить её. Люди имеют свойство забывать, мы постоянно что-то забываем и не обращаем на это внимания. Дни, месяца, годы все летят, а воспоминаний становится всё меньше и меньше. Мы способны забывать боль и усталость, чувства и эмоции. Заходя домой вымотанным и упав в постель, завтра ты и не вспомнишь, насколько был измотан. А если бы девушки помнили боль, которую испытывают при родах, никогда в жизни никто из них не решился бы на второго ребенка. Может быть, у меня и не получится стереть эту информацию у себя из головы, но, со временем, не думать о ней и она уйдет, как плохой фильм, нужно только время. Возможно, страх к новым испытаниям одиночества не давал мне отказаться от неё в этот момент, возможно, я уже пересмотрел свои взгляды на измену, возможно, из-за давности событий, не воспринимал это во всю серьёзность, а скорее всего, просто подчинился её запаху и химии в своём организме.

В этот момент время приобрело свой обычный вид, все вокруг зашевелилось, жизнь продолжилась, когда я вынырнул из своего внутреннего омута, она уже стояла на цыпочках и упиралась носом мне в шею. Руки её обвивали меня, как виноградная лоза и это успокоило мои нервы лучше, чем любая таблетка. Холодноватый нос создавал ощущения уюта, я почувствовал умиротворение.

Она чувствовала вину за своё поступок, потому, что за наши отношения она поступала так только несколько раз, но мне хватило этого, чтобы понять, что означает этот жест. Правильно, ей было, за что себя терзать.

Я ненавидел и презирал людей, которые повадились на измену своему выбору и предали вторую половину самого себя, наверное, она уехала именно потому, что знал, что я не смогу принять её. Но теперь, время расставило все по своим местам, я знал, что не смогу остаться без неё и был готов простить абсолютно всё. Обнял её, стараясь сделать это максимально аккуратно и нежно, но при этом, чтобы она почувствовала, что рядом с ней всё тот же мужчина, а не тряпка, которая не может уследить за слезами.

Этот жест показал ей больше, чем я мог передать словами в тот момент. Её глаза смотрели в мои, цвета морских водорослей, они потемнели, готовые услышать приговор. Я — судья. У меня не было присяжных, помощников и времени подумать, я сделал свой выбор, я уже вынес приговор…

Поймав такси, я направил её в ближайшую гостиницу, было уже поздно и нужно было остаться где-то на ночь. С кашей в голове, ведь собрать все, что произошло в кучу, было сложно, я медленно подошел к окну и наблюдал, как капли дождя под косым углом разбиваются прямо об окно. Это меня успокаивало, ведь я был сильно напряжен. Было ощущение, что они попадут мне в лицо, но нас все-таки разделяло стекло. Сзади меня обхватили хрупкие руки, что заставило моментально расслабиться и отпустить все ненужное из головы.

— Давай уедем от сюда? — Я проговорил это, глядя в окно, не развернувшись к ней. Ответа так и не прозвучало, видимо она не услышала меня. Я взял её руки в свои и освободился от объятий, схватил её, словно маленького ребенка. Перенося её на подоконник мне удалось услышать её смех. Звука мелодичнее, чем этот, не получится отыскать нигде на этой планете.

— Ира, давай уедем отсюда! — пришлось повторить.

— Артур, у меня никого не осталось. Ты был единственным человеком, к которому я могла прийти, и ты принял меня. Теперь ты мой идол и я пойду за тобой, куда скажешь и когда скажешь.

Эти слова звучали, как музыка для моих ушей, мне приходилось только крепко её обнимать, но в какой-то момент я понял, что ничего не знаю о её жизни после того, как она ушла. — Расскажи мне, что тобой случилось, когда ты ушла? Что заставило тебя вернуться?

Следующие несколько часов мы провели разговаривая о том, как она носилась по всей стране, потому, что её мать серьезно заболела и Ира искала деньги её на лечение, а когда мать умерла и одиночество окутало её словно темнота она поняла, что надо найти выход, иначе она пропадет. Все эти рассказы я слушал совершенно посредственно и не испытывал абсолютно ничего. Эти часы в голове царил только один вопрос, который я и сам себе боялся задать, я так и не нашел момента, чтобы спросить: с кем она мне изменила? Перед сном я понял, что не должен знать ответа и не должен вспоминать этих вещей.

— Прошлое остаётся в прошлом, — я произнес эти слова и посмотрел на неё, — с завтрашнего дня мы начинаем новую жизнь! — Зрачки её стали шире и она растаяла на кровати. Все будет хорошо — подумал я и лег рядом ней. Своей хрупкой рукой она схватила мою и обняла сама себя.