Последние слова предателя

Роман П, 2023

Люк Бессонов, перворядец школы охранителей, не проходит главного испытания в своей жизни – отрывает взгляд от точки и смотрит на лицо предателя. Перед смертью предатель произносит несколько слов. Теперь Люк знает, за что казнённого объявили предателем. Как удержаться от произнесения слова, за которое можно оказаться на эшафоте? Почему государство внесло слово, произнесённое предателем, в список запрещенных? На эти и многие другие вопросы герою предстоит найти ответы.

4

Синтетики сопровождения ушли восвояси, вернулись в стройное скопление себе подобных. Их клиент, мой лучший друг, антимодный очкарик Нового Эдема, ушел под квадрат. Ушел подобно тому землееду, подобно недавнему свидетелю предательства. Только в отличие от них Гриня отправился туда добровольно. Под квадратом он попал в такую же капсулу, что и эдемцы-преступники. Только помчался он в ней не на колбасный завод, а туда, куда ему захотелось. Скорее всего друг помчался домой, чтобы погрузиться в ванну с антистрессовым желе и потребить расслабляющий сидр. А может направил капсулу в Музей Отрезвления, чтобы утишить смуту, которая наверняка возникла внутри порядочного эдемца после последних мгновений нашего разговора.

Дрон-окулюс, зависавший недалеко, также улетел, туда, где в нем была потребность. Я остался наедине с собой. Одиноко сидящими система не интересовалась. Даже если одинокий посетитель зелёной зоны пробормочет вслух что-то запретное, то произойдет, как говорилось в Книге Закона, бесполезный круговорот слова: мозг, язык, уши, мозг. Обладатель слова просто убедится — это его личная ноша, личная проблема. Пустил в себя слово — обуздай его, приручи. Иначе, оно овладеет тобой и вырвется наружу.

Как только Гриня провалился, у меня пропало всякое желание проговаривать последнее слово предателя. Оно словно затаилось во мне, упокоилось. Но даже если бы я хотел его проговорить, вряд ли смог бы.

Меня одолел страх.

Даже мысленно проговаривать это слово было страшно. Мне казалось, что его слышат все. И для этого нет необходимости облекать его в звуковую форму.

Покинув зелёнку, я двинулся по главной улице города-государства. Гринина стратегия «быстро идёшь — быстро богатеешь» меня не вдохновляла. В своих пеших передвижениях я руководствовался иной формулой: не спеша идёшь — долго живёшь.

Широкая в полкилометра улица пронизывала прямой стокилометровой линией Новый Эдем, разделяя его на две половины. Я шел по правой, вдоль «Шипов Земли», района маргиналов и отщепенцев. Островерхие стометровые башни были настолько одинаковы, что если бы не комбинации нулей и единиц на их округлых рёбрах, то никакая мышечная память не помогла бы. У древних для таких случаев были навигаторы. Но и города у них были совсем другими.

Мне не нужны были ни навигатор, ни цифры на домах. Магазин, в котором работала моя девушка, я мог найти с закрытыми глазами.

— Привет, Лиза!

— Привет, Люк! — девушка в оранжевой футболке с логотипом ритейла ответила не оборачиваясь. Закрепив на стенде последнюю бирюльку, Лиза повернулась ко мне. Поцеловала в щёку. — В зелёнке был?

— Ну да, — неохотно ответил я.

— Вижу, долго там пробыл. Хорошенько надышался и насмотрелся. Зеленью весь пропах. Смотри, Люк, много дышать тоже неполезно. — Лиза пронзила меня взглядом исподлобья. — Согласно новым исследованиям частое и продолжительное вдыхание зелени увеличивает риск приступа землеедства. Говорят, участились случаи. Вроде как в зелёных зонах даже штат синтетиков увеличили, чуть ли не в полтора раза. Правда, не правда, утверждать не буду.

Лиза присела на стул за прилавок.

— Синтиков действительно стало больше. И приступ на днях видел.

— Ага. Всё таки зачастил в зелёнку, да?

Я не знал что на это ответить. Приличный, уважающий себя и закон эдемец посещал зелёнку не чаще раза в месяц. Для здоровья, не более. Я же с некоторого времени стал ходить туда намного чаще. Какая-то необъяснимая тяга появилась у меня к желанию посмотреть и подышать. Какое-то умиротворение я находил для себя в этих незамысловатых действиях.

— Кстати, сегодня с Гриней видели, как одного под квадрат отправили, другого — увели. Завтра или послезавтра трансляция будет. Смотри — не пропусти! — добро улыбнулся я. Лиза не менее добро улыбнулась в ответ.

— Кстати, как тебе? — Лиза, покрутившись на стуле, прикоснулась к накладке, которая лакированным триколором красовалась у нее на месте ушной раковины. — Вчера вот поменяла.

— Тебе очень идёт! — Я потянулся через прилавок к Лизиным губам. Она потянулась навстречу. Мы коротко поцеловались. — У тебя этого богатства целый магазин — можешь хоть каждый день менять. А в прошлый раз у тебя вроде подвеска была, такая, серебристая с зелёным отливом?

— Ну нет же, Люк! В прошлый раз тоже была накладка, двухцветная, круг в кольце. А вот до неё да, подвеска, серебристая, с фиолетовым отливом, а не с зелёным. Кончай уже в зелёнку шататься! А то скоро тебе везде будет зелень мерещиться.

— Ладно, буду меньше… посещать… зелёнку.

Я задумчиво окинул взглядом помещение. Оно вдоль и поперек было забито аксессуарами для одноухих. Набивший оскомину рекламный слоган «красивая асимметрия лучше, чем некрасивая» сделала сеть магазинов «Небезуха» немыслимо популярной.

В магазин зашли трое одноухих. Один из них фривольной поступью подошёл к прилавку.

— Привет, красотка! Для нас бирюлек не найдется?

— Стенд с аксессуарами для мужчин сразу за подвесками из трёх благородных. — Лиза указала за спину молодого человека. — Вон там.

— Дак может ты оторвешь свою попочку от стула и проконсультируешь? Покажешь, расскажешь. Поведаешь о новинках. — Молодой человек опёрся на прилавок, нарочито шмыгнул носом. Осклабился.

— Новинок пока нет. На следующей неделе будут. Приходите. Будет презентация. Всё покажу, расскажу.

Конец ознакомительного фрагмента.