Непосланный посланник

Руслан Ряфатевич Агишев, 2019

Трагическая случайность забросила Дмитрия Мелехова в далекое прошлое, в 1941 год, за несколько месяцев до одного из самых кровавых и жестоких периодов в истории нашей страны. Чувствуя себя брошенным в безжалостную пучину, и страдая от собственной беспомощности что-либо изменить, Дмитрий безуспешно пытается достучаться до руководства государства. Однако, маховик судьбы не так просто повернуть вспять и черная орда с запада, состоящая из миллионов солдат, тысяч танков и самолетов вновь наносит страшный удар по Советскому Союзу. С трудом выжив в мясорубке первых дней войны, Мелехов добирается до Москвы и предлагает хозяину Кремля свои знания будущего, которое уже никогда не станет прежним.

Глава 6. Удавка затягивается

Интерлюдия 8

г. Москва

Совершенно секретно. Служебная записка. Штамп «Секретно-политический отдел Главного управления государственной безопасности НКВД».

«…Автором всех образцов несомненно является одно и то же лицо. Об этом говорят общие признаки почерка, проявляющиеся в большинстве букв рукописи и характеризующие ее исполнение в целом.

…Почерковедческая экспертиза всех представленных образцов (под номерами от 1 до 15) указывают на высокий уровень владения письменной речью. В образцах крайне редко встречаются орфографические и пунктуационные ошибки. ‹…› Отмечается высокая степень лексических и стилистических навыков письма.

Выделенные характерные черты почерка позволяют говорить о том, что автор представленных образцов получил качественное образование, предположительно в высших образовательных учреждениях. ‹…› Богатство словарного запаса, характер употребления терминов и понятий… указывает скорее на гуманитарную специфику образования автора, чем на естественно-научную.

…При этом в тексте писем встречаются выражения и обороты, которые являются нехарактерными… Последнее указывает на то, что автор письма родился или долгое время жил не на территории Советского Союза. Одновременно, хотя и вероятность этого крайне низка, нельзя исключать и тот факт, что местом жительства фигуранта может был изолированная этническая общность, ареал проживания которой расположен в труднодоступных территориях страны.

Предположительно, объект является мужчиной сорока — пятидесяти лет, получившим образование в одном из высших учебных заведений царской России. Родился или долгое время проживал не на территории Советского Союза…

Интерлюдия 9

г. Москва

Кремль, кабинет Сталина

Застывшее в воздухе напряжение, казалось, можно было резать ножом. Стоявший у края стола невысокий полноватый человек, в круглых очках, с выпученными глазами, и дико потел. По его покрытому красными пятнами лицу стекали крошечные капельки.

— Знаешь, Лаврентий, — прямо напротив него, буквально в нескольких шагах, стоял другой человек, который медленно и хорошо выверенными движениями, за которыми чувствовался значительный опыт, набивал курительную трубку табаком, — когда мы назначали тебя на такую должность, то были уверены, что ты справишься с этой ответственной работой в отличие от твоего предшественника, — Сталин на мгновение оторвался от своего занятия и укоризненно взглянул на Берию. И, казалось, в его взгляде не было ничего, кроме отеческого сожаления, но у застывшего наркома вновь сердце провалилось в пятки. — Вот скажи мне, товарищ Берия, — тот явно вздрогнул. — Я совершенно не понимаю…

Из раскуренной трубки медленно клубился едва заметный дымок характерного едкого запаха. Хозяин кабинета начал медленно прохаживаться вдоль стола, то и дело посматривая на своего гостя.

— Правда не понимаю… — в его голосе вновь прорезался явный акцент и действительно послышалось искреннее недоумение. — Как столько сотрудников целого наркомата, на который страна никогда не жалела никаких средств, не могут найти одного единственного человека? Вот объясни мне это, товарищ Берия.

Нарком сглотнул возникший в пересохшем горле ком. Он ясно понимал, что с каждой новой секундой его молчания шансов еще раз услышать из уст Сталина наименование «товарищ» у него остается все меньше и меньше.

— Товарищ Сталин, — хрипло начал он, едва не скатываясь на сипение. — Сотрудники наркомата работают круглосуточно. Специальная группа ответственных работников, имеющих большой опыт оперативно-розыскной работы, уже выехала в город Вязьму. Обнаружено, что именно в почтовые ящики Вязьмы были выброшены все обнаруженные письма. На настоящий момент нет никаких сомнений, что здесь действует не один человек, а целая организованная группа.

Берия прекрасно понимал, опираясь на опыт подготовки и последующего разгрома липовых, а иногда и не совсем липовых диверсионных или террористических организаций, что Сталин скорее поверит в существование полноценного заговора, чем в добрую или злую волю одного человека. Вот и старался «копать» именно в этом направлении.

— Я уверен, товарищ Сталин, это полноценный заговор, — теперь уже пришла очередь хозяину кабинета вздрогнуть; правда, было непонятно, это произошло от страха или от удивления. — Возможно, это даже дело рук военных. Пока, конечно, нет доказательств, но многое указывает на нечто похожее с Тухачевским… Письма нельзя было подготовить, не владея большим объемом оперативной и стратегической информации о состоянии Красной Армии. Особенно настораживает факт того, что авторы письма наиболее осведомлены о состоянии войск Западного военного округа, — тут он сделал крошечную паузу и вновь продолжил: — Насколько вы помните, товарищ Сталин, Западный военный округ возглавляет Павлов, близкий друг генерала Жукова. Тем более последний не так давно был у него… — Берия попытался «закинуть удочку» на предмет применения к некоторым военным особых методов. — Вот если бы начать разработку…

Однако дальше случилось то, чего нарком ожидал меньше всего. Сталин вдруг выругался.

— Б…ь! — неожиданно с чувством выдал он матерную конструкцию. — Лаврентий, твою мать, ты совсем е…ся?! — посеревший от страха Берия покачнулся и едва устоял на ногах. — Совсем? Какой, к х…м, Павлов?! Какой Жуков? Какая, к х…м, группа?

Сталин резко схватил лежавшие на столе бумаги и с силой их кинул в лицо наркому.

— Б…ь, нет никакой группы! Понимаешь, нет! Нет! — слова он будто гвозди вколачивал. — Вот, это заключение твоей же группы! Все это писал один человек! И бросили в одном городе, в один почтовый ящик! И, б…ь, многое же из этого оказывается правдой! Ты понимаешь?! Какая, к черту, спецгруппа? Да с него пылинки сдувать нужно! Пылинки!

Для Сталина многое из этих писем и впоследствии тайного доклада Жукова оказалось настоящим откровением и, более того, жестким ударом по его самолюбию. Конечно, вслух он не говорил, какой он гениальный полководец, но где-то в глубине его души бродили похожие мысли. А оказалось, что страна-то со всеми ее десятками тысяч танков, самолетов и пушек и не готова к современной войне…

— Хоть землю рой, но найди его…

* * *

Окрестности г. Бреста

Грунтовая дорога на северо-запад, к границе

Затуманенными глазами я смотрел на петляющую грунтовку, на деревья, наступающие на дорогу, и все более отчетливо понимал всю бессмысленность этой поездки. «Да что же это я? Так и брошу все? Поеду в это проклятое село, в белорусскую глухомань, и спрячусь там под женской юбкой?» Ведь получится все именно так! Все самые тяжелые годы он просидит в безопасности, в тепле, сытости, пока остальные, в том числе и его родственники, будут молча умирать в окопах, за рычагами танка и станка.

И он так живо себе представил эти картины, что, даже не ожидая от себя, застонал. Тихо, тоскливо… Благо сидел он в кузове, и поэтому стон его никто не услышал.

Однако доехать до места в этот день так и не удалось. Примерно через пару километров на дороге нам встретился милиционер. Размахивая пистолетом, он кричал, что впереди какие-то уголовники напали на сельсовет и срочно надо ехать в город, за помощью. Словом, через час-полтора мы были снова в городе у Фомина.

Тот еще утром отправил свою семью на восток, поэтому разместил нас в своей квартире. Тогда же он сказал, что придет поздно и просил сразу же ложиться спать и его не ждать.

Больше ждать я не мог и решил действовать этой же ночью.

И выждав для верности с полчаса, пока все уснут, я тихо выбрался из кровати, осторожно пробравшись через закутавшуюся в одеяло Настю. «Развалилась как мамонт. Не пройти, не проехать… Чертова дверь, хрен откроешь». Через дверь я уже попал в длинный коридор, в конце которого горел свет. «Фомин-то пришел, кажется… Хорошо».

Помня, что спешка нужна лишь при одном деле, я не торопясь заглянул из коридора на кухню. Увиденное там меня сначала насторожило. Полковой комиссар сидел у раскрытого окна с зажженной папиросой и негромко разговаривал с… самим собой.

— Что, Ефимушка, не ожидал такого бардака? — ворот его кителя был широко расстегнут, демонстрируя голую шею. — Б…ь, десять лет готовились — готовились-готовились! — готовились, а оказалось, ни хрена-то мы и не готовы! Вот так-то!

На столе перед ним стояла початая бутылка водки и наполненный на половину стакан.

— Как же так, Ефим? — запрокинув голову, он медленно выцедил стакан. — Скажи мне, как же так могло случиться? В газете пишут, по радио говорят, инспекционная рожа с высокой трибуны говорит, что все в порядке, все хорошо.

Комиссар явно был пьян и сильно на взводе вдобавок.

— И сам ты, мил друг Ефимушка, тоже писал туда, — пьяно улыбаясь он посмотрел на потолок. — Что все в порядке во вверенных тебе соединениях. Писал ведь? — самому себе же он вновь кивает. — Писал, а как же? Войсковые соединения… стрелковые части, — время от времени он икал, заглатывая слова и целые предложения. — Демонстрируют высокие успехи в военной подготовке и политическом… И способны единым мощным ударом нанести поражение любому врагу… Б…ь! А на самом деле, Ефимушка?

Фомин дотянулся до бутылки и вылил остатки водки себе в стакан.

— На самом деле… — он крепко сжал пальцами стакан и несколько секунд пристально всматривался в запотевшее стекло. — Хм… На самом деле крепость — одна большая ловушка. Дивизии, артиллерия, танки, а мы даже приготовиться не успеем… Здесь же все как на ладони. Вдобавок немцы этой крепостью еще год назад владели. Да они тут каждый камешек изучили и на карты нанесли. Теперь сиди на заднице и бей артиллерией по квадратам!

Я высунулся из-за угла коридора, внимательно следя за комиссаром. Чувствовалось, клиент практически дозрел и скоро его можно было брать голыми руками. Однако тут я потерял равновесие и буквально вывалился на середину кухни.

— Ого, племяш! — удивленно пробормотал Фомин, наклонившись чуть вперед. — Значит, разбудил я все-таки тебя. Иди-ка ты спать, пока остальные не проснулись, — так и не дождавшись от меня хотя бы какого-то ответа, он задумчиво качнул головой. — Ты же не можешь говорить…

Я же, сделав лицо кирпичом, медленно подошел к столу и сел рядом на стул.

— Не пойдешь, значит. Не хочешь спать… — тут комиссар опустил голову и, обняв ее ладонями, глухо произнес. — А я, брат, хочу, зверски хочу спать… — он поднял красные глаза на меня и невидящим взглядом уставился куда-то мне за спину. — Только не могу, страшно мне. Как только глаза закрываю, такие в голову картины и вещи лезут, что не по себе становится… Что ты на это скажешь? Хм, молчишь… Все молчишь.

Я положил свои руки на стол и приготовился внимательно слушать его. Чувствовалось, Фомин достиг той стадии опьянения, когда ему требовалось с кем-то поговорить.

Конец ознакомительного фрагмента.