Зенитчик. Боевой расчет «попаданца»

Вадим Полищук, 2012

Что первым делом придет на ум нашему современнику, очнувшемуся в горящем вагоне? Что это – катастрофа или теракт? А вот хрен тебе – ни то, ни другое. Поздравляю, мужик, ты попал! Ровно на 70 лет назад, под бомбежку немецкой авиации. На дворе 1941 год, в кармане у тебя куча фантиков вместо денег и паспорт, за который могут запросто поставить к стенке, в голове обрывки исторических знаний да полузабытая военно-учетная специальность, полученная еще в Советской Армии… И что теперь делать? Рваться в Кремль к Сталину, чтобы открыть ему глаза на будущее, помочь советом, предупредить, предостеречь? Но до Сталина далеко, а до стенки куда ближе – с паникерами и дезертирами тут не церемонятся… Так что для начала попробуй просто выжить. Вдруг получится? А уж если повезет встретить на разбитой дороге трактор СТЗ с зенитной пушкой – присоединяйся к расчету, принимай боевое крещение, сбивай «штуки» и «мессеры», жги немецкие танки, тащи орудие по осенней распутице на собственном горбу, вырываясь из «котла»… Но не надейся изменить историю – это выше человеческих сил. Всё, что ты можешь, – разделить со своим народом общую судьбу. А еще знай: даже если тебе повезет вырваться из фронтового ада и вернуться обратно в XXI век – ты никогда уже не станешь прежним…

Пролог

«Юнкерс» стремительно рос в визире-коллиматоре. Гах-гах-гах-гах! Гулко ударило орудие, в лоб самолета потянулись тусклые, почти невидимые в ярком солнечном свете трассеры. С глухим стуком посыпались стреляные гильзы. И еще раз, гах-гах-гах-гах! Если бы не ватные затычки в ушах, уже бы совсем оглох. Еще одна порция еле видимых трассеров, глухой стук вылетевших гильз. И никакого результата — самолет несся к земле, вообще не обращая внимания на зенитный огонь. Получай, сволочь! Удар по педали… Гах-гах-гах-гах! Орудие содрогнулось от сильной отдачи и… Снова никакого эффекта. А почему молчат остальные? Концы крыльев «юнкерса» уже вылезли за пределы ракурсных колец визира. Это же, считай, в упор, промазать почти невозможно. Ну, давай! Гах-гах-гах-гах! Неужели мимо? Одно попадание, и ему хана, такого снаряда ему с лихвой хватит и еще останется. Все! Последняя попытка! Удар по педали… На этот раз пушка отозвалась только металлическим лязгом. От отчаяния попробовал еще раз — с тем же успехом. Вот теперь точно конец. Самолет заполнил уже весь прицел, захотелось увидеть свою смерть не через оптику, но откинуться назад и взглянуть поверх прицела помешало что-то мягкое, упершееся в затылок. Попытался еще раз и… проснулся.

Ту-дух — ту-дух, ту-дух — ту-дух, мерно постукивали на стыках колеса поезда. За окном солнце разгоняло предрассветные сумерки. Приснится же такое! Какие «юнкерсы»?! Их уже лет семьдесят как отсюда вымели! Впрочем, нет, ровно семьдесят лет назад они здесь только появились. Точно, день в день, сегодня же двадцать второе июня, хорошо, что не воскресенье. Ф-фу-у-у, аж вспотел, надо бы умыться пойти.

Дотянулся до столика, нашарил часы, шесть пятнадцать. До прибытия на станцию Брест-Центральная еще больше двух часов, но спать уже не хотелось. Проклятый «юнкерс», весь сон прогнал. Никогда раньше такого не снилось. Девятнадцать лет, как последний раз из зенитной пушки стрелял, а во сне все было, как наяву. И стрекот взводимого затвора, и лязг подаваемой обоймы, и приглушенный ватой в ушах звук выстрела, и глухой стук экстрагированных стальных гильз. Да-а-а, девятнадцать лет прошло с тех сентябрьских сборов. В конце сборов сдали экзамены и получили лейтенантов запаса, с тех пор вообще ни разу оружия в руки не брал. Интересная тогда сложилась ситуация: Союз почти год как распался, а в Российской армии еще дослуживали граждане уже независимых государств, как и россияне служили срочную в армиях этих самых государств.

Ту-дух — ту-дух, ту-дух — ту-дух. Соседи по купе дрыхнут, хорошо хоть не храпят; надо пойти умыться, пока весь вагон спит и туалеты свободны. Натянул штаны и футболку, защелкнул часы, на всякий случай сунул в карман спортивок паспорт и пухлый кошелек с двумя кило евро, а также кредитками. Надо было в эту чертову Европу самолетом лететь, но соблазнила возможность на двое суток отключиться от всей этой деловой суеты и расслабиться, жаль СВ не было, пришлось брать купейный. Достал зубную щетку, пасту, мыло, прихватил неизменный атрибут всех железных дорог бывшего Союза — вафельное полотенце и осторожно, стараясь не хлопнуть дверью, выбрался в коридор. Как раз успел заметить, как захлопнулась дверь ближайшего туалета. Пришлось пилить в дальний, тот оказался свободен. Избавился от выпитого накануне, к счастью, вечер был безалкогольным, только чай, поэтому и голова не болела. Недолго поплескался в холодной воде из неудобного нажимного крана, почистил зубы и вытерся полотенцем.

На часах шесть двадцать четыре, до конца пути ровно два часа, надо придумать, чем заняться. Полотенце по старой привычке на шею, мыльницу в карман, паста и щетка зажаты в левой руке. Правой рукой открыл защелку и уже взялся за ручку, когда машинист врубил экстренное торможение. Не удержался на ногах, полетел вперед по ходу поезда и головой приложился обо что-то твердое. Еще до того, как погасло сознание, успел услышать какой-то грохот, и в нос шибануло, казалось, давно забытым запахом сгоревшего при взрыве тротила.