Любовница бури

Рита Лурье, 2020

Отправляясь в свадебное путешествие в Италию, Полин и представить себе не могла, чем для нее обернется эта поездка. Ведь в патио отеля в весеннем Риме ее ждет встреча, которой она избегала четырнадцать лет.Встреча со своим прошлым. С самым страшным призраком времени, когда девушка отбывала срок в концлагере за участие во французском сопротивлении. С юнкером Рихардом Шварцем, по прозвищу «Монстр в маске».Рано или поздно, но они должны были снова найти друг друга.. Это было предопределено.Девушка, выросшая на краю света среди пустынь, и увлеченный ницшеанскими идеями отпрыск европейской аристократии. Люди из разных миров, выбравшие на войне противоположные стороны, но связанные стальными канатами особого предназначения.Чем окончится их новое противостояние?Выйдет ли кто-то живым из лабиринта сложных, запутанных чувств?И кто из них на самом деле жертва, а кто охотник?Содержит нецензурную брань.

Глава четвертая.

Аквитания, сентябрь 1941 г.

Рихард Шварц прибыл в лагерь Гюрс примерно через месяц после того, как Поль, Кэтрин и Сюин начали отбывать там срок. Точнее судить о времени Поль не могла, потому что ориентировалась в прошедших днях только благодаря маленьким черточкам, которые оставляла на стене барака. В ее записях не было четкости — иногда она пропускала дни, слишком изможденная голодом или тяжелой работой в цеху, первые дни после транспортировки в лагерь и вовсе провалялась с горячкой на холодном холщовом мешке, выполнявшем функцию кровати.

Шварц, в отличие от других тюремщиков, практически не взаимодействовал с заключенными, и в основном не покидал административный блок. Впрочем, любое его редкое появление во дворе все равно наводило жуткий, почти суеверный страх на арестантов. Не удивительно, ведь весь его вид не говорил, а просто кричал о леденящей душу опасности: скрытое причудливым, почти рыцарским шлемом лицо, глухие, почти монашеские черные одежды и, конечно, эфес кривого меча за спиной.

Он быстро стал частой темой для обсуждения и чем-то вроде страшилки, которой запугивали детей по ночам. «Будешь себя плохо вести, тебя заберет монстр в маске» — часто слышала Поль рядом с собой в темноте барака.

Но сама девушка его не боялась. После всего пережитого в Парижских застенках, страх в ее душе давно сменился странным, отстраненным равнодушием. Кэт беспокоилась из-за апатии подруги и пыталась напомнить ей, что, в любом случае, нельзя падать духом. И даже здесь они смогут что-нибудь придумать.

Первой же ночью, после появления Шварца, Кэт выдвинула безумный план о том, чтобы убить этого монстра, потому что он, вероятно, очень важная шишка. Поль пришлось остудить пыл подруги, которая постоянно нарывалась на неприятности из-за своего беспокойного характера. Если они хотят выбраться отсюда живыми, придется на время отложить свои героические порывы и затаится. Кэтрин была страшно недовольна, но начала потихоньку собирать информацию о странном персонаже, не отказавшись до конца от своей идеи, а просто отложив ее на время.

Слухов среди заключенных ходило много — кому-то удалось подслушать разговоры младшего административного звена и донести до остальных. Со временем все факты обросли новыми подробностями, многие из которых придумывались на ходу. Учитывая однообразие жизни в лагере, заключенные хватались за любую возможность чем-то занять головы, чтобы не потерять рассудок. Версий было много и касались они, как целей прибытия монстра в лагерь, так и его происхождения. Поговаривали, что под закрытыми одеждами и маской скрывается вовсе не человек, а некое существо, выведенное в секретных лабораториях нацистов. И существо это, прежде чем объявиться в Гюрсе, побывало в Тибете, где предположительно особый секретный отряд занимался поисками Шамбалы. Вероятно, никакую Шамбалу найти не удалось, раз Шварц почему-то оказался в лагере.

Нацисты были увлечены какими-то мистическими исканиями, которые Поль казались полнейшим вздором. Она понимала простые вещи — война, это война; и работает она за счет кровавой мясорубки с оружием и людьми, проявлений грубой силы. Всяким детским сказкам и суевериям здесь было не место. Поль вдоволь насмотрелась в Париже на спиритические сеансы и оккультные салоны, получившие большое распространение в конце прошлого века, и была четко убеждена в том, что все эти уважаемые медиумы обычные шарлатаны, вытягивающие деньги из наивных людей. Однако, многие заключенные не разделяли ее точки зрения. И Шварца боялись еще потому, что по слухам он владел какими-то экстрасенсорными талантами, мог пытать и убивать людей, даже не притрагиваясь к ним, одной лишь силой мысли. В последнем Поль предстояло убедиться на собственной шкуре, а заодно узнать зачем этот мрачный человек, с ног до головы закутанный в черное так, что глухие одеяния не оставляли и сантиметра открытой кожи, прибыл в концлагерь.

В один из бесконечной череды монотонных дней, девушку сняли с работы в цеху и увели в административный блок. Сопротивление никакого смысла не имело, и Поль понуро брела за ними, гадая, что за очередное новое испытание ее ждет.

Девушку привели в небольшую комнату с крошечным зарешеченным окошком и пристегнули к креслу. Проверив надежность замков на руках и ногах, охранники удалились, оставив арестантку наедине с собой и багровым пятном засохшей крови на полу, сразу привлекшем ее внимание.

Значит, допрос.

Когда в помещении появился Шварц, Поль продолжала буравить взглядом кровавый след. Монстр в маске остановился на небольшом расстоянии от девушки, и некоторое время разглядывал ее молча. Арестантка уже успела предположить, что ее новый палач глухонемой, когда он наконец-то заговорил.

— Твои друзья из сопротивления пытались выйти с тобой на связь? — спросил мужчина низким глухим голосом, сильно искаженным железом маски. Вопреки представлениям многих заключенных голос этот был все-таки человеческим, и точно не принадлежал какому-то мистическому чудовищу, которое рисовала богатая фантазия узников.

Значит, человек. Такую версию заключенные также не омтетали, представляя его изуродованным так, что приходилось скрывать свою внешность.

Поль с интересом разглядывала монстра, которого впервые видела так близко. Больше всего ее, конечно, интриговала маска — нечто среднее между средневековым рыцарским шлемом и футуристическими головными уборами из синематографа. И ничуть не меньше будоражило любопытство то, что эта самая маска скрывала.

Почему все-таки другие нацисты не носят таких приспособлений? Да и вообще одежда монстра сильно отличалась от привычной глазу военной формы с нашивками. На поясе не было видно кобуры с оружием, зато из-за спины выглядывала рукоять чего-то, смутно напоминающего самурайский меч.

— Как бы они это сделали, по-вашему? — язвительно откликнулась она и тут же отругала себя за этот выпад. Этот жуткий человек явно не тот, с кем можно позволять себе проявлять характер. Поль ждала удара, но его не последовало. Монстр только хмыкнул.

— Хорошо, — сказал он, — что тебе известно о готовящейся операции в Тулоне?

— Ничего, — невозмутимо ответила Поль, хотя в действительности именно предстоящий там маневр стал причиной их разлуки с Паскалем. И ее попадания в застенки, конечно. Но она совершенно не планировала делиться этой информацией.

Она вообще изрядно доставляла проблем всем палачам, умело изображая пустоголовую дуреху, не вникавшую в действительно важные дела сопротивления. Врала, что занималась только листовками, хотя прекрасно понимала, что у гестапо уже давно собрано на нее внушительное досье. Удивительно, что ее вообще отправили в концлагерь, вместо того, чтобы просто повесить где-нибудь на столбе в Париже в назидание остальным партизанам.

Монстр вытянул руку в перчатке из грубой кожи и коснулся виска девушки. Поль вздрогнула, как от удара, потому что ждала куда менее… деликатного прикосновения.

За время продолжительных допросов она уже не удивлялась никаким методам, но все они в основном строились на грубой силе. Или на психологическом насилии, когда на ее глазах еще более жестоко и изощренно пытали ее друзей и коллег. И все же Поль зря недооценила методы монстра и жуткие сказки, которые рассказывали о нем заключенные.

Она почувствовала что-то странное, чувство, прежде ей не знакомое. В физическом плане это проявилось как тупая, пульсирующая в висках головная боль; словно ей засунули металлический штырь под кожу и медленно поворачивают прямо в мозгу. В ментальном… она не могла понять, что происходит. У нее было ощущение чужого присутствия в голове. Теперь практически вся ее жизнь стремительно проносилась перед глазами, как тогда в темном подвале, где она просидела бесконечное количество времени. Поль попыталась сопротивляться, представила себе черный ящик, в который отчаянно запихивала все важное и ценное, заменяла одни воспоминания другими, мыслями, картинками… И что-то произошло, она словно распахнула какую-то потайную дверь и боль резко ушла. Ее начали наполнять совсем другие эмоции, совсем другие мысли; не ее, чужие. Бесконечное чувство одиночестве. Сжигающий изнутри гнев. Страх.

Монстр вдруг отдернул руку, словно обжегся. Пытка резко прекратилась и теперь Поль растерянно моргала, не в силах понять, что только что произошло.

— Глупая девчонка, — пробормотал мужчина, и в его голосе прозвучало явное недоумение, — не пытайся сопротивляться.

Поль сделала удивительное открытие: он испуган, по-настоящему растерян. Широкие плечи часто вздымались от судорожного дыхания, кулаки в перчатках сжались.

Монстр отошел на несколько шагов в сторону, отвернулся к арестантке спиной и сделал то, чего она меньше всего ожидала. Снял шлем, который, видимо, мешал мужчине нормально отдышаться. Девушка увидела густые черные волосы и удивилась тому, что нацист не был белокурым арийцем, как все остальные военные старших чинов. Когда он обернулся, Поль растерялась окончательно — эта внешность совершенно не вписывалась в те стандарты, которые были эталоном для идеологов Третьего Рейха. Длинный нос, крупные черты лица, угольно-черные глаза, россыпь родинок на бледной коже. Непостижимо, но вопреки всем страшилкам и фантазиям заключенных, монстр оказался удивительно молод, и хотя возраст точно определить было сложно, выглядел он практически мальчишкой, не многим старше Поль и ее друзей. И, конечно, не был изуродованным чудовищем.

— Ты еврей? — вырвалось у ошарашенной девушки, — поэтому прячешь лицо под маской?

Она тут же отругала себя за эту вольность. Но вид этого эмоционального лица стер какие-то границы и Поль на мгновение даже забыла, что находится на допросе. И о том странном, что произошло несколько минут назад, когда монстр каким-то непостижимым образом вторгся в ее разум.

— Завербовать меня решила? — рявкнул мужчина, явно оскорбленный ее предположением, — да как ты смеешь!

И он снова протянул руку к виску девушки. Поль попыталась увернуться, но второй ладонью Шварц надавил ей на плечо, удерживая на месте. Боль в висках вернулась с новой силой, но в этот раз Поль уже оказалась к ней готова. Она сжала зубы и постаралась не думать вообще ни о чем. Монстр зарычал и, отдернув руку, попятился.

— Ты расскажешь мне, все что знаешь, — приказал он, по-прежнему тяжело дыша.

Поль почувствовала, как его голос пробирается к ней в голову, пытаясь навязать волю своего хозяина. Она даже открыла рот, готовая, начать говорить, но пересилила себя и до боли прикусила губу. От напряжения на глазах выступили слезы.

— Ты можешь мне сопротивляться, — ошарашенно констатировал Шварц, — как это возможно? Кто ты такая?

Поль не знала что сказать, потому что сама толком не понимала, что происходит. Она по-прежнему не верила во все эти мистические фокусы, хотя теперь увидела их своими глазами. Вернее, испытала. Голова была готова взорваться от нарастающей мигрени и попыток уместить там то, что никак не укладывалось в картину понимания мира девушки.

Тем временем монстр нахлобучил шлем обратно и вышел в коридор. Она отдаленно слышала его голос и ждала уже возвращения, но в дверях появились охранники. Ее отцепили от кандалов и вытащили в коридор, грубо проволокли и бросили в другую темную тесную комнату. Там Поль просидела до вечера, в барак ей позволили вернуться глубокой ночью.

В помещении было темно и жутко холодно, ветер принес с Пиренеев тяжелые тучи, полные снега и дождя и капли монотонно моросили по крыше. Двигаясь практически наощупь, Поль отыскала лежанку Кэт и устроилась рядом с подругой, накинув сверху кусок холщовой ткани. Они еще в первую ночь обустроили так свой быт — решили, что спать в обнимку будет теплее, а мешок, выделенный для Поль, использовать как одеяло. Жаль, что Сюин разместили в другом бараке.

Ох, чего нафантазировал бы себе Паскаль, узнав, что девушки проводят ночи вместе! Сколько раз в Париже во время их посиделок еще в мирное время, он намекал, что хотел бы увидеть подруг целующимися или разделившими постель. Американку Кэтрин, имевшую весьма вольные взгляды, эта мысль веселила и в какой-то степени даже воодушевляла, а Поль смущала до невозможности. Она и с мужчиной то никогда не была, уж тем более с женщиной. Хотя в Париже это было очень распространено.

— Полли? — Кэт с готовностью обняла подругу и погладила по короткому ежику волос на голове, которые только начинали отрастать, — мне сказали, что тебя водили к Монстру.

Кэтрин шептала очень тихо, чтобы не услышали соседи по бараку и не полезли с вопросами. Еще не хватало привлечь внимание надзирателей, развернув бурную активность посреди ночи. Поль уткнулась носом в шею подруги.

— Да, — подтвердила она, — это… это было странно.

— Что он с тобой сделал? — даже приглушенный голос Кэт звучал очень грозно. Она готова была вскочить с постели и отправиться разбираться с обидчиком Поль голыми руками, плевав на то, что за это ее, вероятнее всего, без промедлений бросят в газовую камеру. Вопрос в какой-то степени показался Поль смешным, потому что за время, прошедшее с момента, когда она попалась в лапы врагов, с ней делали столько всего ужасного, что она уже могла бы написать свою энциклопедию пыток. Хотя вот читать мысли у нее пытались впервые.

— Кажется то, что рассказывают правда, — ответила она, не зная, как подобрать слова для ситуации, которая казалась ей фантастической, — он вроде бы умеет читать мысли…

Кэтрин шумно выдохнула и Поль ощутила, как сильно в этот момент подруге хочется закурить. Она всегда курила, когда волновалась.

— И… — теперь уже Кэт не знала, как подобрать слова.

— Не знаю как, но мне удалось вышвырнуть его из своей головы, — продолжила Поль, — но это… катастрофа. Они что-то подозревают про Тулон.

— Черт, — пробормотала американка, — это очень, очень плохо. Мы должны придумать, как предупредить Паскаля и остальных.

Поль отвернулась от подруги и уткнулась лицом в грубую холщовую ткань, чтобы подавить смешок, скорее больше напоминающий всхлип.

Милая, отчаянная Кэтти! Даже в лагере она не оставляла попыток развернуть свою подпольную войну и не теряла веры. Глупая, сумасбродная девчонка, она рано или поздно поплатится за свою неуемность. Передать отсюда весточку почти невозможно, лагерь огорожен забором с колючей проволокой, повсюду немцы, их проклятые охотничьи собаки.

Как объяснить ей, что нужно смириться и не делать глупостей? Хотя бы пока. Это лучшее, что они сейчас могут сделать. Но пока Поль думала обо всем этом, Кэтрин уже сменила тему и дала волю мучившему ее любопытству.

— Он снимал маску? — спросила она.

— Нет, — зачем-то соврала Поль и сама не знала, почему поступила именно так. Словно Монстр, открывшись ей, пусть и не намеренно, проявил к ней доверие. Оттого она почувствовала себя не вправе распространяться об увиденном даже своим друзьям. Кэтрин разочарованно вздохнула и пожелала подруге спокойной ночи.

Теперь Поль не могла перестать думать о совсем не арийском лице Шварца и волновало это девушку куда сильнее даже его умения читать мысли. Она пыталась представить обстоятельства, заставившие еврейского юношу воевать на стороне нацистов, и не могла. Все это было за пределами ее понимания.

Так и не построив никаких внятных предположений, она заснула. И снились ей угольно-черные глаза и густые черные кудри.