По стопам богов. Между двух миров

Руслан Александрович Локтев, 2023

Юный Нахтамон живёт в мире, где царят покой и гармония. Боги благосклонны к людям, храмы наполняются обильными подношениями, а люди трудятся на благо своих потомков. С малых лет Нахтамон окружён роскошью, лучшими учителями, друзьями и заботой своего наставника – Медути. Как и у всех людей, у него есть судьба, предначертанная богами. И всё бы хорошо, только когда Нахтамон, наконец, принимает её, боги отворачиваются от него. Он узнаёт о страшном злодеянии матери. Жизнь Нахтамона переворачивается с ног на голову, когда он пытается найти причину этого преступления. Тем временем гармонии в мире приходит конец. Тени начинают шевелиться во мраке. Словно паутина, с запада распространяются слухи о возвращении богов в мир людей, а тайные культы, преследуемые жрецами сотни лет назад, обретают силу. Сам того не ведая, Нахтамон со своими сподвижниками оказывается в центре бури, грозящей уничтожить существующий миропорядок.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги По стопам богов. Между двух миров предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← Предисловие

Глава 2. Возвращение богов →

Глава 1. Собрание Земель

Рассвет озарил могучий сикомор в саду, сверкающий каплями росы в лучах солнца. Тень от его ветвей медленно ползла вниз по зелёным террасам, среди которых журчали ручейки, подпевая утренним трелям птиц. Вдалеке раздался чей-то крик. Это маленький павиан поприветствовал возрождающееся солнце. Усатый рыжий кот лениво зевнул и потянулся, прогнув спину. В стойле громко замычала корова. Гусыня, переминаясь с одного бока на другой, позвала гусят за собой и, быстро перебирая лапами, повела их к пруду, подозрительно косясь на остроухого пса, который, казалось, не обращал внимания на утреннюю суету.

Над черепичной крышей заструилась тоненькая белая дымка, кухня наполнилась ароматом свежеиспеченного хлеба и громкими разговорами служанок:

— Слышала, что вчера в городе случилось? Средь бела дня меджайская⁷ колесница прямо на рынок въехала! Такой разгром устроила, сбила несколько прилавков, а потом выскочила на мост и с него прямо в канал и упала. Говорят, преступника преследовали опасного…

— И куда же тот преступник делся? Испарился? Или он им от вина почудился? Говорят, что от погрома пострадали только прилавки сандальщика Чебу. Ну, того у которого в прошлом месяце мастерская чуть не сгорела. Не иначе опять разборки рыночные, говорю тебе!

— Ох, да тебе только заговоры тайные и видятся везде!

— Во имя Маат⁸, ты чего это на меня наговариваешь!

— Наговариваю? А кто на прошлой неделе заблудшую свинью в палисаде господина за шпиона принял?

— А как она туда попала? Неужто с бурей занесло? Странная то свинья была, говорю тебе. Я слышала за Великой Зеленью⁹ специально свиней натаскивают, чтобы за господами следить и пакости им разные делать, потому как от природы эта животина нечистая и коварная.

— О, Исида¹⁰! Так и скажи, что хотела перед господином выслужиться!

Служанка заметно покраснела и молча достала противень с ароматными конусами из теста. Вторая только усмехнулась и перелила в кувшин из металлической бадьи ароматное пенящееся пиво. Ловким движением она распахнула дверцу печки и достала запеченные перепелиные крылышки.

— Язык твой впереди тебя идёт, — сказала она, — неси лучше завтрак господину, негоже его сегодня задерживать.

Господин тем временем продрал глаза и медленно встал с деревянного ложа, украшенного искусной резьбой. Ножки ложа в форме львиных лап, казалось, даже немного прогнулись под его весом, когда он потянулся и широко зевнул. Он обул мягкие кожаные сандалии, которые еще с вечера были приготовлены для него, подошел к керамической ванночке и посмотрел на себя в зеркало.

Писец Медути был еще молод по меркам своих коллег, но на нем уже отразились издержки его профессии: полноватый живот, немного обвисшая грудь, морщинистый лоб и уставшие заплывшие веки. Перед ванночкой он нашел ароматные мази, которые помогли скрыть последствия крепкого сна и освежить лицо. Его движения были неспешными и взвешенными. Водяные часы, висящие над умывальником, показали, что на утренний туалет у него ушло около получаса, гораздо меньше, чем обычно. Статус Медути позволял ему иметь личного гримёра, косметолога, даже парикмахера, но он был не столь расточительным, как многие коллеги. Иногда они считали его странным, но писец не любил, когда к нему прикасались чужие руки, особенно после сна.

Гораздо больше времени у Медути уходило на подбор гардероба и парика. В особенные дни он и выглядеть хотел особенно, поэтому к выбору одежды подходил тщательно. Она должна не только показать его в выгодном свете, но и отражать его настроение, его внутренние качества и намерения. Писец знал, что сегодня во дворце его увидят не только знакомые ему люди, но и иноземцы. Именно поэтому он достал один из самых торжественных нарядов. Это была туника из льна и крокодильей кожи с широкими плечами, которая подчёркивала величие писца. Она была выдержана в оттенках синего, зелёного и жёлтого цветов. Плиссированные рукава очень широкие, юбка спускалась до самой земли. Неотъемлемым атрибутом был расшитый золотыми нитями пояс. Воротник украшала вышивка в виде двух глаз божественного защитника¹¹. Парик Медути выбрал короткий и строгий. На его гладко выбритую голову хорошо ложились любые стрижки, начиная от нубийских кос¹², заканчивая пышными шевелюрами северян. Финальным штрихом были чёрные тени, которые сделали из полноватого томного писца строгого и внушающего уважение чиновника.

Когда Медути спустился с третьего этажа, где находилась его спальня, и вошёл в трапезную, служанки уже приготовили стол, а хранитель дома поджёг благовония и подкатил к нему столик с папирусами и письменными принадлежностями. Хранитель дома выглядел намного старше Медути, его голова тоже была лысой, но в отличие от писца, его лысина — это признак пожилого возраста. Круглые линзы очков отразили блики, когда он наклонился, приветствуя своего господина.

— Как вам спалось, господин? Не хотите ли посмотреть свежую почту? — вырвалось из пухловатых губ хранителя дома.

— Благодарю тебя, Убанефер, от кого письма? — уселся в кресло и приступил к трапезе Медути.

Хранитель дома начал раскладывать свитки перед писцом:

— Первое письмо от начальника дома серебра¹³, он пишет по поводу вашего отчёта из каменоломен Унута¹⁴. Госпожа Харет интересуется, как продвигается дело по наследству её мужа. Кроме того, она прислала вам подарки, я оставил их в комнате для гостей. Если будет желание, я распоряжусь, чтобы слуги принесли их.

— Нет, спасибо, сейчас у меня нет времени. — Разделываясь с перепелиными крыльями, ответил Медути. — Я отвечу на эти письма вечером. Ещё что-то?

— Новости с севера. Инспекторы её величества арестовали несколько кораблей с грузом меди и кедра, которые пытались нелегально переправить через Великую Зелень контрабандисты. Фестиваль в Пер Бастет¹⁵ собрал в этом году необычайное количество людей, но обошлось без происшествий. Ну и, конечно, все только и говорят о Собрании Земель, которое состоится сегодня. Ходят слухи, что на него прибудут даже послы Обсидианового Змея, но правда ли это? Никто не знает.

— Правда, Убанефер, — сделав глоток пива, улыбнулся Медути. — Это твоё личное любопытство или об этом действительно говорят?

Хранитель дома ничуть не потерял самообладания и в той же невозмутимой манере произнёс:

— Трудно было не заметить, что в последние дни возле столичной резиденции достаточно оживлённо. Один из экипажей носил на себе знаки, не встречающиеся по эту сторону Великой Зелени. Люди же одеты в странные пёстрые одеяния, их лица обезображены камнем и металлами. Я лишь предположил, что это могут быть мешѝка.

— Ты очень наблюдательный, Убанефер, за это я тебя и ценю. Поэтому, как ты понимаешь, сегодня мне незамедлительно необходимо попасть во дворец собраний. Так что оставь меня наедине, а сам подготовь колесницу и распорядись, чтобы Кеми и Аха были готовы в течение часа.

— Слушаюсь, господин.

Убанефер удалился, а Медути неспешно закончил трапезу, вглядываясь в папирусы, которые находились перед ним. Солнце уже начало припекать. Даже в беседке, в которой сидел писец, становилось душновато. Ветер принёс с собой горячий воздух Восточной пустыни¹⁶. В такой жаркий день многие предпочли бы отдых в прохладной ванне, путешествию за пределы города. Медути не мог позволить сегодня себе такую роскошь. Его долг перед государством требовал присутствия на предстоящем Собрании Земель. После трапезы он сложил все свои письменные принадлежности в специальную сумочку, свежие свитки свернул в тубус и отправился к конюшням.

***

Дворец наполнился ароматами благовоний. Жрецы в белоснежных одеждах раскуривали небольшие трубки в форме человеческой руки и очищали молитвами место собрания, окропляли водой позолоченный трон, стоящий в колонном зале и читали защитные заклинания, призванные обезопасить его владельца. Фонарщики с помощью длинных шестов с крюками на конце развешивали масляные лампы на колоннах толщиной в два обхвата. Могучие стволы колонн тянулись к потолку и заканчивались капителями в форме пальмовых листов. Расположившись в три ряда, раскрашенные в зелёный и белый цвета, они создавали живой образ могучего леса. На потолке, украшенном звёздами, находилось несколько застеклённых отверстий, через которые в зал попадал солнечный свет. Перед троном слуги расположили множество циновок, и перед каждой стояли корзины со свежими фруктами, кувшин с финиковым пивом, чаша с водой и льняные полотенца.

За центральными колоннами стояли скамьи с низкими кирпичными столиками. Они тоже освещались небольшими лампадками. Здесь должны были расположиться писцы, в чьи обязанности входила запись всего происходящего на собрании. Эту задачу выполнял и Медути. Его экипаж прибыл к дворцу уже больше часа назад. Всё это время он потратил на процедуры регистрации и ритуального очищения. Даже люди высокого ранга не могли просто так попасть в резиденцию Иабет, где правитель Та Мери проводил официальные аудиенции. Меджаи досконально проверяли каждого гостя этого закрытого дворца за высокой стеной. Сам дворец находился за пределами ослепительной столицы и охранялся тремя сотнями отборных воинов, преданных лично правителю.

Ещё одной важной процедурой была регистрация. Список участников аудиенции утверждался лично великим чати — вторым лицом в государстве, и в преддверии зала собраний проводилась проверка всех учтённых лиц. Фактически собрание начиналось уже здесь, среди прекрасных фонтанов, уставленных яствами столов и сотканных из льна полотен, запечатлевших великие события истории Та Мери.

Слуги не оставляли серебряные кубки пустыми, однако вино здесь сильно разбавляли водой, потому как никто не хотел, чтобы гости дошли до состояния, когда любое собрание превращается в пьяные посиделки на римской вилле. Интерьер этой палаты создавался с целью удивить чужеземцев. Стены и колонны созданы самыми знаменитыми скульпторами. Предметы искусства и интерьера из фаянса, хрусталя, электрума, диорита, слоновой кости и бирюзы захватывали своими красками и блеском. Не удивительно, что эллины¹⁷ на своём языке называли эту палату Мусейон¹⁸, потому что по количеству диковинок и предметов искусства это место превосходило любое другое.

Слуги дворца громко объявляли гостей в порядке очереди. Первыми в зал собраний вызывались административные служащие — писцы, советники, жрецы бога Амона, судьи, затем приглашались высокопоставленные лица Та Мери, среди которых могли оказаться правители отдельных септов страны, военачальники, известные зодчие, жрецы из других городов, архитекторы и члены знатных семей. Уже за ними шли послы и жрецы иноземных богов. Случалось и так, что среди чужеземцев были особенно высокопоставленные лица. До собрания они располагались в покоях дворца и заходили через другой вход.

Так как Медути был среди первых приглашённых, ему редко доводилось познакомиться с кем-нибудь в Мусейоне. Долг требовал отдавать всего себя службе и лишать себя маленьких радостей, которыми наслаждались здесь знатные люди. Когда он расположился за одним из кирпичных столиков, в зал собраний вошли арфистки. Среди колонн зазвучала прекрасная мелодия. Акустика зала создавала волшебное эхо, которое разливалось по самым потаенным закоулкам этой громады.

Зал наполнялся людьми. Они перешёптывались друг с другом, подозрительно косясь на могучих воинов-меджаи, охранявших порядок. На их торсах блестели железные кирасы, на поводках они держали свирепых леопардов. Медути развернул свиток папируса, достал чернила и подобрал подходящую тростниковую палочку. На обратной стороне папируса он нанёс пробные знаки — неотъемлемую часть каждого официального отчёта:

«Год две тысячи пятьсот шестой эры Ухем Месут, четвёртый год правления Её Величества Владычицы Юга и Севера, Первой жрицы Амона, Хентит Сатамон, четвёртый месяц сезона Шему¹⁹, день двадцать первый. Собрание Земель Юга и Севера, Запада и Востока до их пределов».

Музыка заиграла активнее, в ход вступили систры и барабаны, все устремили свой взгляд к проходу, украшенному изображением крылатого солнечного диска. Процессия жрецов Амона вступила в зал. За ними шёл статный человек в сопровождении двух опахалоносцев. Его смуглая кожа отливала золотом, яркие глаза горели пламенем в чёрных как зола глазницах. На его голове красовалась лазурная корона, на руках блестели браслеты с золотой яростно скалящейся коброй. Длинный передник, украшенный пурпуром и золотыми лентами, развевался позади него, как подол плаща, а широкое ожерелье с эмблемой божественного ока, скрывало всю грудь. Жрецы Амона сели на циновке подле трона и склонили головы перед присутствующими. Человек в синей короне стал по правую сторону от трона и, когда музыка неожиданно затихла, возвестил:

— Добро пожаловать на Собрание Земель, братья! Я, чати Первой жрицы Амона, снова рад видеть всех вас здесь. Пусть будет всё хорошо в ваших домах в ваших семьях, пусть всё будет хорошо у ваших жён и детей, пусть процветают ваши страны и множатся ваши храмы.

— О, велик Амон, отец наш! — трижды хором пропели жрецы.

— Да будут благосклонны к вам боги! — пожелал чати.

— О, милостивый Амон, защитник наш! — снова запели жрецы.

— Поприветствуйте Её Величество Владычицу Юга и Севера, Первую жрицу Амона, Хентит Сатамон!

И вот в зал вошла она, сверкающая, словно луна на ночном небе, источающая ароматы далёкой Страны Бога²⁰, одетая в белоснежное платье. Чёрные локоны, завивались, словно морские волны, обрушившиеся на плечи цвета песков Восточной пустыни. Диадему владычицы украшали два золотых пера истины богини Маат и три кобры у самого лба.

— Да будет она жива, здорова и невредима! — прозвучали не только голоса жрецов, но и гостей.

Рядом с величественной владычицей шёл мальчишка с единственным длинным локоном на гладко выбритой голове. На нём не было ни драгоценностей, ни яркого макияжа. Он сильно выделялся на фоне всех присутствующих, но держался ничуть не хуже остальных. С гордо поднятой головой, он следовал за владычицей и занял место по левую сторону от трона.

«Какая надобность тащить мальчишку в таком возрасте на Собрание Земель?» — подумал про себя Медути. — «Она хочет показать его всем присутствующим или всех присутствующих ему?»

— Приветствую всех от чистого сердца! — произнесла Первая жрица. Её громкий голос гремел громом среди ясного неба. Зал собраний был построен таким образом, чтобы говорящего на троне было слышно в любом уголке. — Мне очень приятно, что так много людей из разных земель собралось здесь перед разливом Великой реки: люди Страны Бога, вожди Сабы²¹, страны Темеху и Техену²², заморские гости из далёкой Эллады, Персии и Рима, турдетаны²³, гуанчи²⁴ и даже мешика²⁵! Я рада, что вы продолжаете чтить традиции своих предков, и что Та Мери по-прежнему остается для вас средоточием мира и порядка. Предсказатели обещают хороший и урожайный год, поэтому все обязательства наши перед вами будут выполнены, и надеюсь, что и ваши перед нами тоже. Но я знаю, что в нашем обществе есть ещё много проблем, которые нужно решить, поэтому мы и собрались здесь. Каждому из вас даровано право произнести слово на этом собрании. Все ваши слова будут записаны нашими писцами и будут услышаны перед великим, сокрытым среди всего сущего Амоном. Сама Маат будет судьёй и владычицей на этом собрании, предвечный Нун²⁶ советником…

Речь Первой Жрицы была долгой и наполненной именами тех богов, перед чьим ликом должны держать ответ ораторы. Порой Медути даже удивлялся, как у чужеземцев оставалось терпения для всего этого церемониала. Кроме того, многие из них чтили совсем других богов. Но все они зависели от Та Мери. Их сыновья и дочери приезжали сюда постигать мудрость и науки, они вывозили из страны драгоценные металлы и хлеб, не говоря уже о том, что страна в долине Великой реки полностью контролировала торговлю благовониями и специями. Та Мери выступала в роли посредника между различными обществами людей, а в случае необходимости её адмиралы приводили непобедимый флот из тысячи кораблей, от которого содрогались самые могучие твердыни. Даже Святой Александр преклонился перед великим Амоном, когда его войска шли победоносной поступью по миру. На краю света, за стенами Теночтитлана²⁷, на острове посреди озера, чтили и уважали Та Мери, её богов и владык. Весь цивилизованный мир был един благодаря богатству и мудрости этой страны.

Медути сосредоточенно записывал всё, что происходило дальше. Первым слово взял посол Марк Витрувий из Рима — гениальный дипломат, полководец, учёный муж, да ещё и изобретатель. В изобретательности ему не было равных за Великой Зеленью. В качестве дара Первой жрице Амона он преподнёс невиданную доселе вещь — механический измеритель времени. Этот странный прибор, состоящий из шестерёнок и маятника, удивительно точно измерял время и требовал гораздо меньше внимания, чем клепсидра — водяные часы. Марк Витрувий просил о помощи в налаживании массового производства этого механизма и быстро нашёл сподвижников среди присутствующих. Многие согласились, что это изобретение станет очень популярным — все кроме послов мешика из Теночтитлана.

Мешика совсем недавно стали принимать участие в Собрании Земель и отличались своей консервативностью. Они заявили, что подобные изобретения будут серьёзным ударом по традициям предков. Мешика, всего пару десятков лет назад поселившиеся на побережье Мавретании²⁸, на ленных римских землях, высказывались достаточно резко:

— Это не теократично! — воскликнул их посол в пёстром одеянии из перьев птицы кецаль и шкуры ягуара. — Тем самым вы не только умаляете значимость Великого Солнца, которое приносит себя в жертву ради нашего существования, но и делаете обычных людей владыками времени! Если все люди станут пользоваться вашим измерителем времени, значит, они смогут им управлять. В нашей стране только кекецалькоа²⁹ имеют право управлять временем!

Марк Витрувий знал, что ответить, однако не знал, что это пренебрежение не столько к его изобретению, сколько к политике римлян, запрещающей для мешика Мавретании приносить жертвы богу Уицилопочтли³⁰.

— Разве это не удар по теократии? — говорил посол мешика, — сначала вы запрещаете нашему народу принести жертву богу, а теперь оскорбляете его этими шестерёнками! Вам пора бы задуматься об этом, посол!

— Как и вам! — вмешалась Первая жрица. — Мы сожалеем об этом, посол, но ни в ленных землях Рима, ни в землях Та Мери мы не приносим в жертву людей. Я распоряжаюсь, чтобы вы передали Обсидиановому Змею, что мы очень ценим его дружбу и традиции его народа, поэтому предлагаем компромисс. Мы помним о ваших традициях и составили предложение в письменном виде. На вас будет лежать ответственность в его передаче владыке Теночтитлана. Что касается измерителя времени, то мы не допустим, чтобы он попал в неугодные руки.

Медути заметил, как Первая жрица закатила глаза. Хорошо, что жест этот был непонятен иноземцам. Люди Теночтитлана в последние годы были костью в горле всех цивилизованных обществ. Они считали себя самыми преданными защитниками традиционных ценностей и заставляли считаться с ними невероятным упорством и, конечно же, золотом и обсидианом. Когда земли за Океаном были неизвестны, главным поставщиком золота выступала Та Мери, а обсидиана — острова Великой Зелени. Но с годами ресурсы старых рудников истощались. Горы в землях мешика стали новым ориентиром для потребителей этих ресурсов, и правители Теночтитлана пользовались своим новым положением. Медути знал, что за предложение подготовили для Обсидианового Змея, но сможет ли оно решить проблему влияния мешика по эту сторону океана? В этом он не был уверен.

Ответ жрицы удовлетворил и Марка Витрувия и посла Теночтитлана, по крайней мере, они не выказали никаких внешних признаков недовольства. По лицам остальных членов собрания Медути понял, что вопрос жертвоприношений вызывает тревогу, особенно среди кочевников, которые могут стать первыми кандидатами на роль кровавого дара богам мешика.

Выступление дипломатов из Пеллы³¹ и Афин³² немного сняло напряжение. Они говорили в основном о торговых сделках и основании новых культовых центров на окраинах Диких Земель³³. Эти люди всегда стремились расширить горизонты знаний о мире, открыть новые неизведанные места. Они были первопроходцами и первооткрывателями, великими философами и мыслителями, поэтому речи их были всегда увлекательными и отвлекали от самых насущных проблем.

Единственными, у кого вызывали недовольство эллины, были персы. Соперничество между этими народами началось ещё в далёкие времена империи Святого Александра. Больше полувека назад, в последней войне между Аттической федерацией и Персией, последние потеряли прибрежные земли Анатолии³⁴ и вместе с ними возможность торговать в Восточном Средиземноморье. Торговая организация афинских мореплавателей³⁵ контролировала всю торговлю в регионе, но получила распоряжение от Первой жрицы Амона дать персам в аренду корабли и привелегии при перевозке их товаров по морским путям, что должно было со временем компенсировать утрату. На каждом Собрании Земель персидские послы требовали новых послаблений, и привелегии для своих торговцев или продолжали добиваться выполнения старых. Этот вопрос стал традиционным и ожидаемым для всех представителей собрания. Они никогда не удивлялись ему.

Не ожидали присутствующие, что после выступления персов, в зал войдут люди высокого роста в овечьих накидках, с пышными шевелюрами и раскрашенными красными узорами лицами. Они вели за собой огромных псов с мускулистыми лапами и короткими хвостами. Леопарды рядом с меджаи, почуяв угрозу, зарычали и стали метаться из стороны в сторону. Псы даже не обратили на них внимания, их холодные и уверенные глаза смотрели только вперёд, они беспрекословно слушались своих хозяев. Этих собак привезли в дар вожди гуанчей с далёких островов на западе. Один из вождей поблагодарил Первую жрицу за отправку кораблей со строительным лесом и медью для нужд их народа. Кроме того, он выказал желание построить новый храм Амона на островах, а взамен пообещал увеличить поставки пурпура в Та Мери, Рим и Мавретанию.

Собрание продолжалось ещё несколько часов. Дары накапливались в зале собраний синхронно с требованиями и пожеланиями. Медути старался записывать всё досконально, ведь именно по записям писцов должны были выноситься окончательные решения. Не всегда они соответствовали словам жрицы, но всегда были справедливыми и взвешенными.

Когда ладья великого бога Ра³⁶ начала свой путь к западному горизонту, чати заявил о завершении собрания. Гости расходились, но впереди ещё было много работы. Все писцы передавали свои записи в руки чати. Следующая ночь отводилась на принятие судьбоносных решений, которые оглашались на рассвете. Первая жрица и её советники обращались к оракулу бога Амона в его храме, после чего выносили вердикт по всем просьбам, прозвучавшим на Собрании Земель. Когда Медути передавал свои свитки чати, владычица обратилась к нему:

— Медути, прошу, проводи Нахтамона в резиденцию и проследи, чтобы он ни в чём не нуждался до следующего полудня.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — для Медути это была ожидаемая просьба. Вряд ли великая Хентит Сатамон оставит сына при себе, когда будет разбирать эти скучные папирусы. А кому, как не его наставнику и учителю, она поручит доставить сына в город.

Писец поклонился и взял мальчика за руку:

— Ну что, малыш, устал, наверное, едем домой?

— Я тебе не малыш, — сквозь зубы нервно прошипел мальчик.

— Нахтамон! Веди себя достойно! — грозно рявкнула Первая жрица.

— Слушаюсь, госпожа, — повиновался мальчик и слегка покраснел.

Вместе с Медути юный Нахтамон покинул дворец, где проходило Собрание Земель. На площади перед главными воротами находилось множество экипажей, но нужный мальчик узнал сразу:

— Кеми! Аха! Приветствую вас! — прокричал мальчик.

— Ого! — прогудел басом воин в железном нагруднике с длинным луком за спиной. — Не ожидал увидеть Ваше Величество здесь! Неужто повзрослел наш будущий владыка? Задал на собрании этим варварам жару?

— Я… ещё… — засмущался мальчик.

— Да что ты пристал к нему, Аха? — зарычал второй воин с двумя косичками, спускающимися по вискам. — Видишь владыка не в настроении с тобой болтать о государственных делах. Ты всё равно в политике, как бедуин в болоте.

— Так и что, мне спросить уже нельзя?

— Думаю, сегодня у господина был действительно трудный день, — улыбнулся Медути, — давайте вернёмся в город.

— Как скажете, господин, располагайтесь, — ответил Кеми, запрягая лошадей в колесницу.

Современные колесницы стали гораздо удобнее, чем их предшественники сотни лет назад. Салон для пассажиров был обшит хлопком и сделан из высококачественной бронзы и дерева. Крышей служил тент, который можно было складывать вечером и раскладывать в жаркую погоду, места для возничего и лучника отделялись от остального экипажа, что позволяло пассажирам уединённо общаться.

Через несколько минут быстроногая тройка лошадей уже неслась по пыльной дороге через барханы и редкие островки зелени у небольших прудов. Виноградники и финиковые сады растянулись редкими очагами между дворцом собраний и столицей Та Мери. Испуганные фламинго взлетали ввысь, когда колесница проносилась по дамбам и узким мостовым. Приятный ветерок касался лиц, сидящих в экипаже Медути и Нахтамона.

— Ну как тебе Собрание Земель? — спросил писец мальчика.

— Не понимаю этого, — задумчиво промолвил мальчик, осматривая льняные поля, раскинувшиеся по правую сторону от дороги.

— Да, я и сам порой не всегда понимаю, — устало произнёс Медути.

— Почему римляне запрещают мешикам приносить жертвы их богу?

Медути оторопел от такого вопроса.

— Но… Ты ведь слышал, что они приносят в жертву не быков, не антилоп, а живых людей? — произнёс писец, — иногда даже детей.

— Но этого ведь требуют их боги? У них нет выбора. Мы ведь даём то, что требует Амон? — заинтересованно посмотрел на писца мальчик. — Боги всё равно ведь иногда забирают людей. Раньше римляне умирали, отстаивая свои традиции и богов, а теперь запрещают другим делать то же самое.

— Ах, всё не так просто, Нахтамон. Здесь дело не только в богах, но скорее в принципах.

— Что такое принципы?

— Как бы тебе объяснить, — замялся писец. — Если бы мешика потребовали у твоей матери принести в жертву тебя, только потому что того требует их бог, как думаешь, она согласилась бы на это?

— Нет? — неожиданно для себя засомневался Нахтамон.

— Конечно, нет! Сколько бы ни говорили жрецы о том, что мир един и воля богов едина, на самом деле всё несколько иначе.

— А как же легенды о богах?

— Большинство их этих легенд, просто выдумка старых жрецов. Красивые сказки, которые заставляют простолюдинов верить в принципы Маат. Так легче сохранять порядок и мир.

— Значит, принципы — это когда поступаешь против воли богов?

— В каком-то смысле — да. Ты поймёшь, когда подрастёшь. Это приходит лишь с опытом. Твоя мать не только великая жрица, но и хранительница миропорядка. Она понимает, что главное — сохранить гармонию в мире, а для этого должны существовать запреты и торжество принципов Маат. Если бы всё всем так легко дозволялось, мир давно бы погрузился в хаос.

— Спасибо, Медути, я запомню этот урок, — ответил Нахтамон.

— Хорошо, — кивнул писец, — а как насчёт наших предыдущих уроков? Может, проверим насколько ты хорошо их усвоил, раз уж мы всё равно об этом заговорили?

— Ты хочешь испытать меня?

— Совсем немного, — улыбнулся писец.

— Я готов!

— Отлично, — сложил руки на груди писец и облокотился на спинку сиденья. — Скажи мне, пожалуйста, Нахтамон, ученик мой, в каком году произошло первое Собрание Земель?

— Это легко, — фыркнул мальчик, — год тысяча сорок восьмой эры Ухем Месут.

— Легко? Ну что же, тогда ответь мне, когда был заключён договор между Святым Александром и Первым жрецом Амона Шемсуэнкафом, какие земли отошли македонянам, а какие остались под защитой Та Мери?

— Александру достались земли по ту сторону Великой Зелени, кроме острова шарденов³⁷ и Рима, верно?

— Почему же эти земли не стали частью Македонской империи?

— Римляне отказались присягнуть Александру, а шардены уже принесли к тому моменту присягу Та Мери.

— Прекрасно! Кто первым пересёк Океан и открыл западный континент?

— Пифей из Массалии. Только он искал не западный континент, а остатки острова Атлантида³⁸, потому что был одним из членов ордена Платонистов, веривших в её возрождение. Когда он прибыл на континент, то решил, что мешика — потомки древних атлантов. Поэтому многие эллины до сих пор называют континент Атлантидой. Это моя любимая тема!

— И замечательный развёрнутый ответ. А помнишь ли ты, когда произошёл Дикий Гон?

— Тысяча семьсот семнадцатый год эры Ухем Месут.

— Кто единственный смог вернуться после битвы с демонами Себау у Напаты?

— Амени, сын Аменаа. Его нашли возле четвёртого порога Великой реки³⁹, всего в крови демонов. Огромный змееподобный Себау с пастью, усеянной острыми зубами, лежал подле него, проткнутый острым железным копьём. Дикий Гон унёс жизни тысячи воинов… — Нахтамон перевёл взгляд на двух огромных рогатых чудищ, вытаскивавших лодки, гружёные рыбой из канала, расположенного почти у самой стены великой столицы Та Мери.

У этих чудовищ были клювообразные пасти и три рога, один из которых рос прямо из носа, а два других из ярко-зелёного воротника, похожего на крыло летучей мыши. Рога этим чудовищам подпиливали, чтобы они не могли нанести вреда, если вдруг испугаются и взбесятся. Тела животных покрывали крупные чешуйки, а на толстенных ногах, утопающих в иле, выпирали мощные когти. Страх перед этими существами до сих пор остался в сердцах некоторых жителей Та Мери, хотя уже не осталось в живых никого из тех, кто был свидетелем Дикого Гона, когда эти и подобные им существа тысячами повалили с юга, уничтожая города и селения. Сейчас эти гиганты порабощены, но сколько их осталось там, на юге, в царстве демонов Себау — Нижнем мире, где каждый человек обречён на смерть, в землях гигантских ящеров, куда не ступала нога путешественника?

Медути заметил напряжённый взгляд мальчика и произнёс:

— Именно поэтому мы и повторяем гимны Ра и богам, что плывут с ним на солнечной ладье. Каждую ночь солнечный бог сражается с демонами Себау, чтобы снова настал рассвет, чтобы того, что произошло в далёкие времена, больше никогда не случилось, и чтобы хаос не смог вырваться наружу. Пока звучат наши молитвы, боги защищают нас.

— А можно вопрос, Медути? — произнёс Нахтамон.

Колесница тем временем уже въехала за городские ворота и понеслась по широкой улочке. Аха и Кеми притормозили лошадей. На улицах было многолюдно. В многоэтажных кварталах кипела жизнь. Погонщики повозок кричали, предупреждая о своём присутствии друг друга и пешеходов.

— Конечно, спрашивай, — внимательно осматриваясь, ответил писец.

— А кто такие последователи Сетха?

— Что? — спокойствие резко исчезло с лица Медути, — о чём ты говоришь? Где вообще ты такое услышал? Откуда?

Ребёнок совсем не понимал, о чём он спрашивает, поэтому наивно продолжал:

— Как-то раз я случайно услышал разговор матери с одним из жрецов Амона…

— Ты подслушивал?

— Нет! Говорю же, случайно!

— И что ты слышал?

— Мать спрашивала о родословной каких-то рамеси… рамсесидов… так вроде бы. А жрец Амона ответил, что «если эти мерзкие последователи Сетха и оставили потомков, то их давно сожрали демоны Себау». Медути? — заметив беспокойство писца, спросил мальчик. — Я что-то не так сказал?

На лбу писца появилась испарина, он что-то прошептал себе под нос, а потом посмотрел прямо в глаза мальчику и крепко взял его за плечи:

— Послушай, Нахтамон, упоминание имени этого бога является святотатством в устах наследника Владычицы Юга и Севера. Забудь, что ты слышал и, для своего же блага, никогда не вспоминай!

— Но почему?

— Поклянись Амоном! Это выше твоего понимания.

— Хорошо, Медути, успокойся.

— Поклянись.

— Клянусь Амоном, — отрезал мальчишка и после этого не произнёс ни слова.

***

Белые восковые слёзы скатывались по стволу свечи, стоявшей перед святилищем божественного юноши. Единственный длинный локон, спадал на его гранитное плечо. Не смотря на юный возраст бога, его лицо украшала заплетённая бородка, которая спускалась к посоху, увенчанному двумя необычными символами. Первый — похож на столб с четырьмя поперечинами у вершины, второй — на посох, который венчает голова странного существа с клювообразной мордой и длинным гребнем на затылке. Словно страж, он охранял покой спящих, отгоняя демонов ночи. Единственный жрец, что поддерживал огонь в этом святилище, казалось, задремал, стоя у алтаря. Однако, он слышал всё, что происходит вокруг: как большая птица упорхнула во мрак ночи с башни, как ветер сдувал песчинки с крыш, как кошка медленными шагами подкралась к маленькой мышке, осмелившейся поживиться подношениями в святилище бога Луны.

— Я думал, что вы сейчас в храме оракула, моя госпожа, — произнёс жрец, застав врасплох нежданную гостью, и склонился в поклоне.

— Доброй ночи, Джехутианх, — промолвила неземной красоты женщина. — Решения уже приняты, все остальные формальности вполне может уладить Канехет. Меня же тревожит сейчас совсем другое.

— Вы имеете ввиду…

— Да, Джехутианх, — Владычица Юга и Севера скорчила грозную мину, и жрец понял, что её лучше не заставлять ждать. Он метнулся во мрак и вернулся со своим тубусом.

— По моим расчётам, — глубоко вздохнул жрец и развернул карту звёздного неба, начерченную на папирусе, — дитя должно родиться в один из предновогодних дней под знаком убывающей луны.

— А место? — спросила владычица. — Где он родится?

— С этим всё гораздо сложнее. Я не могу определить с точностью место рождения, но дважды звёзды указывали мне на область Унута южнее Хемену… — Жрец провёл пальцем по карте от точки, обозначавшей расположение города, вниз.

— И что там? — нагнулась над столом Хентит Сатамон.

— Там нет никаких крупных поселений, только несколько деревенек каменщиков и стоянки для караванов. Боюсь, что вы ищите зёрнышко пшеницы в мешке с ячменём.

— Из этого зёрнышка, Джехутианх, может возгореться пламя, которое уничтожит существующий порядок вещей.

— Что же вы намерены делать?

— Найти его, любой ценой.

Глава 2. Возвращение богов →

← Предисловие

* * *

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

Меджаи — воины, обеспечивающие соблюдение порядка в городе.

Маат — божественный миропорядок, который олицетворяла богиня с пером Истины на голове. Противоположность этому понятию, Исфет — хаос.

Великой Зеленью жители Та Мери называли Средиземное море.

Исида — великая богиня, обладающая огромной магической силой. Покровительница материнства, защитница роженниц и умерших. Особенно почиталась женщинами.

Глаза бога Хора — небесного сокола. Один глаз символизировал солнце, а второй луну. Изображения уджата — священного глаза носили магическую защитную функцию.

Нубийские косы — большое количество маленьких тонких косичек. Такие причёски издавна носили женщины Нубии, южной области страны, где жили люди негроидного типа.

Начальник дома серебра — казначей.

Унут — одна из сорока двух областей (др. егип. — септ) страны. Унут расположился в среднем течении Великой реки, и там находились древние каменоломни Хатнуба. Его центром был город Хемену, где поклонялись богу мудрости — Тоту.

Пер Бастет — город в Дельте Великой реки. Каждый год там устраивался фестиваль в честь богини-кошки Бастет, на который собирались люди со всей страны.

С востока и с запада долину Великой Реки ограничивали обширные пустыни.

Элиины — жители Эллады (Греции) и её колоний.

Что означает — «храм музы», собрание произведений искусств.

Шему — сезон засухи.

Страна Бога (или Пунт) — далёкая южная страна, откуда в Та Мери привозили благовония.

Саба — страна, соседствующая с Пунтом.

Темеху и Техену — ливийские народы.

Турдетаны — народ, обитающий в Иберии (Испании).

Гуанчи — обитатели Канарских островов.

Мешика — самоназвание ацтеков, живущих за Атлантическим океаном.

Нун — бог, олицетворяющий предвечный океан. В легендах и мифах к нему обращаются боги за советами.

Теночтитлан — столица государства мешика.

Мавретания — страна на северо-западном побережье Африки, напротив Иберии. Изначально Мавретания принадлежала мореплавателям-финикийцам, а потом стала римской провинцией. Римляне принесли эти земли в дар мешика по распоряжению Собрания Земель, чтобы заокеанские соседи могли влиться в общество восточных народов.

Кекецалькоа — высшие жрецы, преемники бога Кецалькоатля (пернатого змея), хранителя миропорядка.

Уицилопочтли — бог солнца и войны. Верховный бог Теночтитлана и покровитель народа мешика. Мешика приносили своим богам человеческие жертвы. Масштабы этих кровавых жертвоприношений, порой, ужасали людей Востока.

Пелла — город на севере Балканского полуострова, столица Македонии, одного из государств эллинов.

Афины — город на полуострове Пелопоннес, столица Аттической федерации, одного из государств эллинов.

Дикие Земли — обобщённое название необитаемых территорий на востоке Азии и юге Африки, где обитали огромные кровожадные чудовища.

Анатолия — территория полуострова Малая Азия.

Афинский морской союз.

Согласно религиозным представлениям народа Та Мери, солнце олицетворял бог Ра, который каждый день проплывал по небу на своей ладье.

Остров шарденов (Сардиния) — крупный остров в Западном Средиземноморье.

Атлантида — мифический остров, описанный философом и учёным Платоном в своих сочинениях. Согласно Платону, остров находился в Атлантическом океане и ушёл под воду тысячи лет назад.

В верхнем течении Великой реки находятся естественные скальные выступы (пороги), через которые невозможно переправиться на судах.