Его любовница Грета

Рита Аристова, 2022

У меня был любимый муж, размеренная жизнь и я была счастлива. Мой муж меня любит – так я думала, пока не получила письмо от его любовницы. Её звали Грета. Всё, что угодно я ожидала прочесть в этом письме, ведь писала женщина, с которой мой муж, которого я горячо и искренне любила все совместные годы жизни, изменял мне. Теперь, моя жизнь уже никогда не будет прежней. Я была верной и преданной женой, но всё в жизни может измениться, когда утрачено доверие. Но рушился не только мой брак, но и моя жизнь. Я стала богатой наследницей, а в погоне за состоянием все средства хороши. Среди тайн и интриг я постараюсь выжить, и узнать кто виноват в гибели близкого мне человека. И если это ты, муженёк, берегись, этого я тебе не прощу!

Глава 10. Мужские слёзы

И показались на глазах его скупые мужские слёзы, но стоило обнять, как уже водопады стекали по щекам.

Когда мы хотим остановить время, оно бежит так, что и не догонишь, когда хотим ускорить, оно словно останавливается. Мы ехали быстро, но мне это «быстро» казалось вечностью. И зачем Павел поехал со мной? Ах да, мне нужна была машина, потому я и не остановила этот его порыв. Вряд ли Игнат обрадуется, увидев его, но выбора нет. Ещё неизвестно как там всё будет на месте. И вот, наконец, мы подъехали к больнице. Я судорожно набирала Игната, но он не брал трубку. Чёрт. Надеюсь, он не наделает глупостей.

— Не берёт? — По пути сюда я рассказала Паше, что произошло.

— Нет, но он должен быть где-то здесь. — Мы решили разделиться. Я пошла в больницу, а Павел искал в округе. Мне ничего не ответили, когда я спросила про Игната, но, когда я назвала его фамилию и сказала, что пациентка умерла, одна медсестричка сказала, что там до сих пор сидит молодой человек в коридоре, ему отдали её вещи, но он не уходит. Она сказала мне куда идти, и я быстрым шагом добралась до того самого коридора в котором увидела Игната, на котором лица не было. Он был весь серый, осунувшийся и рядом с ним были какие-то пакеты, в которых вероятно были вещи его бабушки. Я замедлила шаг и подойдя ближе, осторожно коснулась его плеча. — Мне очень жаль. — Сказала я банальную фразу. Её говорят, когда хотят утешить, но разве можно словами заглушить чужую боль? Он вскинул на меня взгляд, а в глазах бездна отчаяния и безмерная боль утраты. Я плюхнулась рядом с ним, не зная, что и делать теперь. Как глупо теперь было быть в этом нарядном платье, в этих дурацких туфлях на высоченной шпильке. Я чувствовала себя как клоун, пришедший на похороны. Единственное, чем я могла сейчас быть полезной, это всё узнать, потом забрать отсюда Игната и после, помочь с организацией похорон. — Ты посиди, я сейчас вернусь, ладно? — Он кивнул. Я быстро поднялась и поймала медсестру, чтобы всё выспросить, как у них, что здесь устроено, отдали ли ему документы и куда после обращаться. Я никогда ранее не сталкивалась с подобным и оттого всё это было для меня неизвестно. Получив всю необходимую информацию, я собиралась вернуться к Игнату, но ко мне уже шёл Павел.

— Нашла. — Понял он сразу.

— Да. Надо забрать его отсюда. Ты поезжай домой, у тебя же сегодня… — Но он прервал меня.

— Да о чём ты сейчас? Я тебя тут не брошу. Вместе отвезём. — Мы шли к человеку, чья жизнь сегодня разделилась на до и после.

— Соболезную. — Сказал Павел.

— Давай, поедем домой, хорошо? — Мягко спросила я, присев на корточки и заглядывая в глаза парню. Он смотрел, но будто не слышал. — Поднимайся. — Взяла я его за руку, понимая, что он сейчас на всё иначе реагирует. Он поднялся, но тут пакеты упали. Игнат пошатнулся, пытаясь поднять их.

— Я возьму, если позволишь. — Вежливо спросил Паша.

— Я сам. — Ответил Игнат и нагнувшись, прижал их к себе.

— Сам. Хорошо. Пойдём. — Я старалась говорить ласково и так, чтобы не ранить его и так слишком оголённую горем душу. Наша троица покинула здание больницы и вскоре мы уже ехали по адресу, который назвал Игнат. Это оказалась самая обычная пятиэтажка, без лифта, а его квартира располагалась на втором этаже. Открыв дверь, он вошёл внутрь, и мы следом.

— Идите. Я побуду один. — Сказал он, присев на диван.

— Но… — Хотела было возразить я, но Паша развернул меня к выходу.

— Ему нужно время. — Мы вышли из квартиры, но Паша на минутку всё же вернулся. Я дождалась его, хотя мне вовсе не хотелось оставлять Игната в таком состоянии. — Всё, поехали отсюда.

— Зачем ты снова зашёл? — Не удержалась я от вопроса.

— Номер свой оставил на всякий случай. Может захочет поговорить, ну или выпить… И такое бывает. — Паша распахнул передо мной дверцу автомобиля и вскоре мы уже ехали ко мне домой. Он как истинный джентельмен решил отвезти меня, и я позвонила водителю, чтобы дать отбой. Возле моего дома мы попрощались, каждый пребывал в своих не радужных мыслях. Я вошла в дом и скинув туфли босиком пошлёпала к себе в комнату. На меня накатила усталость. Игнат был один в пустой квартире — эта картина так и стояла у меня перед глазами. Но он сказал оставить его. Я тряхнула головой, отгоняя поток бессвязных мыслей. Когда вернулся отец, я спустилась вниз и всё ему рассказала.

— Пап, когда человек хочет, чтобы его оставили в покое, правильно ли сделать это? — Положила я голову ему на плечо. — Почему я слышу обратное? Почему, мне кажется, что он хочет, чтобы его не оставляли в покое?

— Может, потому, что ты сама не хочешь оставлять его одного? Тебе страшно, что что-то может произойти. Но он взрослый парень, он справится. — Успокаивал отец.

— А если нет? — Снова спрашивала я.

— А если нет, то никто не поможет. Позвони ему завтра. И что там насчёт похорон? — Я-то позвоню, вот только ответит ли…

— Надо помочь. Он на себя не похож. — Папа кивнул.

— Ладно, я позвоню, чтоб всё организовали. Если там есть что-то, что ещё нужно, скажи, ты ж больше всех в курсе. — Вот так и прошёл вечер, а ночью я не могла сомкнуть глаз. С утра я собралась и помчалась к нему. Дверь была открыта, а парень спал. Видимо, сморило в сон, потому что он полусидел, и одежда на нём была та же, вчерашняя. Пусть спит, а когда проснётся, надо покормить его. Не захочет, но надо. Я прикрыла дверь в комнату и отправилась на кухню проверять запасы продовольствия. Из того, что я нашла я быстро приготовила завтрак. Послышались шаги и скоро в проёме появился Игнат. На лице его было странное выражение.

— Ты что здесь… — Не понимал он, каким образом я здесь оказалась, а может быть и вообще не помнил остаток вчерашнего дня.

— Садись завтракать. — Накрывала я на стол.

— Не хочу, но спасибо. — Он присел и тяжело вздохнув прислонился головой к стене.

— Тебе понадобятся силы и, хотя бы поэтому поесть необходимо. — Настаивала я.

— Когда услышал, как здесь что-то готовится, так захотелось думать, что всё это мне только приснилось, что сейчас войду, а здесь бабушка хозяйничает… — Так вот, что отразилось на его лице в первые несколько секунд.

— Я не могу сказать, что понимаю. Не буду обманывать тебя. У меня не было таких событий в жизни, слава богу, но, когда я вижу в каком ты состоянии, мне действительно страшно. Пожалуйста, будь сильным, я очень тебя прошу. — Я подошла к нему, взяла его лицо в свои руки, а он притянул меня и уткнувшись лицом мне в живот заплакал навзрыд, как ребёнок. Безутешно было его горе. Я молчала. Не было нужных слов. Всё, что я могла дать — это своё присутствие, свою заботу, поддержку и дружеские объятия. Это горе сблизило нас. Я не могла находиться вдалеке и не то, чтобы поселилась в его квартире, но приходила каждый день. Я была нужна ему и чувствовала это. Игнат очень любил свою бабушку и её смерть ударила по нему очень сильно. После похорон шли дни, а Игнат всё также был сам не свой. Он никак не мог с этим справиться. Мне не удавалось вытащить его из затянувшейся депрессии, и я обратилась за помощью к отцу.

— Папа, что я делаю не так? Почему мне не удаётся помочь ему? — Как-то раз спросила я отца.

— Потому что людям не всегда нужна жалость. — Папа говорил то, что думал. Мы с ним очень разные, но стараемся быть честными с друг другом как умеем и пусть не всегда это приводит к пониманию.

— Но я не жалею его, а… — Чуть не брякнула то, что не надо.

— Любишь. Я уже понял. Кто бы стал таскаться из жалости просто к другу каждый день, проводить всё свободное время там и, между прочим, иногда прогуливать учёбу. — Не ругал, но и естественно не мог этому радоваться папа.

— Ты знал? — Недоумевала я. И ведь ни разу не упрекнул меня в безответственности. Я и правда стала иногда пропускать занятия, мне казалось, что сейчас Игнату я нужнее.

— Конечно. Между прочим, твои преподаватели переживают, что ты можешь совсем забросить учёбу. Они высказывали мне свои опасения на этот счёт, говорили, что не делаешь успехов в последнее время. Ты ведь не бросишь, дочка? Не откажешься от мечты? — Мне было удивительно слышать подобное от отца, ведь именно он отговаривал меня от такого пути, а теперь кажется переживает, что подобное и правда может случиться.

— Мечты могут измениться. Но, нет, папа, пока я ещё не настолько разочарована в своём выборе. Хотя, возможно ты был прав, когда не возлагал на меня больших надежд. — Мой отец предполагал, что может так случиться, что я окажусь недостаточно талантливой и тогда я буду страдать от того, что не так хороша, как хотелось бы. Он всего лишь пытался оградить меня от разочарований.

— Возможно, я ошибался. Я знаешь, ли не бог, чтобы знать наперёд как будет. Сейчас у тебя ничего не выходит, потому что думаешь не о том. Перестань нянчиться с этим Игнатом, ты ему этим не помогаешь. Иногда нужна хорошая встряска, чтобы снова захотеть жить и я обещаю тебе устроить ему такую.