Дай мне шанс

Рина Фиори, 2023

Жила себе Катя Миронова, никого не трогала. В колледже училась старательно, подруг особо не заводила. Угораздило на работу в ресторан устроиться, и понеслось…Шеф-повар вредный попался, всё ему не так: тут не стой, так не режь, и руки у тебя кривые. Что делать с таким? Правильно, игнорировать! А если его это раздражает? Отлично, пускай помучается! Главное, к себе этого красавца близко не подпускать…

Глава 7

Выходные — это здорово, особенно когда надо не просто отдохнуть и набраться сил, но и разобраться в своей голове.

За пару дней я смогла как следует подумать и окончательно решить: буду увольняться.

Наполненная решимостью прихожу в понедельник на работу. Поговорю сегодня с Ольгой Константиновной, думаю, она поймёт.

Нет, ябедничать на Астрова я, конечно, не собираюсь. Как бы ни было, такой подход точно не для меня.

Только не успеваю я оказаться в ресторане, как мои планы тут же жёстко обламывают. Кто, думаю, и так понятно.

Даниэль собирает всех сотрудников кухни и устраивает что-то вроде планёрки.

— Мои дорогие, — произносит с желчью в голосе, — в связи с пополнением штата считаю необходимым повторить негласные правила, которые довольно продолжительное время царят на этой кухне.

При этом на меня выразительно смотрит: куда без этого.

Не волнуйтесь, Даниил Витальевич, скоро я перестану мозолить вам глаза.

— Итак, самое первое, что необходимо уяснить: эмоциям здесь не место! — да что ж такое, опять на меня пялится. Чувствую, сейчас дыру протрёт.

Наверное, надеется, я проникнусь, и что-то изменится. Только что должно измениться? Сказал бы уже открыто, чего хочет, но подозреваю, он и сам этого не знает.

— Излишнее проявление чувств мешает рабочему процессу, — продолжает вещать ледяным тоном.

Он ещё что-то говорит, но я слушаю в пол уха, лишь глаза периодически закатываю.

Выслушивать нотации, когда собираешься увольняться, ну такое.

Выдыхаю с облегчением, когда нам громогласно объявляют об окончание «выноса мозга» и отпускают заниматься работой.

Правда, я немного в другом направлении отправляюсь — на поиски Зайцевой.

Управляющая крайне удачно оказывается на своём месте.

И даже выслушивает мою идеально отрепетированную речь.

Только решение ей моё не нравится.

— Катюш, ну ты чего? Тебе же так нужна эта работа, — уговаривает.

— Да, Ольга Константиновна. Я и сейчас от своих слов не отказываюсь, но здесь у меня не получиться ничего.

— Как? На тебя вроде никто не жаловался… Даже Даниэль, считай что хвалит — удивляет женщина.

— Это как это? — широко распахиваю глаза.

Шеф меня хвалит? Да ну нет, бред какой-то.

— Я спрашивала, как моя подопечная работает. Он ни слова плохого не сказал. Промолчал в общем, но это можно считать за похвалу, — мнётся в нерешительности. — Я же знаю Астрова: было бы к чему придраться, он бы этой возможности не упустил.

Словно груз с плеч падает, когда узнаю, что никто меня в буквальном смысле не хвалил. В противном случае такие перемены в поведении шефа могут быть предвестниками апокалипсиса.

— Нет, Ольга Константиновна, я настроена решительно, — пытаюсь придать голосу твёрдость.

Получается не очень.

Управляющая смотрит на меня с подозрением, слегка прищуривается.

— Тебя кто-то обидел, — делает вывод.

— Ну что вы, — машу руками, — разве похоже, что я дам себя в обиду?

— Ты хочешь, чтоб я поверила? — сканирует меня взглядом.

Не выдерживаю, отворачиваюсь. Щёки заливаются румянцем.

— Признавайся, Астров или Белова? — начинает допрос.

— С чего вы взяли? — продолжаю стоять на своём.

— Да с того, что больше некому. Послушай, я не призываю тебя жаловаться. Но если это Даниэль, то могу предложить выход.

То ли она замечает интерес, промелькнувший в моих глазах, то ли сама принимает за меня решение. Не знаю, но женщина продолжает, не дожидаясь моего ответа.

— Астров через несколько дней уезжает на кулинарный конкурс. Он там будет в качестве жюри. И его здесь не будет целых две недели. Понимаешь?

Я киваю, только Зайцева явно имеет в виду что-то другое, а не первичную обработку словесного потока.

— Ты немного успокоишься и подыщешь себе другую работу. Спокойно, — выделяет голосом последнее слово.

А ведь управляющая права: куда я сейчас уйду? Опять думать, как дотянуть от стипендии до стипендии? И так понятно, что этого мизера мне никогда не хватало. Всё-таки я в колледже учусь, а не в университете, чтобы получать что-то, отдалённо напоминающее деньги.

Есть, конечно, ещё вариант: у родителей поклянчить. Но это мы уже проходили: дохлый номер. Так что потерпеть несколько дней до конкурса, а потом спокойно искать подработку вполне можно.

— Хорошо, я останусь. Но только на пару недель. Потом всё же придётся уйти.

— Конечно, конечно, моя девочка. Это твоё решение, — она отмахивается от меня и лукаво улыбается.

Думает, что сможет меня переубедить? Это вряд ли.

Если я что-то решила, то менять своё мнение на ровном месте не стану.

В кухню возвращаюсь, попутно настраивая себя на рабочий лад.

Наш девиз непобедим — себя в обиду не дадим!

— Офигеть! — само собой вырывается одно из любимых слов Лопуховой.

Такого хаоса в личной резиденции Астрова я ещё не видела.

Во-первых, большая часть персонала на месте отсутствует. Причём посуда оставлена, как попало. Словно коллеги сбегали, бросая рабочий инвентарь, где придётся.

Во-вторых, прямо у входа валяется контейнер с уже разбитыми куриными яйцами. И даже не слышно, чтобы кто-нибудь спешил вызывать уборщицу.

Ну и самое интересное, в-третьих: посреди кухни стоит набычившийся Астров, а напротив него — какой-то парень. И этот второй ржёт. Вот в прямом смысле, он не просто смеётся, а громко и заливисто хохочет. Ростом почти как шеф, только не такой перекачанный. И волосы такого же тёмно-русого оттенка.

Меня замечают. Незнакомый парень первым бросает взгляд в мою сторону. Надо же, точно такие же карамельные глаза, как у Даниэля. Только взгляд не холодный, а наоборот очень тёплый и смеющийся. Добрый.

Кто же ты такой?

— Девушка, — неожиданно обращается незнакомец и в два прыжка оказывается рядом со мной.

Не успеваю опомниться, как он уже бесцеремонно закидывает руку мне на плечо и пытается приобнять.

— И как вы работаете с этим извергом?

Пячусь, пытаясь высвободиться из цепкого захвата, но парень оказывается сильнее.

— Он же самодур и гордец. Самый настоящий павлин, — парень за несколько секунд озвучивает то, что я вынашиваю в мыслях целый месяц.

Он продолжает смеяться, ни капли не опасаясь реакции оппонента.

Я вновь прикладываю усилие, чтобы сбросить чужие грабли с плеча, но когда и это не помогает, просто щипаю нахала. После всего сказанного им в адрес шефа, я, безусловно, симпатизирую незнакомцу. Но это не повод обнимать меня загребущими лапами.

— Ммм, щиплется, — тянет парень.

Ему от моего действия ни холодно, ни жарко, но руку он всё же убирает.

— Арс, у тебя пять секунд, чтобы уйти в закат! — рычит Астров.

Он периодически сжимает и разжимает кулаки. А мышцы лица вот-вот сведёт от напряжения.

— Ой, да ладно тебе, братик, — парень хлопает шефа по плечу, отчего последнего передёргивает, — дома пообщаемся.

Парень уже направляется к выходу, как вдруг резко разворачивается и обращается ко мне.

— Девушка, а вы вечером свободны?

Широко открываю глаза и забываю, как моргать. Боюсь, глупее в жизни не выглядела. Незнакомец широко улыбается и, судя по искреннему взгляду, не прикалывается, ждёт моего ответа. А может он просто хороший актёр.

— Вечером она работает, — раздаётся за спиной.

Вздрагиваю от неожиданности, когда шеф вырастает позади меня каменной глыбой.

— Ха, теперь понятно чего ты по вечерам задерживаешься, когда тут такие лапочки работают, — парень, словно солдат, жестом отдаёт честь и скрывается в дверном проёме.

Пытаюсь переварить странную ситуацию и зачем-то смотрю на шефа.

Наши взгляды пересекаются: мой напуганный и ошеломлённый и его холодный и острый. В теле возникает странное ощущение. Мышцы сковывает от напряжения.

Какой-то рваный вздох вырывается из лёгких, а пульс ускоряется, словно после пробежки.

Отвернуться, уйти, убежать.

Необходимо сделать хоть что-то, чтобы прервать затянувшийся зрительный контакт.

— За работу, — произносит шеф приглушённо.

Спешу выполнить приказ, мысленно благодаря Даниила за то, что первым нарушил затянувшееся молчание.