Лунный плантатор

Руслан Ходяков, 2014

С чего началась эта история? Эта история началась с того, что Родику Оболенскому в руки попал красочный, глянцевый номер журнала «People». Журнал американский. Язык, естественно, английский. Статья, которую Родион прочел в журнале называлась: «Thomas Moor – Landlord of the Moon» (Томас Мур – Хозяин Луны). Я не в коем разе не пытаюсь привить русскому человеку заокеанские вкусы. Наоборот, пусть эти, акулы мирового империализма знают, что и мы не лыком шиты. «People» мы читаем на завтрак, после того как прочтем «Вечерку». Вот таки дела. Как к Родику попал этот журнал мы опустим. Мало ли как. Но если бы этого не произошло, то книги которую вы держите в руках наверняка бы не существовало. Это я буду утверждать со всей ответственностью.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Лунный плантатор предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Часть вторая

Ищите женщину

Глава шестая

В которой Родик торжественно вступает под «сень Петрову», вырабатывает план действий и действует сообразно этому плану

Питер встретил Родиона Оболенского по свойски: сизокрылый шальной голубь метко прицелившись из под стальной стрехи гигантского шатра накрывающего перрон Витебского вокзала, нагадил Родику прямо на лацкан пиджака; старуха с огромными клетчатыми кошелками два раза наступила ему на ногу — первый раз специально, второй раз из вредности; и огромная деревянная дверь с латунными баранками вместо ручек, при выходе из вокзала наддала Родику в спину, сообщая ему необходимое ускорение без которого в большом городе человеку просто не выжить.

Однако неспортивное поведение «вестника мира», вредность пенсионерки, и даже ускорение с которым Родиона выбросило в город дверью, нисколько не вывели его из себя, а скорее наоборот — вселили изрядную долю оптимизма.

Родион рассуждал так: согласно первому закону подлости, который гласит, что «если какая ни будь неприятность может произойти, она происходит» — любое дело которое начинается хорошо, скорее всего закончится плохо. А стало быть, если следовать от противного — любое дело которое начинается плохо, скорее всего закончится хорошо.

Правда существовало еще одно следствие: любое дело которое начинается плохо как правило заканчивается еще хуже. Но на это Родион смотреть было нечего. Родик был оптимистом.

Он просто подошел к небольшому кафетерию на улице у вокзала, где торговали пирожками, пончиками и гамбургерами, (по нашему котлетами с хлебом), подошел и попросил салфетку, которой легко стер с лацкана пиджака следы голубиной радости.

— Хорошо, что коровы не летают, — усмехнувшись, проговорил он, подмигнул краснощекой продавщице за стойкой кафетерия и выбросил салфетку в корзину для мусора внутренности которой были устланы заплеванным полиэтиленовым мешком.

«Хозяйка» забегаловки сделала «фыр», скривила пухлые губки в брезгливой усмешке и, демонстративно кутаясь в огромный воротник плотного шерстяного свитера, отвернулась к грилю за мутной стеклянной дверцей которого как еретики на кострах священной инквизиции в багровых лучах испепеляющего электрического жара, истекая жиром, барахтались обезглавленные бройлерные цыплята.

— Фифочка, — ласково сказал ей Родик на прощанье, ослепительно улыбнулся и сунув пустой кейс по мышку, поблескивая лакированными туфлями в свете ярких фонарей над тротуаром, пошел прочь от вокзала, оставив барышню в неприятных раздумьях над тем, что такое «фифочка» — комплимент, оскорбление или вообще футбольный термин.

А время уже было позднее. Дело шло к полуночи. Родик двигался по широкому тротуару Владимирского проспекта и размышлял о том, «кто он есть» и «как оно будет».

По всему выходило, что на сегодняшний день Родион Оболенский был «никто», звать его было «никак», а место жительства его было «нигде».

Но «лицом без определенного места жительства» Родика назвать было категорически невозможно, ибо лицо это есть в нашей стране имя нарицательное и специальное, скорее даже не лицо а мерзкая рожа, да и где вы видели «бомжа» в костюме от «Жан-Франко Ферре» и часами «Ролекс» на запястье? То-то и оно, что нигде (см. выше).

Родиона скорее можно было отнести к числу лиц с определенными временным трудностями.

И дело даже не в костюме. Потому, что иногда, и даже не иногда, а очень даже часто, можно увидеть на улице дорогую машину, в ней не менее дорогой костюм, а в костюме-то и нет никого! А машина знай себе катится и правила дорожного движения соблюдает. А костюм знай себе по сотовому телефону треплется, входит, так сказать, и выходит из зоны досягаемости.

В этом смысле Родион Оболенский являл собой образец единства формы и содержания. В нем все было прекрасно! И душа и тело и даже брюки, а о туфлях и говорить нечего. Нормальные, прямо скажем, на нем были туфли, ибо Родик относился к тому типу людей к обуви которых грязь категорически не прилипает, а наоборот даже отталкивается и все тут. Ибо Родион еще в самом начале своей карьеры «взломщика», (именно так — «взломщиком» назвал себя Родик, не потому, что он был специалистом по взлому дверных замков и подбору шифров к конторским сейфам, а потому, что намеревался взломать эту жизнь на предмет получения с нее дивидендов), постиг одну замечательную истину: Никто не вызывает столько доверия у рядового обывателя как человек в идеальной, чистой обуви. Говорят, что это в свое время сказал еще дядюшка Фрейд. Хотя Родик сомневался в том, что наличие-остутсвие чистой обуви как-то связано с сознательным-бессознательны, или там присутствием-отсутствием фаллических символов. Впрочем профессор Фрейд был человеком начитанным и наверняка знал, что говорил, как и Родион, который никогда профессором не был, хотя запросто мог им стать. Если б захотел, конечно. А Родик не хотел, потому, что неизвестно зачем ему быть ему профессором, когда он и так себя неплохо чувствовал.

Короче, шел Родик по большому городу навстречу неизвестности, а неизвестность была совсем рядом. Мимо проносились неизвестные машины, проходили неизвестные люди, творились неизвестные Родику дела. Неизвестность напирала со всех сторон, петляла и сужала круги. И Родик был бы не Родик если бы не сумел изящно вписаться в обстановку.

Оболенский открыл в уме воображаемый, придуманный им справочник «взломщика» и прочитал: Четырнадцатое правило «взломщика»: Если вы оказались поздним вечером один в чужом городе, у вас нет знакомых, практически нет денег, и вам негде переночевать, то для начала: «Найдите одну женщину…»

— Шерше ля фам! Чего проще! — воскликнул Родион, с треском захлопнул справочник и спрятал его в дальних закоулках сознания. — С другой стороны, — проговорил он. — Что значит нет денег? Какие-то деньги всегда есть. — Родион присел на лавку в стеклянном павильоне автобусной обстановки, положил кейс себе на колени и достал из внутреннего кармана пиджака бумажник.

Ревизия показал, что денег, нормальных денег без всяких там писающих мальчиков, действительно в обрез, то есть мало. Но…

–… Но думаю, что этого будет вполне достаточно, — пробормотал Родик ловко, как кассир Внешторгбанка, пробежав кончиками пальцев по уголкам нескольких купюр затаившихся в пахнущих типографской краской кожаных складках портмоне. — Прибежали в избу дети… — слегка грассируя с явным удовольствием промурлыкал себе под нос Родик и оглянулся. — Второпях зовут отца. Тятя… — Сразу за остановкой, буквально в нескольких шагах, отбрасывая на асфальт тротуара длинный прямоугольник розового неонового света, сияла витрина ночного минимаркета. — Тятя… Наши сети… Притащили… О-го-го!

Практически напротив витрины магазина, взвизгнув тормозами, чуть не налетев на бордюр, «лихо» припарковалась ярко красная «девятка». Автомобиль взвыл двигателем, дернулся, чихнул и заглох.

— Приехали, — констатировал Родик. — И хоть стекла тонированные, ставлю сто к одному, что за рулем женщина!

Как всегда, Родион не ошибся.

Только барышня может ехать, например, в «Оке» по автостраде, в левом ряду, со скоростью сорок пять километров в час и делать вид что так и надо, показывая оттопыренный средний палец каждому пролетающему мимо с бешеной (с ее точки зрения) скоростью недовольному, небритому «бабуину» на «БээМВэ», там, «Чероки» или видавшем виды, заляпанном грязью (подумать только какое нахальство) «Круизере»…

Только барышня может делая левый поворот одновременно разговаривать по сотовому телефону, одновременно поглядывать то на только что сделанный в косметическом салоне маникюр, то в зеркало заднего вида, но не для того, что бы заметить обгоняющий ее слева автомобиль, а для того, что бы проверить — не осыпалась ли тушь с ресниц!!!

И уж конечно только барышня может припарковаться и бросить сцепление не выключив передачи… Ибо женщина за рулем хуже татарина! Ей богу! Иногда просто диву даешься.

Дверца «девятки» распахнулась и на асфальт элегантно опустилась сначала одна тонкая женская ножка, потом другая, в черненьких облегающих брючках и в таких же черных матовых туфельках на высоком, пардон, очень высоком каблучке… (Вот еще одна загадка природы! Как с такими каблуками можно давить на педали — непонятно! Это все равно, что ходить по гамаку на ходулях. )… И из-за руля авто, гордо вздернув к небу носик, увенчанный очаровательными, похожими на пенсне позолоченными очечками, с выражением крайней деловитости на лице показалась Натка Дуренбаум, девица приятная во всех отношениях: стройная, белокурая, и сумасбродная как шальная пуля.

Она хлопнула дверцей машины, перекинула через плече довольно пухлую дамскую сумку и уверенным, но грациозным шагом двинулась к дверям минимаркета, скользнув по сидящему на остановке Родику мимолетным, показушно-безразличным взглядом и с помощью такого же показушно-безразличного жеста направляя на автомобиль брелок сигнализации.

«Девятка» по щенячьи всхлипнула, как бы прощаясь со своей хозяйкой, расстроено моргнула фарами и затихла. Барышня скрылась в ярко освещенных недрах магазина.

Сквозь витрину Родион мог наблюдать как она бродит про меж полок заваленных товаром, задумчиво поправляя очки на носу и разглядывая банки, склянки, и пакеты со всякими вкусностями. Походив немного по магазину Ната наконец остановилась у стеллажа с марочными винами и взяв в руки бутылку из самого верхнего ряда, стала изучать этикетку.

— Понятно, — пробормотал Родион Оболенский. — Подумать только какая удача… На ловца и зверь бежит!

Он подхватил кейс и, пропустив несколько машин быстро перебежал на другую сторону улицы где этакими филиалами райских кущ располагалось несколько цветочных торговых павильонов внутри которых нежные создания похожие на эльфийских принцесс торговали разнообразными образчиками голландской и колумбийской флоры…

Глава седьмая

В которой выясняется, что всякий сыр существует только для того, что бы закусывать красное вино, но не всякое вино можно закусывать всяким сыром. Мораль: Увы нет в жизни совершенства. Но тем не менее жизнь полна сюрпризов

Уж в чем, в чем, а в винах Ната Дуренбаум понимала лучше других. В винах и специфических с точки зрения русского человека сырах. А специфическим у нас считается любой сыр хоть как-то отличающийся от «голландского» калача выращенного на экологически чистом молоке Новгородской губернии.

Всяческие там «монсалваты» «пармезаны», «рокфоры», испещренные пузырьками, подернутые синей, красной, серобуромалиновой, в зависимости от сорта, плесенью, в понимании Наты существовали только для того, что бы ими закусывать вино, а не посыпать макароны, как некоторые тут думают.

А уж вино для Наты, вне всякого сомнения, значило гораздо больше, нежели просто продукт брожения винограда.

Вино для Наты Дуренбаум было религией! И все благодаря любовнику ее семнадцатилетней юности, французу с романтическим именем Жорж Ренуар, пилоту авиакомпании «Тур-де Франс». Жорик обучил Нату не только прелестям французской любви, но и премудростям французской кухни, в которой пилот разбирался не хуже чем Пьер Ришар.

О, да! Это было восхитительное зрелище! Высокий, худощавый, уже не молодой, но молодящийся Жорж, в голубой форме летчика, с бутылкой какого-нибудь «Кот де Бург Шато Фор Лубе» в одной руке и кожаным чемоданчиком набитым разными французскими вкусностями в другой, идет через таможенную зону Пулковского Аэропорта прямо к юной, разодетой в пух и прах длинноногой Натке, которая подпрыгивая от счастья ожидает его за стеклянной перегородкой отделяющей владения таможни от зала ожидания.

А потом они ловят такси и катят в «Европу», где до утра продолжается райское пиршество наполненное ароматом французского вина, горечью французского сыра и сладостью русских девичьих губ.

И не важно, что всего через пол года, в одно прекрасное утро, «пленительный Жорик», как называла его Натка, навсегда улетел на своем белоснежном крылатом лайнере в свою Францию и не вернулся, а вместе с Жориком и его сказочно прекрасным «Боингом» растаяли в сыром Петербургском небе Наткины мечты о тихом семейном счастье в уютном домике в окрестностях Сент-Жермена.

Даже всесильная любовь не в состоянии компенсировать несовершенство жизни.

Ната навела справки через знакомую буфетчицу ВИПзоны Пулково-2, (кстати, по причине своей сексуальной открытости, довольно осведомленную буфетчицу), и узнала, что у Жоржа Ренуа действительно в предместье Парижа есть крупный особняк, но принадлежащий не ему, а его весьма состоятельной жене у которой, Жорик был, что называется «в кулаке», а так же четверо детей и даже один внук.

Возможно кто-то из коллег Жоры проболтался, так как супруга Жоржа каким-то образом прознала о том, что у ее благоверного в России есть юная, очаровательная любовница, которую он периодически одаривал винами из фамильного погреба. (И не только винами. Жора не был скупердяем. У Натки до сих пор хранится фамильное кольцо, (в смысле не Наткино фамильное, а, естественно, Жорика, точнее евойной женушки) с увесистым брюликом и монограммой «Ренуар». ) В общем она похлопотала перед кем надо в руководстве авиакомпании и Жорика враз перевели на авиалинию «Париж-Монреаль», в прямом смысле от греха подальше.

Но это уже было неважно поскольку грех все-таки случился и под сердцем у Наты билось маленькое сердечко потенциального французского подданного.

Об этом она узнала примерно через месяц после исчезновения «пленительного Жорика». Немного погоревав Натка, (тогда еще Наташа Ромашкина) поняла, что ей, увы и ах, но таки не суждено стать Натали Ренуар. Расставаться с ребеночком ей не хотелось, хотя бы в память о подаренной ей Жоржем сказке. И, поскольку несмотря на свою юность Наташа была девицей умной и сообразительной, она, не мешкая взяла в оборот одного своего знакомого коммерсанта-топливоторговца Толика Дуренбаума, тоже кстати немолодого мужчинку, уже давно сделавшего ей недвусмысленное предложение, окрутила его, окольцевала, навешала лапши на уши на предмет своей беременности, их якобы общего ребенка, и вскорости, через два месяца, сыграла за его денежки в дорогом ресторане премиленькую свадебку с икрой, танцами под ВИА и мордобоем в туалете. Все как положено.

Толику из-за Наты пришлось развестись со своей женой, но и это было частью ее коварного плана. Таким образом она отомстила мужской половине человечества (читай «пленительному Жорику» ) за свое фиаско под Сент-Жерменом.

Но и тут Натка просчиталась.

Цацкаться со своей молодой женой Толик не стал. После того как родился ребеночек он купил ей все, что нужно для ведения семейного хозяйства: стиральную машину, утюг, кухонный комбайн и электрический чайник, а сам с утроенным усердием занялся своими бензоколонками и домой заявлялся только для того, что бы поесть, помыться, состроить спящему в кроватке младенцу козу, быстренько, на скорую руку трахнуть Натку, выспаться и утром снова ускакать на работу.

Весело, ничего не скажешь. Ни тебе прогулок за ручку, ни тебе разговоров о поэзии. Никакой романтики в общем. Да, если честно сказать, Толю Дуренбаума проблемы ухода от налогов занимали гораздо больше нежили проблемы разночтений в переводе «Гамлета» Маршаком и Пастернаком.

Вот и получилось, почти как в сказке: Вышла Василиса Прекрасная за Ивана Дурака и стала Василиса Дурак, в смысле просто Натка Дуренбаум и никакая там, к черту, ни Ромашкина.

Так прошло десять лет. А в качестве воспоминания о беспечной юности и «пленительном Жорике» ей остался сын — Женечка Дуренбаум и страсть к хорошим французским винам, да отменным сырам.

Разбуди ее среди ночи и она вам расскажет, что «Шато де Гранд Пуш» ни в коем случае нельзя подавать к острым блюдам, а «Шато Тур де Люшей» наоборот как нельзя лучше подходит к пикантной говядине и сыру «Дер-Блю».

Вот и сейчас она просто разрывалась перед выбором между бутылочкой бургунского «Жувет Коте де Бен Виладж» и Бордо «Шато де Турель Медок».

— Понимаете, — с жаром доказывала она скучающей продавщице за кассовым аппаратом. — Франция это единственная страна где вино разделяется не по сортам винограда из которого его сделали, а местности в которой расположен виноградник! Вот например взять вот это Бордо. Названо оно так потому, что произведено в районе Бордо, в провинции Шато, местности Медок, виноградной коммуне Турель…

— Вы, что самая умная, да? — скривив губы в усмешке поинтересовалась кассирша. — Вон у нас израильские вина есть. Наш шеф их больше любит. Попробуйте, может вам тоже понравится…

— Много вы понимаете… — фыркнула Натка. — А… Была не была! Беру обе! — махнула она рукой. — И вот этот сыр еще… И вот «салями» штучку… Все это естественно в пакетик.

— Хорошо, — кивнула кассирша и зацокала накладными черными ногтями по кнопкам на кассе.

— Кредитки принимаете? — спросила Ната.

— Не-а, — покачала головой продавщица.

— А зря…

— Вам виднее, — пожала кассирша плечами и назвала стоимость покупки.

Ната порылась в косметичке (она же кошелек) и поняла, что русской национальной наличности у нее явно недостает.

— А доллары? — отказываться от второй бутылки вина ей не хотелось.

— А сколько у вас? — спросила продавщица.

— Пятьдесят…

— Вась, — кассирша повернулась к охраннику, который дремал у входа в магазин на табуретке. — Вась, а Вась? Полтинничек у дамы возьмешь?

— Возьму, — буркнул он и полез в нагрудный карман камуфляжа за деньгами и калькулятором. — Вот такой курс устроит? — он показал Нате цифру на калькуляторе.

— Хорошо, — ответила она, отдала охраннику доллары, взяла рубли и передала их кассирше.

Касса затрещала выбивая чек.

— Заходите еще, — сказала кассирша укладывая покупку Наты в полиэтиленовый пакет.

— Все-е-енепременнн-н-но, — демонстративно, как бы расшаркиваясь ответила она, подхватила пакет, перекинула сумочку через плече и, игриво подмигнув охраннику, вышла из магазина.

Странный тип в лакированных ботинках и с кейсом на коленях по-прежнему сидел в павильоне остановке.

Завидев Нату он слегка откинулся назад, скрестил на груди руки, забросил ногу за ногу и роскошно улыбнулся, давая понять Натке, что улыбка предназначается именно ей.

Естественно она сделала вид, что не понимает и даже не видит телодвижений молодого нахала, похожего то ли на служащего какого-нибудь банка или крупной иностранной лавки типа «Форда» или «Кока-колы», то ли на просто комерса средней руки, но с амбициями. Хотя в целом молодой человек показался ей довольно интересным.

Всего лишь скользнув по нему взглядом Ната быстрым шагом пошла к своей «девочке», сиротливо уткнувшейся черным бампером в бордюр тротуара.

Сняв машину с сигнализации она открыла ее, бросила на переднее пассажирское сиденье сумку и пакет с бутылками, плюхнулась за руль, хлопнула дверцей, вставила ключ в замок зажигания, повернула его и несказанно удивилась тому, что не услышала привычного рокота из-под капота. И хотя приборная доска «девятки» сияла элиминацией как новогодняя елка в Кремлевском Дворце Съездов, «девочка» категорически отказывалась заводиться и вообще проявлять хоть какой-то энтузиазм. То есть стоять ей очевидно нравилось больше нежели ехать, а не наоборот.

Подергав еще несколько раз ключом в замке зажигания Натка, недовольно фыркнула, как кошка намочившая лапки, выбралась из машины и несколько раз обошла авто быстренько соорудив на своей симпатичной мордашке крайне недовольную и озабоченную мину, поскольку тип на остановке продолжал палится на нее и улыбаться, не говоря при этом ни слова и, что странно, не пытаясь комментировать происходящее.

«Нахал!, — подумала Натка снова усаживаясь за руль. — Нахал и хам! — уже в слух проговорила она и снова покрутила ключом в замке».

Тишина…

Чувствуя, что начинает нервничать, Ната, на этот раз гораздо проворнее, выскочила из автомобиля и во второй раз обошла его по кругу. Ничего не изменилось: фары горели, поворотники мигали, тип наблюдал за ней и бестактно плющил физиономию в улыбке, «девочка» ехать отказывалась категорически и безосновательно.

Пнув переднее колесо, Натка поджала губки и наморщила лобик, собираясь с мыслями.

Самым логичным в этой ситуации ей представилось открыть капот автомобиля и заглянуть внутрь, где по слухам располагался двигатель. Что Ната и сделала.

Повозившись изрядно она наконец обнаружила под рулем заветный рычажок и потянула его на себя. Капот «девятки» щелкнул и слегка приподнялся. Достав из «бардачка» матерчатые перчатки Натка натянула их себе на руки, подошла к машине спереди, с некоторым усилием приподняла крышку капота вверх, заглянула внутрь и почувствовала как у нее перехватывает дыхание от неожиданности.

— Ой! — зачарованно обронила она. — Какая прелесть!

Если кто-то думает, что вид разных там блоков цилиндров, карбюраторов, масляных фильтров, стартеров, регуляторов, генераторов и прочей ерунды составляющей часть той хитрой механики которая приводит в движение автомобиль, может вызвать у инфантильной девушки реакцию полную удивления и восхищения, то он ошибается.

Даже если бы под капотом «девятки» оказался не железный двигатель, а огромное деревянное колесо которое приводили в движение сорок семь мускулистых хомячков тайской породы, Натка удивилась бы меньше. Ибо все, как сперва ей показалось, пространство моторного отсека было заполнено… Чем бы вы думали? Розами! Огромными благоухающими розами с во-о-о-от такими рубиновыми бутонами, похожими на треснувшие от безысходной любви человеческие сердца, и во-о-о-от такими шипами на длинных и твердых стеблях.

Но приступ цветочной эйфории прошел у Наты практически моментально и она поняла, что стала жертвой какого-то странного розыгрыша и даже уже начинала догадываться — кто ее мог так разыграть.

— Таааак… — протянула она медленно опуская капот. — Угу… Понятно, — она посмотрела в сторону остановки и стараясь выглядеть как можно более надменной, сердито проговорила. — Месье Улыбчивость! Подойдите ко мне пожалуйста! — очки на курносом носике девушке гневно сверкнули. — Что вы сделали с моей машиной!? А!?

Глава восьмая

В которой ненависть переходи в недоумение, а недоумение в глубокую симпатию. И в которой Родик проявляет чудеса проницательности

— А почему вы решили, что это сделал именно я? — сказал Родик подходя к дамочке изображающей из себя взбешенную фурию.

— Ага! — Натка всплеснула руками. — Я так и думала! Вы, молодой человек не только нахал, хам, но еще и подлый интриган!

— Я!? Господь с вами!

— Вы!

— Я!? — Родик ткнул себя в грудь указательным пальцем. — Нахал? Хам? Интриган!? Вы, барышня, меня с кем-то путаете! — Родион демонстративно оглянулся по сторонам, как бы высматривая ту мерзкую личность которой Ната отвесила столько замечательных эпитетов.

— Прекратите паясничать, — оборвала его Натка. — Зачем вы это сделали?

— Разве я, что-то сделал? — по-детски невинно хлопая глазами спросил Родик.

— Не смешно, — фыркнула Ната, приподняла крышку капота и поставила под нее подпорку, что бы та не упала. — Ваша работа, месье Недоумение?

— Что именно?

— Цветы.

— Цветы? — Родик глянул под капоты и удивленно произнес, — Ух-ты! Розы! Да какие красивые! Определенно барышня вы пленили чье-то пылкое мужское сердце. И я думаю, что…

— Да, Розы! — оборвала Ната Родика. — И мне неинтересно, что вы думаете… Так ваши розы или нет?

«Да, — подумал Оболенский. — Тяжелый случай. Как говорил мой друг Костя Остенбакин — клинический. А Костик знал, что говорил, потому как в морге работал. Прозектором».

— Позвольте, барышня, задать вам один, мягко скажем наводящий вопрос? — со всей вежливостью на которую был способен обратился Родик к девушке. — Если вы думаете, что это МОИ розы, то что они делают в ВАШЕЙ машине?

— То есть? — Ната посмотрела на Родиона с некоторым недоумением.

— На самом деле все очень просто, — сказал Родик. — Если это МОИ розы, то они должны лежать в МОЕЙ машине, соответственно ВАШИ розы должны лежать в ВАШЕЙ машине. Подчеркиваю — В МАШИНЕ, не НА, не ПОД, а В ЗАКРЫТОЙ машине! И поскольку вы, барышня, не станете утверждать, что это МОЯ машина, а наоборот скажете мне, что это машина ВАША, то тем самым вы докажете, что и розы принадлежат ВАМ… С другой стороны если вы все таки станете доказывать мне, что это МОИ розы, то тем самым докажете, что это МОЯ машина, а вы просто сидели на остановке и ждали автобуса, а это будет неправильно, потому, что никакого автобуса вы не ждали, а на остановке как раз сидел я, а вы пошли в магазин выйдя из ВАШЕЙ машины, а когда вернулись, то в ней лежали ВАШИ розы…

— Подождите, подождите, — Натка протестуя замахала руками. — Стоп! Вы думаете что я дурочка, да? Да!? И напрасно вы так думаете! — Очки Наты еще раз гневно сверкнули. — Так вот! Я не дурочка! Сей час же прекратите заговаривать мне зубы, забирайте свой колючий веник и катитесь на все четыре стороны! А то завел тут! ВАША МАШИНА! НЕ ВАША МАШИНА! — Ната передразнила Родика. — Да, МОЯ!!! А веник ваш. Берите его и валите к чертям собачьим, а свою демагогию оставьте для липких ПэТэушниц с Сенной площади. В моем лице благодарного слушателя вы не найдете! Ни за что! И не старайтесь, месье так называемое Красноречие!

«Та-а-а-а-к… — подумал Родион. — Дела мои явно идут в гору. Переходим ко второму этапу. Пьеса: „Сто пятнадцатый подвиг Дон Жуана“, часть вторая. Начали!»

— Барышня, — Родик сделал шаг назад, как бы отступая под напором девушки и заговорил подчеркнуто тактично. — Не поймите меня неправильно, но ничего дурного я ввиду не имел. Да, действительно это мои розы… Были. А теперь они ваши. Нравится вам это или нет. Но вижу, что наше мимолетное, так сказать, знакомство не доставляет вам удовольствие, поэтому я приношу вам свои извинения и вынужден откланяться. Извините. Очень жаль. — Родик кивнул, демонстративно развернулся на каблуках, и пошел к остановке, где на скамейке остался лежать его кейс.

— А цветы!? — крикнула Ната ему в спину. — Заберите ваши цветы, месье Забывчивость!

Родик не оборачиваясь поднял вверх руку и покачал раскрытой ладонью над головой, мол, пока, детка, и никаких цветов!

— Ах, так!? — вспылила Ната. Ее просто захлестнула волна злости. — Ну, подожди! — прошипела она, нагнулась над мотором, сгребла цветы в охапку, в запале почти не чувствуя, как несколько шипов впились ей в руку сквозь материал перчаток и, подхватив благоухающий букет, обогнав Родиона, швырнула полыхающие пурпурным огнем розы на скамейку остановки рядом с чемоданчиком молодого человека.

Родик пожал плечами, усмехнулся и уселся рядом с цветами.

Ната одарила Оболенского взглядом полным презрения и не говоря ни слова вернулась к машине захлопнула капот, прыгнула в салон и… включила зажигание. Естественно, наперсно.

Родика начало распирать от смеха. Он то знал, что торжественным выносом роз дело не закончится.

Ната почувствовала себе круглой идиоткой. Во-первых, только что она, как самая настоящая дура отказалась от шикарных, сказочных роз. Во вторых, машина по прежнему никуда не едет. И в-третьих…

— Впрочем не важно… — сказала она, помедлила с пол минуты, набрала полную грудь воздуха для храбрости, выбралась из машины и, не закрыв дверь, пошла к ухмыляющемуся Родиону.

— Ну? — Ната специально почти в упор встала прямо перед Родиком, так что он практически уткнулся носом ей в живот, и надменно скрестила на груди руки.

— Что? — Родион не вставая посмотрел на девушку снизу в верх высоко задрав голову.

— В чем дело? — спросила Ната.

— В смысле? — хитро поинтересовался Оболенский.

— Что ты сделал с моей машиной?

— Мы уже на ты? — якобы удивился Родион.

— Допустим, — хмыкнула Ната.

Теперь она действительно понимала, что «в-третьих» этот тип определенно ей нравится. Поэтому выбранный им столь странный способ знакомства и вызвал у нее такую чересчур эмоциональную реакцию. Хотя с другой стороны попробуй Родион познакомится с ней в менее экстравагантной манере, она в его сторону может быть даже и не посмотрела.

Ох уж эти женщины! Если бы среди генераторов случайных чисел устроили соревнование, то женская логика наверняка заняла бы первое место!

— Я согласен, — кивнул Родик, встал с лавки и произнес с достоинством, представляясь. — Родион. Оболенский.

— Не уходи от ответа, — Ната не отрываясь смотрела в глаза молодого человека, которые были теперь от нее так близко.

«Боже! — подумала она. — Какие у него глаза!»

— Я кажется только, что сказал, что меня зовут Родион, — Оболенский хитро посмотрела на девушку.

«Да, — подумала Ната. — Хитрые глазки, коварные, но КАКИЕ!!!»

И добавила вслух:

— Так зачем, все-таки, ты сломал мою машину? Отвечай!

— Я ее не ломал, — улыбнулся Родик.

— Я милицию позову, — улыбнулась Ната.

«Наконец-то она улыбнулась! — подумал Родик».

«Я сделала это! — подумала девушка».

— Зови, — пожал Родион плечами. — Может они тебе ее починят.

— А может ты починишь? — в улыбке Наты появилась некая игривость.

— А может ты тогда возьмешь розы? — сказал Родик и подумал: «А она очаровательно улыбается!»

— А может и возьму! — с вызовом проговорила Ната.

— А может тогда тебе нужно вот это? — Родик сунул руку в нагрудный карман пиджака и достал короткий розовый электрический проводок.

— Что это?

— Похоже это главная деталь в твоем автомобиле, — иронично предположил Родион. — Так берешь цветочки или нет?

— Беру! Так и быть! Уговорил! — Ната наклонилась над скамейкой и взяла букет на руки. — Ой, — вскрикнула она. — Опять укололась!

— Помочь? — поинтересовался Родион.

— Нет, — Ната поморщилась. — Ничего страшного.

— Тогда пойдем чинить твое авто?

— Я же говорила, что вы нахал, месье Родион Оболенский! — возмущенно сказала Ната направляясь к машине. — Теперь, как порядочный человек и настоящий джентльмен… Ты ведь джентльмен, правда?

— Можно и так сказать, — усмехнулся Родик, ступая следом.

— Так вот, теперь, как джентльмен и порядочный человек ты просто обязан…

— Женится на тебе? — вставил Родион.

Он подхошел к автомобилю, склонился над моторным отсеком и вставил проводок на место. Эта операция отняла у него секунд тридцать времени.

Ната рассмеялась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Лунный плантатор предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я