Оливье

Роман Грачев

Жизнь – это мелко покрошенный салат, который нужно загребать большой ложкой. И у вас только одна порция, добавки не будет. Так говорит Весельчак…Вечер тридцать первого декабря. Междугородный автобус, вышедший в последний рейс, застревает в снегу на заброшенной дороге. До наступления Нового года остается несколько часов, связи нет, шансов на спасение не предвидится. Немногочисленным пассажирам остается лишь распаковать сумки, «накрыть поляну» и попытаться найти смысл в том, что с ними произошло. Книга содержит нецензурную брань.

18:32. Приехали

Кажется, все уже спали. Трудно не заснуть. За окнами — тьма египетская, в салоне — тишь, благодать и духота. Хоть бы радио включил, уставший Эльф.

И тут автобус сильно тряхнуло. Причем дважды — на передней оси и почти сразу на задней.

— Мммать!!! — с воплем подпрыгнул Круглов.

— Твою!!! — продолжил толстяк в последнем ряду.

Вопли возмущения смешались в один общий гул. В середине салона сверху слетела тяжелая сумка, обрушилась с тревожным звоном в проход между креслами. Взвизгнула девочка — очевидно, та, что не желала общаться по телефону с мамой. Дородная тетушка в шубе сильно приложилась лбом к спинке переднего кресла.

— Стой, мусульманин!!! — прокричал Бортпроводник.

Его призыв был услышан — через несколько мгновений лбами к креслам приложились все. Автобус въехал в препятствие. Удар был несильным, но настолько неожиданным, что никто не успел подготовиться. Дзинь, бум, сдавленный женский крик, оборванные на полуслове матюки и протяжное «йоооо!» с заднего ряда. Автобус слегка накренился на правый бок и, фыркнув напоследок, замер. В темноте светилась зелеными огоньками приборная панель.

И тишина, будто фильм поставили на паузу.

— Командир, что это было? — поинтересовался Круглов.

Молчание.

— Эй, ты там живой, нет?

Вместо ответа трижды пропиликал какой-то прибор, и панель сразу погасла, как и все остальное освещение. В салоне стало совсем темно, помогали только лунный свет и снег за окнами.

— Зашибись, — пробормотал толстяк.

— А я предупреждал! — откликнулся Бортпроводник.

— Помолчи, чудо!

Круглов вылез в проход.

— Все целы?

Пассажиры загудели вразнобой.

Сергей неспешно прошел по салону, оглядывая попутчиков. Чуть задержался у второго слева кресла, нагнулся, что-то пробормотал. Ему ответил тонкий женский голосок:

— Да-да.

Стасик фыркнул:

— Выпендрежник.

— Актер, — поправила Наташа.

Круглов подошел к месту водителя, заглянул за перегородку. Пассажиры молча ожидали вердикта. Ситуация сложилась странная: Эльф так и не издал ни звука, хотя должен был поинтересоваться самочувствием вверенных ему людей.

— Мне это не нравится, — сказал Стасик.

Круглов, наконец, выглянул из-за ширмы. Выражения его лица не было видно, но темный силуэт своими очертаниями выдавал растерянность.

— Это… как бы… Слушайте, а врача в автобусе нету?

У кабины собрались четверо: Наталья, Стасик, актер и еще один мужчина лет сорока пяти, крепкий, осанистый — судя по голосу, папа девочки. Он пристроился на ступеньках перед дверью.

Долго молчали. Гисыч выдавил что-то нечленораздельное.

Водитель в своей дурацкой шапочке с бомбоном лежал на руле. Руки висели безвольными плетьми.

— Хьюстон, у нас проблемы, — произнес Круглов.

— Он точно… того? — спросила Наташа.

— Попробуйте сами.

Она осторожно, будто боясь ошпариться, протянула руку к запястью Уставшего Эльфа, попыталась нащупать пульс.

— Да, ничего. Надо его приподнять, наверно. Посветите кто-нибудь.

Мужчина со ступенек направил на них свет телефонного фонарика. Круглов подхватил водителя за плечи и не без усилий откинул к спинке кресла. Руки Эльфа костяшками пальцев ударились о пластиковую перегородку — бряк!

Все одновременно ахнули. Наташа прикрыла рукой лицо, Стасик отшатнулся, едва не упав на мужчину с фонариком.

— Что там?! — крикнула тетушка в шубе.

— Кабзда, как и было обещано! — известил Бортпроводник.

Лицо Эльфа было похоже на маску маньяка из триллера «Крик» — распахнутый в ужасе рот, побелевшая кожа, стеклянные глаза, глядящие во мрак.

— Перед смертью он увидел Чужого, — пробормотал Круглов.

— Это сердечный приступ или что-нибудь в этом роде.

— Возможно.

Фонарик погас. В полумраке картина выглядела еще более зловещей.

— Надо попробовать запустить двигатель, — предложил Стасик. — Только нейтралку поставить…

Актер перегнулся через перегородку, не без труда установил нейтральную передачу, нащупал ключ зажигания.

— Ну, давай, фриц, не подведи.

Он повернул ключ против часовой стрелки, выждал пару секунд и вернул в положение запуска. Наташа почему-то была уверена, что ничего не выйдет. Так ведь и должно было случиться: вечер, лес, скоропостижно померший водитель, авария — и кирдык автобусу. «Мы все умрем!»

Она ошиблась. Приборы ожили, фары ближнего света выхватили из тьмы высокий снежный бруствер, а затем «Мерседес», поворчав немного для приличия, снова загудел.

— Посмотрите, сколько там топлива, — предложил мужчина со ступенек.

— Примерно половина, чуть больше. Неплохо для начала. Найти бы еще кнопку, где свет включается.

— Для начала нам вообще повезло, что его схватило не на высокой скорости где-нибудь на трассе. — Мужчина поднялся по ступенькам и протянул руку. — Антон.

— А я Сергей.

— Стас.

— Наталья.

Круглов повернулся к салону.

— Граждане пассажиры, кажется, мы приехали.