Девушка из каюты № 10

Рут Уэйр, 2016

Роскошный круизный лайнер, плывущий к берегам Норвегии. Северное сияние. Идеальное путешествие. Когда журналистке Ло Блэклок выпадает шанс совершить круиз, она хватается за эту возможность, чтобы написать отличный обзор и подняться по карьерной лестнице. Но все идет не так, как она запланировала… Проснувшись ночью, Ло слышит странный звук, будто за борт выбросили тело. Выбежав на балкон, она видит кровь на стекле соседней каюты № 10 и вызывает охрану… Но записи показывают: никто не заходил в эту каюту, а все пассажиры на борту. Ло вынуждена признать, что, возможно, ошиблась – или оказалась в ловушке на одном лайнере с убийцей…

Часть 2

Глава 6

У богатых даже душ лучше.

Бурлящие струи так неистово массировали мое тело, что мне казалось, будто я полностью слилась с водой.

Я намылила голову, побрила ноги, а затем, стоя под душем, просто смотрела на волны и небо и наблюдала за кружащими чайками. Я оставила дверь в ванную открытой, чтобы через комнату видеть террасу и море. Эффект… да, не стану скрывать, эффект потрясающий. Надо же поразить чем-то гостей, которые платят за такую каюту восемь штук или около того.

Неприличная сумма для человека с моей зарплатой — и даже для Роуэн. Долгие годы я пускала слюни на материалы, которые она присылала с виллы на Багамах или яхты на Мальдивах, и думала, что однажды и я дорасту до таких возможностей. Но теперь, оказавшись на ее месте, я не могла понять: как можно постоянно бывать среди людей, чья жизнь, в отличие от твоей, — это непозволительная роскошь? Как Роуэн выдерживала?

От нечего делать я пыталась посчитать, сколько месяцев мне надо работать, чтобы оплатить неделю пребывания на «Авроре», как вдруг что-то услышала, какой-то непонятный шум, приглушаемый гулом душа и явно исходящий из моей комнаты. Стараясь дышать ровно, я открыла глаза, чтобы выключить воду.

И увидела, что дверь ванной закрывается, словно кто-то уверенным движением руки захлопнул ее.

Раздался глухой стук, подобающий крепкой, тяжелой двери наивысшего качества, и я оказалась заперта в темноте и духоте ванной. На голову лилась вода, а сердце колотилось так сильно, что его наверняка уловил звуковой локатор судна.

За биением пульса в ушах и гулом воды ничего не было слышно. В темноте светились только красные лампочки на панели управления душевой кабины. Черт. Вот черт. Почему я не закрыла дверь в каюту на замок?

Стены словно сдвигались, а мрак поглощал меня целиком.

«Не паникуй», — сказала я самой себе. Никто тебя не тронет. Нет там никакого грабителя. Может, горничная зашла расстелить постель или дверь сама захлопнулась. Не паникуй.

Я заставила себя нащупать кнопки на панели управления. Пошла ледяная вода, затем обжигающе горячая — я вскрикнула и отшатнулась, ударившись лодыжкой о стену. Потом наконец нашла нужную кнопку, перекрыла воду и вслепую потянулась к выключателю.

Небольшую ванную залил ослепительный свет, и я посмотрела на себя в зеркало — жутко бледная, мокрые волосы прилипли к лицу, прямо как у той девочки из «Звонка». Вот черт.

Так вот что меня ждет? У некоторых случаются приступы паники, когда они идут домой от метро или ночуют дома без парня, — неужели я стану одной из них?

Нет, к черту. Не бывать этому.

На крючке на двери висел халат, и, наспех закутавшись в него, я сделала глубокий прерывистый вдох.

Не бывать.

В комнате было пусто. Совсем пусто. А дверь закрыта на замок, даже цепочка накинута. Никто зайти сюда не мог. Наверное, я просто услышала чьи-то шаги в коридоре. Да и дверь наверняка захлопнулась под собственным весом, когда корабль накренился.

Я снова проверила цепочку, массивную и крепкую, что обнадеживало, неуверенной походкой дошла до кровати и легла. Сердце по-прежнему колотилось от выброса адреналина, и я все ждала, когда пульс придет хоть в некоторое подобие нормы.

Сейчас бы уткнуться в плечо Джуду. От этой мысли я едва не расплакалась, но стиснула зубы и подавила слезы. Джуд здесь не поможет. Проблема во мне и в чертовых приступах паники. Слабачка.

Ничего страшного не случилось. Ничего страшного. Я повторяла эти слова в такт учащенным вздохам, пока не начала успокаиваться.

Ничего страшного не случилось. Ни сейчас, ни тогда. Никто тебя не тронул.

Ладно.

Боже, надо выпить.

В мини-баре нашелся тоник, лед и шесть миниатюрных бутылочек джина, виски и водки. Я сыпанула в стакан льда, слегка трясущимися руками залила его содержимым двух мини-бутылочек. Добавила немного тоника и выпила залпом.

По телу разлилось тепло, и мне сразу же стало лучше.

Я встала, ощущая легкость в голове, в руках и ногах, и достала из сумки телефон. Сигнала не было, мы вне зоны доступа, зато на судне имелся вай-фай. Я открыла почту и, грызя ногти, смотрела, как в папке «Входящие» появляются все новые и новые письма. Все не так плохо, ведь сегодня воскресенье — я боялась, что их будет больше, — но пролистывая список писем вниз, я почувствовала ужасное напряжение. И тут я поняла, что именно я ищу и зачем. Ни одного письма от Джуда.

Я ответила на несколько срочных сообщений, пометила остальные непрочитанными и выбрала опцию «Написать».

«Дорогой Джуд», — набрала я. И не могла подобрать слов. Интересно, чем он сейчас занимается? Собирает чемодан? Сидит в самолете в тесном экономклассе? Или лежит на кровати в каком-нибудь отеле, пишет мне сообщения, посты в «Твиттере», вспоминает меня…

Я вновь мысленно пережила тот момент, когда ударила его по лицу тяжеленной лампой. О чем я только думала?

«Ты и не думала, — сказала я самой себе. — Ты до конца не проснулась. Ты не виновата. Это вышло случайно».

«Фрейд говорил, что случайностей не существует, — отозвался внутренний голос. — Может, все дело в тебе…»

Я не желала слушать его и потрясла головой.

Дорогой Джуд, я люблю тебя.

Я скучаю.

Прости.

Я все стерла и начала писать новое письмо.

От: Лора Блэклок

Кому: Памела Крю

Отправлено: воскресенье, 20 сентября

Тема: жива-здорова

Привет, мам, у меня все хорошо, я уже на борту корабля, который оказался невероятно роскошным. Тебе бы здесь понравилось! Не забудь сегодня забрать Делайлу. Ее корзинка на столе, а еда под раковиной. Пришлось сменить замок, новый ключ у миссис Джонсон, которая живет этажом выше.

Люблю тебя и СПАСИБО!

Целую, Ло

Я нажала «отправить», потом открыла «Фейсбук» и написала сообщение моей лучшей подруге Лисси.

Здесь просто невероятно здорово. Мини-бар в моей каюте — прости, я имела в виду в чертовски огромных АПАРТАМЕНТАХ — забит НЕОГРАНИЧЕННОЙ бесплатной выпивкой, что не пойдет на пользу ни профессионализму, ни печени. Увидимся на суше, если я еще буду стоять на ногах. Целую, Ло.

Я налила себе еще джина и вернулась к письму Джуду. Надо что-то написать. Нельзя же оставлять все так, как было перед моим уходом. Задумавшись, я написала: «Дорогой Дж. Прости, что перед отъездом я вела себя как настоящая стерва. Я говорила сгоряча. Я очень люблю тебя». Пришлось остановиться, потому что мешали слезы и я не видела экран. Сделав пару прерывистых вдохов, я раздраженно протерла глаза и дописала: «Сообщи мне, когда будешь на месте. Удачно добраться. Целую, Ло».

Уже теряя надежду, я обновила папку с входящими письмами. Увы, ничего нового так и не пришло. Я со вздохом осушила второй стакан джина. Часы у кровати показывали 18.30, а значит, настало время достать бальное платье номер один.

Проинформировав меня, что ужин на борту — это торжественное мероприятие и требует «официального» (читай: «дурацкого») дресс-кода, Роуэн посоветовала взять напрокат как минимум семь вечерних платьев, чтобы не появляться в одном и том же дважды. Правда, заплатить за эти семь платьев она не предложила, поэтому я взяла три, что и так на три больше, чем я собиралась брать.

Из них мне больше всего приглянулось самое вычурное — длинное серебристо-белое платье-футляр, расшитое стразами, в котором, как без тени сарказма утверждала консультант, я похожа на Лив Тайлер из «Властелина колец». Видимо, мне не удалось сохранить серьезный вид, потому что, пока я примеряла другие платья, она бросала на меня подозрительные взгляды.

Однако я не была готова начать с платья со стразами, когда некоторые вполне могут прийти на встречу в джинсах, так что я выбрала самый скромный наряд — атласное темно-серое платье-комбинацию, длинное и узкое. На правом плече — небольшая россыпь пайеток в форме листочков, но по-другому, наверное, никак. Такое чувство, что большую часть бальных платьев создают пятилетние девочки, вооруженные пистолетами с блестками, зато этот наряд хотя бы не сильно напоминал взрыв на фабрике кукол Барби.

Я втиснулась в платье, застегнула застежку на боку и вытрясла полный набор «боеприпасов» из косметички. Пары мазков блеском для губ сегодня явно не хватит, чтобы хоть немного быть похожей на человека. Замазывая порез на щеке маскирующим карандашом, я вдруг поняла, что среди груды косметики нет туши.

Я перерыла всю сумку, надеясь найти ее там, попыталась вспомнить, где я ее последний раз видела. Ну конечно. В сумке вместе с остальными вещами! Тушью я пользуюсь не всегда, но без темных ресниц дымчатый макияж выглядит странно и нелепо, как будто я его не доделала. В голове проскользнула глупая мысль: не использовать ли вместо туши жидкую подводку, — однако вместо этого я решила еще раз проверить сумку, вдруг во внутреннем кармане есть запасная. Я вытряхнула на кровать содержимое сумки, хотя в глубине души знала, что туши там определенно нет. Складывая все обратно, я услышала шум из соседней каюты — туалет со смывом под давлением заглушал даже гул двигателя.

Взяв ключ-карту, я босиком вышла в коридор.

На деревянной двери из ясеня по правую сторону от моей каюты висела табличка «№ 10: Каюта Пальмгрена» — похоже, к десятой каюте выдающихся скандинавских ученых уже не осталось, так что ее назвали в честь композитора. Я нерешительно постучала.

Никто не открыл. Я подождала. Может, пассажир в душе.

Я постучала снова — три раза, отрывисто, — потом еще разок с силой ударила в дверь, вдруг у человека проблемы со слухом.

Дверь тут же распахнулась, как будто пассажир стоял прямо за ней.

— Чего? — спросила женщина, не до конца открыв дверь. — Все нормально? — Выражение ее лица вдруг изменилось. — Черт. Вы кто?

— Ваша соседка, — ответила я. Женщина была молодая и симпатичная, с длинными темными волосами, в потрепанной и дырявой футболке «Пинк Флойд», и этим почему-то мне очень понравилась. — Лора Блэклок. Ло. Простите за странную просьбу… можно одолжить у вас тушь?

На туалетном столике виднелась целая куча тюбиков и кремов, да и сама она была накрашена, так что я была вполне уверена, что проблем не возникнет.

— Тушь? — Вид у нее был взволнованный. — Хорошо. Сейчас.

Она скрылась внутри каюты, закрыв за собой дверь, а потом вернулась с тюбиком туши «Мейбеллин» и сунула его мне в руку.

— О, спасибо. Накрашусь и сразу верну.

— Не надо, — сказала она. Я машинально возразила, но она все равно отказалась: — Серьезно, оставьте себе.

— Я помою щеточку, — предложила я, однако женщина нетерпеливо покачала головой:

— Говорю же, не надо.

— Ладно, — озадаченно произнесла я. — Спасибо.

— Не за что. — Она захлопнула дверь у меня перед носом.

Я вернулась в свою каюту. Если уж я чувствовала себя на судне не в своей тарелке, то этой девушке наверняка совсем не по себе. Может, это чья-то дочь? Интересно, будет ли она на ужине?

Только я накрасила глаза взятой у соседки тушью, как в дверь постучали. Неужели передумала?

— Привет, — сказала я, открывая дверь. Однако в коридоре стояла другая девушка — в форме стюардессы. Она явно переусердствовала с выщипыванием бровей, и теперь на ее лице застыло удивленное выражение.

— Добрый вечер, — поздоровалась стюардесса певучим скандинавским тоном. — Меня зовут Карла, я обслуживаю ваш номер вместе с Джозефом. Хотелось бы напомнить вам, что презентация состоится…

— Помню, — перебила я ее резче, чем хотелось. — В семь часов в зале Пеппи Длинныйчулок… или как там?

— О, вы неплохо разбираетесь в скандинавских писателях! — просияла она.

— С учеными у меня хуже, — призналась я. — Скоро приду.

— Чудесно. Лорд Буллмер будет рад поприветствовать всех пассажиров.

Когда она ушла, я покопалась в чемодане в поисках накидки к платью — что-то вроде серой шелковой шали. Набросив ее на плечи, я стала походить на одну из сестер Бронте.

Заперев дверь, я засунула карту-ключ в бюстгальтер и пошла по коридору к салону Линдгрен.

Глава 7

Белое. Белое. Светлый деревянный пол. Бархатистые диваны. Длинные шелковые шторы. Безупречные стены. Поразительно непрактично для пассажирского судна — видимо, так и задумывалось.

С потолка свисала еще одна люстра Сваровски, и я, практически ослепленная, не могла не остановиться у входа. Дело было не только в самом свете, в переливах и отражении кристаллов от потолка, но и в размахе. Зал был идеальной копией салона какого-нибудь пятизвездочного отеля или приемной лайнера «Куин Элизабет 2», только маленькой. В помещении находилось человек двенадцать или пятнадцать, не больше, но они заполняли все пространство, и даже люстру для этого зала сделали поменьше. Как в кукольном домике.

Я оглядывала присутствующих, пытаясь отыскать среди них ту девушку в футболке «Пинк Флойд», когда из коридора позади меня раздался низкий голос:

— Ослепнуть можно, правда?

Я обернулась и увидела таинственного мистера Ледерера.

— Есть немного.

— Коул Ледерер, — протянул он руку.

Его имя казалось смутно знакомым.

— Лора Блэклок.

Мы пожали друг другу руки. Даже поднимаясь по трапу в джинсах и футболке, он был «усладой для глаз», как сказала бы Лисси. Теперь, глядя на него в смокинге, я вспомнила выведенное Лисси правило: смокинг делает мужчину на 33 процента более привлекательным.

— Итак, мисс Блэклок, — продолжил он, взяв бокал с подноса, предложенного очередной улыбчивой стюардессой-скандинавкой, — что привело вас на «Аврору»?

— Зовите меня Ло. Я журналист, пишу для «Велосити».

— Что ж, очень рад познакомиться, Ло. Не откажетесь выпить?

Он взял еще один фужер и с улыбкой протянул его мне. На мгновение я усомнилась, стоит ли пить, когда вечер только начинается. Впрочем, отказаться невежливо. В желудке было совсем-совсем пусто, и я еще не протрезвела после джина, но ведь один бокальчик не помешает?

— Спасибо, — наконец сказала я. Ледерер подал бокал, коснувшись пальцами моей руки — вряд ли случайно, — и я сделала глоток, чтобы успокоить нервы. — А вы? Какая у вас тут роль?

— Я фотограф, — ответил он, и я вдруг вспомнила, где слышала его имя.

— Коул Ледерер! — воскликнула я, проклиная себя. Роуэн прицепилась бы к нему еще на трапе и не отпускала. — Ну конечно, автор потрясающих снимков тающих горных вершин для «Гардиан»!

— Верно, — широко улыбнулся он. Ледерер не скрывал, что ему приятно быть узнанным; странно, как это ему до сих пор не надоело — ведь он знаменит, почти как легендарный британский фотограф Дэвид Бейли. — Меня пригласили подготовить фотоматериал для освещения поездки в СМИ: мрачные снимки фьордов и все такое.

— А вы таким обычно не занимаетесь? — неуверенно поинтересовалась я.

— Нет. Чаще всего фотографирую вымирающие виды или уголки природы, находящиеся в зоне риска, а местным обитателям, похоже, ничего не угрожает. Они очень даже упитанны.

Мы вместе обвели зал взглядом. Что до мужчин, вынуждена была согласиться с Коулом. Если мы вдруг потерпим кораблекрушение, вон та компашка в дальнем углу продержится несколько недель на собственных запасах жира. Чего не скажешь о женщинах — на их безупречных стройных телах словно было написано «бикрам-йога» и «макробиотическое питание», и уж они вряд ли долго протянут, пойди корабль ко дну. Если только не съедят одного из своих мужчин.

Я увидела еще несколько лиц, знакомых по журналистским мероприятиям: здесь была Тина Уэст, редактор «Вернских времен» (с девизом «Восемьдесят дней — это только начало»), худая, как гончая, и увешанная украшениями, которые, пожалуй, весили больше ее самой; круглый и лоснящийся, точно морж, Александр Бельхомм, журналист, пишущий о путешествиях и о еде для нескольких бесплатных журналов, которые можно найти в поездах и самолетах, и Арчер Фенлан, известный специалист по «экстремальным путешествиям».

Арчеру, пожалуй, едва за сорок, хотя из-за огрубевшего лица, покрытого автозагаром, он выглядел старше. Бедняга переминался с ноги на ногу — в смокинге и галстуке ему было явно неуютно. Не представляю, как он здесь оказался, ведь обычно Арчер путешествует по Амазонке, поедая личинок. Наверное, решил немного отдохнуть.

Девушки из соседней каюты нигде не было видно.

— Бу! — напугал меня кто-то сзади.

Я обернулась.

Бен Говард. А он тут что забыл? С нашей последней встречи широко улыбающийся Бен успел отрастить густую модную бороду.

— Бен, — ошеломленно выдавила я. — Как дела? Ты знаком с Коулом Ледерером? Бен раньше работал вместе со мной в «Велосити», а теперь пишет для… Для кого ты теперь пишешь? «Инди»? «Таймс»?

— Мы с Коулом знакомы, — спокойно ответил Бен. — Вместе работали над тем проектом «Гринписа». Как ты, дружище?

— Нормально, — сказал Коул.

Бен и Коул по-мужски приобняли друг друга — видимо, для рукопожатия они недостаточно суровы, а для удара кулаками чересчур консервативны.

— Отлично выглядишь, Блэклок. — Бен окинул меня таким взглядом, что я заехала бы ему коленом между ног, если бы не чертовски узкое платье. — Правда… ты что, опять боксировала?

Я не сразу поняла, о чем он говорит, но потом до меня дошло: синяк на щеке. Видимо, я не слишком хорошо управляюсь с маскирующим карандашом.

Воспоминание о чужаке в моей квартире — ростом примерно с Бена, с такими же блестящими темными глазами — явственно пронеслось у меня перед глазами; сердце вновь заколотилось, а грудь сжало, и я никак не могла найтись с ответом. Просто смотрела на Бена, надеясь, что не обжигаю своим ледяным взглядом.

— Ладно, ладно, извини, — поднял он руки. — Не мое дело, понял. Боже, ну и тугой же воротник. — Бен подергал галстук-бабочку. — Так как ты тут оказалась? Дела пошли в гору?

— Роуэн заболела, — коротко объяснила я.

— Коул! — Неловкое молчание прервал чей-то голос, и мы обернулись. Шурша серебристым платьем, будто змеиной кожей, по белоснежному дубовому полу шла Тина. Не обращая внимания на нас с Беном, она расцеловала Ледерера в обе щеки. — Дорогой, сколько зим! — Ее хриплый голос был полон эмоций. — Когда же ждать тех снимков, что ты обещал для «Вернских времен»?

— Привет, Тина, — сказал Коул с едва заметной утомленностью в голосе.

— Позволь познакомить тебя с Ричардом и Ларсом, — промурлыкала она и, взяв Коула под руку, повела его в сторону группы мужчин, которых я заметила при входе в зал. Коул дал себя увести и напоследок грустно улыбнулся. Бен проводил его взглядом, а затем резко повернулся ко мне, так изогнув бровь, что я усмехнулась.

— Теперь понятно, кто тут королева бала, да? — с иронией спросил Бен, и я не могла не кивнуть в ответ. — Так как у тебя дела? — продолжил он. — По-прежнему с тем янки?

Что я могла сказать? Что я не знаю? Что, скорее всего, я все испортила и потеряла его?

— Который по-прежнему в разъездах, — наконец выдавила я с кислой улыбкой.

— Вот досада. Но знаешь, все, что происходит среди фьордов, остается среди фьордов…

— Да ну тебя, Говард!

— Попытка не пытка, что тут такого, — подмигнул он.

«Много чего такого», — подумала я, однако промолчала и взяла еще один бокал с подноса у проходившей мимо официантки. Осмотрелась, пытаясь придумать другую тему для разговора.

— Так кто еще на борту? — спросила я. — Кроме нас с тобой, Коула, Тины и Арчера. Ну, и Александра Бельхомма. Вот эти, например, кто? — кивнула я на людей, с которыми болтала Тина. Трое мужчин и две женщины, одна из них примерно моего возраста, только в платье тысяч на пятьдесят дороже моего, а вторая…

— Лорд Буллмер со свитой. Владелец судна и… скажем, номинальный глава компании.

Я внимательно смотрела на эту группу, стараясь узнать лорда Буллмера по фотографии из Википедии. Получилось не сразу, но как только один из мужчин громко рассмеялся, запрокинув голову, я поняла, что это он. Высокий, поджарый, в идеально сидящем — должно быть, сшитом на заказ — костюме, сильно загорелый, как будто много времени проводит под открытым небом. Когда он смеялся, его ярко-голубые глаза сужались до узких щелочек. На висках проступила седина, но не как признак старения — такая седина бывает на иссиня-черных волосах.

— Молодой… Странно, он наш ровесник и уже лорд, правда?

— И еще виконт чего-то там, если не ошибаюсь. Деньжата у него в основном от жены, наследницы семейства Лингстад, основателей автомобильного производства. Слышала о них?

Я кивнула. Мои знания в этой области не слишком обширны, да и семья эта известна своей непубличностью, но даже я слышала про Фонд Лингстад. В любом репортаже из зоны катастрофы международного масштаба всегда появлялись грузовики и посылки с гуманитарной помощью с логотипом их фонда. Я вдруг вспомнила: в прошлом году во всех газетах был снимок — может, кстати, его даже сделал Коул, — на котором сирийская женщина поднимает на руках ребенка прямо перед грузовиком Лингстадов, чтобы заставить водителя остановиться.

— А это, значит, она? — показала я кивком на стоявшую ко мне спиной блондинку, смеявшуюся над шуткой. На ней было поразительно простое платье из розового шелка, по сравнению с которым мой наряд казался практически маскарадным.

— Нет, это Хлоя Йенссен, — покачал головой Бен. — Бывшая модель и теперь жена вон того светловолосого парня, Ларса Йенссена. Он большая шишка в сфере финансов, глава крупной инвестиционной группы в Швеции. Видимо, Буллмер пригласил его сюда как потенциального инвестора. А жена Буллмера, Анне, рядом с ним, с платком на голове.

Вот это да… Удивительно. По сравнению с остальными она выглядела… блеклой. На женщине было бесформенное шелковое кимоно серого цвета, похожее одновременно и на вечернее платье, и на домашний халат, вокруг головы у нее был повязан шелковый платок, но даже издалека я видела, что кожа у нее бледная, почти восковая. Эта ее бледность резко выделялась на фоне остальных людей в их компании, которые выглядели прямо-таки неприлично здоровыми. Я поняла, что слишком пристально смотрела на нее, и опустила глаза.

— После болезни, — пояснил Бен. — Рак груди. Слышал, все было очень серьезно.

— Сколько ей?

— Лет тридцать, не больше.

Бен осушил бокал и оглянулся в поисках официанта, а я снова уставилась на супругу Буллмера. Ни за что бы не узнала ее по той фотографии из Интернета. Может, все дело в посеревшей коже или бесформенном наряде, однако выглядела Анне теперь намного старше, а без прелестной копны золотистых волос и вовсе стала не похожа на саму себя.

Зачем она здесь, почему не осталась отдыхать дома? Хотя почему бы и нет? Может, ей недолго осталось. Может, она хочет как можно лучше прожить остаток жизни. А может быть, пришла мне в голову еще одна идея, может быть, она никак не дождется, когда та женщина в сером платье перестанет смотреть на нее с жалостью и оставит ее в покое.

Я снова отвела взгляд и попыталась найти другой объект для домыслов. В компании остался только один неизвестный мне человек — высокий мужчина постарше с аккуратной седеющей бородой и огромным животом, который мог вырасти только в результате большого количества сытных обедов.

— Кто этот двойник Дональда Сазерленда? — спросила я у Бена, и он повернулся посмотреть.

— Кто? А, это Оуэн Уайт. Британский инвестор. Вроде Ричарда Брэнсона, только немного помельче.

— Господи, Бен, откуда ты все это знаешь? У тебя что, в голове энциклопедия высшего общества?

— Да нет. — Бен глянул на меня с недоверием. — Запросил в пресс-службе список гостей и погуглил их. Элементарно.

Вот черт. Любой хороший репортер поступил бы точно так же, а я и не подумала. С другой стороны, вряд ли последние несколько дней Бен страдал от недостатка сна и посттравматического стресса.

— Как насчет…

Слова Бена заглушил «дзынь-дзынь-дзынь» металла о фужер с шампанским, и на середину зала вышел лорд Буллмер. Камилла Лидман отложила бокал и чайную ложку и хотела было подойти и представить Буллмера, но он махнул рукой, и Камилла со скромной улыбкой удалилась.

В комнате воцарилась уважительная тишина, полная предвкушения, и лорд Буллмер заговорил.

— Благодарю всех, кто присоединился к нам на первом плавании «Авроры», — начал он. В его дружелюбном тоне не слышалось никаких намеков на классовую принадлежность — к такому обычно и стремятся в частных школах, — а от голубых глаз невозможно было отвести взгляд. — Меня зовут Ричард Буллмер. Моя супруга Анне и я рады приветствовать вас на борту. Мы старались сделать этот корабль вторым домом для наших пассажиров.

— Вторым домом? — прошептал Бен. — У Буллмера-то, конечно, дом с видом на море и бесплатным мини-баром. Не то что у меня, черт возьми.

— Мы считаем, что ради путешествия не стоит идти на компромиссы, — продолжил Буллмер. — На «Авроре» все будет по вашему желанию, а если вам что-то не понравится, и я, и мои работники готовы вас выслушать. — Он замолчал и подмигнул Камилле — понятно, что претензиями будет заниматься она. — Тем из вас, что меня знают, известно о моей страсти к Скандинавии, к теплу ее народа, — с улыбкой взглянул он на Анне и Ларса, — к потрясающей еде, — кивнул Буллмер на пронесенный мимо поднос с канапе с креветками и укропом, — и к поразительной красоте самого региона, от холмистых лесов Финляндии и разрозненных островов шведского архипелага до величественных фьордов Норвегии, откуда родом моя жена. Но для меня, как ни парадоксально, в скандинавских пейзажах самое главное вовсе не земля, а небо, бескрайнее и почти неестественно ясное. И именно небо венчает красоту зимней Скандинавии — в нем мы наблюдаем северное сияние. Природа не работает по расписанию, но я очень надеюсь, что в этом плавании нам удастся насладиться поразительным великолепием северного сияния. А теперь, дамы и господа, поднимем бокалы за первое плавание «Авроры Бореалис» — и пусть красота северного сияния, в честь которого она названа, никогда не померкнет.

— За «Аврору Бореалис», — послушно произнесли мы хором и осушили бокалы. Алкоголь струился по моему телу, снимая все неприятные ощущения, даже боль в до сих пор ноющей щеке.

— Ну что, Блэклок, — сказал Бен, отставив пустой бокал. — Вперед, за дело, пора посплетничать.

Мне не очень хотелось подходить к этим людям вместе с ним. Учитывая наше прошлое, будет неловко, если нас примут за пару, но оставаться в стороне, пока Бен налаживает связи, я тоже не могла. Когда мы двинулись через зал, Анне Буллмер коснулась руки своего мужа и прошептала что-то ему на ухо. Тот кивнул, Анне подобрала полы платья, и они вместе направились к выходу. Ричард заботливо держал ее за руку. Супруги прошли мимо нас через центр зала, и Анне так мило улыбнулась, что на ее тонком вытянутом лице проступила тень былой красоты. Я заметила, что у нее нет бровей. Вместе с выступающими скулами это придавало лицу удивленное выражение и делало его похожим на череп.

— Прошу меня извинить, — сказала она на таком чистом английском, который можно услышать только на Би-би-си. — Я очень устала, так что, боюсь, с сегодняшнего вечера придется улизнуть. Но завтра я буду рада познакомиться с вами поближе.

— Конечно, — неловко произнесла я и попыталась улыбнуться. — Я… я тоже буду рада.

— Я только провожу супругу до каюты, — сообщил Ричард Буллмер. — Вернусь еще до подачи ужина.

Они неспешно вышли из зала. Посмотрев им вслед, я обратилась к Бену:

— Она потрясающе говорит по-английски. Никогда бы не подумала, что она из Норвегии.

— В детстве Анне почти и не жила там. Насколько мне известно, большую часть юных лет она провела в школах-интернатах в Швейцарии. Ну что, Блэклок, я иду в бой, прикрой меня.

Бен широким шагом прошел через зал и, подхватив по пути несколько канапе, с искусной легкостью прирожденного журналиста втиснулся в небольшую группу людей.

— Бельхомм, — сказал Бен лицемерным тоном, свойственным воспитанникам Итона, хотя сам-то вырос в муниципальном микрорайоне Эссекса. — Рад снова вас видеть. А вы, сэр, должно быть, Ларс Йенссен, я читал о вас в «Файнэншл таймс». Восхищаюсь вашей позицией по поводу окружающей среды — наверняка развивать бизнес с такими принципами не очень-то легко.

Только посмотрите, каков засранец! Как у него хорошо получается налаживать знакомства. Неудивительно, что он пишет для «Таймс», тогда как я застряла в «Велосити» в тени Роуэн. Надо подойти к нему, вклиниться в беседу. Это был мой шанс, и я это знала. Так почему я, сжимая бокал холодными пальцами, никак не могла сойти с места?

Мимо прошла официантка с бутылкой шампанского, и я, слегка противясь, позволила освежить мой бокал. Когда она отошла, я безрассудно сделала глоток.

— Пенни? — шепнул мне кто-то на ухо, и, обернувшись, я увидела Коула Ледерера.

— Какая Пенни? — выдавила я, хотя ладони вспотели от тревоги.

Коул широко улыбнулся, и я поняла, что он имел в виду.

— А, ну да, пенни за мои мысли. — Я сердилась на саму себя и на Коула — за то, что он такой элегантный.

— Прошу прощения, — все еще улыбаясь, сказал он. — Дурацкая фраза. Просто вы стояли с таким задумчивым видом, да еще и прикусив губу… О чем вы думаете?

Я прикусила губу? Черт, осталось только поводить носами туфель и похлопать ресницами.

Я попыталась вспомнить, о чем думала — кроме Бена и отсутствия навыков заводить знакомства. На ум приходил только тот ублюдок, что залез в мою квартиру, но об этом я рассказывать не собиралась. Пусть Коул Ледерер уважает меня как журналиста, а не испытывает ко мне жалость.

— Ну… э-э… политика, — наконец промолвила я.

Коул недоверчиво взглянул на меня.

— Ну а вы о чем думали? — сердито спросила я.

Не зря большая часть наших мыслей остается в голове — озвучивать их зачастую небезопасно.

— Кроме как о ваших губах?

Я едва не закатила глаза и постаралась воззвать к своей внутренней Роуэн, которая пофлиртовала бы с Коулом, чтобы добыть его визитку.

— Если хотите знать, — продолжил Коул, оперевшись о стену, когда корабль качнулся на волнах и шампанское загремело в ведерках, — я думал о своей жене, которая скоро станет бывшей.

— О, мне жаль. — Я заметила, что он тоже пьян, просто умело скрывает.

— Она трахается с моим шафером, с самой свадьбы. Не мешало бы отплатить ей тем же.

— Переспать с подружкой невесты?

— Ну или… с кем угодно.

Ха. Довольно прямолинейно. Коул снова широко улыбнулся, и его слова прозвучали вполне мило, как будто он просто хочет попытать счастья, а не пользуется подлыми приемами пикапера.

— Думаю, проблем у вас не возникнет, — несерьезным тоном бросила я. — Уверена, что Тина не откажется.

Коул усмехнулся, и я вдруг почувствовала себя виноватой. Подумаешь, Тина пустила в ход свое обаяние! Что тут такого, это ведь не преступление.

— Извините, — сказала я, жалея, что нельзя взять свои слова обратно. — Неудачно пошутила.

— Но точно, — с иронией заметил Коул. — Ради хорошей истории Тина готова освежевать собственную бабушку.

— Дамы и господа, — прервал нашу беседу голос стюарда. — Прошу пройти в зал Яннсон, ужин будет скоро подан.

Когда мы начали продвигаться к выходу, я спиной почувствовала чей-то взгляд и обернулась. Позади стояла Тина и смотрела на меня с большим любопытством.

Глава 8

Чтобы проводить нас в крохотную столовую по соседству, потребовалось на удивление много времени. Я ожидала чего-то практичного, вроде выстроенных рядами столов и длинного прилавка с едой, как на паромах. Но здесь, конечно, все было иначе: мы словно оказались в домашней обстановке, правда, лично у меня нет знакомых, чью столовую украшают шторы из шелка-сырца и хрустальные бокалы.

Гости расположились за двумя столами по шесть человек, причем за каждым столом оставалось по одному свободному месту. Может, одно из них — для той девушки из десятой каюты? Я быстро пересчитала присутствующих.

За первым столом сидели Ричард Буллмер, Тина, Александр, Оуэн Уайт и Бен Говард. Пустовало место напротив Ричарда Буллмера.

За вторым столом сидели я, Ларс и Хлоя Йенссен, Арчер и Коул, место рядом с последним тоже было пустым.

— Можете забрать, — показал Коул на неиспользуемые приборы, когда официантка принесла бутылку вина. — У моей жены не получилось приехать.

— О, сожалею, сэр. — Официантка шепнула что-то коллеге, и ненужные приборы тут же убрали.

Так, здесь все понятно. Однако оставалось еще одно место за первым столом.

— Шабли? — предложила официантка.

— Да, с удовольствием, — откликнулся Коул.

В этот момент Хлоя Йенссен наклонилась через стол, протягивая мне руку.

— Нас не представили. — Как ни удивительно, у этой миниатюрной девушки оказался низкий хриплый голос, а еще я услышала едва заметный эссекский акцент. — Меня зовут Хлоя, Хлоя Йенссен, хотя по работе меня знают под фамилией Уайлд.

Ну конечно! Теперь я узнала эти знаменитые широкие скулы и славянского типа глаза. Даже без сценического макияжа и освещения она выглядела так, словно была родом из другого мира, словно ее только что вырвали из исландской рыбачьей деревушки или сибирского поселка. В голове не укладывалось, как модельный скаут мог заприметить ее в загородном супермаркете.

— Рада познакомиться, — сказала я, пожав Хлое руку. Ее хватка была сильной, почти болезненной, особенно из-за массивных колец на холодных пальцах. Вблизи она выглядела неотразимо; мое платье и в сравнение не шло со строгой красотой ее наряда, и мне показалось, что мы с ней с разных планет. — А я Ло Блэклок.

— Ло Блэклок! — рассмеялась Хлоя. — Мне нравится. Словно имя кинозвезды из пятидесятых, такой, знаете, с осиной талией и сиськами до подбородка.

— Если бы, — улыбнулась я, несмотря на усиливающуюся головную боль. В ее веселом настрое было что-то заразительное. — А это, должно быть, ваш муж?

— Да, Ларс. — Хлоя взглянула на него, желая вовлечь в беседу, но тот был увлечен разговором с Коулом и Арчером, так что Хлоя, закатив глаза, снова повернулась ко мне.

— Ждут кого-то еще? — кивком указала я на пустое место за первым столом.

Хлоя покачала головой:

— Наверное, это место Анне — жены Ричарда. Ей нездоровится. Видимо, решила поужинать у себя в каюте.

— Ну конечно. — И как я об этом не подумала? — Вы хорошо ее знаете?

— Нет, я хорошо знаю Ричарда, через Ларса, а Анне редко покидает Норвегию. Вообще-то, я не ожидала увидеть ее на борту, она вроде как затворница, но из-за рака и не такое…

Ее ответ прервали официанты, подав пять темных прямоугольных тарелок с россыпью квадратиков и комков пены всех цветов радуги на чем-то вроде сена. Любопытно, что я сейчас буду есть…

— Морские черенки, маринованные со свеклой, — объявил стюард, — на бизоновой траве и высушенных водорослях.

Официанты ушли, и Арчер, взяв вилку, тыкнул ею в квадратик самого яркого цвета.

— Морские черенки? — с сомнением спросил он. На телевидении его йоркширский акцент не был так заметен. — Никогда не любил сырых моллюсков. У меня от них дрожь по телу.

— Правда? — поинтересовалась Хлоя, по-кошачьи улыбнувшись — флиртующе и недоверчиво одновременно. — Я думала, вы питаетесь подножным кормом — ну, жуки, ящерицы…

— Если бы вам ежедневно платили за поедание экскрементов, вы бы все-таки не отказались съесть стейк в выходной, — сказал Арчер и широко улыбнулся. Повернувшись ко мне, он протянул руку: — Арчер Фенлан.

— Ло Блэклок, — ответила я, пережевывая что-то непонятное — надеюсь, не «кукушкины слюни», которые выделяют личинки. — Вообще-то, мы уже встречались, хотя вы вряд ли меня помните. Я из «Велосити».

— Ах да. Значит, ваша начальница Роуэн Лонсдейл?

— Все верно.

— Ей понравилась моя статья?

— Да, она была очень популярна, набрала массу комментариев.

«Двенадцать на удивление вкусных вещей, которые вы считали несъедобными» или что-то вроде того. К статье прилагался снимок — улыбаясь в камеру, Арчер жарит на костре нечто неописуемое.

— Вы не будете это есть? — показала Хлоя на тарелку Арчера. Ее тарелка уже опустела, и Хлоя, вытерев палец о блестящую губу, облизала его.

Поколебавшись, Арчер отодвинул от себя тарелку.

— Пожалуй, лучше пропущу. Дождусь следующего блюда.

— Справедливо, — заметила Хлоя.

Краем глаза я заметила какое-то движение у ее колен — даже за скатертью было видно, что под столом они с Ларсом держатся за руки, и он ласково поглаживает ее пальцы. Такое личное и одновременно такое открытое прикосновение меня поразило. Похоже, она не просто легкомысленная любительница флирта.

Арчер что-то говорил мне, и я повернулась к нему, изо всех сил стараясь сосредоточиться.

— Прошу прощения, задумалась… Что вы сказали?

— Предложил вина. Будете еще?

Я взглянула на пустой бокал — шабли выпито до дна, а я и не заметила.

— Да, буду.

Пока Арчер наливал мне вина, я пыталась сообразить, сколько уже выпила. Хлоя наклонилась ко мне и тихо спросила:

— Если не секрет, что у вас со щекой?

Видимо, я удивленно посмотрела на нее, потому что Хлоя махнула рукой, как бы говоря «ладно, проехали».

— Извините, это не мое дело, не обращайте внимания. Просто… когда-то у меня были отношения со скверным человеком…

— А… нет-нет! — Мне почему-то стало стыдно, как будто я плохо отзываюсь о Джуде за его спиной. — Ничего такого. Ко мне вломился грабитель.

— Серьезно? — с изумлением спросила Хлоя. — Вы в этот момент были дома?

— Ага. В полиции говорят, такое случается все чаще и чаще.

— И он напал на вас? Какой ужас.

— Не совсем.

Мне не хотелось вдаваться в детали — и не только из-за неприятных воспоминаний, но и из чувства гордости. Сидящие за этим столом люди должны видеть во мне журналиста, умелого профессионала, а не напуганную жертву, съежившуюся на полу собственной спальни.

Однако теперь история выплыла наружу — по крайней мере, бо́льшая ее часть, — и, если оставить ее без объяснений, то сочувствие Хлои, считай, было получено обманным путем.

— Это… вышло случайно. Он хлопнул дверью прямо передо мной, и та ударила меня по щеке.

Просто надо было сидеть в комнате, засунув голову под одеяло. Глупая Ло, вечно лезешь куда не просят.

— Вам следует взять уроки самообороны, — вмешался Арчер. — Я тоже с этого начинал. Служил в морской пехоте. Размер не имеет значения, даже хрупкая девушка вроде вас сможет побороть мужчину, если правильно применит силу. Давайте я вам покажу. — Он отодвинул свой стул. — Встаньте.

Я поднялась, чувствуя себя немного неловко. С невероятной проворностью Арчер схватил меня за руку и заломил ее за спину. Свободной рукой я ухватилась за стол, но плечо все выворачивалось, тянуло меня назад, а мышцы вопили от напряжения. Я вскрикнула — то ли от боли, то ли от страха — и краем глаза заметила изумленный взгляд Хлои.

— Арчер! — крикнула она и продолжила еще более настойчиво: — Арчер, вы ее пугаете!

Он отпустил мою руку. Колени подрагивали, плечо болело.

— Извините, — с улыбкой сказал Арчер, придвигая свой стул обратно к столу. — Не осознаю собственной силы. Теперь вы поняли, что я имел в виду: из такого захвата трудно выбраться, даже если нападающий намного крупнее вас. Если захотите взять пару уроков…

Я попыталась засмеяться, но смех вышел натянутый и неуверенный.

— По-моему, вам нужно выпить, — напрямик заявила Хлоя. Когда Арчер отвернулся, чтобы сказать что-то официанту, она добавила: — Не обращайте на него внимания. Похоже, слухи о его первой жене были правдивы. Кстати, если решите замазать синяк, заглядывайте ко мне в каюту. Там целая куча всяких штучек, да и визажист из меня неплохой. Вам надо выглядеть на все сто.

— Обязательно загляну, — ответила я и выдавила улыбку, которая получилась неискренней и вымученной. Я взяла бокал и сделала глоток. — Спасибо.

После первого блюда нас поменяли местами. К моему облегчению, Арчер оказался за другим столом, а меня посадили между Тиной и Александром, которые со знанием дела обсуждали мировую кухню, переговариваясь поверх моей головы.

— Из сашими надо обязательно попробовать рыбу фугу, — поделился Александр, разглаживая салфетку поверх натянутого под смокингом пояса-кушака. — Невероятно изысканно.

— Фугу? — переспросила я, пытаясь вклиниться в разговор. — Разве она не ужасно ядовитая?

— Именно так, и в этом как раз вся прелесть. Я не пробовал наркотики — зная собственные слабости и живя в свое удовольствие, никогда с ними не связывался, — но могу предположить, что кайф, испытываемый после поедания фугу, вызывает та же нейронная реакция. Едок поставил на кон свою жизнь и выиграл у смерти.

— Говорят, что повара высочайшего уровня, — растягивала слова Тина, — делают надрез как можно ближе к ядовитым частям рыбы и оставляют на филе самую малую долю токсина для остроты ощущений.

— Да, я о таком слышал, — подтвердил Александр. — В очень малых дозах яд действует в качестве стимулятора, хотя упомянутый метод нарезания скорее связан с высокой стоимостью самой рыбы и нежеланием повара пускать на отходы даже самые маленькие кусочки.

— Так насколько она ядовита? — поинтересовалась я. — В смысле, сколько нужно съесть, чтобы отравиться?

— Хороший вопрос. — Александр наклонился через стол, и его глаза заблестели — ему явно нравилась эта тема. — Разные части рыбы содержат различную степень яда, но если брать самые ядовитые, а это печень, глаза и яичники, то понадобится очень и очень мало. Всего несколько граммов. Говорят, яд фугу в тысячу раз сильнее цианида. — Он положил в рот кусочек рыбного карпаччо и, пережевывая нежную мякоть, продолжил: — Ужасная, должно быть, смерть. Повар, который готовил нам фугу в Токио, с восхищением описывал этот процесс: яд парализует мышцы жертвы, но никак не влияет на разум, так что человек осознает, что его мускулы атрофируются и что ему трудно дышать. — Александр проглотил кусок рыбы, облизал влажные губы и улыбнулся. — И в итоге умирает от удушья.

Я посмотрела на тонкие ломтики сырой рыбы на своей тарелке и вдруг поняла, что почему-то — то ли из-за вина, то ли из-за живописного рассказа Александра, то ли из-за качки — я уже не так голодна. Я неохотно положила кусочек в рот и начала жевать.

— Дорогая, расскажите нам о себе, — вдруг обратилась ко мне Тина, отвернувшись от Александра. — Вы работаете с Роуэн, верно?

Тина начинала в «Велосити» еще в конце восьмидесятых, и их пути с Роуэн пересекались — та до сих пор вспоминала про Тину и ее легендарную жестокость.

— Да. — Я поспешно проглотила кусок рыбы. — Уже лет десять.

— Должно быть, она вас очень ценит, раз отправила в такой круиз. Настоящий успех, да?

Я заерзала на стуле. Что сказать? Что Роуэн ни за что не доверила бы мне эту поездку, не окажись она на больничной койке?

— Мне очень повезло, — наконец ответила я. — Это большая честь, и Роуэн знает, что я очень хочу проявить себя.

— Что ж, мой совет — наслаждайтесь. — Тина похлопала меня по руке, и я почувствовала прикосновение ее холодных колец. — Живем всего раз, правильно?

Глава 9

Мы еще дважды менялись местами, но я так и не оказалась рядом с Буллмером, и лишь когда подали кофе и мы могли вернуться в салон Линдгрен, у меня появился шанс заговорить с ним.

Я шла по залу с чашкой кофе в руках, стараясь сохранять равновесие на покачивающемся корабле, как вдруг меня ослепила вспышка, и я споткнулась, едва не пролив на себя напиток. Немного забрызгала подол взятого напрокат платья и белый диван, мимо которого я проходила.

— Улыбнитесь, — прошептал кто-то, и я поняла, что меня фотографирует Коул.

— Чертов идиот, — сердито сказала я. И тут же пожалела. Не хватало еще, чтобы он рассказал Роуэн о том, какая я грубая. Видимо, я напилась сильнее, чем думала. — В смысле диван, — неловко добавила я, пытаясь скрыть свой промах. — А не вы.

Заметив мое беспокойство, он рассмеялся.

— Неплохо выкрутились. Не переживайте, я не намерен жаловаться вашему боссу. Мое самомнение не так легко пошатнуть.

— Я не… — Коул практически озвучил мои собственные мысли, и я запнулась. — Просто…

— Пустяки. Кстати, куда вы так спешили? Неслись по комнате, как охотник за хромой антилопой.

Не стоило бы признаваться, но голова так болела от усталости и выпивки, что сказать правду было легче.

— Хотела поговорить с Ричардом Буллмером. Весь вечер пыталась к нему подойти, а все не получалось.

— Значит, я помешал вам. — Коул снова улыбнулся, и я поняла, что острые резцы придают ему волчий вид, делают похожим на хищника. — Что ж, я с этим и разберусь. Буллмер!

Ричард Буллмер отвлекся от беседы с Ларсом и обвел взглядом комнату.

— Меня кто-то звал?

— Звал-звал, — ответил Коул. — Иди сюда и пообщайся с чудесной девушкой. Я неожиданно выскочил и напугал ее, надо загладить вину.

Конец ознакомительного фрагмента.