Сукалюбовь

Ринат Валиуллин, 2022

37 историй из жизни бездомного пса Шарика, который своим позитивным отношением ломает стереотипы и помогает всем вокруг обрести и полюбить себя, избавиться от неуверенности и неумения наслаждаться жизнью, принять и осознать себя как уникальную и целостную личность, достойную счастья. Шарик не любит долго анализировать, он действует, на собственном опыте объясняет, что же такое любовь к себе, и чует, как ее найти и что с ней потом делать. Эта книга еще одна возможность взглянуть на себя, на мир и на взаимоотношения между людьми с новых, нестандартных сторон. Она для тех, кто хочет избавиться от страхов, грусти и «коротких поводков», обрести свободу и начать жизнь, полную любви к себе и окружающему миру.

Я хочу тебя

Никогда не говори ей «Ты мне нужна». Женщине надоело быть нужной, она хочет быть любимой и желанной. Вспомнил он наказ старого придворного пса, едва заметил на горизонте незнакомку. С тех пор он взял за привычку начинать знакомство с фразы: «Я хочу тебя». Надо сказать, что срабатывало не всегда, но определенную уверенность вселяла.

— Я хочу тебя, — начал было он очередное знакомство, но сразу же понял, что не к месту. Молчание было ему ответом.

— Ты чего скулишь? — понюхал Шарик незнакомку. «Из породистых», — сразу определил он, изучая ее ошейник со стразами. «Шерсть лоснится и блестит как шелк, а запах какой? С ума сойти».

— Хозяин ударил. Да нет, не туда, по морде!

— Извини, привычка. За что? — обошел он незнакомку и преданно посмотрел ей в глаза.

— Мужчина подошел, дал конфету, погладил по голове, я взяла. Это его и выбесило, я имею в виду хозяина, — начала плакаться в шерстяную жилетку Шарика она.

— Какому мужчине понравится, если ты берешь у другого. Понятное дело — ревнует.

— А он был такой галантный! Я имею в виду того мужчину.

— Не плачь, тушь течет, — стал языком зализывать ее горе Шарик.

— Правда?

— Я уже слизнул.

— Спасибо. Вообще-то я спорить не люблю. Но могу укусить, — проступила улыбка на прелестной мордочке.

— Хочешь, я ему отомщу, цапну его за одно место.

— Вы такой смелый. Как вас зовут?

— Шарик. Можно сразу на «ты».

— А меня Герда Шейх Брут.

— Надо бы записать, сразу не запомнить.

— Можно просто Герда. Я хочу убежать из дома, куда глаза глядят, — задрала она свой носик вверх.

— Тогда бежим!

— Так просто?

— Да. Просто беги рядом.

— Как прекрасно почувствовать себя свободной: куда хочешь, туда бежишь, и с кем хочешь. Ты так быстро бежишь, Шарик! Ты, наверное, такой сильный!

— Так меня ноги кормят, — не смотрел под них Шарик, и только ветер поглаживал его внезапные уши, которые ловили каждый вздох и каждый выдох Герды, с приторной осторожностью, чтобы не загнать ее этим счастливым галопом.

— Это твоя работа?

— Это мое хобби: бежать, когда рядом вдоль дороги не останавливаясь чешет природа. Она — часть моей скуки, хотя и прекрасна.

— А я?

— А ты другая, ты лучше. Будь у тебя зеркальце заднего вида, ты бы знала насколько прекрасны твои ландшафты.

— Мои уже устали, и кормит меня хозяин. Шарик, разве у тебя нет машины? Хозяин всегда на машине меня возил.

— Откуда? У меня и дома-то нет.

— Ты наверное бездомный?

— Наверное, — сбавил он темп, заметив, что незнакомка начала отставать.

— Я слышала про таких.

— Про меня всякое говорят.

— Тогда куда мы бежим? Я-то думала, что к тебе.

— Нет, я же говорил, бежим просто так, я всегда бегаю, когда делать нечего.

— Ты, наверное, легкоатлет?

— Да нет, у меня даже формы нет. Есть уже охота… Может поедим, я знаю здесь одну замечательную помойку?

— После шести я не ем.

— Фигура? — бросил на нее многозначительный взгляд Шарик. — Понимаю. Хочешь помочиться?

— Нет.

— Я тоже не хочу, но надо, подожди немного, я быстро.

— Ты такой бескомпромиссный, Шарик.

— Я такой, — отклонился он от курса.

— Черт, я совсем забыла, что ко мне парикмахер должен прийти в восемь.

— А как же свобода? — догнал ее Шарик, окропив столб.

— Может, в следующий раз? Свобода от нас никуда не денется.

— Хорошо, тогда я тебя провожу.

— Ты такой любезный.

— Вы прекрасны, — долго думал Шарик с чего начать и перешел обратно на «вы», чтобы казаться как можно дипломатичнее. — Могли бы мы… как вам сказать поизящнее? Трали-вали.

— Вы имеете в виду шпили-вили? — перевела его мысли Герда.

— Да! — обрадовался он. Он еще никогда не встречал таких умных баб. — Как вы точно подметили.

— Проходила уже, — вздохнула она.

— И что? — включил все свое обаяние Шарик, наклонив голову вбок на 30 градусов. Он всегда так делал, когда не хватало слов.

— Ни шатко, ни валко! Сами знаете, потом будут чувства, а вам трын-трава. Не хочу…

— Как же быть?

— Будьте смелее, предложите мне жили-были.

«Что я ей, породистой сучке, могу предложить?» — вернул голову на место Шарик. После свадьбы, медовый месяц в палатке, в страницах березовой пущи, в жидком кристалле лесного озера. Где он наловил свежей рыбы, а она сварила, вечером у костра поели ухи, если у нее нет аллергии на рыбу. Они смотрели на звезды, их покусывали комары, они обходились без слов, без нежных шаблонов, целовались, губами пропахла рыба и листвой перешептывалась природа: «вот это любовь у людей — клевая»

— Завтра погуляем? — не нашел он более дельного предложения.

— Скорее всего. Где я тебя найду? — лизнула его на прощание Герда и понеслась к подъезду.

— Во дворе. Кто не знает Шарика! — крикнул ей Шарик вдогонку.

И побрел передохнуть к ближайшей скамейке где трескали семечками старухи:

— Жизнь прошла без оргазма, — одна бабка другой, громко перегрызая горло семечке. — Не могу понять, почему так случилось? Комсомол, муж, работа, дети, завод, жизнь прошла на одной заводке, другие мужчины… — сбросила она шелуху с подола, — …не интересовали. Как-то было не до него, не до оргазма, будто я пыталась найти его в чем-то другом.

Ее соседка по скамейке, затягивая потуже платок, прошамкала металлокерамикой:

— Природа совсем не глупа, и нельзя заменить то что выстрадано тысячелетиями, миллионными постелями лет наслаждения. Словно розы — они с шипами.

— Опять стихами заговорила. Кто с шипами? Постели?

— Ты чем меня слушаешь? Наслаждения. В твоем случае виноват политический строй, элементарно тебе было некогда, некоторые должны подготовить почву, чтобы избранные оргазмировали, — посмотрела она почему-то прямо на Шарика. Шарик смутился и закрыл глаза, притворившись спящим.