Элегия забытых богов

Рина Лесникова, 2023

Олетта – дочь замковой прачки. Кто был отцом девочки? Этого не знает даже мать. Кто угодно. Вот и дочери уготовано повторить судьбу матери и многих других женщин.Не хочет? Но ведь этот мир принадлежит мужчинам. Магам. Аристократам. Можно ли изменить свою судьбу? Только не слабой девчонке, которую совсем некому защитить. И сколько бы она ни хитрила и ни изворачивалась, казалось, путь один. И проторен он множеством женщин.Можно ли перехитрить саму судьбу? А бога? Или боги – это тоже люди, только почти всемогущие? А может, даже боги могут не всё? Может, им тоже иногда нужна помощь?

Глава 4

Долина чужих предков осталась за спиной. В голове заворошились практичные мысли. Как же хорошо, что удалось сберечь ботинки, по-прежнему болтающееся на шее. Можно добраться до ближайшего поселения и продать их, на первое время хватит, а там она найдёт работу. Летом в поле лишних рук не бывает. После испытания Долиной очень захотелось быть хорошей. Начать посещать храм, учиться и не отлынивать от работы.

И почему так получается, как только начинаешь думать о чём-нибудь здравом и правильном, как обязательно что-нибудь собьёт с мысли. Летта почти уткнулась в фургон. Всхрапнула в испуге лошадь.

— Кто-то уже вернулся? Так рано? — этот голос она никогда не забудет. Жрец Тихвин. — Иди проверь! — приказал он кому-то.

— Встречать обретших духа-покровителя — ваше святое право, — несмело возразили ему. Ещё бы, кому захочется выбираться под такой ливень!

— Эй, там есть кто-нибудь? — из-под полога высунулась недовольная голова его святости.

И надо же было Летте наткнуться именно на тот фургон, где прятался от дождя жрец, да ещё и встать возле задней стенки.

Несколько долгих мгновений опешивший мужчина и мокрая до нитки девочка смотрели друг на друга. О чём думал жрец, можно было догадаться по его лицу. Изумление, неверие, осознание и испуг.

— Ты-ыы? — с дрожью в голосе проблеял он.

Летта кивнула и как можно невиннее спросила:

— Я могу зайти? А то здесь мокро.

— З-заходи, — голова его святости исчезла, полог упал.

Надеется, что убежит? Убегать расхотелось. Убежать она всегда успеет. А в фургоне сухо. И пахнет съестным. Она теперь — вернувшаяся. А значит, обретшая духа-покровителя. Не настоящего духа, а странную сущность? Кому какое дело. Летта им ничего не расскажет про Ниэлу.

Приветливая улыбка, замершая на лице одного из сопровождавших группу детей наставников, медленно превратилась в изумлённый оскал.

— Это что? — прохрипел он.

Не рады. Да Летте не привыкать. Выгонят? И к этому тоже не привыкать. Главное, чтобы второй раз в Долину не отправили. А пока нужно попытаться наладить контакт.

— Здравствуйте! Я — Летта. Олетта, — тут же поправилась она. — Неужели вы меня не помните?

Если неестественную бледность лиц присутствующих ещё можно было списать на неверный свет плохенького светильника, то их стремление оказаться как можно дальше от входа больше походило на испуг, а не на нежелание вымокнуть от потоков воды, сбегающих с одежды пришедшей.

Молчание затягивалось. Не хотят разговаривать? Не очень-то и нужно. Летте вот тоже не о чем особо беседовать с такими важными господами. Только очень уж хочется есть. Еда, разложенная на одной из скамей, так заманчиво пахла.

— Можно мне поесть? Пока ходила в Долине, проголодалась.

Жрец, наставник и ещё один мужчина, так и не сказавший пока ни слова, кучно сжались в противоположном от входа углу фургона. Как будто Летта собиралась закусить именно ими.

— Так я могу взять лепёшку?

Его святость мелко-мелко закивал. Вот и хорошо, большего от них и не ждала. Под дождём не оставили, поесть дали. Жизнь налаживается. Летта взяла приглянувшуюся лепёшку и вгрызлась в неё крепкими зубами.

— Она настоящая? — прошептал третий.

— Иди и сам проверь! — зло ответил ему наставник.

Невежливо обсуждать присутствующего при нём? Летта такого и не знала. Под дождь не гонят, даже поесть разрешили. Пусть говорят, ей-то что.

— Ест нашу еду. Значит, настоящая, — глубокомысленно заметил жрец.

— Ваша святость, — очнулся от ступора и наставник и шёпотом, как будто Летта могла его не услышать, спросил: — вы — человек начитанный, встречали ли вы когда-либо в своих изысканиях что-либо подобное?

— Вы тоже, знаете ли, не безграмотный скотник, — огрызнулся жрец, от которого, видимо, все ожидали более решительных действий.

— Но общение с духами — это по вашей части.

— А с вернувшимися из Долины отроками — по вашей! — ловко парировал его святость. — Она ест! Значит, не дух. Ты ешь, девочка, ешь, — старательно обнажая в улыбке зубы, кивнул он и, отрешаясь от неудобного разговора, затянул молитву.

Ну, если приглашают, значит, можно взять и куриную ножку. Ничего не сказали против. Вот и хорошо.

Вскоре накатила приятная сытость. Если бы не мокрая одежда, то совсем бы разморило. Но заснуть в присутствии этих подозрительных типов? Сейчас её почему-то боятся, и вряд ли посмеют дотронуться. Но связать спящую и забросить туда, откуда совсем недавно вышла? Очень даже запросто. А потому пока спать не стоит.

Как же благодатно действует молитва, уже и мокрая одежда не мешает уходить в сон. Олетта тряхнула головой и оглядела мужчин. Попробовать заговорить? Тем более, у неё есть несколько вопросов.

— А где остальные? Я первая сегодня вышла?

Молитва зазвучала чётче и громче. Однако, как его святость увлечён. Наставник и их третий спутник слаженно подхватили славословие. Понятно, беседовать не намерены. Ну и ладно! Откуда-то зазвучала песня без слов, которую пела Ниэла. Летта глянула на мужчин. Не слышат? Похоже на то. Ну и ладно, значит, эта песня не для них. Главное, она помогает удержаться и не уйти в сон, не то что бормотание некоторых.

***

Снаружи послышалась сдавленная ругань.

— Да где вы все? Попрятались? Отзовитесь хоть кто-нибудь!

Жрец и наставник переглянулись и по дальней от Летты стеночке метнулись к выходу.

— Ваша милость, с обретением духа-покровителя вас! С возвращением! — наперебой зачастили они.

— Так и будете держать меня под дождём? — к фургону приближался ещё один из вернувшихся из Долины.

— Эм-мм, там. Видите ли, — так как жрец старательно тянул благодарственную молитву, честь беседы с вернувшимся выпала наставнику.

— Вы не можете рассказать это всё уже под крышей? — невежливо перебили его.

А ведь совсем не простой мальчишка вернулся. Судя по ломающемуся голосу, довольно взрослый. А, как известно, чем знатнее соискатель, тем в более зрелом возрасте он отправляется в Долину, чтобы обрести духа-покровителя. Оно конечно, чем кандидат моложе, тем легче происходит процесс слияния. Правда, чем он старше, тем осознанней его выбор. Вот и приходится выбирать: попасть сюда как можно раньше и принять первого попавшегося духа. Принять легко и безболезненно. Или прийти в сознательном возрасте и выбрать духа-покровителя самому. Но тогда не обойтись без борьбы, которая может закончиться трагически. Сильный дух не снизойдёт к тому, кого сочтёт слабым или недостойным.

Этот, что сейчас отчитывает жреца и наставника, справился. Наверное, тот самый, который утащил Летту на верёвке.

Полог фургона распахнулся.

— Ты?

Феррес Доррей и Олетта задали вопрос одновременно. Причём сложно сказать, кто был удивлён больше. Младший графский сын должен был сейчас лежать в своей постели со сломанной ногой. Ведь именно вместо него и отправили девочку. Лекари превзошли сами себя? Всё равно не сходится. Его милости не было вчера среди тринадцати ушедших в Долину.

— Ваша милость? — робко прервал их переглядки наставник, переминающийся сзади.

— Да, что это я, — Феррес тряхнул мокрой шевелюрой и пробрался в фургон.

Потеснился, чтобы жрец и наставник смогли проследовать за ним. Молча кивнул, когда так и незнакомый Летте третий протянул ему сухое полотно и стал вытираться.

— Вам бы переодеться в сухое, ваша милость, холодно же, — угодливо предложили графскому сыну.

— А она? Почему она до сих пор в мокром? Только пришла? — резко поинтересовался он у наставника.

И всё же, как порою выручает знание множества молитв. Жрец вот опять при деле, он молится, и разговоры ему, вроде как, вести некогда.

— Ваша милость, вы же понимаете, странно это всё, — осторожно начал наставник.

— Понимаю, — кивнул Феррес и, быстро протянув руку, ущипнул Летту.

— Эй, ты что делаешь? Больно же.

— Хм, живая.

— Да что вы все заладили? Живая, не живая. Что удивительного, что я вернулась?! Надеялись, что останусь там? Зря надеялись! Да, я вернулась живая, и умирать не собираюсь! — в запале выкрикнула девочка. — Прогоните — уйду. Не очень-то вы мне все и нужны.

— Она не знает? — Феррес посмотрел на жреца, поперхнувшегося молитвой.

Игнорировать прямой вопрос сына хозяина местных земель не удалось.

— Мы пока не решили, как поступить с отроковицей, — попытался обтекаемо ответить его святость.

— И какие варианты вы уже рассмотрели? — кажется, этот обманчиво ласковую интонацию Летта уже слышала у самого графа. Захотелось если уж не выбраться под дождь, то хотя бы спрятаться под лавку.

— Такого ещё никогда не случалось, мы в растерянности.

Правду говорят про жрецов: из любой передряги выберутся. Видно, сам Первопредок учит их изворотливости.

— Да что случилось-то?! — пусть Летта и не привыкла к такому высокому обществу, но находиться в неведении и дальше не было никаких сил.

— А сама ничего не находишь странного? — уже к ней обратился тэйн Феррес.

— Как же ничего. Ты и есть странный, — от волнения она обратилась к хозяйскому сыну на ты, но даже не заметила этого. — Ты должен лежать дома, в постельке. Со сломанной ногой. Именно вместо тебя его светлость и отправил меня в Долину. И я вернулась. Да, тоже не ожидала, что вернусь. Знать, какой-то знатный предок гульнул с кем-то из моих, недостойных. Что, скажете, быть такого не может? Благородные не блудят с низшими? Ещё как блудят!

Проклятый дождь. Если бы не он, Летта бы уже ушла далеко. И чего она оправдывается. Каждый из тринадцати имеет право вернуться. И она этим правом воспользовалась.

— Ты права, ты во всём права. Только, Олетта, — надо же, даже имя её графский сын запомнил, — ты ушла в Долину в ночь Лихолета, а сейчас — ночь Лихоосени. Ты пробыла там ровно три месяца.

Четыре пары глаз сверлили опешившую девочку. Тем троим она могла бы не поверить. Но не поверить Ферресу Доррею не получалось. Да и погода за стенками их убежища больше была похожа на осеннюю. Гроза? Обычное дело для ночей смены сезона.

— Я пробыла там только ночь, — Летта упрямо задрала подбородок.

— И тем не менее, чадо, — вернулся к своей пастырской роли жрец, — ты пробыла за Гранью всё лето. Ты ничего не заметила там странного?

Молодые люди дружно и недоуменно посмотрели на говорившего. Что может быть НЕстранного в таком месте, как Долина мёртвых предков?

— Считаю, сейчас вопросы будут неуместны, — прервал разыгравшееся любопытство Феррес. — Разбираться с этим нужно не здесь.

«И не вам», — осталось недосказанным. Его светлость граф крепко держал в руках свою власть, даже служители Первопредка не смели лишний раз перечить хозяину здешних земель.

Младший Доррей вытащил из короба ещё одно сухое полотно и протянул его Летте. Девочка благодарно шмыгнула носом и робко улыбнулась. Даже такие знаки внимания со стороны сильных мира сего были ей в диковинку. А уж после того, как Феррес выделил ей сухой плащ, захотелось и вовсе заплакать. Только вот она давным-давно разучилась плакать. Потому лишь нарочито грубо буркнула «Спасибо!» и, привалившись к спинке скамьи, прикрыла глаза. Нет, она не собиралась спать, но так хотя бы с вопросами никто не будет лезть.

Поначалу прислушивалась к разговору мужчин, но потом перестала. Говорят о ней? Ну и пусть. Всё равно её судьбу решать не им.

Не реагировала она и на шум снаружи. Видимо, возвращались другие ребята. Лишь отметилось, что в их фургон никто из вернувшихся не заходил. Оно и понятно, не хотят раньше времени показывать этакую диковинку.

За стеной по-прежнему шуршал дождь. В сытой полудрёме мысли текли лениво и неохотно. Оно конечно, лучше всего было бы убежать. Ну кто кинется её ловить в такую-то погоду? Уж точно не жрец и не наставник. Феррес? Этот может. Уже бегал как-то раз за ней. Добегался. Опять же, осень на дворе. Полевые работы почти закончены. Куда она подастся? В город? И что будет делать в холодном незнакомом городе? Где жить? Пожалуй, с побегом стоит повременить. Если уж не оставил Первопредок её в своей милости, то поможет и дальше.

— Орэс, двенадцатый, — послышался голос наставника. — По времени, рассвет уже наступил. Не вернулись Жанин и Яхир. Будем ждать?

— «Закон двенадцати един для всех», — процитировал жрец Тихвин. — Ждать не имеет смысла. Отправляемся домой.

— Отправляемся! — было передано обитателям двух других фургонов.

Кавалькада тронулась в путь.