Охотники ночного города

Роман Афанасьев, 2022

Алексей Кобылин был самым обычным забулдыгой: перебивался случайными заработками, крепко выпивал с друзьями, жил сегодняшним днем и не знал другой жизни. Но однажды другая жизнь сама постучалась к нему в двери в облике двух вооруженных до зубов крепких парней. Не успел Алексей и глазом моргнуть, как оказался в центре секретной операции охотников на нечисть. Тайная операция обернулась кровавой бойней, из которой выбрался лишь чудом уцелевший Алексей. После увиденного и пережитого он больше не мог продолжать жить как раньше. Он видел другой мир, в который мало кто верит, он знает, как светятся в ночи глаза оборотней, он слышал крики их жертв. И у него нет другого выбора – ему придется подобрать оружие павших и продолжить их дело. Он должен постараться стать одним из охотников ночного города. И повезет ли ему в следующий раз – неизвестно.

Часть вторая

Кровавые сети

Добро пожаловать в чат «У темного Вампира»!

Соблюдайте правила, не хамите, не грубите!

Темной охоты всем нам!

Dark_Killer: Ну чо, седня как всегда?

UnHoly: Ага. Типа буду.

HellGa: А где?

Bloody: Где всегда.

HellGa: А я не знаю где! Меня Ленка обещала довести.

Vampa: Я за тобой зайду.

MegaZlo: эй, я тоже хочу!!!!

Bloody: вот дуры. Заткнитесь обе.

MegaZlo: Блади, ты обещал в прошлый раз еще!!!!

Dark_Killer: Пля! Заимели хату палить!

Dr_Death: Чо брать то?

Dark_Killer: бухло.

MegaZlo: ребята, ау!

Dr_Death: Пиво?

Dark_Killer: Принесите ктонить красного!

Bloody: я возьму.

MegaZlo: ребята, я приду, а!!!?

Dark_Killer: отвали, дибил малолетний. Иди уроки учить.

MegaZlo::(((((

MegaZlo [mega@zlo] has quit Chat (Дасвиданья!)

Bloody: Дарк, ну зачем так? Просто мелкий пацан.

Dark_Killer: ты его видел?

Bloody: Фотку. Он мне письмо прислал, благодарил за ссылки.

Dark_Killer: ну?

Bloody: Судя по письму нормальный вроде.

Dark_Killer: а, хрен с вами!

Dr_Death: Пацаны, краснухи нет, могу пива принести!

Dark_Killer: Пля! Озвереть просто! Может, водки еще?

Dark_Killer: А, черт с вами, несите что хотите!

Dark_Killer [Dark@Killer] has quit Chat (В крови наша любовь).

Bloody: ну вот. Довели дарка.

HellGa: а это саня, да?

Vampa: Молчи, дура! Я тебе ща позвоню!

Evil_Krevedko: БУГОГА!! Аццкий цирк! На баш, однозначно!

* * *

Старенькая дверь, обтянутая черным дерматином, не могла сдержать волну музыки, рвущуюся на темную лестничную площадку. Напор тяжелых гитарных риффов сотрясал тонкую фанеру, а партия ударных заставляла подрагивать усики ваты, торчащие из дыр обивки.

Блади вздохнул и переложил тяжелый пакет в левую руку. Три бутылки дешевого красного вина, купленного в ларьке у метро, едва слышно звякнули. Зло глянув на дрожащую дверь, Блади вскинул руку и вдавил эбонитовую пуговку звонка в стену. Черное кашемировое пальто распахнулось, открыв черный же итальянский пиджак и черную рубашку в мелкую белую полоску. Мега покосился на старшего приятеля и отвернулся. Он был вынужден довольствоваться темной футболкой и потрепанной джинсовкой, что больше подходили к копне светлых волос и кругленьким очкам. Если бы он сейчас надел костюм, то окончательно превратился бы в ботаника. А ботаников не берут на вампирские вечеринки. Лучше так. Без костюма.

Блади отнял руку от звонка, раздраженно провел рукой по едва заметной бородке из одиноких светлых волосков и пнул дверь.

Хлипкая конструкция заходила ходуном, и с притолоки посыпалась белая пыль. Музыка смолкла, за дверью раздался грохот. Блади стукнул по черному дерматину кулаком. Оцарапал палец о плохо забитый гвоздь и матюгнулся.

Дверь в ответ дрогнула и распахнулась. Мягкий свет излился на темную площадку, выхватив из темноты две фигуры — большую и маленькую.

— Блади?

Тот взглянул на высокий силуэт, появившийся в дверном проеме, и откашлялся.

— Знакомьтесь, — сказал он. — Дарк, это — Мегазло.

Светловолосый парнишка кивнул и торопливо вытянул руку вперед. Хозяин квартиры, замерший в дверях, смерил паренька тяжелым взглядом. Длинные черные волосы Дарка падали на грудь, прикрывая белый череп на черной футболке. Длинный и тощий, он был на две головы выше подростка и смотрел на него сверху вниз, как на надоедливое насекомое. На худых запястьях Дарка красовались черные кожаные браслеты, усеянные сверкающими шипами, а черные джинсы были расшиты узорами из тускло поблескивающих клепок.

— Ну ладно, — мрачно изрек Дарк, откидывая сальные пряди за спину. — Заходите, раз уж пришли.

Он отступил в сторону, освобождая проход, и Блади торопливо скользнул в квартиру. Мега опустил руку, сунул ее в карман джинсовки и медленно шагнул из темноты в светлое пятно прихожей.

Пока хозяин квартиры запирал дверь, Блади успел снять пальто и накинуть его на вешалку поверх кожаных курток гостей. Дарк подхватил булькающий пакет и скрылся за полупрозрачными дверями, ведущими в комнату.

— А ничего, что мы так… зашли? — спросил Мега у Блади, прыгающего на одной ноге.

— Ничего, — пропыхтел тот в ответ, пытаясь стащить ботинок. — Проклятые копыта! Не обращай внимания. Раз Дарк разрешил войти, значит, все путем. Если бы был против, то дверь перед нами закрыл бы. Ты давай раздевайся.

Мега снял курточку и аккуратно повесил ее рядом с пальто. Потом отвернулся и быстро пятерней разгладил светлый чуб. Поправил очки.

— Иди в комнату, — велел Блади, нашаривая ногой тапочки. — Я сейчас.

Осторожно обогнув изрыгающего проклятья Блади, Мега подошел к двери, за которой снова начала бесноваться музыка, и остановился. Потом, словно набравшись духу, открыл дверь и вошел в темноту.

Блади, нашедший наконец тапочки, выпрямился и одернул пиджак. Потом аккуратно поправил воротник, разлохматил черный чуб, так чтобы он падал на глаза, и шагнул к двери. Из темного провала вывернулся тощий, словно скелет, Дарк и наклонился к другу.

— Ты зачем его притащил? — угрожающе прошипел он.

— Да ладно, — неуверенно отозвался Блади. — Нормальный пацан.

— Именно, — отозвался хозяин квартиры. — Пацан еще!

— Он сам захотел, — парировал гость. — Я его силком не тащил.

— Слишком мелкий. Слишком.

— Да ну, — буркнул Блади. — Себя вспомни. Ты в этом возрасте уже и курил, и бухал, и порнуху смотрел.

Дарк нахмурился и поскреб футболку на груди длинными черными ногтями.

— Ладно, — сказал он. — Пошли. Но сегодня сходка обломается — во всем будешь виноват ты, Блади.

— Буду, — обреченно согласился тот.

Хозяин гостеприимно распахнул перед гостем дверь, ведущую в темноту.

— Прошу, — буркнул он. — Не стесняйся.

Блади расправил плечи, вскинул голову и переступил порог.

В большой комнате царил полумрак. Наверху, под самым потолком, перемигивались огоньки новогодней гирлянды, заменявшей цветомузыку. Все огоньки были красными, и казалось, что по белому потолку плещется кровавая лужа. Из дальнего угла светил монитор компьютера, заменяя настольную лампу. В центре комнаты стоял круглый стол — огромное чудовище неопределенного возраста, чью столешницу покрывала алая бархатная скатерть. В темноте она казалась черной.

Блади прищурился, стараясь привыкнуть к полутьме, и двинулся левее — к дивану, устроившемуся между столом и стеной. Из темноты раздался смешок, и Блади замер.

На диване ворочалось что-то темное. Многорукое, многоглавое…

— Дарк? — шепотом позвал Блади.

Над диваном поднялась взъерошенная голова.

— Блад, ты?

— О, черт, — буркнул Блади. — Привет, Анхол.

Анхол мотнул головой, и длинная челка откинулась в сторону, открывая бледное лицо.

— Давай, — позвал он, — присоединяйся!

На глазах Блади темное пятно на диване вдруг обрело законченные черты, стало логичным и понятным: Анхол сидел в центре, обнимая за плечи двух девчонок, что прижимались к нему всем телом. Одна из них повернула голову к гостю, и на белое как простыня лицо лег красный свет. Губы, намазанные яркой помадой, казались черным провалом.

— Привет, — неуверенно сказал Блади, присаживаясь рядом. — Я тебя знаю?

— Я Хельга, — отозвалась девчонка и хихикнула. — Ты Блади, да?

— А, новенькая, — отозвался тот. — Привет.

Блади уверенно откинулся на спинку дивана, положил на нее руку и как бы невзначай задел плечо новенькой пальцами.

Та снова хихикнула, отодвинулась от Анхола и прильнула к гостю. Блади уверенно обнял ее за плечи, притянул к себе.

— Я тут в первый раз, — сказала Хельга, — а ты?

— С самого начала, — отозвался Блади. — С нас все и началось.

— Клевый прикид. Черный такой, — подал голос Анхол.

— Я с работы, — буркнул Блади. — Должен же хоть кто-то вас поить нормальным бухлом.

— А, — сказал Анхол. — Ну-ну.

Он отвернулся, наклонился к своей подружке и что-то прошептал. Та захихикала.

Хельга бросила на них недовольный взгляд, но те продолжали шептаться, не обращая внимания на парочку.

— Работать скучно, — сказала она, поворачиваясь к Блади. — А у меня сессия…

— А у меня — премия, — отозвался тот.

Хельга снова захихикала, и Блади почувствовал запах сладкого ликера. Похоже, гости зря времени не теряли и отстающих не ждали. Он обнял новую знакомую еще крепче и свободной рукой осторожно нашарил ее колени. Они оказались худыми и острыми. Хельга шумно задышала носом и потянулась темным провалом губ к лицу Блади. Тот склонил голову, пытаясь поймать пьяный поцелуй, и в этот момент все красные лампочки светомузыки ярко вспыхнули.

— Все, — рявкнул Дарк от стола. — Хорош бузить. Все сюда.

— Вот черт, — буркнул Блади, злобно глянув на хозяина квартиры.

Тот высился над столом, разливая красное вино по хрустальным фужерам.

— А где Доктор? — спросил Анхол.

— На кухне, — отозвался хозяин квартиры. — Закусь режет. Сейчас поднесет.

— А пацан? — встрепенулся Блади. — Мега, ты где?

В углу вяло пошевелилась тень, заслонив светлое пятно монитора.

— Я тут, — отозвался паренек. — Здесь музон классный.

— Во, точно, — подхватил Дарк. — Включи там что-нибудь, только потише. Давайте к столу.

Блади с неохотой выпустил Хельгу из объятий. Подруга Анхола, оказавшаяся вблизи Ленкой, подхватила подругу под руку и, хихикая, утащила в темный угол. Блади и Анхол поднялись с дивана, взялись за спинку и придвинули к столу. Из темного угла полилась печальная мелодия струнного квартета, и Дарк одобрительно кивнул.

— Доктор, — гаркнул он. — Давай уже!

Двери, ведущие в комнату, приоткрылись, и в них боком протиснулся упитанный подросток — руки у него были заняты тремя тарелками с нарезанной колбасой. Сверху темных кружочков лежали тонкие ломтики сырого мяса.

— Ага, — довольно сказал Дарк. — Сюда давай. Эй, девчонки, вы где?

Хельга и Ленка вышли из темноты к столу, из угла выбрался Мега, и Дарк, пользуясь привилегиями хозяина квартиры, принялся рассаживать гостей. Когда суета улеглась и все получили по бокалу вина и бутерброду, он встал и вытянул руку к красным огонькам.

— Приветствую всех вас в моей скромной обители, — торжественно произнес он. — Сегодня, как и прежде, мы собрались здесь тайно, чтобы вкусить того блаженства, о котором грезили долгими днями.

— Аминь, — буркнул Анхол, пытаясь сковырнуть ломоть сырого мяса с бутерброда.

Дарк бросил на него грозный взгляд, но не остановился и продолжил речь, призывая в свидетели таинства луну.

Блади языком пощупал левый верхний клык. После посещения врача, страшно удивившегося тому, что зуб заточен наподобие кинжала, клык стал болеть еще больше. А еще — он шатался. И это беспокоило Блади больше, чем все речи Дарка, вместе взятые. Хельга, прижимавшаяся к его бедру ногой, беспокойно пошевелилась. Блади обнял ее за плечи и притянул к себе, надеясь, что стакан вина, положенный на пару рюмок ликера, сыграет роль успокоительного.

— Так начнем же наше пиршество, — провозгласил Дарк, вскинув бокал с вином к потолку.

Темная влага плеснула через край. Рубиновая капля скользнула по хрусталю, сверкнула в полете алой звездочкой и расплескалась по столешнице темной кляксой.

Красные огни под потолком разом погасли, музыка умолкла, монитор потух, и комната погрузилась во тьму. Над ухом Блади тихонько взвизгнули, и он почувствовал, как на грудь плеснулось что-то мокрое.

Блади шумно вздохнул — в химчистке уже отказывались принимать его рубашки, залитые красным вином.

— Блади, — раздался из темноты зловещий шепот Дарка, прозвучавший в тишине словно гром.

— Что?

— Ты конченый мудак.

В темноте что-то шумно вздохнуло, и Ленка завизжала в полный голос, захлебываясь криком боли.

* * *

Вампир оскалился, и длинные клыки сверкнули в лунном свете, как два драгоценных камня. Скулы поползли в стороны, открывая невозможно широкий рот, из темной глотки вырвался угрожающий вой, и глаза упыря полыхнули красным.

Кобылин аккуратно нажал указательным пальцем на пробел, и картинка на экране ноутбука замерла. Алексей сдвинул на угол стола ворох принтерных распечаток, выудил из-под них ручку и задумался. Прикусив пластиковый колпачок, он обозрел беспорядок на письменном столе и нерешительно поднял один из листов. Под ним таился блокнот в кожаном переплете. Обретя желаемое, Алекс задумчиво пролистал страницы, испещренные аккуратным почерком, и открыл чистую. Положил блокнот перед собой на освободившийся угол стола, посмотрел на застывшее изображение вампира и снова задумался.

Фильм оказался на редкость тупым. Никакой полезной информации получить не удалось. Все тот же примитивный набор: солнечный свет, серебро, крест. Все это Алексей уже знал — средства борьбы с упырями не отличались большим разнообразием. Для порядка он записал в блокнот название фильма и поставил галочку — просмотрено. Потом отпихнул блокнот под распечатки и откинулся на спинку дивана. Выудил из-под седалища книжку «Компьютер для чайников», задумчиво посмотрел на желтую обложку и аккуратно положил книгу рядом с ноутбуком.

Работа зашла в тупик. Сначала Кобылину показалось, что это будет интересным и полезным занятием — собирать информацию о нечисти и средствах ее уничтожения. После той страшной ночи, проведенной в подвалах, набитых оборотнями, Алексей всерьез озаботился этой проблемой. Все, что раньше казалось ему глупой сказкой, неожиданно обернулось кровавой реальностью. Жизнь Алексея изменилась раз и навсегда, так бесповоротно, что теперь, вспоминая прошлые дни, он диву давался — неужели он действительно когда-то пил целыми днями и безбоязненно гулял ночами по темным улицам? Сейчас те дни казались ему далеким прошлым, подернутым туманной дымкой забвения — словно детские воспоминания. В новой жизни им не было места. Когда кровавая ночь кончилась, пришел новый рассвет. Началась новая жизнь, яркая, цветная, где каждый миг навсегда отпечатывался в памяти, потому что мог оказаться последним.

О страшной ночи Алекс до сих пор вспоминал с содроганием и первое время даже просыпался по ночам от собственного крика. Когтистые лапы, исковерканные трупы, плавающие в собственной крови, желтые глаза, глядящие из темноты, — во снах все это сливалось в единый кошмар. Но все — прошло. Долгая ночь прошлой жизни кончилась, да так неожиданно, что Алексей не сразу это осознал.

Тогда, ночью, когда он брел вдоль дороги, липкий от чужой крови и холодеющий от ужаса, ему казалось — жизнь кончена. Чудилось, что он — робот со сбившейся программой, бредущий без цели в черную пустоту. В одной руке он сжимал металлический кейс, а другой придерживал дробовик, сунутый за ремень джинсов. Сколько времени он так шел, Алекс не помнил и сам. Очнулся, только когда рядом взвизгнули тормоза. Он обернулся, жалея, что нет сил вытащить дробовик, и вздохнул. Рядом остановилась белая «шестерка». Окно со стороны пассажира опустилось, из него вынырнула чья-то рука и требовательно поманила пальцем. Кобылин с трудом поднял кейс, сунул его в окно и сверкающий чемоданчик, заляпанный кровью, исчез в темном салоне «Жигулей». Алексей опустил голову и покорно ждал выстрела. Он был уверен, что сейчас из темного окна снова появится рука — уже сжимающая пистолет с длинным глушителем. Когда рука появилась вновь, он даже удивился — она снова что-то требовала от него. Кобылин пошарил по карманам. Вытащив бумажники Фродо и Сэма, Алекс протянул их к окну. Спохватившись, вытащил из кармана два черных телефона, приложил их к бумажникам и сунул все это в распахнутое окно. И снова застыл в ожидании сухого кашля пистолета. Не было сил бояться. Не было сил сопротивляться. Алексей хотел лишь одного — чтобы все это кончилось. Кровь, оборотни, выстрелы… Кончилось раз и навсегда.

Когда из окна вновь появилась рука, сжимающая что-то черное, он даже вздохнул с облегчением. Но длинные белые пальца разжались, и к ногам Кобылина, прямо в придорожную грязь, что-то упало. Граната, подумал он и на долю секунды почувствовал гордость.

Белая «шестерка» резко стартовала с места, обдав Алекса на прощанье сизым выхлопом. Кобылин посмотрел ей вслед. Когда красные огни скрылись в темноте, он поднял руку, почесал кончик носа и все-таки нагнулся.

С земли он поднял черный телефон и тощий кожаный бумажник. Раскрыв телефон-раскладушку, Алекс нажал первую попавшуюся кнопку. Загорелся экран. Телефон работал, но в книге не было ни одного номера. Тогда Кобылин непослушными пальцами раскрыл бумажник. В нем нашлась пластиковая карточка, очень похожая на банковскую кредитку. Она была чисто белой, и лишь в центре красовались два черных овала, похожие на нули. С другой стороны была электронная полоса. И все. Сложив бумажник, Кобылин сунул его в правый карман, телефон в левый. Поправив дробовик за поясом, он побрел дальше — туда, где светились огни ближайших домов. Ничего не кончилось. Новые кошмары только начинались. Кобылин знал — однажды они обретут плоть. Тогда, когда зазвонит черный телефон.

Возвращение домой походило на пробуждение после долгого сна. Добравшись до своей родной квартиры, Алекс долго ходил по комнате, касаясь знакомых с детства стен. Теперь они казались ему чужими. Мелкие детали, настолько привычные, что уже незаметные глазу, вдруг проступили так ярко, словно кто-то нарочно их подсветил. Ободранные обои. Грязный, закопченный потолок. Светлые пятна от проданной мебели на загаженном ковре. Обшарпанный линолеум в прихожей, полуразвалившийся шкаф из ДСП, кухонный стол, изрезанный ножом, старая плита с единственной работающей конфоркой… Кобылин не верил своим глазам. Ему не хотелось думать о том, что сегодня он мог умереть и оставить после себя это — бесполезную жизнь, скомканную и грязную, словно использованная туалетная бумага.

Содрогаясь от боли в растянутой спине, он разделся и залез в ванну. Долго отмывал кровь под холодным душем. Потом вытерся насухо, натянул единственную чистую майку и начал уборку. Уснул он утром, на кухонной табуретке, у раковины. В обнимку с недомытым чайником. А когда проснулся, у него началась новая жизнь.

Работу он не бросил. Исправно ходил в магазин, разгружал машины и улыбался в ответ на похвалы Карена, что не мог нарадоваться новому грузчику. Вскоре Алексей исправно принимал товар, помогал продавщицам расставить его по полкам, а иногда и подменял их у касс. Дома же он нещадно уничтожал следы прошлой жизни. Все деньги, что зарабатывал в магазине, тратил на ремонт. Их всегда не хватало, и дело продвигалось медленно. И только тогда он решился проверить ту карточку, что нашел в бумажнике. Ужасаясь собственной храбрости, Кобылин зашел в соседнее с магазином отделение Сбербанка и вступил в неравную схватку с банкоматом. Какой пароль у карточки, он догадался сразу — все нули. Это сработало, и, помаявшись минут пять у злобно стрекочущего аппарата, Алексей получил выписку о состоянии счета. Еще пару минут он прикидывал, что нынче можно купить на пять тысяч — законную, по его мнению, плату за ночную операцию. А потом понял, что это не рубли.

Ремонт сдвинулся с мертвой точки. Карен, прознавший о ремонте, прислал двух улыбчивых знакомых с длинными носами. Те, бодро матерясь с кавказским акцентом, за небольшие деньги быстренько отдраили квартиру Кобылина до состояния новостройки. Все старье на помойку Алекс вынес сам. Через неделю он наслаждался новой мебелью, хоть и недорогой, но выбранной им самим на ближайшем рынке. Однокомнатная квартирка, не видевшая ремонта два десятка лет, засверкала чистотой. Душа Алекса пела. И все же вечерами ему было не по себе — он все ждал, что однажды зазвонит черный телефон. Иногда это приводило Кобылина в ужас, а иногда он ждал звонка так страстно, словно позвонить должна была любимая женщина. Твердо он знал одно — когда-нибудь это случится. «Зарядка», подобранная на рынке методом тыка, не давала телефону умереть от истощения, и черный аппарат исправно светил потусторонними синими огоньками.

После ремонта жизнь обрела спокойствие, но потеряла цель. Алексею хотелось действовать, а не ждать у моря погоды. Решив, что тратить время зря теперь непозволительная роскошь, он стал ходить на тренировку в «качалку», ютившуюся в подвале дома напротив. Крепкие коротко стриженные ребята сначала потешались над тощим новобранцем и порой открыто недоумевали, в основном матерно, откуда тот вообще взялся в их дружном коллективе. Но потом все переменилось.

Однажды вечером, выйдя из «качалки», Алекс направился к своему подъезду. Было поздно, и тяжелый лунный свет заливал пустой двор мутной волной. Кобылин поглядывал на луну с осуждением — она напоминала ему о проклятых оборотнях, что все еще снились по ночам. Когда сзади раздался шорох, Алексей даже не успел испугаться. Рука сама выдернула из-под полы куртки дробовик, с которым Кобылин теперь не расставался, тело развернулось, и короткий ствол нацелился в ночь, дрожа от желания плюнуть свинцовым ядом.

Двое крепких парней в дешевых кожаных куртках застыли в шаге от намеченной жертвы. Бритые макушки разом вспотели и заблестели в лунном свете, как надраенный паркет. Грозные лица ощутимо вытянулись, разом приобретя сходство с подвижными физиономиями приматов. Двор замер в ожидании грозы.

— А, — с громадным облегчением выдохнул Кобылин. — Это вы!

Увидев двух вполне обычных людей, без волосатых морд и длинных когтей, он добродушно улыбнулся и сунул дробовик обратно за пояс. Ночь, грозящая обернуться новым кошмаром, приобрела знакомые очертания дворовой шпаны.

Глаза крепышей увлажнились. Бурча под нос что-то невнятное, оба мелкими шажками двинулись в сторону темного переулка, а когда Кобылин шагнул следом, намереваясь узнать, что им было надо, ребята задали откровенного стрекача. Алекс в недоумении потоптался на месте, а потом отправился домой. На следующий вечер в «качалке» в его присутствии никто ни разу не матюгнулся, а двое самых крепких ребят обходили его по широкой дуге, стараясь не становиться за спиной.

Разобравшись с пищей телесной, Алекс ощутил голод духовный. Лениво просматривая вечерние программы, он отчетливо понял, что очень мало знает о том мире, что открылся ему в подвале игрового центра. Он хотел знать больше — об упырях, оборотнях, привидениях и всем том, что могло внезапно вывернуться из-за угла, чтобы попробовать Алексея Кобылина на зуб.

Сначала появились книги. Алексей стал завсегдатаем районной библиотеки, а потом и постоянным клиентом на книжном рынке. Он пачками скупал фантастику, мистику, мятые брошюрки о третьем глазе и солидные руководства по выходу в астрал. Читал запоем, и по ночам, и на работе — в перерывах между разгрузкой машин. Даже в «качалке» умудрялся выкроить пяток минут на чтение, ожидая, пока освободится тренажер.

Через месяц Алексей прибавил в весе, нарастил мышцы — чему немало способствовала работа грузчиком — и получил весьма сумбурное представление о мистическом мире. Знаний не хватало — выбор на книжных рынках был невелик. Алексею хотелось большего, но попадавшиеся брошюрки уже не удовлетворяли его интерес. Помаявшись недельку без новых книг, Кобылин пожаловался на судьбу одному из знакомых продавцов. Тот, плотный и словоохотливый бородач, рассказал ему о страшной штуке под названием Интернет. Там, по его словам, таились неисчерпаемые запасы знаний по всему, до чего только смог додуматься человеческий род. А может, и нечеловеческий. Рассказ Алексея впечатлил, а то, что другие продавцы откровенно называли бородача Безумным Книжником, нисколько его не смутило. На досуге он немного поразмыслил, потом навестил знакомый банкомат и отправился в магазин. В результате шопинга Алексей стал законным обладателем недорогого ноутбука, пары книг для полных чайников в компьютерных делах.

Пользователь из Алексея был никудышный: обилие кнопок его смущало, самые простые операции ставили в тупик. Но неуемное любопытство победило, и вскоре в доме появились диски с фильмами. Потом — принтер и распечатки наиболее интересных сайтов. Общаться в сети Алекс пока не пробовал — разговоры со случайными знакомыми, находящимися в других городах и странах, заставляли его робеть. Да и печатал он пока двумя указательными пальцами — осторожно, стараясь не задевать соседние клавиши. Но это не помешало Алексею погрузиться в бездны электронной информации настолько, что он даже стал пропускать тренировки.

Вскоре после этого им и овладела эта идея — систематизировать средства борьбы с нечистью и составить из них краткий справочник. Через неделю Алекс понял, что дело это неподъемное и вряд ли он доведет его до конца. Но сдаваться не хотелось, и он продолжал кропотливо сортировать художественный вымысел, слухи, предположения — с тем чтобы самые правдоподобные, хотя бы на первый взгляд, поселились в его блокноте. Но делал он это уже без прежнего огонька — переплюнуть Интернет ему все равно бы не удалось.

За окном темнело — осень вступала в свои права и вечера начинались рано. Алексей с тоской бросил взгляд на экран ноутбука — фильм о вампирах был редкостной дрянью и смотреть его не хотелось. После встречи с настоящими оборотнями фантазии режиссера казались на редкость глупыми и дешевыми бреднями.

Вздохнув, Алексей взглянул в окно и решил, что сегодня перебьется без тренировки. Он потянулся за мышкой, закрыл окно проигрывателя и запустил дозвонщик. Вчера он наткнулся на интересный сайт, который так и не изучил до конца. Сегодня он собирался основательно им заняться.

На фоне жужжания внутренностей компьютера Кобылин не сразу различил посторонний звук. Потом встрепенулся — подумал, что оставил включенным плиту. И, лишь поднявшись с дивана, сообразил, что это такое.

На негнущихся ногах Алексей подошел к телевизору. На нем подпрыгивал и жужжал черный телефон, сияя всеми своими огоньками. Дрожащей рукой Алекс поднял его, откинул пальцем крышечку и поднес к уху.

— Да, — сказал он в шипящую пустоту.

— Выходи к магазину, — сказал кто-то из темноты. — Тебя заберет белая «шестерка». Быстро.

Связь прервалась.

Алексей отнял телефон от уха и уставился на него, не в силах поверить в реальность случившегося. Потом он аккуратно закрыл крышечку, сунул телефон в карман. Вышел в коридор, скинул тапочки и быстро оделся. С подставки для зонтиков Алексей снял дробовик, сунул за пояс и прикрыл его полой старенькой китайской ветровки. Оборачиваясь, зацепился взглядом за отражение в зеркале и застыл.

Рост чуть выше среднего, широкие плечи, плоский живот, тощие ноги — все осталось по-прежнему. Но подбородок чисто выбрит, стрижка короче, чем у ребят из тренировочного зала, а в глазах… В глазах плескалось отражение кровавой ночи — со всеми трупами, когтями, окровавленными потрохами и волчьими мордами. Теперь никому бы и в голову не пришло спутать Алексея Кобылина с запившим поэтом или алкоголиком со стажем.

Алекс выпрямил спину, рука нашарила дробовик. Новая жизнь отчетливо щелкнула и обрела цель и смысл.

— Фродо, Сэм, — тихо позвал Алексей. — Я иду.

Дверь хлопнула за спиной, отрезая нового охотника от теплой и уютной квартиры. Алексей сбежал по ступенькам в подъезд, стараясь запомнить, что у него всего три патрона. Всего три.

* * *

Кобылин не успел дойти до магазина. Едва он выскочил из подъезда, как из-за мусорных баков вывернулась знакомая белая «шестерка» «Жигули» и притормозила рядом, едва не зацепив Алекса грязным крылом. Пассажирская дверь гостеприимно распахнулась, и Кобылин, недолго думая, втиснулся в машину. Дверцу он закрыл аккуратно, даже нежно — так, чтобы не хлопнула. И лишь потом обернулся к водителю.

Он оказался весьма полным человеком, с трудом помещавшимся за рулем. Черная шапка кудрявых волос опускалась на щеки густыми бакенбардами и плавно перетекала в черную же курчавую бороду. В ней, с левой стороны, виднелась белая полоса, напоминавшая просеку в густом лесу. Шрам поднимался от подбородка к уху, рассекая щеку, и даже густая борода не могла его скрыть.

— Добрый день, — поздоровался Алексей.

Водитель обернулся к пассажиру, явив круглое доброе лицо. Маленькие черные глазки задорно блестели, а круглый нос, похожий на здоровенную картофелину, торчал над румяными щеками. Алексу подумалось, что водитель здорово походит на гнома — только вот размерами больше.

— Привет, — сказал водитель. — Ну что, поехали?

Не дожидаясь ответа, он нажал на газ, и машина плавно покатила к выходу со двора. Кобылин автоматически нашарил ремень и пристегнулся — что-то ему подсказывало, что новый знакомый не из тех, кто предпочитает медленную езду.

— Давай знакомиться, — сказал тот, не отрывая взгляда от дороги. — Я Григорий Борода. Можно Гриша. Борода — это фамилия.

— Очень приятно, — вежливо отозвался Алекс. — Алексей Кобылин. Можно просто Алекс.

— Отлично, — отозвался Григорий, — ну что, у тебя первый выезд?

— Да, наверное, — нерешительно отозвался Алекс, прикидывая, можно ли ночь в подвале с оборотнями назвать выездом.

— Тут, вишь, дело такое, — надо на место быстро добраться, пока менты не набежали, а поблизости никого и нет, все на выездах. Вот тебя и дернули.

— А, — отозвался Кобылин. — Понятно.

Григорий так разительно отличался от Фродо и Сэма, что Алекс на минуту даже засомневался — правда ли Борода из Двух Нулей? Быть может, речь идет не об охоте, а о доставке какого-то груза? Может, это Карен подсуетился?

— Я смотрю, ты неразговорчивый, — сказал Гриша. — Что, не по себе малость? Первое дело, и все такое?

— Есть немного, — признался Алекс. — Как-то все… Не так. А что случилось-то?

— Да упырь на квартире порезвился. Кровавая баня. Соседи вызвали участкового, тот звякнул дежурному, а тот тихонько звякнул нам. Пока они там опергруппу собирают на выезд, ищут медика и криминалиста, нам надо быстренько все осмотреть. Менты не особенно торопятся, оно понятно — вечер, а жмурикам уже ничем не помочь. А вот нам надо поторапливаться, чтоб лишний раз не пересекаться.

— А, — сказал Алекс, прощаясь с мыслью о Карене. — Понятно.

Водитель повернул голову, пронзил нового знакомого острым взглядом и снова уставился на дорогу.

— Ты как, — бросил он. — Кровищи не боишься?

— Нет вроде.

— Трупы-то видел? Не завалишься на хате в обморок, как студент?

— Не знаю, — честно признался Кобылин. — Трупов я насмотрелся, но кто его знает…

— Молодец, — одобрил Григорий, — честно. А то нынче новенькие пошли — все из себя крутые, как вареные яйца, а при виде обычной оторванной башки — в обморок норовят.

Кобылин шумно сглотнул. На оторванную башку смотреть не хотелось. В кино, конечно, он и не такое видел. Но посмотреть на дело рук настоящего упыря, это вам не в экран пялиться.

— Что-то ты притих, — ухмыльнулся Борода. — Да ладно тебе, все когда-то бывает в первый раз. Ты давно к нулевикам-то прибился?

— Нет, — мотнул головой Алекс. — Пару месяцев. Случайно попал на… На выезд. Потом дали телефон и велели ждать. Вот, дождался.

— Ага, — глубокомысленно буркнул Григорий. — То-то я тебя не видел раньше. Совсем зеленый, значит. Случайно — так редко бывает. Куда попал-то?

— На сходку оборотней. Меня Фродо и Сэм с собой взяли.

— Фродо… — Григорий снова взглянул на своего пассажира, окинул оценивающим взглядом, словно увидел его в первый раз. — Это Федор и Семен, что ли?

— Да, — сухо отозвался Алекс.

— Так это был ты, — буркнул Борода. — Вот, значит, как. Помню. Это я тогда Женьку подвозил, когда ты по дороге шел. Просто я лица твоего не видел тогда, вот и не узнал.

— А я машину узнал, — отозвался Алекс. — А ты давно с нулевиками?

— Несколько лет, — неопределенно отозвался Григорий. — В основном на подхвате. То этим помогу, то тем. Не люблю стрельбы.

— И часто так… Как сегодня?

— Редко, — бросил Григорий. — Упырь дело такое. Редко они так безобразничают. Обычно они тихо живут, их мало. А этот, гад, прямо как нарочно, представления дает. Совсем обнаглел. Уже третий раз устраивает резню. Видно ведь, что не ради жратвы, а ради удовольствия.

— И мы его ловить будем? — удивился Алекс.

— Нет, мы место происшествия осмотрим, — вздохнул Борода. — Грязная работа. Запишу все, отдам ребятам, а самим упырем займутся охотники.

— А, — с облегчением вздохнул Кобылин. — Понятно. А зачем тогда я? У тебя, наверно, и опыта в этих делах больше.

— Нельзя одному, — серьезно сказал Григорий. — Запомни — на дело, любое, даже самое плевое, никогда одному не ходить. Это дешевый героизм, который кончается очень плохо. Минимум двое должны быть. Чтоб страховали друг друга. Да и две пары глаз лучше, чем одна.

— Страховать? — насторожился Алекс. — А что, могут быть неприятности?

— В нашем случае — вряд ли. Но мало ли… Кстати, у тебя оружие есть?

Кобылин отогнул полу куртки и показал свой маленький дробовик, заткнутый за ремень.

— О, — удивился Григорий. — Ремингтон! Зачем он тебе? Им немецкие копы только двери вышибают.

— Как — двери? — опешил Алекс.

— Ну, стреляют в замок, выносят его напрочь и заходят. Мощная пукалка, но с точностью у нее большие проблемы. Она на прицельную стрельбу и не рассчитана. Постой… Это же не твой?

— Верно, — отозвался Алекс. — Он у Федора был. Когда я выбирался из подвала, взял с собой. Пригодился.

— То-то я и смотрю — знакомая вещица. А ты, значит, все же один выбирался?

— Один.

— У нас, знаешь, о тебе уже легенды ходят. Сходка упырей, два лучших охотника накрылись, а ты выбрался. Ты из десанта, что ли?

— Нет, — признался Алекс. — Просто повезло. Всю работу Фродо и Сэм сделали. Мне оставалось только выйти.

— Стрелял?

— Ага.

— Скольких положил?

Алекс прикрыл глаза, вспоминая лохматые тела, оскаленные морды, длинные клыки…

— Одного в коридоре, одного, когда тот накинулся на Фродо. И потом еще одного. На выходе.

— Трое! — Борода покачал головой. — Ну ты даешь. Знаешь что, поройся вон в бардачке.

Алекс послушно открыл дверцу и запустил руку в мешанину карт и пустых сигаретных пачек. В ладонь холодно ткнулся металл. Кобылин ухватил его и вытащил наружу пистолет Макарова — потертый, словно им пользовались уже не один год.

— Сунь в карман, — велел Григорий. — Если что, прикроешь меня. Оно, конечно, сильно вряд ли. Но лучше иметь при себе пистолет и не нуждаться в нем, чем не иметь и нуждаться.

Кобылин послушно сунул «ПМ» во внутренний карман куртки. Тот сразу отвис, стянув легкую куртку набок, и Алекс сунул пистолет за пояс. Дробовик он выложил и пристроил между сиденьями.

— Так лучше, — одобрил Борода. — Вот теперь мне спокойнее. Я-то думал, ты совсем зеленый, придется за тобой приглядывать… А ты троих оборотней завалил. Ха. Нормально. Сработаемся.

Он крутанул баранку, и машина вошла в крутой вираж, целя в узкий проезд между двумя пятиэтажками. Алекс, пристегнутый ремнем безопасности, даже не вздрогнул.

— Подъезжаем, — объявил Борода. — Ты мне потом расскажешь, как оно там, в подвале, было, идет? Сейчас быстренько все осмотрим, а потом поболтаем.

— Идет, — послушно согласился Алекс.

— И это… пока слушайся меня, ладно? Вроде как я старший в группе, и все такое. Если на ментов наткнемся, лучше молчи. И не вздумай вытаскивать ствол. Только если на меня упырь кинется, но это уж чистая фантастика. Вижу, парень ты не болтливый и стрелять умеешь, но сейчас нам больше понадобится смотреть во все глаза. Я сам все сделаю, ты просто по сторонам поглядывай, на всякий случай.

— Без проблем, — отозвался Алекс, испытывая облегчение от осознания того, что Борода сам займется всеми работами, а ему останется лишь слоняться вокруг «начальника».

Машина остановилась у обычного подъезда, что ничем не выделялся на фоне остальных. Лампочка под козырьком не горела, и, когда Борода заглушил мотор, машину окутала темнота.

— Пошли, — велел Григорий, распахивая дверцу. — Давай за мной.

Алексей послушно выбрался из «шестерки», захлопнул дверцу и пошел следом за Григорием. Тот вскинул руку, чтобы набрать на замке подъезда цифровой код, и его тяжелая кожаная куртка распахнулась. Алекс заметил кобуру, прятавшуюся под левой рукой Бороды, и ему стало вдруг намного легче. Теперь он не один в темноте, среди обезумевших от крови оборотней. Их двое. Настоящих охотников, напарников, как Фродо и Сэм.

Положив ладонь на рукоять пистолета, Кобылин решительно шагнул в темноту подъезда, следом за своим новым другом.

* * *

Их ждали. На площадке второго этажа, у двери с драной обивкой, мялся молоденький паренек в форме. Темнота, царившая на площадке, его не радовала — едва заслышав шаги на лестнице, он схватился за кобуру и принялся судорожно царапать пальцами застежку.

— Тихо, — позвал из темноты Григорий. — Свои.

— Кто идет, — запоздало спохватился участковый, и его голос сорвался на хрип.

— Я Григорий. Со мной наш сотрудник. Тебе, парень, должны были позвонить из дежурки.

Участковый откашлялся. Длинные пальцы замерли на кобуре, но плечи расслабились, опустились, словно с них упал тяжелый груз.

— А, — сказал он. — Да. Мне Кириллов почему-то на сотовый позвонил. Вы это, откуда будете? Из центрального?

— Бери выше, — буркнул Борода, поднимаясь на площадку.

— А… — начал паренек, но Григорий, поравнявшись с ним, ткнул указательным пальцем в потолок.

— Все вопросы — туда, — сказал он. — Мы спешим.

— Да я так, для порядка, — отозвался участковый, пытаясь рассмотреть в темноте фигуру Алексея, мявшегося на верхней ступеньке лестницы.

— Там? — спросил Григорий, мотнув головой в сторону двери.

— Ага, — отозвался паренек.

Григорий взялся за ручку, и участковый замотал головой.

— Вы это, — сказал он. — Осторожней там.

— Не впервой, — буркнул Борода и, распахнув дверь, шагнул в темноту. Алекс осторожно прошмыгнул мимо участкового, вытиравшего лоб огромным клетчатым платком, и крадучись вошел в прихожую.

Темнота навалилась на плечи мокрой ватой. Сладковатый запах, омерзительно резкий, едва не валил с ног. Алекс замер у вешалок, схватился рукой за чье-то пальто и сдавленно заперхал. Он узнал этот запах. Свежая кровь, сырое мясо, человеческие выделения… На миг он снова очутился в подвале. Темнота пахла кровью, и, казалось, где-то рядом витал неуловимый запах пороховой гари от дробовика.

Алекс невольно вжал голову в плечи и положил руку на пистолет за поясом. Казалось — вот-вот из темного угла вывалится оскаленная морда, с длинными клыками.

— Кобылин, — сдавленно прошипел из темноты Григорий. — Где ты там?

Алекс медленно выдохнул и убрал руку с пояса. Стараясь не дышать носом, он осторожно прошел вперед и протиснулся сквозь приоткрытые двери, ведущие в комнату.

Под потолком алым огнем горела гирлянда — словно кровь забрызгала и лампочки. В их неровном свете Кобылин разглядел лишь длинный диван, большой стол, стоящий в середине, да темные груды тряпья, раскиданные по полу.

Борода возвышался над столом, внимательно разглядывая опрокинутые бокалы. Пока Кобылин собирался с духом, чтобы сделать еще один шаг вперед, Борода сунул палец в темную лужу на скатерти, поднес к носу, понюхал.

— Портвейн, — сказал Григорий. — Дешевка. Студенты, значит.

Он наклонился и ухватился за тюк с тряпьем, пытаясь вытащить его из-под стола. Алекс кинулся ему помогать и тут же понял — это не тряпье.

Кобылин, нагнувшийся было к полу, замер, борясь с тошнотой. Борода же легко перевернул тело на спину, длинные волосы, слипшиеся от крови, откинулись в сторону, открывая черный провал на месте горла. Алекс осторожно выпрямился, стараясь очутиться подальше от клочьев мяса, оставшихся от лица.

— Ты смотри! — удивился Борода, вытягивая труп из-под стола.

Тот неожиданно легко выкатился на ковер, и Алекс шарахнулся в сторону. Черная блузка была разорвана, словно ее драли когтями. Из-под обрывков ткани выглядывала маленькая девичья грудь, надкушенная, словно яблоко.

Кобылин быстро отвел взгляд в сторону, но его глаза, привыкшие к темноте, словно издеваясь над хозяином, наткнулись на пару худых ног, торчащих из-за дивана. Ноги были затянуты в черные колготки, на правой еще держался изящный черный сапожок, а левый соскочил и лежал рядом, в черной глянцевой луже. От колен и выше тело скрывал диван, но Кобылин все же рассмотрел, что там, чуть выше, какой-то темный комок, похожий на требуху, вывалившуюся из распоротого живота.

Запах человеческих экскрементов стал нестерпим. Кобылин резко обернулся, уставился на двери комнаты и прижал ладонь ко рту, борясь с тошнотой. Пришлось вдохнуть носом и стало еще хуже.

— Леха! — позвал Борода. — Слышь!

Кобылин медленно обернулся, стараясь не смотреть на пол. Борода уже выпрямился и теперь разглядывал алую гирлянду под потолком.

— Ты это, — сказал он, не отрывая взгляда от лампочек, — сходи на кухню, посмотри, что там. Только не трогай ничего, тут еще ментам работать.

Кобылин попятился и задом протиснулся в двери. Вывалившись в коридор, он шумно вздохнул и прикрыл за собой двери. Переведя дух, он отлепился от стены и на ощупь двинулся на кухню. Зайдя в темноту, пошарил рукой по стене, щелкнул выключателем и чуть не вскрикнул — на кухонном столе лежал кусок сырого мяса. Рядом с ним — окровавленный нож.

Осторожно придвинувшись к столу, Алексей наклонился над мясом. Выглядело оно вполне невинно — очень напоминало говяжью вырезку. Но после увиденного в комнате, Кобылин уже не рискнул бы сказать точно — что это на самом деле.

Выпрямившись, он осмотрел кухню. Грязная посуда в раковине, обшарпанный старенький холодильник, две табуретки. Ничего такого, что могло бы подсказать, что произошло в этой квартире и кто в этом виноват. Потом внимание Алекса привлекли наклейки на двери холодильника — черепа и кости, скелеты, смерть с косой, оскаленные клыки… Дом самого вампира? Вряд ли. Не стал бы он гадить там, где живет.

Заслышав голос Григория, Алексей вскинулся и двинулся в коридор. Спохватившись, вернулся на кухню и вытер рукавом клавишу выключателя. Кто знает — вдруг милиция надумает расширить свою картотеку отпечатков пальцев?

В комнате было по-прежнему темно. Алекс осторожно локтем раздвинул двери и вошел, стараясь не смотреть под ноги.

— Что там? — спросил Борода, сидевший за компьютером в самом темном углу комнаты.

— Кусок мяса на столе, — отозвался Алекс. — Сырого.

— А-а… В точку, — отозвался Григорий, щелкая клавишами.

Монитор светился, словно маленький прожектор, и в его свете Кобылин увидел еще два тела, скорчившихся под столом. Сглотнув вязкую слюну, он поднял взгляд на охотника, увлеченно тычущего пальцем в клавиатуру.

— Вот черт, — буркнул Григорий, — пароль. Эх, некогда с этим делом возиться. Ладно, тут и так все понятно.

— Понятно? — искренне удивился Алекс.

— Ага, — отозвался Григорий, поднимаясь из-за стола. — Собралась компания знакомых. Сели выпить, явился упырь. Скорее всего, это был один из них. И не сдержался, устроил резню.

— А это? — Кобылин ткнул пальцем в алую гирлянду под потолком.

Рядом с ней красовался черный перевернутый крест.

— Ребятишки баловались, — бросил охотник, подходя к столу. — Ну и добаловались.

— Это как, — опешил Алекс, — а мясо? Сырым мясом баловались?

— Вроде того, — Григорий кивнул на стол. — Игрались они. В вампиров. Как их там… Металлисты или готики… Черепа, цепи, вампиры, кресты, гробы… Чтоб все готично. Романтика смерти. Понимаешь?

Алекс невольно бросил взгляд за диван, туда, откуда торчали девичьи ноги, перемазанные кровью и содержимым вспоротого живота. Замотал головой.

— Нет, — сказал он. — Не понимаю.

— Я тоже, — кивнул охотник. — Хрен ли тут романтичного? Сдох, обосрался, кишки наружу… Ладно, пойдем. Тут то же самое, что и в предыдущих случаях. Ничего нового.

Борода вышел из-за стола и двинулся к Алексу, на ходу стягивая с рук тонкие медицинские перчатки. Кобылин, только сейчас их заметивший, виновато сунул руки в карманы — он-то не догадался попросить себе пару. А у охотника наверняка с собой были запасные.

На площадку Кобылин выбрался первым. Даже скорее вырвался, с наслаждением втягивая носом холодный воздух, сочившийся сквозь разбитое окно на лестнице.

Участковый, все еще карауливший у двери, отступил на шаг и сочувственно закивал.

— Погано, да? — спросил он.

— Ага, — отозвался Борода, появляясь из темного провала двери. — Совсем дети. Что делается, а? Лех, ты как?

— Ничего, — выдохнул Кобылин. — Но это… Совсем не так, как в том подвале.

— Это да, — согласился охотник. — Там у тебя был бой, а тут резня.

— Вы это, — позвал паренек, — наших-то дождетесь?

Борода резко повернулся к нему всем телом, как оживший сейф, и осмелевший было участковый отшатнулся.

— Нет, — процедил охотник, и паренек бодро закивал. — Нас уже ждут свои наши.

— А… — начал парень.

— Спасибо за сотрудничество, коллега, — выдал Борода и крепко пожал руку ошалевшему участковому. — Родина вас не забудет. Надеюсь, наши службы будут и в дальнейшем сотрудничать так же плодотворно. Кобылин, за мной.

Оставив онемевшего участкового на площадке, Григорий бесшумно растворился в темноте. Алекс, бросив на прощанье взгляд на обитую черным дерматином дверь, поскакал по ступенькам следом, всей душой желая побыстрее оказаться как можно дальше от страшной квартиры.

* * *

Когда машина рванула с места, полоснув лучами фар по темному двору, Алекс беспокойно зашевелился — пистолет больно ткнулся в бедро. Вытащив его из-за пояса, Кобылин потянулся к бардачку, чтобы вернуть оружие на место.

— Оставь, — бросил Григорий, хмуря сросшиеся брови. — Забери себе.

— А ты? — удивился Алекс.

— У меня есть, — буркнул охотник, выворачивая баранку. — А тебе пригодится. Только не свети им где попало.

Кобылин растерянно повертел пистолет в руках и в конце концов сунул в широкий карман ветровки. Дробовик он привычно сунул наискосок за пояс, разом сделавшись похожим на бравого пирата с огромным кремневым пистолетом. Мрачная картина истерзанных тел отступила. Взявшись за знакомое оружие, спасшее ему жизнь, Алекс почувствовал себя намного увереннее.

— Куда теперь? — спросил он. — В центр?

— Какой центр? — удивился Григорий. — Домой тебя сейчас заброшу, а там посмотрим.

Борода покосился на удивленного напарника и хмыкнул.

— Что, думал, поедем в офис составлять отчет? — спросил он.

— Ага, — признался Кобылин. — Я думал, заступаем на дежурство. Или вроде того.

Григорий фыркнул в бороду и расхохотался.

— Ты что, думаешь, у нас есть какая-то секретная база? Светлый офис с кофейным аппаратом и столом для совещаний? Типа ходим на работу к девяти часам?

— Ну, вроде того, — осторожно ответил Алекс. — А что?

— Нет никакой секретной базы, — отозвался Борода. — И офиса нет.

Он сунул руку за отворот куртки и достал черный телефон — точно такой же, как у самого Алекса.

— Вот и весь офис. Надо — позвонят. Тебя записали за мной, так что тебе буду звонить я и говорить, что делать. Сечешь?

— А если мне надо будет позвонить? — спросил Алекс.

— Позвонишь мне, номер у тебя должен был высветиться после сегодняшнего звонка. Это как партизанская ячейка — ты знаешь меня, я знаю того, кто выше, тот знает еще кого-то… А не все — всех.

— Понял, — Кобылин кивнул. — А как вы общаетесь? Ты же говорил — ходят слухи, обсуждаете кого-то, о делах говорите.

— Встречаемся на операциях, — ответил Борода. — Не всегда двойки работают. Иногда сразу две или три. Знакомимся, общаемся… Иногда даже общаемся и не по работе, если давно знакомы, но это не поощряется. Ну и есть центральная группа, которая планирует все операции. Они-то все время вместе.

— Партизаны, значит, — задумчиво протянул Алекс. — А я думал — форма, погоны…

— У кого-то и форма с погонами есть, — отозвался охотник. — Да только это не нашего ума дело. Ты, главное, будь всегда готов, как пионер. Позвонили — беги на зов.

— Побегу, — вздохнул Алекс. — Куда ж я денусь. А сейчас мне что делать?

— Ох, хотелось бы тебе сказать — ложись спать, — Борода вздохнул. — Да не выйдет. Придется разбираться. Есть у меня один план… У тебя компьютер есть?

— Есть.

— В Интернет ходишь?

— Иногда, — признался Кобылин. — А что?

— Отлично! Значит, будем работать по схеме живца.

— Это какого живца? — насторожился Алекс. — Что, опять?!

— Обычного такого живого живца, е-мое. А что, уже доводилось?

— Доводилось, — Алекс угрюмо кивнул, припоминая оскаленные морды оборотней.

— Эге, — Борода снова покосился на своего напарника. — Ладно, это подождет. Пока слушай, что надо делать.

Алекс откинулся на спинку кресла, мрачно разглядывая темную полосу дороги, перечеркнутую светом фар. Мимо проносились огни витрин, фонари пятнали темноту тусклыми пятнами света… Кобылин поежился. Совсем недавно он так же ехал в машине, готовясь исполнить роль наживки. Но тогда он не знал, с чем ему придется столкнуться. А теперь — знает. Теперь страшнее, во много раз страшнее, чем раньше. Алекс снова поежился.

— Карма, — сказал он вслух, припоминая брошюрки с книжного рынка.

— Что? — переспросил Борода. — А, ты в этом смысле…

Алекс закрыл глаза. И увидел, словно наяву, Сэма, сидящего в луже собственной крови. И выпученные глаза Виктора, превращающегося в нечто лохматое, клыкастое, алчущее крови… Терзающее когтями тело пятнадцатилетней девчонки.

— Что надо делать? — резко спросил Кобылин, открывая глаза.

— Слушай сюда, — живо отозвался Борода. — Все последние жертвы — ребята, что общались с помощью компьютеров. И в этот раз так было, и в прошлый. Похоже, упырь ищет себе жертву по Интернету. Технический прогресс, мать его за ногу. А мы сделаем вот что — выйдешь в Интернет и обшаришь все тематические ресурсы, где водятся помешанные на гробах, вампирах, упырях и прочей мистике. Прикинешься лопоухим новичком и будешь просить сделать тебя вампиром. Пообщаешься с народом, постараешься выглядеть жертвой. В общем, веди себя как полный ньюб.

— А что такое ньюб? — спросил Алекс.

— Во, так держать, — одобрил Борода. — В общем, играй роль озабоченного подростка, который первый раз вылез в Интернет.

— Не знаю, удастся ли, — Кобылин пожал плечами. — Я в Интернете того. Не очень.

— Это и к лучшему, — утешил его охотник. — Значит, и играть особенно не придется. Будь самим собой.

— А это вообще возможно? — тихо спросил Алексей.

— Что?

— Стать вампиром?

— Нет, — Борода тяжело вздохнул. — Эти твари рождаются такими. И кровь они не пьют. Просто жрут нас, суки, как мы свиней. Вот только бедные свинки не умеют держать винтовки. А мы — умеем.

— Откуда они вообще берутся?

— Свиньи?

— Упыри!

— А пес его знает, — отозвался Григорий, почесав шрам. — Я в истории не силен. Всегда были. И гоняли их всегда. А все равно меньше не становится. Говорят, те упыри, что постарше, тихонечко живут в центре и даже иногда сотрудничают с нашими. Но бывают и такие вот… отморозки.

— А в других городах как? — оживился Алекс.

— Понятия не имею, — пожал плечами Борода. — Я и в нашем-то далеко не всех охотников знаю. Ты об этом не думай, голову не забивай. Нам и тут работы хватит. А что там, у соседей, — это их заботы. Наверняка и упыри есть, и охотники.

— Неужели никто не интересовался? — удивился Алекс.

— Ну почему же, — возразил Борода. — Наверняка наши старшие поддерживают с ними контакт. Но пока ты этим старшим не станешь, лучше об этом не думай. Смотри по сторонам, а не ворон считай. А то быстро сыграешь в ящик. Будь ближе к земле. Поменьше мечтай и фантазируй — это мой тебе совет. Охотники-мечтатели долго не живут, выживают только прагматики.

— Понял, — отозвался Кобылин, потрогав дробовик за поясом. — Буду прагматиком.

— Вот это дело, — одобрил Григорий. — Думаю, мы с тобой сработаемся. Он обернулся, подмигнул напарнику, и машина заложила крутой поворот, ныряя во двор дома Кобылина. Алекс сжался в комок, но старенькая «шестерка» ловко миновала все припаркованные во дворе машины и притормозила ровно у его подъезда.

— Понял, что нужно делать? — спросил Борода, выключая двигатель.

— Ага, — отозвался Алекс и взялся за ручку.

— Постой, — окликнул его Григорий. — Погоди чуток.

Он сунул руку в карман, выудил из него коротенькую трубку, потом достал из другого кармана кисет с табаком, набил трубку и прикурил от обычной пластиковой зажигалки. Только сейчас Алекс понял, чем так сладко пахло в машине, — Борода, видно, не раз баловался трубочкой, не выходя из «шестерки».

— Вообще-то я бросаю, — виновато сказал Григорий, заметив взгляд Алексея. — А теперь, парень, рассказывай, как тебя угораздило связаться с этим сумасшедшим домом.

* * *

Death_Wing: Чо молчим?

Cherep: Надоело.

Death_Wing: Что?

Cherep: Фсе

Alex: Всем привет!!!

Demon: Винг, ты лекции забрал у Таньки?

Death_Wing: Не дам. Идинах.

Alex: А это канал про вампиров?????

Худо: Да, Лешенька, пра вампираф! Иди к нам, мальчик, мы выпьем твой моск!

MadDog: Нет, это канал о том, как патчить KDE2!

Alex: А на сайте была ссылка сюда. Чтобы поговорить про вампиров.

Cherep: Ну вот и говори… гыгы.

Alex: Нет, правда, вы верите в вампиров?

WeBelieve: Нет.

Cherep: Мухаха!

Death_Wing: Алекс, а чего надо?

Худо: во-во. Спроси винга, он у нас почетный вампир. А по нечетным — студент!

Cherep: ЛОЛ! Гыгыгыг

Gamlet: слышь, черепок, достал уже флудить. Весь экран засрал своим гыгыканьем.

Cherep: не нравиться — вали отсюда. Ишь, прынц датский выискался!

Gamlet удаляет Cherep с канала Darkness (Длинный язык)

MadDog: зверствуете, ваше высочество?

Gamlet: отделяю зерна от плевел.

Alex: а правда, вампиры бывают????

WeBelieve: Нет.

Gamlet: Алекс, зачем тебе это знать, смертный человечек?

Alex: хочу стать вампиром!!!!

Худо: Не надо, Лешенька, будешь похож на эмо… гыгы.

BlackStar: Алекс, ну станешь, а дальше что?

Alex: буду долго жить! И летать где захочу…

Gamlet: не долго. До первой встречи с ванхелсингом.

Alex: а это кто?

Худо::)))))))))))))))))))))) Это смерть твоя упыриная!

Alex: нет, ну праааавда! Можно вампиром стать?

WeBelieve: Нет.

Gamlet: Можно. Но это очень больно. Я думаю, ты еще не готов вынести эту боль.

Alex: А на сайте написано что можно!!!

Death_Wing: Мальчик, шел бы ты уроки учить.

Demon: Алекс, там при сайте форум есть. Зайди, почитай тему «Как стать вампиром». Там и спроси что-нибудь.

Alex: Спасибо!!

Demon: иди, иди, мальшык. Не мешай дядям к сессии готовиццо.

Alex покидает канал Darkness

Death_Wing: еще один с промытыми мозгами… меньше ониме смотреть надо.

Gamlet: да ладно. Сам сайт поддерживаешь, а посетителей гнобишь. Нехорошо. Если уж отыгрывать роль, то по полной.

Death_Wing: вам, ролевикам, хорошо, для вас вся жизнь игра. А мне смотреть тошно уже на этих детишек, что бредят всякими упырями.

Demon: Винг, это типа у тебя старость началась.

Death_Wing: не старость, а взросление. Вышел я из этого детского возраста…

Demon: дедушка винг! Лекции отдай, а?

Death_Wing: Не дам, внучок, дедушке к сессии готовится надо. Так что, идинах дорогой.

* * *

В этот раз роль наживки оказалась на удивление приятным занятием. Сначала Алексей испытывал некоторое смущение, пытаясь выдать себя за подростка, но потом нашел в этой игре даже некоторое удовольствие и с головой погрузился в роль. Новая желтая книжечка «Интернет для чайников» одарила Кобылина парой недурных советов, и поиск пошел быстрее. Он уже бывал на сайтах, где вывешивали информацию о вампирах, — когда собирал информацию для своего блокнота. Но на этот раз, после советов Григория, он копнул намного глубже. И забросил блокнот, осознав, что его жалкие потуги не сравнятся с бездной информации, собранной в глобальной сети.

Страничек, посвященных различной нежити, оказалось до неприличия много. Постепенно Кобылин научился разделять сайты двинутых на вампирской теме людей и обычные страницы, на которых обсуждали кино и книги. Алекс выделил десяток самых крупных, тех, при которых работали форумы и чаты. Зарегистрировался и старался посещать их регулярно, пытаясь виртуально пообщаться с любителями темных штор и грустной музыки.

Через неделю поисков он обнаружил, что уже без тени смущения болтает с несколькими виртуальными приятелями. Раньше разговоры давались ему нелегко. Чаще всего Алекс испытывал смущение — до дрожи в пальцах, — когда пытался завести разговор с незнакомыми людьми. Но вскоре он наловчился вести беседы ни о чем. Приветы, прощания, смайлики, сыпались из-под его пальцев густой россыпью, и вскоре на форумах и чатах его стали узнавать и даже не раз предлагали встретиться в реальности. Алекс, изображавший студента-первокурсника, неизменно отказывался.

Он научился получать удовольствие от поисков, жадно впитывая попадавшуюся информацию, но пока ни на шаг не приблизился к намеченной цели. Расспросы ни к чему не привели — никто не спешил пригласить его на вампирскую вечеринку. Но Алекс не терял надежды. Среди пустой болтовни об учебе и вероятном, но недоступном сексе, иногда всплывали интересные темы, и Кобылин даже отметил нескольких посетителей, пользовавшихся разными псевдонимами, но сохранявшими своеобразный стиль речи, позволявший отличать их от других собеседников. Они были явно старше остальных виртуальных знакомых Алекса и частенько общались на вампирские темы со знанием дела, так, словно вампиры жили у них как минимум в соседней комнате.

Алексей старался подружиться с кем-нибудь из них, но пока ему это не удалось. Зато он прочно обосновался в нескольких компаниях студентов, помешанных на тяжелой музыке и мистике. Кроме того, у Алекса, к его великому смущению, завязалась пара интернет-романов с девчонками, частенько посещавшими соседние чаты. Кобылин неосторожно побеседовал с ними по душам, отступив от роли первокурсника, и неожиданно стал предметом интереса. Теперь обе слали ему пространные двусмысленные письма, открытки-поздравления и часто намекали, что у них есть свободные вечера на этой неделе.

За десять дней Алексей превратился в обычного обитателя Интернета и начал понимать, почему в новостях все чаще говорили, что подросткам вредно слишком сильно увлекаться сетевым общением. Там, в Сети, можно было прожить целую жизнь, так и не выглянув в реальный мир. Кобылин уже заметил, что пару раз пропустил тренировки в «качалке», а один раз, проведя всю ночь за компьютером, даже взял отгул на работе и проспал с утра до позднего вечера. Проснулся он, когда уже начало темнеть, и с содроганием почувствовал себя вампиром, избегающим солнечного света.

Это немного отрезвило Алексея. Он понял, что слишком увлекся общением, забыв о задании Григория, что теперь часто звонил, надеясь услышать о результатах работы напарника.

Кобылин стал сдержанней в общении со знакомыми и начал активнее охотиться за неразговорчивыми посетителями сайтов, проявлявших подозрительную осведомленность в вампирских делах. Новые товарищи прислали ему несколько ссылок на другие сайты, которых Алекс не знал, и он начал заново — сменив несколько псевдонимов и моделей поведения. Из жизнерадостного студента он превратился в измученного тоской ученика старших классов. Родители его не понимали, весь мир его не понимал, никто не разделял его взглядов на бытие, и вообще — хотелось умереть. Изображать депрессию оказалось довольно просто — Алекс припомнил те времена, когда жил от бутылки до бутылки, и то настроение, что охватывало его по утрам, серым, скомканным, прокуренным и пропитанным перегаром случайных собутыльников.

В этом облике Кобылин был сам себе отвратителен. Но неожиданно встретил понимание в виртуальном мире и прибился к нескольким компаниям, о которых раньше не знал. То уныние и бесполезность, что изображал Алекс, привлекало новых собеседников. Кобылин успел познакомиться с десятком похожих подростков. Пребывая в этой кипучей среде жаркой истерии и грядущего суицида, он все чаще начал думать, что скоро спятит и что пора сворачивать операцию. Но в день тринадцатый его чудесного путешествия по виртуальной вселенной новая роль принесла свои плоды.

Вечером, вернувшись с работы, Кобылин, как всегда, запустил ноут и вышел в Интернет. Первым делом он проверил почту.

В ящике было только одно письмо. Обратный адрес был Алексею незнаком, а заголовка и вовсе не было. Но содержание было весьма интересным.

Прочитав письмо, Кобылин откинулся на спинку дивана и долго рассматривал чисто выбеленный потолок. Потом осторожно, как гранату, вытащил из кармана черный телефон и раскрыл его. На вспыхнувшем экране горел только один номер. Алексей нажал кнопку и прижал к щеке телефон. Знакомый голос ответил сразу — словно звонка ждали.

— Сегодня, — тихо сказал Кобылин и посмотрел на часы. — Сейчас.

* * *

— Прочитай еще раз, — попросил Григорий, не отрывая взгляда от темной дороги.

Кобылин прикрыл глаза и на память прочитал короткое письмо.

— Сегодня в десять вечера ждем вас на собрании нашего клуба «Темная Сторона». Не забудьте захватить деньги, чтобы оплатить вступительный взнос. В программе знакомство с новичками, инициация новых членов клуба, исторические чтения, эротические танцы.

— Неплохо, — отозвался Григорий. — Студенты решили побухать за чужой счет. С эротическими танцами.

— Думаешь? — спросил Алекс. — Всего лишь студенты?

— Скорее всего, — отозвался Борода, бросая «шестерку» в крутой поворот. — Но проверить надо. Может, если это действительно большой клуб, нам удастся засечь кого-то из серьезно увлеченных и проследить за ними.

— Увлеченные — это укушенные? — спросил Алекс. — Те, кого упырь оставил в живых?

— Да щас. В жопу они укушенные, — отозвался охотник. — Нет им покоя, ищут приключений на свою задницу. Скучно им жить, видите ли…

«Шестерка» обогнала припозднившееся такси и стрелой помчалась по ярко освещенному проспекту. Кобылин взглянул в лобовое стекло, вжался спиной в кресло и опустил взгляд. Манера езды Гриши его нервировала — казалось, он в принципе не признавал никаких правил дорожного движения.

— А все же, — буркнул Алекс, — что за увлеченные?

— Иногда упырям становится скучно, и они открываются людям. Многие из тех, что мнят себя знатоками темных сил, сознательно ищут такой дружбы. Надеются стать такими же, как их новые друзья. А иногда просто упиваются фактом знакомства с живым мифом. В общем, иногда у вампира появляется круг друзей, или скорее поклонников, которые знают, кто он такой на самом деле. И даже помогают ему находить жертву.

— Помогают? — удивился Алекс. — По собственной воле?

— Люди и не на такое способны, куда там упырям, — отозвался Григорий. — Так что настоящие вампирские вечеринки действительно случаются. Но именно вечеринки, без особых эксцессов.

— А это… То, что мы видели?

— Это какой-то отморозок. Вряд ли у него есть собственный клуб. Сорвался с нарезки упырь, совсем голову потерял. То ли слишком молодой и решил, что ему все позволено, то ли слишком долго спал и оголодал.

— Значит, сегодня мы его не найдем? — разочарованно спросил Алекс, поправляя дробовик.

— Не будем загадывать, — буркнул Григорий. — Знаешь, и не такие случаи бывали. Письмецо составлено грамотно, видно, что не школьник его писал. Так что, может быть, сегодня этого гада и возьмем.

— Вдвоем?

— Нет, — охотник помотал курчавой головой. — Я уже звякнул кому надо. Будет вторая двойка, и координатор подъедет. Он ведет три двойки — нас, Женькину и Ворона. Ворон, правда, сейчас занят, но народу будет достаточно. Ты, главное, не стремайся. Подойдешь туда, куда велено, поговоришь. Почувствуешь опасность — уходи. Если увидишь, что ребятишки развлекаются и вербуют новичков — иди с ними. Мы прикроем.

— Ага, — мрачно отозвался Алекс, щупая пистолет в кармане. — Ага.

Идти никуда не хотелось. Он сходил уже так, один разок. И прикрывали его два самых крутых парня из тех, что он видел. Чудом остался жив.

— Да не трясись, Леха, — бросил Борода. — После толпы оборотней собрание ребятишек — это ерунда.

— Вот сам бы и шел, если ерунда, — откликнулся Кобылин. — Они же меня не знают в лицо.

— Да я вряд ли за сетевого новичка сойду, — криво ухмыльнулся Борода. — Мою рожу как увидят — сразу разбегутся. Ты хоть чистенький, выбритый, худенький… Может, в темноте и проканаешь за малолетку.

— Не хочу за малолетку, — сухо отозвался Кобылин. — Надоело в Интернете.

— Вещий прикажет, так будешь и маленькой девочкой с белыми бантами в косичках, — хмыкнул Борода. — Приказ дело такое.

— Не люблю приказы, — буркнул Кобылин. — А что, Вещий это тот самый Олег, который главный в Двух Нулях?

— Он и есть. Надежда наша и опора, Вещий Олег. Тащит на себе весь этот воз. Суров, как говорится, но справедлив.

— Странное имя, — отозвался Кобылин. — Эк ему повезло.

— Это псевдоним, — уронил Борода.

— А, — спохватился Алексей, — ну да, конечно. Кличка. А как его настоящая фамилия?

— Настоящая его фамилия — Вещий, — веско сказал Григорий. — А вот имя Олег — это псевдоним.

— Почему? — ошеломленно спросил Кобылин.

— А как еще прикажешь называть мужика с фамилией Вещий? — Борода пожал плечами. — Олегом он сразу стал. Настоящего имени сам небось уже не помнит.

Кобылин немного помолчал, пытаясь осмыслить логику прозвища командира Двух Нулей. Вообще механизм получения кличек и прозвищ плохо поддавался логике. Алексей, например, понятия не имел, как его называют остальные между собой. А спрашивать боялся.

— А у тебя псевдоним какой? — спросил он у Бороды.

— А что? — насторожился охотник. — Это тут при чем?

— Да я, похоже, догадался, как тебя в отделе зовут.

— Да ну, — буркнул Гриша. — Не люблю я этих кличек… Как у собак, ей-богу.

— У Григория Бороды может быть только одна кличка — Распутин, — мстительно выдохнул Алекс.

— Тьфу на тебя, — буркнул охотник. — И ты туда же.

Кобылин довольно оскалился и откинулся в кресле. Охотник обиженно замолчал и молча крутил баранку, бросая «жигуленок» по хитросплетениям узеньких улочек.

Кобылин покосился в сторону насупившегося Гриши и удивился сам себе. Оказалось, что сетевое общение не прошло даром. Теперь и в реальной жизни Алекс не лез за словом в карман и не терялся, когда кто-то пытался им командовать. И это новое ощущение, ощущение полноценного общения, Алексу понравилось.

— Так, — сказал охотник, останавливая машину. — Все, проехали.

Он повернулся к Алексею и протянул к нему широкую ладонь.

— Я тоже хорош. Мир?

— Мир, — отозвался Кобылин, пожимая руку.

— Ну и зашибись, — ответил Григорий. — Все, напарник. Это уладили, теперь о деле.

Он запустил руку за отворот своей огромной кожаной куртки, больше напоминавшей мешок, и принялся рыться во внутреннем кармане. Алексей отстегнул ремень безопасности и выглянул в окно.

Машина стояла на длинной темной улице, между двумя старыми девятиэтажками. Их разделял крохотный скверик с десятком тополей. Фонари не горели, и сгустившаяся темнота прятала пустой двор от посторонних глаз. Дома тянулись дальше, теряясь в темноте, и только где-то впереди над ними возвышалось высотное здание, нависая над кварталом девятиэтажек, словно скала. Дальше, за домами, шумело ночное шоссе, но здесь, в лабиринте двориков и улочек, было тихо, словно в тихой заводи.

Алексей поежился. Глухое место. Вроде и домов полно, и окон, и жильцов… А случись что — никто ничего не видел и знать ничего не знает.

— Держи, — выдохнул Григорий, протягивая Алексу проводок с наушником.

— Это что? — удивился Кобылин.

— Гарнитура к телефону, — буркнул охотник. — Будешь со мной на связи.

Алексей осторожно принял проводок с крохотным наушником, достал свой телефон и задумчиво осмотрел его. Не найдя подходящих отверстий, пожал плечами.

— Ну, елки, дай сюда, — заворчал Борода. — Что ты как волк с колобком…

Он ловко отколупнул ногтем неприметную заглушку на телефоне, вставил проводок, поклацал кнопками, настраивая гарнитуру, а потом вернул телефон Алексу.

Тот сунул его во внутренний карман, а проводочек вытянул наружу и вставил кнопочку наушника в левое ухо. Борода достал свой телефон, позвонил напарнику, тот принял вызов и услышал, как голос Григория эхом отдается в наушнике.

— Работает, — одобрил охотник. — Вот и не выключай его вовсе, оставь так. Буду тебе ценные указания давать. Нынче хорошо стало — проводок в ухе и никаких подозрений. Кто с плеером ходит, кто с телефоном — и маскироваться не надо.

— А если мне нужно будет что-то сказать? — осведомился Алекс. — Куда говорить-то?

— Никуда не говорить, — отрезал Григорий. — Молчи, а то завалишься. Я и так все услышу, а за тобой будут приглядывать четыре пары глаз. Не потеряешься.

— Кстати, — спохватился Кобылин. — А где другие?

— Уже на местах, — успокоил его Борода. — Тебе их и не нужно видеть.

— А говорил, что вы встречаетесь на операциях.

— Не боись, еще успеешь познакомиться. Потом, когда все кончится. Все. Пора.

Алексей завозился в кресле, открыл дверцу и уже собрался выйти из машины, как Григорий вдруг ухватил его за рукав.

— Стой, — сказал он. — Обрез оставь!

— Обрез? — удивился Алекс. — А!

Он вытащил из-за пояса дробовик и бросил между сидений. Борода критически осмотрел напарника. Пистолет во внутреннем кармане оттягивал куртку. Болотно-зеленая ткань растянулась, ничуть не скрывая содержимого кармана.

— За пояс сунь, — велел Григорий. — Эх, надо было кобуру для тебя прихватить, да чего уж сейчас…

Алекс послушно выполнил первое ценное указание и прикрыл пистолет полой ветровки.

— Все, — бросил Григорий и хлопнул Кобылина по плечу. — Давай. Ни пуха ни пера.

— К черту, — отозвался Алекс и выбрался из машины.

Холодный воздух ночи приятно холодил разгоряченное лицо. Алексей зажмурился от удовольствия и вдохнул ледяную волну, вышибая из носа остатки духоты, царившей в салоне «шестерки». Он сделал несколько шагов по дороге, обернулся.

Машина стояла на месте — темная и безжизненная. Свет в салоне не горел, и в сгустившейся темноте Кобылин никак не мог разобрать грузную фигуру Григория. Кобылину вспомнилось, как несколько недель назад он точно так же смотрел на черный джип, притаившийся на стоянке игрового центра. Ночной воздух вдруг стал прохладней. Он уже не ласкал, а резал щеки, заставлял горбить плечи. Зубы предупредительно клацнули, грозя выдать барабанную дробь.

— Че встал? — зашипело в ухе. — Иди, время пошло.

Кобылин вздрогнул и выпрямился. Холод ночи отступил, прячась в густых зарослях кустарника, росшего у дома. Алексей потрогал рукоятку пистолета за поясом, нащупал большим пальцем рычажок предохранителя и сдвинул его в сторону. Все. Теперь все готово.

Резко повернувшись, Алексей ступил на тротуар и зашагал вдоль дома к последнему подъезду. Огромная девятиэтажка, вытянувшаяся на пол-улицы, тускло светила окнами, напоминая океанский лайнер, заблудившийся в темноте и уверенно следующий на свидание с грудой льда. Алексей уверенно шагал по ходу движения, к источнику ледяного холода, скрытого тьмой.

Земля под окнами дома была засеяна густой зеленой травой и напоминала больше уличный газон. Железные заборчики, ограждавшие траву, тускло блестели густой зеленью краски. Вдоль них росли давно не стриженные кусты, скрывая подъезды от чужих взглядов. Алексею это не нравилось — он и не думал, что встречу назначили в таком вот закутке, где может произойти все что угодно. Но он продолжал шагать в темноту, напоминая себе о том, что сейчас за ним следят четыре пары глаз. Он больше не одинок. За ним стоит сила, а он — проводник ее, ее правая рука. Опомнившись, Кобылин убрал руку с пистолета и сунул ее в карман — не хватало еще с ходу завалить всю операцию.

Дорога казалась бесконечно длинной. Последний подъезд терялся в темноте и Алекс никак не мог его рассмотреть. Невольно замедляя ход, он брел вдоль взлохмаченных кустов, пытаясь хотя бы услышать то, что ждет его впереди.

Ночь дышала полной грудью. Где-то вдалеке слышался шум ночного шоссе. Из квартир доносились звуки голосов, где-то далеко подвывала собака. С верхнего этажа, словно с неба, слышался голос гитары, нежный и печальный, словно арфа падшего ангела. Все звуки — голоса, музыка, шелест листьев, далекий шорох шин — сливались в одну мелодию, напоминавшую шепот океанских волн. Город жил ночью. Его дыхание то нарастало, то терялось, словно шум прибоя. Алексей вдруг остро почувствовал, что он не один. Что в этой ночи живет целый город — огромное живое существо, состоящее из миллиардов живых частичек. Он чувствовал город, слышал его, почти осязал. Его шумное дыхание, неслышимое днем и такое заметное ночью. В темноте бился пульс огромного животного, и Алексей чувствовал его всем телом, содрогаясь от невидимых токов, пронзавших темноту. Он видел себя словно бы со стороны, слышал свою мелодию в общем хоре и твердо знал — что-то должно случиться. Прямо сейчас.

Кобылин очнулся от наваждения только у последнего подъезда — когда край дома выплыл из темноты, напоминая скалу, вознесшуюся над узкой дорогой.

Остановившись, Алекс глубоко вдохнул, вытащил руки из карманов и потер замерзшие щеки. Застегнул куртку, прикрывая тусклый блеск рукояти за поясом, сгорбился, стараясь стать меньше ростом, растянул губы в глупой ухмылке, наклонил голову, пряча лицо, и шагнул к зарослям. В последний миг сердце дало сбой — все ниточки души хором закричали, что ходить туда не стоит, что нужно развернуться и задать хорошего стрекача. За углом — смерть. Но Кобылин сжал зубы и свернул на дорожку, ведущую к подъезду.

Его ждали. У дверей маячили две темные фигуры — неожиданно высокие и плечистые, ничуть не напоминавшие тощие силуэты студентов-ботаников.

Кобылин по инерции сделал несколько шагов и остановился. Встречающие двинулись ему навстречу — одинаковые крепыши в джинсовых куртках и бейсболках, с опущенными на лицо козырьками.

— Ты Алекс? — спросил один из них.

— Ага, — отозвался Кобылин, пытаясь изобразить радость встречи. — А вы из клуба?

— Точняк, — басом подтвердил второй. — Из клуба.

За их спиной, в дверях подъезда, Алексу почудилось какое-то движение, и он напрягся. В темноте мелькнуло белое лицо — девчонка с длинными черными волосами, в темной футболке… Она на секунду появилась в дверях, поймала удивленный взгляд Кобылина и отступила в темноту, спрятавшись за нее, как за штору. Алекс вскинул голову, пытаясь рассмотреть, куда она делась, и пропустил тот момент, когда один из встречавших шагнул вперед.

От удара в лицо Кобылин увернулся — мотнул головой, и кулак скользнул по щеке. Он вскинул руки, но удар в живот выбил дыхание, а второй парень навалился сбоку, дернул за куртку и опрокинул Алекса на асфальт.

Кобылин упал, больно ударившись локтем, задергался, но сверху тут же навалились два тела. Крепкая ладонь ловко залепила рот, а в живот уперлось острое колено, прижимая к дорожке. В мгновенье ока Алекс оказался распластанным на земле. Он замычал, задергался, пытаясь освободиться от чужих рук, и тут же левое ухо взорвалось фонтаном боли — тяжелый кулак ударил как кувалдой. Перед глазами все закружилось, Кобылин уронил голову на асфальт и отчаянно замычал. В тот же миг чужая ладонь, закрывавшая рот, исчезла. Над головой раздался чей-то удивленный вздох, и тяжесть, прижимавшая Алекса к земле, пропала.

— Суки, — выдавил он, переворачиваясь на живот.

Дрожащими руками Кобылин оттолкнулся от земли, встал на колени. Голова кружилась, перед глазами плавали разноцветные пятна, а левое ухо горело и пыталось раздуться, как воздушный шарик. Алексей помотал головой.

— Леха, — сдавленно зашипели над головой. — Ты как?

Крепкая рука подхватила Кобылина под локоть и помогла подняться. Алекс выпрямился, положил руку на плечо Григория и осмотрел поле боя.

Двое пацанов, собиравшихся сделать отбивную из лоха, клюнувшего на объявление в Интернете, лежали на земле, уткнувшись носом в асфальт. Над ними возвышались двое крепких ребят в камуфляжных куртках, лица были скрыты черными шапочками, натянутыми аж до самых плеч. В руках у них были маленькие автоматы без прикладов, и темные стволы недвусмысленно упирались в лопатки незадачливых грабителей. Они сохраняли полную неподвижность и, вместе с тем, излучали готовность в любой миг сорваться с места и перейти к активным действиям. Кобылин невольно позавидовал — вот настоящие профи, не то что он, проворонивший банальный гоп-стоп.

— Так что, — спросил Алексей, заранее угадывая ответ. — Это наши клиенты или как?

— Куда там, — с разочарованием выдохнул Борода. — Шпана это. За твоим кошельком шли.

— Там еще кто-то был, — вспомнил Алекс. — В подъезде. Девчонка. В футболке с черепами.

— Постой-ка, — бросил Григорий. — Я сейчас.

Он оставил Кобылина, скользнул вперед, и в его руке тускло блеснул металл. Григорий ловко просочился между неподвижных, как статуи, бойцов отдела и скрылся в подъезде. Алекс помотал головой, выпрямил спину и положил руку на пистолет за поясом. Хватит. Больше врасплох его не застанут.

Шпанята лежали неподвижно и, кажется, даже не дышали. Алекс с удовлетворением рассматривал мощные спины бойцов, затянутые камуфляжем. Приятно посмотреть, как люди работают — быстро, четко, без лишних слов. Никто даже пискнуть не успел, да и до сих пор тихо. Обгадились, наверно, грабители. Ждали студента с кошельком, а тут спецназ… На миг у Алекса мелькнула нехорошая мысль — а живы ли шпанята? Больно тихо лежат… Мысль разом отрезвила, смыв остатки злорадства. Кобылин ужаснулся, но тут же сообразил, что трупам никто бы не стал тыкать автоматом в спину. Алексей перевел дух.

В подъезде зашевелилась тьма, и Кобылин выдернул пистолет из-за пояса. Но это оказался всего лишь Борода — огромным колобком он легко выкатился из дверей, перешагнул через ноги одного из грабителей и подошел к Алексу.

— Никого, — доложил он, пряча пистолет. — Наверно кто-то из жильцов. Выглянула девка, увидела разборку и спряталась. Ну и молодец.

— А-а, — отозвался Алекс. — Да, наверно. Я просто подумал — может, это с ними. Типа поклонник вампиров.

— Да нет, — буркнул Борода. — Это мясо просто. До чего дожили, а? Гоп-стоп по Интернету. Высокие технологии в родном отечестве. Тьфу!

— А что теперь? — спросил Алекс. — Чего с ними делать?

— То не наша забота, — отозвался Григорий. — Пошли. Тут без нас разберутся.

Он повернулся и пошел к дороге. Потом обернулся, посмотрел на Кобылина, так и не тронувшегося с места.

— Ты что?

— Что с ними будет? — твердо спросил Алекс. — Нельзя же так…

— Да ничего не будет, — зашипел Борода. — Пнут по ребрам, чтоб неповадно было, и отпустят. Что с ними делать — не в милицию же волочь! Так, пару оплеух получат, чтоб перестали по ночам шляться, и все.

— Ага, — пробормотал Кобылин. — Оплеухи…

Он подошел к одному из бойцов, застывших над задержанными, и осторожно тронул его за плечо.

— Извините, — сказал он.

Голова в черной маске повернулась к Алексу — четко и ровно, как по команде. На миг Кобылину показалось, что сейчас его тоже скрутят и уложат носом в пол, но глаза в прорезях — обычные карие глаза — всего лишь вопросительно глядели на Кобылина. Тот собрался с духом и выдал:

— Если будете бить, то в левое ухо, пожалуйста.

Боец закивал, и даже сквозь маску было видно, как его рот расплывается в улыбке.

— Леха, — сдавленным шепотом позвал Борода. — Все, заканчивай, народный мститель. Время идет.

Алексей бросил взгляд на темный подъезд. От него вверх уходила стрела светящихся окон. Кобылину показалось, что в одном из них мелькнуло чье-то лицо, и он застыл, пытаясь понять — в котором именно. Но потом резко повернулся и пошел к Григорию, что нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

Болело ухо. Гнев и ярость ушли, оставив лишь разочарование. Алексей больше не слышал пульса города и не чувствовал себя частичкой ночи. Окружающий мир приобрел знакомые до тошноты черты — чужой двор, шпана у подъезда, чужая кровь на костяшках пальцев. Оскаленные морды убрались в темноту, забрав с собой все волшебство и трепетное ощущение того, что мир намного больше, чем кажется на первый взгляд. Вечер был безнадежно испорчен.

— Поехали, — шепотом сказал он напарнику. — Здесь уже все.

* * *

Дом встретил Алекса привычной тишиной. Захлопнув за собой дверь, он щелкнул выключателем в прихожей и начал медленно стягивать куртку. Сунув дробовик в подставку для зонтиков, он аккуратно разулся, пристроил ботинки в уголок и выпрямился. Машинально глянул в зеркало, примял отросший ежик волос ладонью. Прислушался.

Все было как всегда. Знакомые запахи витали по дому, напоминая о детстве. Их не смог вытравить даже ремонт — ваниль, печенье, старое мыло в шкафу, отгонявшее, по уверениям соседки, моль… Запахи детства навеки впитались в эти стены. А кислая вонь перегара ушла. Канула в прошлое вместе со старой жизнью, как нечто мимолетное, как ошибка молодости, смытая кипящей волной настоящего. Все было как всегда. Но в этот вечер тишина давила на плечи.

Алексей медленно прошелся по коридору и остановился в дверях, ведущих в комнату. Он чувствовал глухое раздражение, внутреннюю дрожь — словно от неутоленного желания. Готовясь выехать на первое настоящее задание, Кобылин кипел жаждой действий. Он рвался в бой, хотел на деле проверить, сможет ли жить по-новому, по-настоящему, как тогда, в подвале, или навсегда отравлен ядом трусости, а все случившееся пару недель назад — всего лишь нелепая случайность, игра фортуны, выдавшей игроку, волею судьбы, козырного туза.

Разрядки так и не наступило. Кобылин чувствовал себя тигром, которого поманили куском свежего мяса, а потом резко спрятали наживку.

Включив свет в комнате, Алексей подошел к новенькому дивану. Сел. Запустил ноутбук и откинулся на спинку, заложив руки за голову. Нужно было лечь спать. Но сон не шел. В жилах еще плескались остатки адреналина. Хотелось встать и выбежать во двор, подраться с первым встречным, выплеснуть ярость и обиду от неслучившегося. Что-то должно было произойти сегодня — Алексей так ясно чувствовал это в пульсе ночи, что, когда вошел в квартиру, испытал шок. Нет. Все это не могло кончиться просто так. Даже сейчас он чувствовал в животе тугой комок тяжелого ожидания, предупреждавший о том, что скоро что-то будет.

Полоток сиял свежей побелкой. Один из швов на стыках плит просел и дал крохотную трещину, но Кобылин не замечал его. Вонзив невидящий взгляд в побелку, он слушал ночь. Она была тут, рядом. Не имело никакого значения, что между человеком и ночью высились кирпичные стены. Ладонь-две ровных камешков не могли стать преградой для ночного прилива, проникавшего в каждую клеточку человеческого тела.

Где-то далеко ночь всколыхнулась, и тяжелая волна темноты растеклась по городу липкой волной — как след от камня, брошенного в пруд. Кобылин вздрогнул. Каждый волосок на его теле встал дыбом, отзываясь на древний призыв ночи. Что-то случилось. Далеко, очень далеко отсюда и — неизвестно что. Но живое существо внутри городского жителя, древнейший инстинкт, полученный по наследству от лохматого предка, выдал предупреждение. Все чувства обострились. Теперь Алексей чуял не только старые запахи квартиры, въевшиеся намертво в стены. Он обонял и слышал улицу, пыльные дорожки во дворе, увядающие кусты сирени, мокрые, от ночной росы, листья тополей… Все тело трепетало натянутой струной, струной, задетой пальцем, но так и не прозвучавшей.

Кобылин медленно опустил руки. Потер вспыхнувшее огнем лицо, разогнал кровь, прилившую к щекам. Помотал головой, пытаясь очнуться от наваждения.

— Зараза, — буркнул он, касаясь пальцем ноутбука.

Тот послушно захрустел жестким диском, разбивая оковы тишины, сгустившейся в квартире. Глядя на мигающий экран, Кобылин медленно вдохнул. Выдохнул. Запахи и звуки улицы потускнели, ушли на задний план — словно растаявший мираж. А тревога осталась лежать на плечах тяжелым мешком, пыльным, душным, раздражающим до безумия.

— Что б тебя, — ругнулся Алекс.

Он ощущал нечто похожее на похмелье. Все должно быть не так. Что-то сегодня должно было произойти, но совсем не то, что было. Алексей чувствовал себя так, словно свернул не там, где надо, и вышел, вдруг, совсем на другую улицу. Оставалось только растерянно озираться по сторонам, ощущая глухую тоску… Заблудился.

— Да что такое, — снова буркнул Кобылин. — На хрен!

Он решительно отодвинул в сторону листы распечаток, положил руки на клавиатуру и решительно защелкал клавишами. Надо было выгнать из себя это дурацкое чувство — хоть анекдотами, хоть пустой болтовней в чатах… Сейчас Алексей как никогда хотел с головой нырнуть в виртуальный мир, отрешиться от себя настоящего, чтобы хоть на мгновение забыть о пульсе ночного города.

Он быстро открыл первую попавшуюся страницу, запустил интернет-пейджер и чатовский клиент. Рассматривая разноцветный список имен собеседников, он привычно выделил самые подозрительные ники. Выругал себя, закрыл окно, зашел в другой чат. Загрузил страницу с анекдотами. Запустил музыку, сделал погромче и только потом начал печатать.

Уже набирая приветствия всем присутствующим, Алекс спохватился и запустил агента для приема электронной почты. Тот долго устанавливал соединение, но потом исправно замахал черными крылышками, сообщая о новых письмах. Алекс щелчком отправил набранные приветствия в чат и открыл почту.

Писем было аж две штуки. Первое оказалось банальным спамом — пустое сообщение с незнакомого адреса, в тексте только три точки. Зато обратный адрес второго письма Кобылин узнал сразу — паренька с таким ником он несколько раз встречал в разных чатах. Вроде и не общались с ним, парень как парень, а вот — написал. Алекс открыл письмо, пробежался быстрым взглядом по черным строчкам… И сердце дало сбой.

Пульс ночи барабаном отдавался в висках. С улицы нахлынул вечерний холод, запах мокрых листьев обрушился водопадом с потолка, а из темного угла блеснули огромные желтые глаза…

Дрожащей рукой Кобылин потянулся за мышкой. С третьей попытки закрыл все лишние окна и распахнул письмо на весь экран.

— Да, — прошептал он, чувствуя сладостное зудение между лопаток. — Здесь.

В письме было всего несколько строчек, но они впились в память, словно клеймо, выжженное раскаленным добела железом. Сердце стучало в такт пульсу ночи. Нахлынула невыразимая уверенность: это — то, что он ждал.

Привет! Слушай, если тебя позовет на встречу Серый Пес — не ходи, это гопота обычная, развод на бабки. Если хочешь пообщаться с нормальными людьми, подходи в бар «Кровавая Мэри». Мы там собираемся раз в месяц. Мы обычно тусуемся за главным столиком. Если стесняешься, можешь просто посмотреть на нашу тусу. А если не стесняешься, подойди к столику, представься, поговорим. Удачи! Спайдер. PS. Хочешь нас застать, — подходи сегодня в полночь, бар круглосуточный.

Алексей закрыл письмо и медленно поднялся. Электронные часы на DVD-проигрывателе показывали, что до полночи еще четверть часа. Целая четверть. Или — всего четверть. Это как посмотреть.

Аккуратно, стараясь не сорваться на бег, он вышел в коридор, достал из кармана куртки черный телефон. Откинул крышечку большим пальцем, нажал кнопку вызова, сделал глубокий вдох и приложил холодный аппарат к горячей щеке.

— Леха, ты? — прогудел в трубке знакомый голос. — Чего надо?

— Ты знаешь такой бар — «Кровавая Мэри»? — спросил Алекс.

— Нет. А что? — насторожился Борода.

— Есть еще одно письмо. Зовут на встречу.

— Ты что, издеваешься? — буркнул Григорий. — Только все разъехались…

— Гриша, это серьезно, — тихо сказал Кобылин. — Это — то, чего мы ждали. Я чувствую.

— Чувствует он, ядрена вошь. Жопой, что ли? Женька, координатор, и так рвал и метал. Выезд зря прошел, засветились в очередной раз и — впустую.

— Сегодня, — сказал Алексей. — В полночь. В баре «Кровавая Мэри».

— Ну, не знаю, — протянул Григорий, и Алексей словно наяву увидел, как напарник задумчиво почесывает свою густую бороду. — Типа, концептуально, конечно. Но наверняка опять детишки.

— А если к этим детишкам кто-то сегодня придет? — резко спросил Алекс. — А, Гриша? Тогда что, завтра поедем осматривать следующую квартиру, залитую кровью? Зуб даю, она будет в соседнем с баром дворе.

— Погоди, — буркнул Борода. — Чего ты так. Я ж не со зла… Просто прикидываю.

— Время, — напомнил Алекс. — Время.

— Да помню, помню я, — отозвался охотник. — Позвоню координатору. Поглядим, что он скажет. Жди.

В трубке раздались короткие гудки, и телефон сбросил звонок. Алексей медленно закрыл его, взвесил в руке. Сунул в карман джинсов и посмотрел на вешалку с одеждой.

Сейчас ему нужно было нервно ходить по комнате из угла в угол, ждать звонка. Нервничать, бросать косые взгляды на часы, кусать губу и чертыхаться.

Алексей нагнулся и обул новенькие черные кроссовки, пружинистые, с зализанными носами — словно созданные для бега. Тщательно завязал шнурки, проверил — не развяжутся ли. Выпрямился, снял с вешалки куртку, натянул на плечи, застегнул. Потом осторожно снял с подставки дробовик, проверил заряды, сунул за пояс. Пристроил поудобнее, чтобы можно было легко его выхватить. Пригладил ладонью торчащий чуб.

Он был готов. Он знал — сегодня что-то случится. Сейчас. Иначе и быть не может. Уверенность росла изнутри, из тугого комка в животе, подсказывающего, что эта ночь еще не кончилась. Что все еще впереди…

В кармане зазвенел телефон. Алексей спокойно достал его и приложил к уху — он ничуть не волновался. Знал заранее, что ему скажут.

— Слышь, следопыт, — бросил Григорий. — Твоя взяла. Говорят, прошла информация, что сегодня будет встреча укушенных. Только никто не знал где. Похоже, ты попал в десятку. Так что готовься, я за тобой уже еду.

— Я готов, — просто ответил Алексей. — Где?

— У подъезда. Через пять минут.

— Так быстро? — удивился Кобылин. — У тебя «шестерка» что, на реактивной тяге?

— А ты думал, — буркнул Борода. — Да я как твой номер увидел на дисплее, так сразу и развернулся. И обратно, к тебе. Что-то мне тоже неспокойно стало. Дурная ночка. Чую, еще не все на сегодня.

— Чем чуешь-то, — ухмыльнулся Кобылин. — Жопой?

— Судьба охотника такая, — отозвался Григорий. — Чуешь чем придется… Зато целее будешь. Ты это. Выходи.

Алексей закрыл телефон, сунул его в карман и выключил свет. Постоял в кромешной тьме, прислушиваясь к тихому шороху ноутбука. Решил — не выключать. Ничего с ним не будет, переживет как-нибудь одну ночку.

Поправив дробовик за поясом, Алексей распахнул дверь и вышел в темноту подъезда — навстречу тяжелому гулу ночи, запаху мокрой листвы и подозрительному блеску в темных углах.

* * *

Когда Григорий свернул с проспекта и «шестерка» нырнула в темноту переулков, Алексей сначала не поверил своим глазам. Только что они были в царстве неонового света, стекла и бетона, а тут, сделав всего лишь шаг в сторону, оказались в прошлом веке. Старые особняки с лепниной и узкими окнами выстроились вдоль узкой улицы, что плавно изгибалась дугой, словно река, обходящая сторонкой холм. Уличные фонари не горели, но в старых окнах горел свет. Вместо асфальта под шинами «жигуленка» шуршала брусчатка, а бесконечные линии трамвайных путей уходили в темноту странной блестящей разметкой.

— Приехали? — поинтересовался Алексей, заметив, что машина сбавила ход.

— Да, — отозвался Борода. — Где-то рядом. Вполне в духе упырей. Вечно их тянет на пыльное старье.

Он крутанул баранку, и «шестерка» въехала на тротуар. Удивленно чихнула как разбуженный кот и замерла.

— Все, — сказал охотник, доставая ключи из замка зажигания. — Дальше пешком. Так будет вернее.

Алексей выбрался из машины и выпрямился во весь рост, разминая затекшие ноги. Темнота мягким покрывалом легла на плечи. На улице было тихо — не слышно ни шума машин, ни музыки, что обычно доносится из домов. Здесь все дышало покоем, старческой дремой, в которую погружаешься, как в стоячее болото.

За спиной возился Борода, закрывая машину, от которой исходили волны тепла. Кобылин поежился. На улице похолодало, и Алексей чувствовал, что скоро начнутся дожди. Холодные унылые дожди, смертельно нудные и скучные. В груди защемило. Ночь пульсировала мягко, усыпляюще, словно старалась успокоить тревогу человека, зудевшую в душе надоедливым осенним комаром.

— Леха! — позвал охотник, и Кобылин обернулся.

Борода стоял рядом, засунув руки в карманы своей огромной кожаной курки, напоминавшей чехол от кресла. Бесформенный балахон местами топорщился, и Алексей не сомневался, что под ним скрывается достаточно смертоносных штуковин, способных успокоить любого упыря.

— Вот что, — сказал Борода. — Типа я, как старший, должен тебя проинструктировать перед операцией.

— Расписываться где-то надо? — мрачно осведомился Кобылин. — Ну, там, в листочке с инструкцией по соблюдению техники безопасности при охоте на упыря?

Григорий выпучил глаза. Моргнул. Потом закашлял в густую бороду.

— Не, — сказал он. — Не надо. Ты, Леха, меня когда-нибудь до инфаркта доведешь. Только я к тебе привыкну, как бац… Из тебя кто-то другой вынырнет. У тебя в роду оборотней не было?

Кобылин резко обернулся, ожег охотника злым взглядом. Тот примиряюще поднял руки.

— Ладно, ладно, это я так, к слову. В общем, положено инструктировать персонал перед проведением операции. Я как бы твой старший и просто обязан это сделать.

Кобылин кивнул. Смотрел он поверх головы охотника, разглядывая темную улицу.

— Слушай сюда, — продолжал Григорий. — Идем в бар. Там будет много людей. Там уже будут наши, причем даже я не знаю кто, так что не дергайся, все под контролем. Они будут вести наблюдение. Потом, если это и правда сходка укушенных, проследят за самыми перспективными объектами.

— А мы? — сухо обронил Алекс.

— Ставлю задачу нашему подразделению — стоим в углу и не отсвечиваем. Понял?

— А зачем тогда мы вообще туда идем?

— Может быть, тебе придется опять сыграть роль новичка. Подсядешь, представишься, заведешь разговор. Кто-то же тебя туда позвал — вот с ним и познакомишься поближе. Разведешь на беседу, прикинешься вещмешком… Может, тебе дадут другой адрес — вечеринки для перспективных новичков, для избранных. Ты немедленно надуешься от гордости и помчишь туда. Один. А мы следом. Въезжаешь?

Конец ознакомительного фрагмента.