Легенда о мече Арогана: Наследники

Робозеров Филипп, 2023

Три героя начинают свою историю в мире, полном тьмы, пламени, крови и стали. Лучший королевский воин отравляется в провинциальный рыбацкий город, чтобы найти и захватить воровского короля. Юный воришка оказывается втянут в интриги воровского сообщества. А на далёком юге неопытный принц вынужден взять на себя управление армиями, чтобы спасти народ от объединившихся племён варваров, поклоняющихся загадочному каменному богу.Грядут ужасные события, и скоро прозвучит «Легенда о мече Арогана», легенда о возвращении изгнанных тысячу лет назад богов…

Глава 3. Воровские секреты

I

Этот вечер должен был стать особенным. Не потому, что планировалось нечто необычное. Просто какое-то предчувствие говорило юноше о скорых переменах, которые должны были начаться в таверне, где вовсю кутил народ, а пышногрудые девицы сновали между людьми, разнося кружки с пивом. Осмотревшись, можно было приметить обросших рипотов, только что вернувшихся из полугодового плавания вдоль северного побережья. Они побывали во множестве небольших деревушек на берегу, торговали, рыбачили в бушующих водах Змеиного моря и даже заглянули в далёкую Акру. Это были китобои, давно потерявшие чувство страха. Ведь они всю жизнь провели на краю своего судна с гарпуном в руках, вонзая его в толстую китовую шкуру. Рядом с ними расположились другие рыбаки, промышляющие сравнительно мелкой добычей. Их угодья находились на юге, около Зеленого залива, близ островов триады Хелика. Порой они заглядывали на южный торговый путь и менялись товарами с купцами.

Несколько сторожей развалились за столом по центру зала. По затуманенным взорам становилось понятно, что им уже достаточно выпивки. Сторожа были кем-то вроде городского ополчения, охраняющего Карилос от бандитов, воров и нечисти, приходящей из-за стен. Заправлял ополчением некто по имени Енор — человек низкого роста, лысоватый и трусливый, однако умеющий организовывать людей. Ходили слухи, что когда-то он служил у мирского лорда Гидавера в землях Баклара и потерял своё место в результате каких-то махинаций с золотом аристократа. Впрочем, этому не было никакого подтверждения. В Карилосе Енор хорошо устроился около пяти лет назад и не желал никому уступать своё место. Хотя трудно было даже подумать, что кто-то мог захотеть возглавить сторожей. Работа эта неблагодарная, требующая много нервов и усилий.

Город уже давно откололся от Северного Королевства. Сюда не приезжали даже проверки из столицы. Конечно же, никто не собирал налоги и не поставлял провизию из центра. Карилос жил за счёт рыбаков, которые умудрялись привозить на запад не одни товары, но и торговцев с грузами. Даже сейчас в таверне можно было увидеть троих крупнотелых негоциантов в красно-синих халатах из парчи. За кружкой северного тёмного эля они бурно обсуждали возможности обмена с местными торговцами. Рядом с ними за длинным столом расположились шесть человек в бледно-серых балахонах: у всех опущены капюшоны, а ладони спрятаны в широкие рукава. На столе перед ними стояли кружки с травяной настойкой, запах которой доносился до самого входа.

В дальнем конце общего зала, в перекрытой шторкой комнате, сидели люди, которых трудно было как-то охарактеризовать. Сквозь небольшой просвет между дверным косяком и тканью было видно несколько человек, стол перед которыми был завален инструментами для рисования: деревянными плашками, треугольниками и тонкими чёрными мелками. Две кружки с элем стояли на противоположных углах пергамента, прижимая его к столешнице. Эти люди что-то обсуждали и непрерывно спорили. Сквозь общий шум можно было различить яркий южный и восточный акценты наиболее активных представителей странной компании. На тонком пальце самого болтливого мужчины виднелся перстень с красным камнем, вероятно, и у остальных были такие же кольца.

Юноша, не просто так вошедший в таверну, сразу же определил, кто занял места в приватной комнате. Два дня назад он в очередной раз попался сторожам за кражей хлеба у пекаря и вновь оказался в темнице. Он привык находиться в одной и той же камере, где обычно проводил время в одиночестве и раздумьях. Но на сей раз в углу камеры, прикованный длинной цепью, сидел худощавый мужчина. Его тело было покрыто застарелыми шрамами от побоев, а рельеф накаченных мышц просматривался через кожу. Сразу было понятно, что он обладал недюжинной силой. Так и оказалось, потому незнакомец и был в кандалах.

За время, проведённое с этим мужчиной в одной камере, юноша услышал много историй. Самой важной из них стал рассказ о собрании воровского сообщества, которое должно было состояться в Карилосе. Незнакомец и сам был вором, что попытался подтвердить отпечатком кольца на безымянном пальце левой руки. Кольцо забрали при обыске, но бледный ободок на коже доказывал его существование. И вот этот мужчина объяснил, где и в какое время можно застать воров и как завести с ними беседу. Более того, он сообщил даже пароль. Из корыстных целей или нет, понять было сложно. Становилось ясно одно: юноша ждал от скорой встречи с ворами чего-то необычного.

II

Штора отодвинулась, в зал выглянул бородатый мужчина. Его правый глаз покрывала белая пелена, а бровь наискосок рассекал рваный шрам. Трактирщик тут же его заметил и послал в приватную комнату одну из официанток. Затуманенный взгляд, судя по всему члена воровского сообщества, устремился на замершего посреди зала юношу. Что-то выдавало, что не просто так тот стоит здесь и пытается заглянуть за штору. Поэтому мужчина махнул рукой, и юноша, одетый в бурый наряд из ткани, напоминающей мешковину, послушно двинулся навстречу.

— Пароль, — прозвучал хриплый голос, а зрячий глаз скользнул по руке юноши, не замечая даже следа от воровского кольца. В ответ вор услышал шёпот и, удовлетворённо кивнув, отодвинул штору, пропуская новоприбывшего человека внутрь.

Юноша нырнул в комнату и натолкнулся на официантку. Она пошатнулась, и из кружки в её руке выплеснулся эль, смачно залив карту на столе.

— Да что ж это… — выругался один из воров, подхватил тряпку и промокнул пергамент. — У тебя руки из какого места растут? Пошла вон!

Девушка испуганно закивала и скрылась за шторами. Громко ругаясь, мужчины принялись вытирать эль со стола. Один из них, с длинными чёрными волосами и аккуратной, почти дворянской бородкой, вынул из нагрудного кармана сигару, подвинул к себе масляную лампу и прикурил. Уголком губ он выпустил струйку дыма и взглянул на юношу.

— Ты ещё кто? — прищурился. — Бледный, словно мертвяк.

— По его вине наша карта теперь напоминает мазню полоумного. Рисовал-рисовал, психанул и размазал. Девок будешь в другом месте лапать, хорошо, малец? — задвигая штору, проворчал слепой на один глаз вор.

Юноша наконец осмотрелся. В комнате было пять человек. Двое сидели за столом, оба длинноволосые: один с сигарой, второй похож на него, однако неряшлив. Если про первого можно было сказать — дворянин, то про второго — охотник. На его поясе виднелись мешочки, набитые чем-то остроконечным, вроде когтей или зубов. Позади него о стену опирался составной лук с колчаном стрел. Ещё двое воров стояли чуть поодаль, их лица нельзя было рассмотреть в тени капюшона, а кисти рук закрывали перчатки, на которых четко проступали очертания воровских колец. Такое же кольцо было и у мужчины с сигарой. Колец не было только у самого юноши и у охотника, который, очевидно, не принадлежал к воровскому сообществу, а был чьим-то приятелем.

— Тебя как звать? — спросил вор с сигарой. — Вот я — Лар, у входа — Акогиш, охотник напротив меня зовётся Валлесом, а те двое, что позади стола… а хрен знает, как их называть, я не в курсе даркульских имён.

— Дар-даркулы? — наконец подал голос юноша и увидел утвердительный кивок Лара. — Меня зовут Алгон, — ему было страшно даже подумать, что за существа скрываются под плащами двух безымянных незнакомцев. Народ даркулов был одной из тайн ануанского континента. Эти существа, если их можно так назвать, давно обитали в тенях людских городов, а свои поселения перенесли за Грань — огромную крепость-стену посреди реки на востоке. Никто не знал, что находится за ней, так как люди и другие народы Ануа потеряли всякую связь, и только столица умудряется обмениваться товарами как с даркулами, так и с остальными народами.

— Отлично, тебя зовут Алгон! — сделав долгую затяжку, воскликнул Лар. — А теперь, юноша, скажи-ка мне, зачем ты сюда пришёл?

Бледное лицо юноши залилось краской. Его руки задрожали.

— Не пугай его так. Лучше скажи, понравилась сигара? — перевёл тему охотник.

Лар широко кивнул, выдохнул колечко дыма и потушил окурок о стол. Эль, заливший столешницу, зашипел.

— Ну так всё же, чего ты тут забыл, а, щенбец⁵? — отходя от двери, на сей раз заговорил Акогиш.

— Я хочу вступить в воровское сообщество! — выпалил юноша, не сразу сообразив, что и кому сообщил. Ему хотелось поскорее покинуть это место, скрыться от пристальных взглядов незнакомцев. Признаться, он уже пожалел, что набрался смелости прийти в таверну.

— Ежели ты не состоишь в сообществе, здесь что делаешь?

Алгон мысленно уже задал себе этот вопрос. Перед глазами появился образ человека, прикованного цепями к полу. Его слова прозвучали так же отчётливо, как и тогда:

придёшь — не пожалеешь.

— Мне сказали прийти сюда, и я пришёл.

— Кто сказал?! — хором воскликнули Лар с Акогишем.

— Заключённый, один из вас. Я случайно встретился с ним в городской темнице.

— Кто из наших сейчас за решёткой? Вентур, Каламир?

Лар выглядел растерянным.

— Насколько я знаю, все на свободе. Может, кто-то из новоприбывших? — пришёл к выводу Акогиш. — Опиши его, парень!

Юноша вкратце обрисовал своего загадочного осведомителя, пересказал и долгий ночной разговор. К общему недовольству, это ничуть не прояснило ситуацию. Ни один из воров не признал этого человека и, более того, не сумел даже предположить, кто это мог быть. После рассказа Лар привстал и подвинул мокрую карту к краю стола.

— Ладно, щенбец, раз уж ты всё равно никуда не денешься, то исправляй, что наделал. Ты местный, я прав? Следовательно, сможешь быстрее восстановить, что по твоей вине было стёрто. Мой друг Валлес проделал немало работы, нанося эти линии на пергамент, и я не хочу ещё больше утруждать его.

Юноша испуганно кивнул, склонился над столом и провёл рукой по влажной поверхности пергамента. Эль несильно повлиял на карту, мелок размыло только местами, и всё ещё можно было понять, что и где находится. На ближней к Алгону части карты обозначался неровный край пристани, тянущейся от северной стены до южной. От него во все стороны паутиной расходились улицы, вырисовывая кварталы. На севере города чётко обозначался старый парк, а в юго-восточной части — трущобы и покинутый маяк. Центр карты довольно точно показывал, где расположены рыночная и центральная площади. Казармы сторожей были выделены толстыми линиями, за ними — старый храм богов. На первый взгляд, карта казалась детально проработанной, но юноша всё-таки чувствовал, что чего-то не хватает. И стоило ещё раз взглянуть на парк, как он увидел большое чёрное пятно потерявшей свои очертания отметки особняка местного графа.

— Вот тут, — Алгон указал на находку, — должен быть особняк с высокой стеной, с шипами поверху, заросшими колючкой.

Лар с охотником удивлённо переглянулись.

— Не знаю, кто ты, щенбец, может, шпион или подосланная сторожами наживка, а глаз у тебя хороший, хвалю.

Валлес взял мелок и поверх пятна нарисовал квадрат, рядом с которым оставил закорючку в виде буквы «Г».

— Может, стоит прибить парня? Вдруг сболтнёт лишнего? — предложил Акогиш.

Лар взглянул на юношу, ещё раз на карту.

— Мы безобидные посетители таверны, рисующие карту города. Не помню, чтобы это было запрещено какими-то законами. Сомневаюсь, что нас можно в чём-то обвинить. Так что, щенбец, проваливай отсюда!

Внутри Алгона сначала всё рухнуло, потом возникло чувство глубокого разочарования. Он ожидал чего угодно, но уж точно не отмашки и требования поскорее скрыться с глаз.

— Но… — выдавил он. — Может, я могу вам помочь чем-нибудь ещё? Давайте я снова взгляну на карту, вдруг там…

— Иди отсюда, щенбец, пока я не передумал, — Лар нахмурился, потянулся к поясу.

Алгон не стал ждать, пока в руках у вора появится кинжал или что-то похуже. Он выскочил из комнаты и пронёсся через зал, едва не свалив очередную девушку с ног. Миновав вышибалу, он выбежал на улицу и двинулся к пирсу.

Воры же с минуту посидели в тишине, потом Лар попросил позвать трактирщика, и Акогиш быстро выполнил эту просьбу. Хозяин таверны был плотным настолько, что едва протиснулся в дверь. Штора застряла между ним и косяком, грозя в любое мгновение лопнуть от такой натуги.

— Сейчас от нас ушёл паренёк, ты можешь что-нибудь про него рассказать?

Трактирщик натужился, как будто таким образом ему было легче понять, о ком идёт речь.

— Ах да, то был Алгон! Местный сирота, живёт недалеко от старого парка, в доме, оставшемся от родителей.

— А что с ними приключилось?

— Это скучная история: мать померла от какой-то заразы около десяти лет назад, отец его воспитывал годов до двенадцати. Потом ушёл на королевскую службу да погиб во время стычки с бандитами. Давно дело было.

— Ясно, — Лар ещё раз взглянул на карту. — Спасибо, можешь идти.

Трактирщик с кряхтением развернулся в дверном проёме и занялся своими делами. Немного подождав, вор подал голос:

— Последи за парнем, Акогиш, чудится мне, что не просто так он сюда забрёл.

III

Чёрная вода мирно покачивалась под ногами, напоминая, что внизу холодная и безжалостная бездна. Нелегко было это осознать, особенно теперь, после огромного разочарования, которое пожирало Алгона изнутри. Он смотрел на воду и понимал, насколько это легко — упасть вниз и исчезнуть, чтобы на утро его тело обнаружил пьяный рыбак, решивший справить нужду на берегу. Быть может, таким рыбаком станет один из двух косматых рипотов, активно спорящих на краю длинного пирса.

— Ух, повело-то как! — закричал первый и что было сил потянул за леску.

— Небось, жирколаст попался.

— Да не, луфарь, я тебе точно говорю, это луфарь!

— Да хоть горбыль или лаврак! Ты помоги вытащить, а то сука упёрлась!

Второй рипот схватился за пояс и помог другу вытащить настырную рыбу из воды. В лунном свете мелькнуло что-то большое и круглое, с малюсенькими плавниками. Два огромных глаза жалобно смотрели с пирса на рипота, а тот, в свою очередь, задумчиво чесал голову, пытаясь понять, что за чудо перед ним.

— Сова же… — удивлённо проговорил второй рипот.

Алгону это зрелище надоело, перед глазами снова была бездна, как давным-давно на берегу лесного озера к северу от Карилоса. Солнце ещё едва скрылось за горизонтом, и можно было наблюдать длинную красную линию над деревьями. Облака меняли цвет с розово-сиреневого на сине-голубой, медленно превращаясь в тёмные фигуры чудных зверей. Сказочные драконы плыли по небу, превращаясь во всадников, волков, лис и ужасных чудовищ. А под ногами, потревоженное мелкой рябью, плескалось озеро, по берегам заросшее рогозом и камышом. Юноша сидел на стволе поваленного дерева и наблюдал за отцом, бредущим по пояс в воде с букетом болотного аира в руках. Тем вечером отец сел рядом с Алгоном, простёр вперёд левую руку и широко обвёл болота, уходящие к самому горизонту. Поведал про древних богов и про огромные врата, некогда стоявшие в этих краях. Врата в другой мир, которые состояли из двух огромных колонн с удивительными письменами, светящимися в темноте. Юноша уже не помнил, как выглядел отец, только его короткую рыжеватую бороду да пронзительный, удивительно мудрый взгляд. Впрочем, какой ребёнок не считает родителей мудрецами…

На берегу того озера отец навсегда вложил в душу Алгона веру в древних богов. В справедливого Арогана, мрачного и жестокого Ашкера, мудрого Акру, игривого Акоша и ещё в семь богов, чьи имена так похожи друг на друга, что трудно запомнить без зубрёжки. Когда ночью они вернулись домой, юноша заснул крепко-крепко, и ему снились два столба, соединённые светящейся стеной озёрной воды. И сейчас под ногами он видел те же врата, способные пустить в новый, неизвестный людям мир. Он наклонился вперёд и опустил руки, но замер, услышав позади себя голоса. Из таверны показался вор по имени Лар, рядом с ним, кутаясь в плащ, находился один из двух даркулов. Алгон понимал, насколько пугают его эти существа. Он надеялся, что из-за поднявшегося от воды тумана его нельзя рассмотреть на краю пирса. Однако от намётанного взгляда не так-то просто было укрыться, и Лар на считанное мгновение взглянул на юношу. Ничего не предпринял. Тихие голоса, перемежающиеся с рассуждениями рипотов о дальнейшей судьбе рыбы-совы, зазвучали над пристанью.

— Я знаю, что осталось две ночи, — говорил Лар в ответ на непонятную речь, струящуюся из-под капюшона даркула. — Поверь мне, этого вполне достаточно, чтобы Кшара сумела добраться. Странно, что она ещё не прибыла. Но я знаю эту девушку, пока она жива, ничто не сумеет её надолго задержать.

Даркул что-то ответил, и Лар широко кивнул, опустил капюшон и скрылся в тенях. За ним двинулись остальные. Последним был охотник, который медленным шагом пошёл по улице к центру города, ничуть не беспокоясь о том, следят за ним или нет.

Воры ушли, как и отец наутро того памятного дня. Он оставил после себя букет аира в деревянной вазе да старый гнилой дом, за которым юноше пришлось следить в одиночку. Отец отправился искать работу, а также своих богов, и в итоге нашёл их. Во всяком случае, так говорил пожилой монах, принёсший обратно отцовские кости. Теперь оба родителя с богами в пустоте. Но, по мнению Алгона, отец всё ещё в могиле и ни до каких богов он не добрался, потому что этих богов давно уже нет. Всем известно, что их прогнали.

IV

Рипоты продолжали шуметь на пирсе, но вскоре закинули улов в мешок и двинулись прочь, попутно бросаясь камнями в тени и распугивая обнаглевших крыс. Один ветер остался вместе с Алгоном на пристани, и ветер этот был далеко не летний. Он тянулся с севера, напоминая, что где-то там стоит вечная зима, а люди и вовсе не знают о тепле солнца. Юноша обвёл взглядом пустующие пирсы и широко зевнул. Скоро всё видимое море скроют рыбацкие лодки и корабли. По традиции рипоты возвращались за день до Кразильера, чтобы провести эту ночь со своими семьями. Наверняка следующим вечером пристань наводнят люди. Женщины, дети, купцы, воришки — никто не упустит своего шанса оторвать кусок от «рыбного пирога», которым являются рыбаки, месяцами бороздящие моря. Кучи товаров со всех сторон света потекут через пристань, их будут дарить, обменивать, красть, ломать или терять. Женщины бросятся на шеи мужьям и будут целовать их сквозь густые бороды. Эль потечёт рекой.

Алгону это не нравилось: не нравились шумные собрания, праздники и всё, что связано со скоплением людей. Для него единственными друзьями были тень и тишина. Как сейчас на пристани — лёгкие звуки ветра, шуршание песка по земле, плеск воды и поскрипывание досок.

Ещё раз зевнув, Алгон поднялся и двинулся к ближайшим домам, чтобы исчезнуть в уютной тени и скрыться от промозглого ветра. Это место напоминало ему о поздней осени, когда не было возможности согреться, а ветер пронизывал тонкие стены дома и морозил его даже у очага; о бесконечном дожде, колотящем по крыше, и о каплях, которые падали с потолка с монотонной настойчивостью.

Город одновременно был родным и чужим, с его тёмными грязными улочками, косыми домами, канавами, заваленными рыбными остатками, и вечным запахом разложения. В подворотнях шныряли разбойники и убийцы, готовые перерезать глотку за пару бронзовых сербников. Позади них, то ли нагоняя, то ли боясь подойти, сновали стаи собак, наводящих страх на городских жителей. Дикие псы бросались без разбору на всех, не боясь даже сторожей в броне и с копьями. Местные живодёры разбрасывали по подворотням мясо, напичканное мышьяком, но псам всё было нипочём: дохлыми находили только крыс и обезумевших от голода бродяг. Город гнил изнутри, и этого никто не отрицал. Местный граф уже давно не показывался из своего особняка, а управлял всем Енор, попутно подминая под себя местные банды. Теперь трудно было понять, кто сторож, а кто бандит. Всё было едино. Но какой-никакой порядок тем не менее соблюдался, так как никто не хотел вмешательства королевских войск. Похоже дела обстояли со всеми отраслями Карилоса. Казалось, всё готово уже развалиться на части, но по неизвестным причинам держалось из последних сил.

Алгон остановился на краю заросшего парка. Впереди, насколько хватало глаз, распростёрлись неухоженные кусты и кривые деревья, обросшие вьюном. Некогда цельная каменная дорожка была разбита конскими копытами. Сквозь трещины в ней проглядывала высокая трава. А на восточной окраине возвышался заброшенный трёхэтажный особняк, когда-то принадлежавший городскому собранию. В одном из окон горел свет, давая понять, что там обустроились бродяги. Уж лучше, чем коротать ночь на улице, слыша собачий вой и рычание у себя под ухом. Пересекая дорожку, юноша двинулся в заросли барбариса и замер, услышав чей-то голос.

— Стой на месте!

Отодвинулась ветка, и перед Алгоном появился уже знакомый охотник. В одной руке он держал изогнутый охотничий нож (с острия капала свежая кровь), в другой — жирного голубя с небольшой раной под правым крылом.

— Я тебя знаю? — охотник присмотрелся к юноше и улыбнулся. — Чего делаешь в таком месте в такое время?

Алгон не сразу нашёл ответ.

— Я живу недалеко. Иду домой. Спать.

— Нашёл место для прогулки! Я вот решил дичи себе наловить. Голуби у вас настолько глупые, что подпускают людей на расстояние вытянутой руки. Удивляюсь, как их всех до сих пор не съели!

— А их и съели. Мало осталось. Я пойду?

— Внимательнее, — охотник указал рукой на землю, куда только что чуть не ступил Алгон. Там лежал взведённый медвежий капкан. Ещё один шаг — и юноша мог остаться без ноги. Мысленно он поблагодарил своего спасителя.

— Валлес, так вас зовут?

Охотник кивнул.

— На кого эти капканы? В городских парках медведи не водятся.

— Зато у вас водятся упыри, а это интереснее любого медведя. А теперь, юноша, иди домой, пока всю живность в парке не распугал!

Алгон последовал совету и поспешил покинуть странного охотника. Мысль об упырях не оставляла его до самого дома, который находился совсем рядом с парком, за большой каменной стеной, поросшей красным мхом.

V

Устроившись в своей постели и укрывшись тонким пледом, юноша не переставал думать об удивительном вечере. Так или иначе он встретился с ворами, пережив небольшое приключение. Ему хотелось большего, но позволить этого он не мог. Засыпая, он вспомнил о рассказе одного из рыбаков, недавно вернувшегося с Юга. Тот говорил, что около месяца провёл на северном берегу Зелёного залива и однажды встретился с одним из королевских воинов, участвовавших в сражении около берега. Король Юга, Юлиа, ведя за собой две тысячи бойцов, сумел оттеснить в три раза превосходящего по численности противника к заливу и сбросил его в воду. Варвары, не обученные плавать, тонули один за другим, а южане радовались очередной победе. Но война не желала заканчиваться, и варвары наступали всё яростнее. Западная часть Южного Королевства всё больше походила на мёртвые пустоши. Смерть двигалась на восток, к двум форпостам, которые были обязаны выстоять, иначе рухнет и весь цивилизованный Юг.

Юлиа отсутствовал уже около месяца.

Примечания

5

Щенбец — молокосос, с языка даркулов.