Опекун. Вне закона

Ронни Траумер, 2022

Меня забрал из дома насильно совершенно чужой человек, заявив, что с этого дня он мой официальный опекун. Только я взрослый человек, у меня своя жизнь, любимая работа и друзья. Он забрал у меня всё, без объяснения. Но зачем забирать меня против воли? Запирать в своей квартире и вести себя со мной так, словно я ему что-то должна? Или я как-то перед ним провинилась? И когда я получу ответы на свои вопросы?

Глава 3

Марат

Сижу в своём кабинете в офисе и вместо того, чтобы заниматься делами, я наблюдаю в монитор, как Каролина устраивает обыск в моей квартире. Несносная девица, которую надо пороть ремнём до красных отметин на круглой заднице. Заднице в кружевном чёрном белье, которая стоит у меня перед глазами со вчерашнего вечера.

Ничего в Каролине примечательного нет, обычная девушка, каких тысячи в этом городе. Грудь примерно второго размера, тонкая талия, которую можно обвить одной рукой и светло-розовые губы, настоящие, а не накаченные всякой дрянью, как, например, у Марины. Так какого хрена член колом стоит с ночи? И не после того, как я увидел её полуголую, а с того момента, когда мне пришлось взять её на руки и бросить на диван.

В тот момент в нос проник запах, напомнивший детство, те времена, когда мы мальчишками бегали по опушке леса. Запах, напомнивший день, когда я собрал в поле каких-то диких синих цветов и отнёс маме, потому что был её день рождения. На другие подарки денег у меня не было, особенно учитывая, что тогда мне только-только исполнилось двенадцать. Запах очень знакомый, и не с тех времён, а словно он совсем свеж в памяти. Помню, что мама обрадовалась моему импровизированному букету и даже рассказала, как эти цветы называются, но хрен я сейчас вспомню.

От брождения по комнатам памяти меня отвлекает стук в дверь, которая сразу же открывается. Не дождавшись разрешения, цокая каблуками и виляя бёдрами, Марина подходит к моему столу, наклоняется так, чтобы мне была видна её грудь в глубоком декольте, и ставит чашку кофе на стол.

— Ты в порядке? — интересуется моя личная помощница.

— Да, — сухо отвечаю, делая глоток ароматного напитка и бросив взгляд на монитор.

Лина уже исследует мою спальню, и я с удивлением понимаю, что вон та девочка на экране в широком свитере длиной до бёдер вызывает во мне куда больше эмоций, чем приковывающая к себе мужские взгляды Марина.

— Звонил Арсений Львович, — отвлекает от лицезрения одной непослушной девчонки моя помощница. — Будет у вас через полчаса, — ставит в известность, сверяясь с графиком на планшете.

— Хорошо, — киваю я. — Какие ещё планы на сегодня? — бросаю короткий взгляд на Марину и возвращаюсь к монитору, понимая, что не могу оторвать взгляд от Каролины.

Что она там ищет и что надеется найти? Неужели не понимает, что такие люди, как я, дома не держат никаких важных документов. Я, конечно, мог бы набрать охрану и сообщить им о сумасбродстве девицы, но даже интересно, что она натворит в моё отсутствие.

— Встреча в гостинице «Розалия» по поводу нового контракта, и так как мы не можем знать наверняка, сколько она продлится, больше на сегодня дел не запланировано, — деловым тоном отвечает Марина и, заметив, что я не реагирую, наклоняется через стол и, проследив за моим взглядом, громко вздыхает. — Что она у тебя в доме делает? — спрашивает какого-то чёрта недовольным тоном.

— Это не твоё дело, — отвечаю спокойным голосом.

— У нас с тобой отношения, если ты не забыл, так что я имею право знать, какого чёрта у тебя в доме делает эта… — поднимаю предупреждающий взгляд на неё и Марина замолкает.

— У нас с тобой только секс, я это изначально обозначил, не забывайся, — холодно проговариваю. — Лучше займись тем, что у тебя лучше всего получается, — отодвигаюсь в кресле от стола и киваю ей на свой оттопыренный пах.

— Кто-то по мне соскучился? — улыбается девушка, наверняка думая, что она причина моего стояка.

Проведя языком по ярко-красным губам, шаг за шагом она оказывается по эту сторону стола. Устроившись поудобнее в кожаном кресле, наблюдаю, как Марина опускается на колени и принимается расстёгивать ширинку. Бросив взгляд на монитор и чувствуя, как дёргается член при виде девчонки в невзрачной одежде, я больше не могу отвести взгляд от экрана, пока Марина отсасывает как первоклассная шлюха.

Не понимаю, что привело меня к финалу — опыт Марины или девушка на экране. Но мне уже не нравятся эти мысли, и закрадывается предположение, что я пожалею о своём поступке.

Друг ворвался в мой кабинет как к себе домой, когда я уже остался один, а Марину отправил работать. Присев в кресло по ту сторону стола и закинув ногу на ногу, он уставился на меня.

— Сеня? — я вопросительно выгибаю бровь. — Что это за улыбка на твоём лице? — отбросив стопку бумаг на подпись в сторону, я скрещиваю руки над столом.

— Поздравь меня, я заключил договор о поставке лимитированных автомобилей, — с гордостью заявляет друг.

— Договор о поставке? — уточняю удивлённо.

— Не придирайся к словам. Хочешь, чтобы я прямо заявил, что договорился с лучшим угонщиком Америки, чтобы он отправил мне редкие экземпляры машин? — раздражённым тоном спрашивает друг, заставляя усмехнуться.

— Ну поздравляю, — говорю и откидываюсь на спинку кресла.

— Сам-то что такой кислый? — спрашивает Сеня, протягивая руку к селектору. — Мариночка, принеси мне кофейку, — обращается к моей помощнице.

— Да так, — со вздохом отвечаю, переводя взгляд туда, где всё ещё открыта вкладка с трансляцией камер видеонаблюдения в моём доме.

Другу не понадобилось много времени, чтобы догадаться, и, резко встав, Сеня смотрит на монитор.

— Понятно, — кивает, усмехаясь, и садится обратно на место. — Что, на деле оказалось сложнее?

— Это ещё мягко сказано, — тяжело вздыхаю в ответ. — Она провела в моём доме одну ночь, но ощущение, что уже год мне мозг трахает.

— Я так и не понял, нахрена она тебе сдалась, — мотает головой непонимающе. — Притащить домой взрослую девку…

— Ты знаешь, что я обязан защитить ее, — напоминаю другу о своих грехах.

— Да-да, но эта авария просто несчастный случай, — опять включает свою шарманку.

— Именно в тот момент, когда из тюрьмы вышел Булатов? Сомневаюсь, — фыркаю и вспоминаю день, когда мне сообщили о происшествии.

Друг долго буравит меня взглядом, наверное, думает, как бы меня подколоть в очередной раз. И, скорее всего, по делу: был бы на моём месте он, я бы тоже не упустил шанс подколоть его. Со стороны это ведь выглядит глупо — привезти в свой дом взрослого человека, заявив, что он теперь под твоим контролем. Понятно, чего эта девчонка истерит, вот только я не могу по-другому.

Даже у такого человека, как я, есть совесть, и она меня мучает долгие годы. Это мой долг, обязанность, которую я должен выполнить. Правда, я и не подозревал, что с виду милая девчонка окажется таким демоном. Надо уметь выжать из меня соки меньше, чем за сутки.

Тебя, твою мать, привезли в роскошную квартиру, заявили, что о тебе будут заботиться, что тебе не надо больше беспокоиться о деньгах, так какого хрена ты нос воротишь?!

Семья Аксёновых всегда была под присмотром: семнадцать лет они под моим крылом живут, даже не подозревая об этом. Катю я взял на работу сразу после смерти её мужа и плачу ей, словно она не полы моет и жрать готовит, а является директором моего завода. На девочку опеку оформил, чтобы если вдруг что, сразу её забрать. Время тогда такое было, опасное и неспокойное, заодно с главой семейства могли и родных зацепить.

Конечно, Катя ничего не знала, хоть и смотрела на меня с подозрением. Ну припёрся к ней мужик, заявил, что он друг её покойного мужа, деньги под нос совал, от которых она категорически отказалась, тогда-то и пришлось взять её на работу. Ведь я собирался содержать их и дальше, а не одноразово, но раз она сразу же отказалась от денег, выбора не осталось: Катя работает в моём доме, и я ей за это плачу.

Поселил на их этаже своего человека, чтобы охранять их незаметно и без подозрений. Он докладывал обо всём каждый день: они были в безопасности, жили в достатке, только легче мне не становилось. Чувство вины долгие годы мучило, и лишь спустя время очнулся и понял, что прошлое не изменишь, а я, как смог, загладил свою вину. Да, деньгами, помощью, решением вопросов, но не суть, не бросил их ведь. Вот только вместо благодарности я получил демона с невинным лицом.

— Я со стеной разговариваю? — вырывает из воспоминаний голос друга.

— Что? — словно очнувшись, я поднимаю глаза на Сеню.

— Говорю, приставил бы к ней охрану, и дело с концом, — чуть громче повторяет. — Зачем к себе домой тащить? Сейчас ни одну шлюху туда не приведёшь, — вздыхает, изображая досаду.

— Начнём с того, что я никогда не вожу домой шлюх, — с укором смотрю на собеседника. — Мой дом — святое место…

— Ну конечно, — смеётся, перебивая. — Всё забываю, что ты брезгливый, — качает головой, не разделяя мою позицию.

Внезапно в голове вспыхивает воспоминание прошлогоднего случая, когда в моём доме оказалась эскортница. Единственный случай, к слову. Никогда не приводил домой ни одной одноразовой бабы. Иначе потом хрен отобьёшься от этих девиц, желающих получить себе в покровители богатого мужика. Подцепить, привезти в гостиницу, трахнуть и на такси отправить домой. Ни имён, ни телефонов — ничего, что могло мне потом надоедать. Но некоторые суки прожорливые похлеще журналистов будут. Как-то вычисляют, где я живу или номер телефона. Чёрный список в моём мобильном длиннее, чем гирлянда на новогодней ёлке. И слава богу живу я в элитном пентхаусе, и эти силиконовые куклы дальше консьержа не проходят. Я даже Марину трахаю либо в офисе, реже в её бараке, что она называет квартирой. Никакого исключения, кто бы это ни был.

— Ты бы у меня поучился, а то таскаешь к себе домой всякий сброд, — фыркаю на него.

— Не начинай, — отмахивается от меня.

— Не противно потом спать на той же кровати, где имел бабу, видавшую сотню хренов? — с прищуром смотрю на друга, не понимая его.

— Нахрена ты мне это говоришь? — бурчит недовольно. — Хочется теперь кровать выбросить.

— Выброси, — усмехаюсь я.

— Выброшу, и не лезь больше ко мне, а то у тебя дар какой-то людей к себе переманивать, — Сеня всем своим видом показывает своё недовольство.

— И мне это говорит тот, кто в своё время отжал половину автосервисов города, просто явившись и бросив пару слов? — посмеиваясь, обращаюсь к нему, за что получаю закатывание глаз в ответ.

— Иди нахрен, — встаёт на ноги. — Шутки шутками, но с твоим Булатовом нужно что-то решать, — вмиг сменив тон, проговаривает друг. — И девку твою отпустить, а то меня от твоей рожи тошнит, — совершенно серьёзно заявляет.

— Иди уже, — киваю на дверь.

— Вечером встретимся, — бросает напоследок и захлопывает за собой дверь.

Оставшись один, я бросаю взгляд на монитор и вижу, как на диване в гостиной лежит комок и дёргается как от припадка. Мгновенно набираю охрану и приказываю зайти в квартиру, проверить эту демоницу.

Через секунду на экране появляются двое амбалов, которых я приставил к дверям квартиры. Один из них хватает девушку за плечи, встряхивает, словно тряпичную куклу, и Каролина мгновенно бьёт его коленом в пах. Согнувшись пополам, охранник бросает девчонку на диван. Пока второй мешкает, она его толкает со всей силы и несётся как угорелая к выходу.

— Ну что за идиоты, — вздыхаю я и резко встаю с кресла.

Ей богу выпорю её.

До дома доезжаю быстро и без пробок, а когда захожу в квартиру, нахожу этого потомка дьявола на стуле, связанную по рукам и ногам. На долю секунды мне даже кажется, что в брошенном на меня взгляде вспыхивает огонь, которым она хочет меня испепелить.

— Босс, — подаётся вперёд хаотичной походкой охранник, получивший коленом в пах.

— С тобой я позже поговорю, — пальцем в него тыкаю. — А теперь вышли все, — добавляю громче, но эти тугодумы едва шевелятся. — Вон вышли! — рявкаю и через несколько секунд остаюсь один на один с двадцатитрёхлетней девицей, которая успела добавить мне седых волос за крошечный промежуток времени.

Мне сорок пять лет, двадцать семь из них я иду по кривой дорожке. Ещё в девяносто пятом году я выработал в себе способность не выходить из себя, не творить дел сгоряча. Мне всегда была нужна холодная голова, отсутствие эмоций и ясный рассудок. Излишнее проявление чувств ни к чему хорошему не приводит: дал волю эмоциям — кормишь червей в лесу. Так и было, если не успел выпустить пулю ты, пустили пулю в башку тебе.

Я сохранил в себе поставленные настройки по сей день, в бизнесе это тоже работает. И то что девяностые давно прошли, ничего не меняет, если тебя взяли под прицел, надо успеть выстрелить первым. Раньше всё было просто: встал человечек на твоем пути, ты везёшь его в лес, и он сам себе яму копает. Если не сильно провинился, пристрелишь сразу, а если накосячил серьёзно, значит и смерть будет долгой. Сейчас же надо придумывать легенду, инсценировать аварию или что-то ещё, чтобы выглядело всё естественно, но старые методы тоже никто не отменял, и нет-нет да позволяем себе осечки.

У меня всегда было табу на стариков, женщин и детей, хотя в те времена многие грешили и плевали на возраст. Сейчас, стоя перед этой девчонкой, внешне сохраняя спокойствие, я думаю о том, как везу её в лес и даю лопату. Может, стоит её проучить? В целях профилактики, чтобы перестала испытывать моё терпение? Припугнуть и дать понять, что я не шут гороховый, перед которым можно вот эти спектакли устраивать.

Схватив стул из столовой зоны, ставлю его перед девчонкой, не спеша снимаю пиджак, замечая, как гнев в её зелёных глазах сменяет страх, и аккуратно вешаю на спинку, после чего присаживаюсь, закинув ногу на ногу и сложив руки на колено.

— Давай договоримся, пока ты не натворила ещё больше глупостей, — спокойным тоном проговариваю.

— Ни о чём я с вами договариваться не буду! — выплёвывает, подавшись вперёд. — Отпустите меня домой и никогда больше мне на глаза не попадайтесь! — добавляет и уже смотрит на меня привычным взглядом — злобно, с ненавистью.

— Итак, первое, — игнорирую её. — Твой дом здесь. Второе — любая попытка сбежать закончится тем, что я тебя закрою на ключ. И не в просторной спальне, а в каморке. Третье — ты прекращаешь эти бунты, и может быть я разрешу тебе поехать к матери в больницу…

— Гавкать по команде и лапу давать, — фыркает, прерывая меня. — Нет, спасибо, я люблю свою независимость.

Ох, девочка, знала бы ты, что ты никогда не была независимой, по-другому бы запела.

— Четвёртое, — тем не менее продолжаю я. — Ты во всём слушаешь меня, показываешь свою покорность, завоевываешь моё доверие, и я позволю тебе выходить из дома…

— Пошёл к чёрту! — прервала девчонка в очередной раз, заставляя меня сжать зубы до скрежета.

Я даже не вспомню, когда и кому в последний раз удавалось так меня взбесить парой слов. Соблазн увести её в лес растёт с каждой секундой.

— Выбор за тобой, — пожимаю плечами, изображая спокойствие.

Встаю на ноги, хватаю пиджак и направляюсь к выходу. Открыв дверь, подзываю одного из охранников к себе и отдаю приказ максимально громко, чтобы девица услышала каждое слово:

— До моего возвращения держать связанной, стоишь здесь, глаз с неё не спускаешь, иначе я тебе рот на задницу натяну. Приказ ясен? — мужчина кивает, а я, бросив последний взгляд на Каролину, выхожу из квартиры.

Марина уже телефон оборвала, и как только сажусь в машину, раздаётся новый звонок.

— Слушаю, — отвечаю и приказываю водителю ехать.

— Марат, ну что это такое? Нас уже ждут в “Розалии”, а тебя всё нет! — возмущается помощница.

— Развлеки их, я уже еду, — коротко бросаю и отключаюсь.

Когда домой ехал, совершенно не думал об этой встрече. Это плохо, Марат, очень плохо. Непозволительно, чтобы какая-то девица ломала твои планы. Я ждал этой встречи слишком долго, и если из-за её выходки мы потерям этого клиента, я разорву девчонку на куски и даже не посмотрю, что дал себе обещание оберегать и защищать.

Наверное, это самое худшее, когда приходится всю жизнь расплачиваться за грехи прошлого. С одной стороны, Сеня прав: я мог плюнуть на семью Аксёна, как и на других, но какого-то хрена, решил взять их под свою опеку. Думал, искуплю грешок, но чёрта с два, это просто иллюзия, мне всего лишь нужно то, что помогает верить в это. Верить, что исправляешь свою же ошибку. Это как и вера в бога — никто не знает наверняка, есть он там или нет, но людям нужно во что-то верить, чтобы легче жилось.

Когда автомобили паркуются у гостиницы «Розалия», на улице уже моросит мелкий дождь, и приученные охранники перед тем как открыть мне дверь расправляют чёрный зонт. Широким, но мерным шагом поднимаюсь по каменным ступенькам с золотистого цвета перилами и у вращающихся дверей сталкиваюсь с девушкой со смутно знакомым лицом.

Девка застывает, округлив глаза на меня, преграждая путь, а я судорожно пытаюсь вспомнить её в своей постели, но тщетно. Если бы я помнил всех, кого трахнул, мозг бы взорвался.

— Ты? — тычет наманикюренным пальцем в меня девка. — Куда ты Лину мою дел, скотина? — кидается с кулаками на меня блондинка, и я тут же вспоминаю подругу Каролины, которая так яростно боролась за неё в доме покойной бабушки.

— Что стоим? Уберите её! — обращаюсь к охране, и девицу моментально убирают с глаз моих.

Стряхнув невидимые пылинки с пальто, я направляюсь в сторону ресторана, где меня ждёт важный клиент, которого развлекает Марина, еще не подозревая, что дома меня ждёт забастовка в виде голодовки.

Может, я и скотина редкостная, но не до такой степени, чтобы держать девчонку связанной на стуле круглые сутки. Каролину развязали через час, после чего она закрылась в комнате, решив устроить бойкот. Тогда я был занят до самой ночи: сначала в «Розалии» провёл несколько часов, потом устроил иностранному гостю отдых по-русски. Когда домой приехал был слишком… уставший, скажем так, и слушать охрану не стал, лишь спросил, всё ли в порядке.

Наутро у меня было запланировано собеседование по поводу найма новой домработницы, так как Катя долго будет в больнице, и ещё не факт, что она вообще сможет вернуться к работе. Я мог бы поручить беседу с кандидатами Марине, но мой дом — это моя крепость, и пускать в него кого попало я не стану. Кате я доверял, как самому себе, всё же она провела в моём доме семнадцать лет. Сначала в маленькой квартире, не в самом лучшем районе, а я когда перебрался в элитный жилой комплекс, она руководила переездом и обустройством нового дома.

Понимаю, что я не найду достойную замену Кате, но кто-то должен содержать дом в чистоте и готовить еду не столько для меня, сколько для нового жителя. Чаще всего я ужинаю в ресторане по дороге домой, и эта квартира больше служит просто ночлегом. Никакого тебе, Марат, домашнего очага, тепла и уюта, как у других, лишь пустая квартира, в которой эхо шагов слышно и на втором этаже.

Кандидаток перед собеседованием проверила служба безопасности, и в итоге я выбрал тридцатишестилетнюю Светлану. Ещё одна мать одиночка, нуждающаяся в деньгах. Конечно, платить ей столько же, сколько Катерине, я не буду, но Светлану всё равно впечатлила написанная на бумажке сумма, и женщина приступила к своим обязанностям в тот же день. Несмотря на то, что ушёл я на работу намного позже обычного, Каролина так и не вышла из комнаты, а я какого-то чёрта ждал, то и дело бросая взгляд в коридор.

Что она девка с характером, я понял ещё в первый день, но мне не всралась её голодовка, которую она устраивает уже несколько дней. Не знаю, чего Каролина этим хочет добиться, но ей удалось заставить меня понервничать.

— Твою же мать! — раздаётся голос друга сквозь рой мыслей в голове. — Эта девица забрала моего друга.

— Не неси хрень, — сухо бросаю и делаю глоток янтарной жидкости.

— Мы уже полчаса сидим в этом ресторане, а ты мыслями точно не здесь, — недовольным тоном проговаривает, при этом, прищурившись, смотрит куда-то в зал. — Что ещё случилось?

— Она устроила голодовку, — вздыхаю я, откинувшись на спинку мягкого дивана.

Чего-чего, а денег на свой бизнес Агафонов не жалеет, именно поэтому он у него и процветает. «Розалия» — одна из самых элитных гостиниц нашего города, и он чуть ли не каждый год что-то да делает: покупает новую мебель, стены перекрашивает, даже европейского дизайнера привозит, и тот диктует, как лучше и моднее.

— Ну не страшно, стройнее будет, — махнув рукой, друг опять куда-то смотрит.

— Она и так, как доска…

— А вот брехать не надо, я видел эту девицу, всё при ней, — хитро улыбается, глаза горят, а у меня кулаки сжимаются до хруста костяшек.

— Коньки отбросит, и это будет на моей совести, — решаю игнорировать эту странную реакцию на слова друга.

Не первый раз девок каких-то обсуждаем, мы вместе полжизни, трахали девиц на соседних кроватях ещё в общежитии. Так какого чёрта меня злят его слова в адрес Каролины?!

— Сам виноват, — пожимает плечами Сеня, вызывая у меня недоумение.

— Я никому не позволю сесть мне на шею, ты знаешь, — сквозь зубы проговариваю.

— Знаю, — кивает друг. — Но давай по-честному, — поставив стакан на стол, он подаётся вперёд. — Приехал какой-то дядя и забрал из дома, ничего толком не объяснив. Запер в своей квартире, приставил охрану, и опять без объяснений…

— Она видела документы, что я её законный опекун, — раздражённо перебиваю друга.

— Хрень собачья твои бумаги, — махнув рукой, он допивает свой виски. — Девка взрослая, не дура, судя по твоим же словам, а значит, если бы ты сел с ней за стол, поговорил и объяснил всё как есть, она бы и вела себя по-другому, — заканчивает, состроив умное лицо, и, откинувшись обратно на спинку дивана, подзывает к себе официанта.

Я же сижу в ступоре. Такого варианта я не рассматривал, потому что это не мои методы. Не привык кому-то объяснять свои действия, отчитываюсь я только перед самим собой. Именно поэтому много лет назад я кинул друга — чтобы не приходилось докладывать обо всём второму человеку. А тут девка вдвое младше меня, что ей, чёрт возьми, я должен объяснять? Взрослый сказал, что так будет, всё, ты выполняешь без возражений.

— Иди домой, сядь за стол переговоров и скажи девке правду, не всю, конечно, но часть, увидишь, как всё изменится. Плохого я тебе не посоветую, ты мне как брат, — Сеня говорит, но его взгляд устремлен в зал ресторана.

— Куда ты, блять, смотришь всё время? — выбешивает меня уже.

— Меня одна блондинка глазами пожирает, — довольно играет бровями.

Проследив за его взглядом, я чуть не поперхнулся виски. Блондинка, и правда, глазами пожирает, только не Сеню, а меня, и, скорее всего, она в своих фантазиях меня к стене прижала и расстреляла, как дезертира.

— Забудь о ней, дорогой мой, — усмехаюсь я.

— А что? — прищуривается Сеня.

— Помнишь, я говорил про подругу Каролины, которая работает в этой гостинице? — друг кивает, уже начиная понимать, куда я клоню. — Так вот, та разъярённая фурия, которая грозится меня отравить каждый раз, когда я переступаю порог «Розалии», а я тут частый гость, как ты знаешь, вот это она и есть, — криво улыбнувшись, я бросаю взгляд на… как её там, Юля, кажется.

— Люблю укрощать строптивых, но к подруге твоей Каролины не полезу, — поджимает губы с явным разочарованием на лице. — Ладно, ты езжай домой и поговори со своей… как её назвать? Дочерью? — откровенно смеётся надо мной.

— Иди к чёрту! — выплёвываю я и встаю на ноги. — Сам счёт оплатишь, раз остроумный такой, — бросаю через плечо под его весёлый смех и иду на выход в окружении охраны.

Воспользуюсь советом друга и попробую поговорить с демоницей, вдруг прокатит. И она свой бойкот закончит, и я спокойнее жить буду.