Невидимый город

Ростислав Денисович Литвиненко, 2023

Жили-были умные родители. Однажды они осознали, что трудно придется во взрослой жизни их четырнадцатилетним детям, если срочно не переместить их из виртуальной реальности в мир настоящий. И отправились взрослые и дети в глушь, в деревню.Долго ли, коротко ли, но девочка Даша да мальчики Ярослав и Арсений, блуждая по дремучему лесу, попадают в таинственный город, где мирно сосуществуют люди из разных эпох, а в окрестностях водятся магические существа – добрые и злые.Примут ли жители града современных подростков? Найдут ли с ними общий язык? Помогут ли друг другу обитатели параллельных миров бороться с трудностями реальной жизни?Сказка – ложь, да в ней намек…

Глава 8

Косой луч солнца медленно пересек комнату и лег на мальчишечьи лица. Ярослав чихнул и открыл глаза. Скользнул взглядом по беленому потолку, бревенчатым стенам с глубоким оконцем, деревянному столу. «Наша кухня и то больше», — оценил комнату, которую при свете лампы с вечера и не рассмотрел. Перевел взгляд на сундук, инкрустированный серебром, потом на тканевую картину. Князь в разговоре назвал эту ткань из шелка особой выделки бебрянью. Ярослав заучивал это слово, пока не заснул. «Князь!» — вспомнил мальчик, и все произошедшее в последние дни, обрушилось на него с новой силой.

Во дворе звонко кукарекал петух, и какая-то неизвестная птица кричала пронзительно и жалобно, на одной ноте. Где-то неподалеку рубили дрова: размеренный стук и мужское покряхтывание доносились до слуха Ярика. Мычали коровы, щелкал пастуший кнут, кто-то покрикивал: «Пошли, конопатые», и следом раздался женский смех. «Почему конопатые?» — подумал Ярослав и, повернувшись на бок, посмотрел на друга. Арсений, прячась от солнца, укрылся с головой одеялом.

— Сеня, вставай! — тихо позвал Ярослав.

— Отстань! Дай поспать, у меня каникулы.

— Мы, конечно, можем спать сколько угодно, но представь, что там с родителями. Пятые сутки пошли, как мы исчезли. Они, наверное, с поисковыми отрядами лес прочесывают.

Его слова возымели мгновенный эффект: Сеня вскочил с постели и, часто моргая, сказал:

— Ты прав. Бедные родители!

Вместо их одежды, оставленной с вечера, на скамье лежали холщовые штаны на завязках и рубахи. Ярослав, быстро облачившись и осмотрев себя, проговорил:

— Прическа, обувь и язык — все, что отличает нас от местных жителей.

— Волосы быстро растут, обувь изнашивается, а язык… Через пару лет перейдем на местный, — мрачно пошутил Сеня. — Главное, чтобы бандану вернули, а то вчера Владимир докапывался, почему я как баба ношу платок. Чем это от меня так пахнет? — Принюхиваясь к рукам, он поморщился.

— От меня тоже, не переживай. Это мыло дегтярное, которым в бане вчера мылись.

— А-а-а, — протянул, вспоминая, Арсений, — будто костром пахнет.

— Ничего, — приободрил Ярослав, — домой доберемся — с нормальным помоемся. Кстати, надо к Рогнеде заглянуть, одежду забрать, высохла уже, наверное.

На кухне позавтракали молоком с пышками и, услышав негромкие женские голоса, вошли в горницу. Там, сидя за столом с Марьюшкой, чаевничали две женщины средних лет. Их лица были простыми, неприметными. По отдельности каждая черта была симпатична: и пухлые губы, и светлые, убранные под платок волосы, и голубые глаза, но собранные вместе производили впечатление обычности. Посмотришь на такое лицо — и вмиг его забудешь.

— Проснулись? — ласково спросила Марья, вскочив с лавки. — Исть хощите?

— Нет, спасибо, мы уже позавтракали, — за двоих ответил Арсений. — А Дашка спит?

— С девками в лес по ягоду ушла, — ответила одна из женщин. — Ее мы уж обмерили, вас осталось. — Она вынула из кармана какую-то ленту и поглядела на спутницу. — С каво начнем?

— С длинного. — Кивнула та на Ярослава.

— А что вы делать собираетесь? — усмехаясь, спросил Ярик.

— Одежу шить. — Женщины быстрыми движениями измеряли лентой его рост, объем груди, шеи и бедер.

— Зачем это? Зачем? — допытывался, вертясь в разные стороны, мальчик.

— Смирененько стой, — сказала первая женщина.

А вторая, что-то чертя на листе, ответила:

— Князь приказал. С собой-то у вас нет ничего, с наших хлопцев носите. Елмаже лядовище придет, так всегда не можна.

— Да мы не собираемся тут зимовать, — наблюдая за их движениями, сказал Арсений.

Женщины с удивлением на него посмотрели и продолжили дело. Измерив, все, что им было нужно, взялись за второго москвича. Так же проворно, переговариваясь меж собой, измеряли, записывали на листах, а Марья, сидевшая за столом, молча за ними наблюдала.

— Ничего, пусть будет. На память заберем, — сказал, выходя из горницы Ярослав. — В Москве форсить будем, такой одежды точно ни у кого нет.

— Не факт, — возразил Сеня, — этника теперь в моде. Мои родители все пытались в Москве найти, да мать говорила, бешеных денег стоит. Они из Беларуси себе привозили.

— Ну пусть князь развлекается, если ему так хочется, — милостиво разрешил Ярослав, выходя на улицу.

Солнечный свет ударил по глазам. День выдался ясный и безветренный.

— А ты заметил, что, в целом, мы их язык понимаем? — спросил Арсений.

— Ага, если даже и непонятны отдельные слова, то по смыслу догадаться можно. — согласился Ярослав.

Вдохнув полной грудью, Ярик спустился с крыльца, как вдруг услышал голос вчерашней знакомой.

— Здоровти вам! — Явдоха шла по улице с черноволосой девочкой лет десяти.

Остановилась, украдкой оглядываясь по сторонам, открыла калитку. Черноволосая что-то спросила, а та, махнув рукой, бесстрашно пересекла княжеский двор.

— А мы вот коров в табун выгоняли, сейчас за хлебом на базар пойдем, мамка велела, — поделилась планами рыжеволосая.

— Привет! Слушай, ты не знаешь, где князя найти? В доме его нет. — Ткнул пальцем себе за спину Ярослав.

— Из града утек. — Явдоха равнодушно пожала плечами.

— Как утек? — воскликнул Сеня. — Не может быть!

— Почему? — спросила, нахмурившись девочка. — Аз сама видала, как с дружиной утек.

— Вот блин! — Ярик хлопнул себя ладонью по лбу и сел на скамейку. — Как же нам уехать? — спросил севшего рядом Арсения. — Он, может, только вечером вернется.

— А куда утечь хощите?

— Как куда? Домой, — тихо сказал Ярик. — Вчера ваш князь так и не рассказал, как нам выбраться.

— Вскую?

— Что она спрашивает? — раздраженно проговорил Сеня.

— Думаю, это значит «зачем», — ответил вполголоса Ярик и, обернувшись к Явдохе, сказал: — Как зачем? Там наши родители. Мама, папа, у Сени еще брат. Дом, друзья, школа. Наш град! — Ткнул в себя пальцем.

— Там вырай. — Явдоха махнула в сторону леса.

— Вы-рай, — повторил по слогам Ярослав и посмотрел на Арсения, ища подмогу, но тот, опустив низко голову, руками сжал виски. — Я тебя не понимаю. Слушай, Явдоха, а может, ты знаешь, как отсюда выбраться? Может, у кого-то есть телефон, рация или какой-то иной способ с городом связаться?

Явдоха села на скамейку, хлопком пригласив садиться и черноволосую. Из дома вышли швеи и в сопровождении Марьи пошли со двора.

— Не можете утечь, — тихо сказала Явдоха, наматывая на палец кончик рыжей пряди.

— Почему? — Сеня криво усмехнулся. — Не отпустите, что ли?

— Грустко, но там дебрь, индо — мрежа. Тяжкый путь, туне вы мрете, — сказала черноволосая девица.

— Дроги нет, — подтвердила ее слова Явдоха.

— А как же мы сюда попали? — кривляясь, спросил Сеня.

— Кудесы. — Явдоха улыбнулась и развела руками. — Всем жителям града интересно, как вы знайшли? Мы здесь живем сотни веков. И к нам редко приходят. Но от нас никто не уходит.

— Как так? — спросил побледневший Ярослав.

— Да что ты ее слушаешь, она еще ребенок. — Арсений слабо улыбнулся.

— А вот и нет, — твердо сказала Явдоха. — Я знаю! И батя вечор казал, что кудесы — вы прийшли, а как незнамо. Когда-то давно магометане нас хотяше уничтожить. Праотцы взмолили Бога и просили спрятать. И было зело знаменье и сховал Он нас вместе с островом. Магометане глядели, как остров уходит под воду, думали, что мы умерли, а мы живем далече от мира, все есть, всего хватает. Княжит нами род Владимира Северного с давних пор. Чтобы кровь не застаивалась, Долидин приносит князьям да шубашам жен. Бывает и мужчин приносит.

Черноволосая, соглашаясь с Явдохой, кивала.

— Кто приносит? — переспросил Сеня.

— Долидин, головастый, не слыхали? — Явдоха всплеснула руками и ударила себя по бедрам.

— Выть, — сказала черноволосая и, приставив одну руку на другую, высунув язык, зашипела.

— Змея? Змей? — переводя взгляд с нее на Явдоху, спросил Ярослав.

Та неопределенно кивнула, девочки разом повторили слово «змей», а потом замахали руками, изображая полет.

— Летающий змей?

— Может, дракона имеют в виду, помнишь, говорил, что видел? — обратился к другу Арсений. — Я еще тогда подумал, что показалось.

— Да ну, не может быть! Бред. — Ярослав недоверчиво махнул и, обратившись к Явдохе, сказал: — Предположим, ты говоришь правду.

— Не предположим, — возразила Явдоха, произнося сложное слово по слогам, — а правду.

— Ну ОК, предположим! Но тебя не смущает, что мы как-то сюда попали?

— Батя сказал, лесные духи помогли.

— Детские сказки, — решительно отверг Арсений.

— И ничего не детские! — Явдоха от обиды и возмущения вскочила со скамьи.

Ярик понял, что еще чуть-чуть, и девочка убежит. Можно сколько угодно не верить ей, но факт остается фактом — они находятся в мире, о существовании которого узнай еще вчера утром, ни за что бы не поверили. Ярослав окинул взглядом двор, у гумна (сарая для хлеба, по-местному) толстая женщина, склонившись над бочкой, что-то толкла, седой старик на скотном дворе чистил коня, по улице, заглядывая в открытую калитку, сновали люди. И все они были одеты по-старинному и говорили странно.

— Нас сюда привез конь! — воскликнул Ярик. — И если никто не знает дороги, то выходит, что конь знает!

— Батя кажет: вы в беду попали, дух пожалел и коня навстречу отправил. Через мрежи по подсказке привел.

— А почему нельзя допустить, что конь знает дорогу? — настаивал Ярослав.

— Не может знать. Потому, что николи не выходил за главные врата, разумешь? Николи. А тут убег за вами и смог прийти. Точно, проделки духа! — Явдоха смотрела решительно, словно не только словами, а и взглядом пыталась убедить в правоте своих слов.

Арсений щелкал пальцами, глядя на вернувшуюся Марью. Та быстро шла, едва не путаясь в полах своего бирюзового сарафана. Остановившись у крыльца, посмотрела на ребят, словно хотела что-то спросить, но потом передумала и вошла в дом.

— Явдоха правду говорит, — раздался мужской голос.

Ярик поднял голову и увидел старика. Тонкая, почти прозрачная, седая борода колышком ложилась на грудь. У него были серые глаза с пронзительным взглядом, копна седых волос и загорелая, коричневого цвета, кожа.

Ярослав видел его на княжеском дворе. То он чистил коня, то рубил дрова, время от времени кидая на ребят любопытствующий взгляд. Видимо, ему хотелось подойти, заговорить, но случай представился только теперь.

— Конь не просто так привез. И все остальное тоже правда, — кашлянув в кулак, сухо сказал старик.

В этот момент в глазах Арсения Ярик увидел панику, но уже через мгновение к другу вернулось привычное самообладание, а губы искривились в саркастической усмешке.

— Вы прикалываетесь над нами, да?

Ярослав ткнул его локтем в бок: поаккуратней, взрослый все-таки, прояви уважение. Арсений осекся и тихо пробормотал: «Вините».

— Останетесь здесь. — Явдоха по очереди ткнула указательным пальцем сначала в Сеню, потом в Ярослава. — За кого-нибудь я выйду замуж.

— Не рано тебе о замужестве думать? — с усмешкой спросил Арсений.

Дед, вытащив из-за пояса нож и палочку, принялся строгать.

«Мы не предложили старику место!» — со стыдом подумал, вскакивая со скамейки, Ярик. Тот поблагодарил, сел. А Ярослав стал размышлять: «Родители хоть с виду и крепкие, но страдать умеют сильно. Особенно папа. Мама — та понятно, будет рыдать, а вот отец сожмет зубы и не заплачет, он же мужик». Ярик чувствовал, как душат подступающие слезы. Быстрым движением провел сухой ладонью по глазам и вздрогнул от звонкого окрика Дарьи. Та, стоя у калитки, махала друзьям. В руках ее была веточка дерева с красными ягодами, глаза ярко блестели, а на щеках играл нежный румянец. «Платьице в цветок, на голове платок. Как быстро Дашка стала походить на местных», — мысленно констатировал Ярослав.

— Чего грустите? — войдя во двор, поздоровалась девочка и обратилась к друзьям: — Солнышко на дворе, тут так красиво. Я познакомилась с подругами Марьюшки: моей ровесницей Феклой и маленькой Светланкой. Ой, у них такие имена интересные, заметили, да? Мы с Феклой договорились вновь пойти в лес за ягодами. Пойдете с нами? — без остановки тараторила Даша.

— Нет, — резко сказал Арсений, — мы думаем, как отсюда выбираться. — Он ткнул подбородком сначала в сторону деда, потом Явдохи. — Местные сказали, что нет выхода. Что сюда можно попасть чудесным образом, да тут и остаться.

— Как так? — Дарья медленно села на край скамейки. Лицо ее вытянулось, уголки губ опустились, в глазах появилась растерянность.

— А что, тебе новые подружки не рассказали? — не упустив возможности, уколол Сеня.

— Не рассказали. — Дарья задумчиво покачала головой.

— Не пугайтесь, что поделать? — сказала Явдоха.

— А нельзя ли ваших лесных духов попросить, чтобы нас отсюда вывели? Ну, если они привели, значит, логично предположить, что и вывести могут? — поинтересовался Сеня.

— Кого попросить? — Удивленный взгляд Даши переместился с Арсения на Явдоху.

— Потом. — Ярик отмахнулся и тоже уставился на Явдоху.

— Не помогут, — ответил старик.

Он глубоко вздохнул и, прочертив носком лаптя дугу на земле, принялся за рассказ. Притихшие подростки внимательно его слушали. Явдоха облизывала кончиком языка нижнюю губу, а черноволосая девица задумчиво улыбалась.

— Вы не первые, кто пришел сюда, и не первые, кто здесь останется навсегда, — в голосе его звучали нотки легкой грусти. — Вот я, например, тоже нездешний. Родом из Нижегородской губернии, зовут меня Григорий, Гриша, значит. Появился я на свет в деревеньке, там же родились мой дед и мой отец. Было у нас крепкое хозяйство, ну как здеся. И куры, и коровы, все было. Рос я, рос, отцу помогал. Грамоте у кузнеца выучился, ну так, баловство одно, школы в деревне не было, а ехать в соседнюю губернию далеко. Потому отец и отдал к кузнецу. А когда мне минуло шестнадцать, влюбился. Сильно, в соседнюю девочку.

— Соседскую, — машинально поправила Дарья. Опустив голову, она смотрела себе под ноги, наблюдая за красным муравьем, тащившем соломинку.

— Что? — спросил дед.

— Не обращайте внимания! — отмахнулся Ярослав. — Рассказывайте.

Сеня толкнул Дашу локтем и, повернув голову к деду, кивнул: мы вас слушаем.

— Так вот, — продолжил дед, — она красивая, тонкая. И мне ответила взаимностью. А у нас места похожие. — Он обвел рукой двор. — Тоже все леса, поля, речка. Красота, одним словом. Я ловитвой займался, рыбалить, значит, умел и в лесу многое знал. Договорились мы с любимой пожениться, а отец решил женить меня на другой. Уж и с отцом ее было сговорено и о приданном порешили. А я молодой, кровь горячая, с отцом давай спорить, не пойду, мол, на заклание. Отец кулаком по столу стучит: «Не перечь, такой-сякой разэдакий». Поругались. «Раз так, — кажу, — лучше с вами не жить вовсе, уйду в лес!» Отец смеется: «Ступай, пусть волки тебя сожрут». Ну я и убег в лес. Прибежал в чащу, где уже мрежа начинается, и сижу. Такая скарядь внутри. — Дед сгреб на груди рубаху. — Сижу, жалкуюсь деревьям. Вдруг поднялся ветер и деревья гнет, зашумело все. И я будто услыхал женский голос середь листвы, такой еле отличимый. И чудится мне, будто голос кажет: «Приходи за полночь на опушку. И если твердо решишь уйти от родителей, крикни трижды о своем желании. Но думай крепко, обратной дороги не будет. Никогда не будет». Сказал голос, и все затихло. Тишь, благодать, ни ветерка, ни шепоточка. Надо же, думаю, эка меня пробрало. А на самом-то деле я уже скумекал, что к чему, и не сомневался, что это лесной дух. Господь, значит, услышал меня и вот послал на выручку дух, который может все, потому что Божий. Он говорить разными голосами может и воплощаться во что угодно. Это мы, люди, зовем его лесным, а я думаю так, как сейчас вам сказал. Вернулся домой, и на сердце двуяко: знаю, что против отца могу до конца идти, за любовь постоять, а с другой стороны — страшно. Что, если никогда боле их не увижу? Но и предать любимую не мог, — дед Гриша в порыве чувств потянул ворот рубашки и осекся. — Не мог, — сказал тихим голосом.

— А с отцом вы еще раз не пробовали поговорить? — спросил Ярослав.

— Говорил, — кивнул старик, — просил его передумать, а он смеялся. И тогда я обнял мать, его, братьев-сестер и ушел из дома. Даже корки хлеба не взял, решил: будь что будет. Отец растерянный, до сих пор взгляд его помню, а мать слезы вытирала, но молчала. Убежал я в лес. Прибыл на обговоренное место и сделал все, как говорил мне голос. — Старик резко замолчал, открыл рот и стал часто дышать.

— Что случилось? — заволновались ребята.

— С сердцем плохо? — предположила Даша.

Ярослав встревоженно смотрел на старика, затем схватил его за запястье, нащупал пульс.

— Апчхи! — чихнул дед.

Ребята дружно засмеялись.

— Эка проняло. — Улыбаясь, он вытер нос. — Ну, а далее земля под ногами задрожала, поднялся ветер, вокруг все закружилось, в глазах потемнело. И все. — Рубанул ладонью по воздуху.

— Что «все»? — спросил Сеня, не дождавшись, пока тот прервет свое затянувшееся молчание.

— Сознание потерял. — Дед Гриша улыбнулся. С момента, как чихнул, рассказ его пошел с веселой интонацией. Глаза лукаво улыбались без прежней напряженности. — Очнулся на берегу озера. Смотрю, стоит надо мной мужик бородатый, стражник оказался. Вопросы позадавал да к князю повел, все как с вами. Только тогда княжил еще дед Владимира. Так я и остался здесь жить.

— А выбраться не хотели? — прищурив глаза, спросил Ярослав.

— Хотел, почему же не хотел. — Старик крякнул и, опираясь рукой о стену дома, медленно встал. — Хотел. Поначалу лет десять искал разные пути. К любимой рвался, а нет дороги назад, нету. За озером леса непролазные, топи, болота да деревья. И кольцо гор.

— Вы когда пропали? При царе Горохе? — спросил Сеня, глядя на деда снизу вверх.

— Почему при Горохе?

— Да это я так, условно, — махнул рукой Арсений, — давно, в общем, пропали. Технологии-то продвинулись вперед. Родители поднимут на уши МЧС, те пригонят вертолет и найдут нас. С высоты-то как на ладони все видать.

— Ага, — согласился дед. — Умный ты, хоть и малой.

Арсений самодовольно улыбался, а Ярик переводил взгляд с одного на другого, догадываясь, что старик припас козырь.

— А как же мы, по-твоему, столько лет здесь жили? Две войны пережили, с самолетами уже. Ни гитлеровцы на нас бомбы не кидали, ни наши не защищали.

Сеня призадумался.

— Может, нужды не было. — Он пожал плечами.

— А может, мы просто невидимы для мира? — подмигивая и победоносно глядя на подростка, сказал дед Гриша.

— Невидимы? Мы что, разве умерли? — спросила Даша.

— Тоже скажешь, — засмеялась Явдоха и больно ущипнула Дашу за руку.

— Ай, — взвизгнула та, — что ты делаешь?

— Доказываю, что живая, — засмеялась девочка.

— Я историю рассказал не для того, чтобы напугать, — сказал серьезным и даже чуть грустным голосом дед, — а чтобы быстрее вы смирились. Я ведь помню, как поначалу душу себе рвал. В болоте топ, с горы падал, руки-ноги ломал, все надеялся, что вот-вот найду выход.

— Смирились? — спросил, пристально глядя ему в глаза, Ярослав.

— А куда деваться? Потом и любимая жена встретилась, и дети народились. Живу, не бедствуя, горя не знаю. А уж моих родных и в живых, наверное, нет. Если в войну не погибли, так по возрасту уже их нет. — Правая бровь его приподнялась, глаза смотрели сухо и остро. — Князю вот помогаю. — Улыбнувшись краешком губ, дед развел руками. Потом, видимо, вспомнив о князе, посвистывая, направился к сараю.

— А что если он прав? — Сеня ткнул подбородком в спину уходившего старика.

— М-да, — Ярослав причмокнул, — поищем плюсы, зато в школу не придется ходить. У вас ведь нет школы? — спросил у Явдохи.

— Есть, — ответила та.

— Облом, — Ярик вновь причмокнул. — Значит, плюсов нет.

— Ты о чем? — взвизгнула вдруг Даша. — Тебя что, устраивает остаться здесь навсегда?

— Даш, Ярослав шутит. Понимаешь, шутит? Он пытается разрядить обстановку. — Сеня подошел к Дарье и взял ее за плечи.

— Там родители, друзья, наш дом, а вы тут шутите. — Даша задыхалась.

— Дарья, успокойся! — Сеня легонько потряс ее за плечи. — Мы будем стараться отсюда выбраться, будем очень стараться. Что-нибудь обязательно придумаем, но сейчас это надо как-то осмыслить, потому что у всех нас шок.

Дарья вздрогнула, медленно посмотрела на Сеню. Черты лица ее исказились, и она, обняв друга за шею, зарыдала.

Явдоха глубоко вздохнула, а Ярик смотрел снизу вверх на товарищей, пытаясь уместить в голове полученную информацию.