Легенда о мече Арогана: Наследники

Робозеров Филипп, 2023

Три героя начинают свою историю в мире, полном тьмы, пламени, крови и стали. Лучший королевский воин отравляется в провинциальный рыбацкий город, чтобы найти и захватить воровского короля. Юный воришка оказывается втянут в интриги воровского сообщества. А на далёком юге неопытный принц вынужден взять на себя управление армиями, чтобы спасти народ от объединившихся племён варваров, поклоняющихся загадочному каменному богу.Грядут ужасные события, и скоро прозвучит «Легенда о мече Арогана», легенда о возвращении изгнанных тысячу лет назад богов…

Глава 6. Чаша терпения

I

Дверь была незаперта, и две пары сапог застучали по деревянному полу. Эти сторожа уже не впервые приходили к Алгону домой. Они давно знали юношу и привыкли, что многие краденые вещи можно найти у него в шкафах. Этот случай не стал каким-то исключением.

— Парень, ты здесь?

Алгон не ответил. Сидя на корточках, он старался редко дышать, только бы не привлечь внимание нежеланных гостей. Ему не хотелось провести очередную ночь в обществе блох и крыс, населяющих городскую темницу. Он и так зачастил с посещением «любимой камеры» и больше не желал делать новые метки на каменных стенах, которые оставлял каждый раз, а их накопилось немало. Снизу сторожа смотрелись не так уж и грозно: у худого в штанах между ног была большая дыра, а у толстого — коричнево-жёлтое пятно. Пол под их ногами опасно прогибался, и казалось, что доски могут в любой момент провалиться. Но юноша прятался в подполье уже не первый раз и прекрасно знал, что тут безопасно. Сторожей Алгон вспомнил сразу. Волосатого звали Херес, как одно дорогое вино, которое юноша когда-то украл у приезжего виноторговца. Второго, с блестящей в свете солнца лысиной, обычно называли Угрём, настоящее имя он предпочитал не говорить, и ходили слухи, что оно как-то связано с особым названием дерьма, которое применяли лекари. Вот такая странная парочка, во многом непохожая, но объединённая общей целью.

— Ясно же, свалил мерзавец! — по тону Угря было понятно, что он ничуть не удивлён. Впрочем, с таким шумом, с которым оба сторожа шли к дому, странно, что они вообще надеялись кого-то застать. Однако отсутствие хозяина не помешало им начать копаться в чужих вещах. Алгон с досадой понял, что вечером придётся наводить порядок.

— Нынче по городу много кто шастает. И не разберёшь, откуда взялись.

Херес открыл створку шкафа, и на него вывалилась старая деревянная удочка. Незакреплённый крючок впился ему в щеку, и, вырывая его с куском кожи, сторож громко закричал.

— Ты осторожнее. Переживаешь из-за приезжих, а не видишь ничего у себя под носом! Про город… муравейник какой-то, аж противно. Улицы наводнены странными людьми, вроде знакомыми, а вроде-ть и нет.

— Ах-ха, проклятье! — зажав ладонью кровоточащую ранку, прокричал Херес. — Найду парня, шкуру спущу! Он у меня вместо воды мочу пить будет!

— Вчера кто-то по трущобам ползал, такой шум поднял, что волосы дыбом встали! Я стоял в карауле, но не рискнул туда заглянуть. Уж больно свежа память о недавних трупах…

Юноша заинтересованно поёрзал на месте, нашёл рядом с собой плесневелую краюшку хлеба, отгрыз кусок и запил водой из потрескавшегося графина.

— Это те, что ли, двое, которым голову чем-то тяжёлым проломили? Помню-помню, нашли мы их в сточной канаве, на переходе трущоб в пристань. Плавали в дерьме и собственных мозгах. Бродячие псины и крысы за ночь их порядком обглодали, а когда Хельсор попытался вытащить одного мертвяка, у того из штанов выполз уж.

— Уж из штанов, ха-ха! — Угрю это показалось забавным. Он открыл очередной шкаф и достал мешок с зерном, порвал его пополам, и пшено посыпалось сквозь щели в полу. Алгон едва успел закрыть глаза и принялся оттряхивать голову.

— Ничего смешного. Это могла быть и гадюка.

Тучный сторож нашёл в углу бочку, снял крышку и смачно туда харкнул.

— Я же говорил, что будет мочу пить. — Херес спустил штаны и густо приправил родниковую воду мочой. — А насчёт трупов, ты язык-то за зубами придержи. Сегодня мне сообщили, что дверь в холодную комнату была снята с петель, а оба тела пропали. Никак ожили и ушли по делам.

— Ты веришь в эту хрень? Прекрасно знаешь, кто этих людей трупами сделал, он же и упёр, чтобы замести следы! Ворона! Мерзкая огромная ворона, с человека ростом!

— Монеты… — вытряхивая деревянную кружку, прошептал Херес. — Прилипли ко дну, — он принюхался, поковырял пальцем, — тут что-то липкое… А тьму на тебя, Угорь, в ходячих мертвецов я поверю, а в ворону как-то не хочется. Другое дело, что у меня ногу ломит в том месте, откуда я год назад кузнечный гвоздь вынул. Предчувствие у меня дурное. Слишком много всего происходит в городе за последнее время. Воров как крыс, а крыс… неисчислимое множество. Сегодня вернутся рыбаки, чтобы провести Кразильер вместе с семьями. Боюсь, накопившееся дерьмо скоро польётся через край…

Зловещая тишина повисла в доме, но было слышно, как второй сторож ворошит вещи и пытается найти хоть что-нибудь, за что юношу можно бросить в темницу. Однако всё самое ценное находилось в подполье, а вход туда было найти не так и просто.

— Надо отправить кого-то поговорить с Графом, пусть уже начнёт управлять своим городом, а то Енор только и может, что марать бумагу да раздавать бестолковые приказы.

— После того как нашли трупы, я потопал в трактир. Обитель мерзавцев который. Ну вот, оставил там жалование за неделю, а тем временем пришёл ко мне Хельсор. Его Енор отправил к Графу с докладом. Так говорит, будто за стеной у особняка лесные дебри, одна дорожка ещё не заросла. Граф садовника уволил, тот уже помер с голода давно, да не в том дело. В общем, срам, что там творится. Всё в диких кустах, колючке и крапиве.

— Он видел Графа? А то ходят слухи, что тот давно помер.

— Говорит, что не видел. Пойдём отсюда, ничего мы не найдём. Парнишка умный, спрятал куда-нибудь своё добро. Пусть себе гуляет, поймаем его где-нибудь в городе. План всё же надо выполнять. А что до Графа, то Хельсор колотил в дверь около часа, никто не откликнулся, ну, пригубил он рыбного самогона, что взял с собой, и пошёл ко мне.

— После самогона историю эту и рассказал?

Голоса сторожей стали удаляться, хлопнула входная дверь, и они отправились прочь по улице мимо заброшенного особняка, парочки развалин домов и нескольких жилых хибар. Алгон доел чёрствый хлеб, отодвинул доску над головой и вылез.

II

Как и ожидалось, порт заполонили люди. Женщины в нетерпении переминались с ноги на ногу, держались друг за друга и всматривались в горизонт. Дети крутились у их ног, не понимая, чего все ждут. Паренёк чуть выше колена любого человека тянул руки к длинным пирсам и повторял — папа-папа. Мать держала его за шиворот; пытаясь убежать, он то и дело дрыгал ногами в воздухе. Торговцы остались в тени домов, ожидая, пока причалит хотя бы один корабль. А городские воришки сновали в толпе, выискивая лёгкую добычу. Наконец первый корабль возник на горизонте, стал на глазах расти и застыл на приличном расстоянии от берега. С него спустили несколько лодок, вёсла вспенили воду, и к берегу устремились первые рыбаки. Все грязные, волосы напоминали гнёзда чаек с застрявшими в них рыбными костями и чешуёй. Женщины закричали, узнавая своих мужей: Эльрик, Бормак, Сизор, Ласкер и многие другие имена с эхом проносились над спокойными морскими водами. Солнце уже стремилось к полудню, когда первые рипоты высадились на берег.

Они шатались из стороны в сторону, привычные балансировать на палубе. Вслед за первым кораблём показались другие, меньше и больше. Рыбацкие, торговые, грузовые. Вскоре весь горизонт скрылся за мачтами и парусами. К берегу стало приближаться всё больше и больше новых лодок. Несколько байдар причалило прямо к пирсам, и с них вывалились пухлые рыбаки, проведшие время на юге. В отличие от остальных, они выглядели ухоженными и чистыми. Но всех рипотов встречали с равным добродушием. Сотни парочек соединились, дети повисали на мужских ногах, с визгом подлетали над головами отцов и попадали к ним в объятия. Женщины страстно целовали мужей, распускали руки, не в состоянии больше воздерживаться. Городские воришки всё быстрее и быстрее перемещались в толпе, как пустынные шакалы они выхватывали добычу и, трусливо поджав хвост, скрывались в подворотнях. Алгон не вмешивался. Стоя поодаль, наблюдал, не зная, завидовать прибывшим мужчинам или начинать переживать за несчастных воришек. Каждый второй кошель был набит рыбными косточками, измазанными в яде красной медузы. Он не убивает, но оставляет приличные ожоги. Уж Алгон про это знал и с тоской смотрел на обожжённую ладонь. Шрамы уже побледнели, но мерзкое чувство всё ещё оставалось, как и воспоминание об ужасной ночи с дикой рвотой и поносом.

Юноша наблюдал за портом уже около часа. Немного прибравшись у себя в доме после визита сторожей и вылив приправленную мочой воду из бочки, он неспешно двинулся к берегу. Каждый год он наблюдал, как неопытные воришки попадались на один и тот же трюк, который местные обзывали «меткой вора». Но в этот раз всё происходило немного иначе. Сквозь толпу просачивались опытные люди, а рыбаки всё чаще обнаруживали пропажу золота, спрятанного в самые сложные для извлечения места: в сапоги, в сумочки со шнурком, висящие на шее. Опытные воры работали мастерски, и Алгон им завидовал. Воровское сообщество игралось с местными жителями, не знавшими умелых хватких рук.

— Смотри, вот один!

Неподалеку от юноши стояли двое мужчин в кожаной броне, поверх которой была надета тонкая промасленная кольчуга. Они следили не за рипотами, а именно за ворами, вычисляя их по легкой походке и быстрым движениям. Алгон проследил за взглядом мужчин и увидел, как из толпы вышел незнакомец, с головой укрытый в плащ. Учитывая дневную жару, это действительно выглядело подозрительно.

— Идём за ними, Дик!

— Поспешим, Криг!

Оба мужчины двинулись вслед за незнакомцем и скрылись за ним в подворотне. Юноша тоже хотел пойти, но перед ним вырос длинноволосый мужчина с большой сигарой в зубах. Он улыбнулся Алгону, сделал такую затяжку, что конец сигары подёрнулся красным пламенем.

— Прелестное курево, спасибо Валлесу, — прошептал он, казалось, разговаривая сам с собой. — Щенбец, стой на месте, не твоё это дело! — потрепав Алгону волосы, он отправился за наёмниками. Юноша недоуменно проследил, как мужчина сбил пепел с конца сигары и скрылся за поворотом. Если он правильно помнил, вора звали Лар.

С какой же стати он вновь оказался рядом с ним? Только сейчас Алгон осознал, что так или иначе он уже коснулся воровского общества, а оно не отпускает людей просто так. Что его ждало? Смерть, угрозы или всё-таки нечто благостное? Ответ сам по себе не приходил. Тем временем пристань пустела. Торговцы двинулись к пирсам, чтобы переговорить с корабельными кладовщиками. Наверняка они могли представить редкие товары, за которые можно было выручить немало сербников на юге или на востоке. Алгон понял, что на берегу больше нечего делать. Он почувствовал голод, и единственным решением было отправиться на торговую площадь.

Конец ознакомительного фрагмента.