Оливье

Роман Грачев

Жизнь – это мелко покрошенный салат, который нужно загребать большой ложкой. И у вас только одна порция, добавки не будет. Так говорит Весельчак…Вечер тридцать первого декабря. Междугородный автобус, вышедший в последний рейс, застревает в снегу на заброшенной дороге. До наступления Нового года остается несколько часов, связи нет, шансов на спасение не предвидится. Немногочисленным пассажирам остается лишь распаковать сумки, «накрыть поляну» и попытаться найти смысл в том, что с ними произошло. Книга содержит нецензурную брань.

19:25. На первый-второй рассчитайсь!

Тело водителя перенесли в последний ряд, согнав с места толстяка. Чтобы не пугать особо впечатлительных пассажиров, в числе которых были не только женщины, но и ребенок, хотели сначала попросить всех выйти на воздух, но в итоге просто нашли в багажном отделении какую-то дерюгу, завернули в нее тело и с мрачной торжественностью протащили по проходу, предложив зрителям отвернуться к окнам.

Все же без комментариев не обошлось.

— Вот ведь судьба какая, — всхлипнула тетушка в шубе, когда Сергей и Антон со своей ношей, пыхтя, прошли мимо ее кресла. — Ехал, ехал, Новый год собирался встречать после работы. Дома его кто-то не дождался…

— Щас заплачу! — вставил свои пять копеек Бортпроводник. — Успокойтесь, вас тоже могут не дождаться!

К слову, эту порядком надоевшую Вангу до сих пор никто и не разглядел. Сидел он в левом ряду один на двух креслах, завалившись в угол, и лица не открывал, спрятался за высоким воротником стильного пальто и широкополой шляпой. Антон приметил длинный белый шарф и портфель с блестящими замками. Джентльмен в отпуске.

Разобравшись с телом, «оргкомитет спасения» (как мысленно окрестила активную четверку Наташа) решил обратиться к народу. Функцию оратора взял на себя Сергей. Актер как-никак, речь поставлена.

— Так, друзья, минуточку внимания, пожалуйста.

Пассажиры подобрались.

— Как вы понимаете, ситуация сложилась непростая. Наш автобус застрял в снегу. Связи здесь нет никакой абсолютно, вы могли в этом убедиться сами. Кстати, продолжайте проверять время от времени, мало ли что. Спутник водителя тоже не работает. Это странно, но придется смириться. Отсутствие связи не позволяет нам определить нашу геолокацию — проще говоря, мы не знаем, где находимся. Кто-нибудь из вас что-нибудь видел в окно перед аварией? Деревню, автозаправку, сарай, переезд железнодорожный? Любую примету? Я вот в окно не смотрел.

Пассажиры пошушукались.

— Я поглядывала, — сказала девушка с переднего сиденья. — Примерно полчаса до остановки было просто темно.

— Полчаса… Значит, глубоко заехали, и это точно не оживленная магистраль. То есть надежды на то, что мимо поедут, невелики. Наверно, мы могли бы как-нибудь выехать сами, но автобус потерял два колеса по правому борту…

— Три! — прервала его тетка. — Я когда там на другой стороне… это… ну, в общем, когда вы ушли, сзади левое зашипело.

— Ну вот, — пробормотал Сергей, — а мы и не заметили. Что ж, значит, мы остались без колес, даже запаска не спасет, да и квалификации нужной нет ни у кого, чтобы заняться ремонтом. Отсюда вывод…

Сергей переглянулся с Антоном, который стоял рядом, прислонившись к поручням у двери.

— Отсюда вывод, — подхватил тот, — что мы пока плотно застряли. Подчеркиваю — пока! Если за прошедшее время по нашему проселку никто не проехал, это не значит, что не проедет позже. И нас все равно потеряют, когда автобус не появится вовремя на промежуточной станции. Какая у нас ближайшая?

— Сатка, может? — предположил Стас.

— Думаешь? Ну, не суть. В общем, искать будут. А до тех пор…

— Мы отрезаны от мира? — спросил мужчина лет под шестьдесят, тот самый, что при выезде из города интересовался погодой в Златоусте. Седой дядька с усами, в простоватой куртке «аляске». Довольно забавный.

— Возможно, — улыбнулся Антон. — Пока никаких признаков жизни вокруг. Только бревно почему-то на дорогу рухнуло.

— Если бревно лежит, — вставил толстяк, переместившийся к середине салона, — значит, тут точно давно никого не было.

— Или кто-то прячется в засаде.

Пассажиры снова зашушукались. Тетка полезла в сумку, вытащила шелестящий пакет, принялась его теребить.

— Ладно, — продолжил Сергей, привлекая к себе внимание, — шутки шутками, но исходные данные вот такие. Есть и приятные моменты: бензина хватит, чтобы не застудить салон, и учитывая, что многие из нас ехали куда-то праздновать Новый год, с голода мы тоже не помрем.

— Водки точно полно! — сказал толстяк. — У меня в сумке лучшие образцы Семёновского завода!

— Не потравимся? — усмехнулась Наташа.

— Обижаете! Я ее сам когда-то делал, пока контрольный пакет не продал.

Наташа присмотрелась к собеседнику.

— Вы не Кирилл Обухов часом? *

Толстяк из вежливости оторвал зад от кресла, козырнул:

— Есть немного.

— Кошмар. — Наташа хлопнула ладонью по лбу. — Вечер узнаваний, мама дорогая. Миллионный город.

— Мы знакомы?

— Лично — нет. Но я о вас писала.

В диалог вмешался Антон:

— Хорошая мысль, кстати. Раз уж мы тут застряли и черт знает сколько еще проторчим, предлагаю всем познакомиться. Заодно и выясним, какими ценными кадрами располагаем. Что скажете?

Пассажиры заговорили вразнобой. Антон поднял руку.

— Давайте по одному! С себя начну. Меня зовут Антон Данилов, я директор частного охранно-детективного агентства. Мы с дочерью ехали к друзьям в Юрюзань.

— Воздушный маршал Эркюль Пуаро, — усмехнулся Кирилл Обухов. — Там, где есть труп, обязательно найдется сыщик.

Шутку никто не поддержал. Вспомнив, что в машине лежит коченеющее тело несчастного водителя, все притихли.

— Идем дальше? — предложил Антон.

Руку подняла девушка с переднего ряда. Смекнув, что ее никто не видит из-за кресла, она встала. Блондинка с хвостиком на затылке, в светлом пальто, немного зажатая. Огляделась и чуть слышно проговорила:

— Евгения… филолог. Вряд ли чем-то могу пригодиться. Кхм, спасибо.

— Здрасьте, — сказал Антон, не сводя с нее удивленного взгляда. — Слона-то я и не заметил.

Евгения улыбнулась и вернулась на место.

Следующим представился усатый дядька в «аляске»:

— Николай Туликов, инженер в управляющей компании. Но никогда не сидел за рулем и в машинах ничего не понимаю. Я больше по трубам и умывальникам.

— Инженер — это звучит гордо, — улыбнулся Сергей.

Когда Туликов опустился в кресло, всеобщее внимание привлекла тетушка в шубе. Она продолжала неистово шелестеть пакетом.

— Приятного аппетита, конечно, — сказал Сергей, — но теперь ваша очередь, сударыня.

Шелест резко оборвался. Очевидно, даму удивило необычное обращение.

— Я на пенсии, — с набитым ртом отрекомендовалась «сударыня». — Я Татьяна, если что.

Она даже не встала.

Далее в проход выглянул молодой человек, которого раньше тоже не замечали. Возможно, он сам не спешил светиться — представился быстро и сдержанно. На вид ему было лет тридцать с небольшим, интеллигентный, в очках.

— Михаил. Преподаю историю в педагогическом университете.

Вслед за ним отрекомендовались Наталья и Стасик. Наташа, закончив свою краткую презентацию, в упор уставилась на Круглова.

— Ну а вы, Сергей? Чем занимаетесь? И где?

В ее вопросах звучал вызов.

Круглов взял небольшую паузу, оглядел присутствующих из-под бровей. Кажется, никто, кроме журналистки, не проявлял к нему особого интереса.

— Меня зовут Сергей. Я держу музыкальный магазин в одном маленьком городке… вы о нем не слышали. Пока всё. — Он кашлянул и сразу сменил тему. — Так, что мы имеем: журналист, фотограф, филолог, продавец-меломан, пенсионер, историк, детектив, инженер по трубам, владелец вкусной водки. Все правильно?

— Отряд самоубийц, — усмехнулся Антон. — А где у нас этот… чревовещатель?

— Спит! — отчитался Стасик. — Умаялся, бедолага.

— Ну и отлично, нам спокойнее. — Антон сомкнул ладони с негромким хлопком. — Вроде все?

— Меня забыли!

В проход выскочила белокурая девчонка с носиком картошкой и невероятно длинной косой.

— Я Тамара, дочь Пуаро. Пап, может, по пельмешке?

В ответ раздался громкий шелест пакета.