Драконья Десница: Подземная канцелярия

Римъ Эдельштейн, 2018

Легендарный Отряд Зодиака в погоне за государственными преступниками вступает в схватку с Инферно – мрачным властителем подземного мира, возглавляющим отряды разношёрстных демонов.Всё осложняется прибытием страшного создания из третьего измерения, собирающегося участвовать в развернувшейся войне против всех.

Огромную благодарность выражаю

Астрид Линдгрен и Агнии Барто.

Прочитайте и ответьте на вопрос «за что?»

23.12.2018

Глава первая: Несносность бытия

***

Блёклый рассвет постепенно заливал улочки пограничного городка. Суматоха немного улеглась, хотя воздух ещё был наполнен воинственностью и отзвуками прошедшей битвы. Но в то же время на землю опускалась колоссальная печаль. Словно утренний туман она ложилась мягко и неотвратимо, укрывая своим полотном бедственное население.

Фелиция была полностью опустошена, она горевала на ступеньках Управления, не в силах подняться. Горькие слёзы текли по её щекам, знаменуя собой абсолютное бессилие, шёл второй день после того, как Таурус и его команда бросились наносить удар по логову вампиров, но никто ещё пока не вернулся.

Она пыталась навести порядок в своих мыслях, чтобы понять, что же делать дальше. Вазилис был убит своим же помощником, большая часть кавалерии и пехоты была уничтожена, однако, граница всё же была сохранена. Пусть только лишь на некоторое время.

Фелиция отчётливо осознавала, что теперь ей предстоит взять власть в свои руки, поэтому уже думала, кого же возьмёт своим советником. Наверное, это будет Мидас, ведь с отцом бок о бок он был долгое время и считался довольно мудрым, чтобы помочь ей справиться со свалившейся ношей.

— Ваше Высочество, — неожиданно послышалось откуда-то сбоку. От внезапности принцесса подпрыгнула на месте. — Ну что же Вы тут-то сидите… Пройдите внутрь, не мерзнёте. Рассветы довольно прохладные.

Там стоял Дэймон, изрядно потрёпанный последними днями. Он казался каким-то согбенным и осунувшимся, будто вчера ему стукнуло шестьдесят лет, пятьдесят девять из которых он провёл на фронте. Его доспехи были испачканы чёрной кровью, явно чужой.

— Мне просто надо подумать, — уклончиво сообщила Фелиция, вытирая щёки.

— Теперь Вы — моя королева, — сказал Дэймон, глядя на принцессу. — Поэтому я жду ваших распоряжений.

Фелиция изумлённо вскинула брови — оказалось, уже надо приказывать. Даже подумать времени нет.

— Что там с потерями? Напомни мне, — ответила Фелиция, к своему удивлению обнаружив, что дрожи в голосе нет и разреветься она не хочет. Времени так убиваться нет.

— Две трети уничтожено полностью, но с этим мы справились почти, — протараторил Дэймон. — Гемини и Сагиттариус оказали нам посильную помощь, Сагиттариус собирается отправиться в Игнис за лекарями, раненых слишком много…

Фелиция дёрнулась, вспомнив, что ни Таурус, ни кто-либо другой так и не вернулись.

— Сколько нам ждать возращения Отряда, как думаешь? — спросила она.

— Не могу знать, — честно ответил военачальник. — Думаю, это лучше спросить у звёздных воинов, они разбираются в этом получше.

Фелиция заметила приближающегося к ним аристократа в чёрном пальто и золотой маске — конечно, это Брат Гемини. Его походка, как всегда, была статной и размеренной, словно он совершал утренний променад по каменистому берегу подле океана, а не шёл по улице, по которой ещё вчера волокли трупы, кровью пачкая брусчатку.

— Ваше Высочество, — твёрдо начал он. — Мне думается, что надо поставить в известность всех Королей Союза Четырёх, — он резко осёкся и как будто чуть смутился. — Вернее, тех, что остались. Грядёт ещё большее побоище. Произошедшее — лишь лёгкий бриз перед надвигающимся ураганом.

— Ты прав, — ответила она. — Но мне ещё нужна ваша помощь. Мне надо сейчас же отправляться в Столицу. Пусть кто-нибудь меня сопроводит… И наш Отряд… Как долго они будут там? Когда вернутся?

— Я не знаю, — коротко ответил Брат Гемини. — Считаю, что нужно провести разведку,

дабы узнать, что там происходит. Готов выступить вашим разведчиком. А сопровождает

вас пусть Канцер, думаю, в случае опасности он сможет вас защитить.

— Да, только вот надо его самого разыскать, где он? — спросила Фелиция.

Дэймон уже стал оглядываться по сторонам, напоминая растерянного филина, как вдруг увидел Канцера, утомлённо выворачивающего из-за угла Управления. Он сейчас был вне брони и все могли увидеть смертельную бледность, проступившую на его теле. Белее него мог быть лишь только оскал Инферно.

— Я слышу, что ты говоришь, — медленно начал он, угрюмо приближаясь к собравшимся. — Какое право ты имеешь мной вот так распоряжаться?! — Голос его был каким-то чрезмерно вялым и расслабленным, будто он осушил несколько бутылок рома, прежде чем прийти к ним. Однако было непонятно, шутит он или говорит абсолютно серьёзно.

— Я не распоряжаюсь тобой, не суетись так, — твёрдо ответствовал Брат Гемини, машинально подняв подбородок. — Это я оставлю Нереусу…

И прежде чем Канцер успел что-то возразить, Фелиция вставила:

— Канцер, ты можешь сопроводить меня в Столицу?

Тот уже приблизился и теперь загадочно щурился, будто пытался их узнать.

— Знаете, миледи, я вообще-то не могу тут долго оставаться… Ведь у меня есть свой Король, которого нужно защищать.

— Не ёрничай, — прервал его Брат Гемини. — Если ты не заметил, здесь не только ему угрожает опасность. Нам нельзя разделяться.

— Однако мы всё ж разделились, — пробурчал Канцер. — Наши огненные и земляные братья сейчас где-то на вражьей стороне, а мы тут языками чешем. Надо разузнать, что там произошло.

— Я согласен, — ответил Брат Гемини, не дав и слова сказать Фелиции. — Я слетаю туда сам и посмотрю. Моя царственная сестрица пусть отправляется к Нереусу сама. Она поведает твоим братьям и твоему Королю, что тут происходит. А ты отправляйся с Фелицией и следи за тем, чтобы до неё никто не добрался.

— Если им надо будет, они нас и вместе сметут, — довольно прямо заметил Канцер. — Я прошу меня извинить, Ваше Высочество, вынужден говорить напрямую. Время сейчас такое. А что же будет делать Сагиттариус?

С этими словами стал приближаться грохот чугунных копыт, словно кентавр только где-то и ждал, что назовут его имя, и он прискачет как принц на… Просто как принц. Однако он был не один — на его холке сидела Сестра Гемини, крепко вцепившись в доспехи этого воина.

— Как там у людей говорится? — спросил Канцер. — Хорошего человека вспомнишь, так он сразу придёт…

— Кажется, все великие умы собрались, — поддержал его колкость Брат Гемини.

— Мне надо в Игнис, — коротко сказал кентавр, резко остановившись и чуть не сбросив со спины Сестру Гемини. — Там лекарей хороших много. Да я и быстрее туда доберусь, чем вы до Столицы. И управление Городом надо кому-то передать. Боюсь, что там может разгореться бунт.

— Хорошо, — ответила Фелиция. — Дэймон, ты остаёшься здесь, ибо, как я поняла, местный совет уже пытается покинуть городок, как и большинство горожан. А удержать власть нужно… Ты меня понимаешь?

— Так точно, Ваше Высочество, — ответил военачальник. — Тогда разрешите идти собирать карету?

— Разрешаю, — кивнула Фелиция и с надеждой посмотрела на Канцера.

— Хорошо-хорошо, — ответил тот. — Но пусть выберут самых быстрых лошадей, за два дня мы должны доехать… Времени терять нельзя.

Однако Фелиция ничего ему не ответила и, встав со ступенек, повернулась к Брату Гемини:

— Будь осторожен. И известия сразу неси сначала Дэймону — сюда, а потом уже и в

Столицу. Думаю, наше королевство больше всех пострадало из-за разгула нечисти.

— Да, — необычайно твёрдо согласился тот, чуть склонив голову. — Я обещаю узнать всё, что смогу, но думаю, что там всё в порядке…

— Не согласен, — перебил его Канцер. — Это было довольно опрометчивое решение…

— Ну и что? — перебил его Сагиттариус. — Разве ночью кто-то напал? Нет! Значит, охота на вампиров прошла успешно.

Канцер невесело хохотнул и ответил:

— Весьма допустимо, что мы просто нанесли достаточно урона противнику, отчего тот потерял свою боеспособность. Об этом ты не думал, душа прерий?

Сагиттариус моментально помрачнел.

— Не говори так со мной, ужин аристократа!

— Ладно, хватит! — резко вставила Сестра Гемини, всплеснув руками. Однако тут же потупила взгляд. — Не нужно никаких ссор, друзья, ибо тут творятся жуткие вещи. Я готова любыми способами убеждать Архимакса, но уже завтра здесь будет Аквариус. Или Либра. Или вместе они.

— Нет, сестрица, — покачал головой Брат Гемини. — Архимакс ни за что не отпустит сюда своих приближённых, особенно когда узнает, что Король Гратии убит, как и принц Игниса.

— Да, Нереус тоже, — заметил Канцер. — Он вообще может отнестись довольно враждебно к тебе, проведав, что одного Короля убили, а другого — пытались. Будь предусмотрительна и осторожна.

— Ничего страшного, — заверила Сестра Гемини. — Моё упорство оценила бы даже Вирго, а она неподвижная, как скала. Без своего не уйдёт.

— Ну что ж, — чуть поразмыслив, начала Фелиция. — Будем настороже, приготовимся ко всякому…

Все одобрительно закивали головами. Никто из них и не подозревал, с чем же им придётся столкнуться буквально через несколько дней.

***

Солнце снова нещадно палит. Сколько часов она сидит тут? Неизвестно. Бескрайние раскалённые пески с гнетущей тишиной. Угнетение. Безнадёжность. И время стоит на месте. А она сидит. Сидит прямо на этом песке, погрузив в горячую массу руки по локоть.

Вирго медленно подняла голову, устало прищурившись. Да, впереди уже начинается ярмарка, но это, конечно, ложь, всего лишь мираж. Секунду назад тут не было никакой ярмарки, а сейчас стоят фиолетовые шатры и обозы, набитые пряниками.

Какой же пот всё-таки солёный на вкус. Вирго попыталась сплюнуть, но не смогла — слюна повисла у неё на подбородке тонкой длинной нитью. Ну вот, замечательно. Она попыталась вырвать одну руку из песка, но не смогла, как будто та была приросшей. Пот заливал глаза, всё расплывалось. Она снова попыталась вырваться, но ничего не случилось, только паника нахлынула. Всё! Застряла и помощи ждать неоткуда.

Ярмарка внезапно наполнилась звуками — заливистый детский смех и барабаны. Но барабаны размеренные. Жёсткие. Отчётливые. Неторопливые. Бом. Бом. Бом-бом-бом. Небольшая пауза, торжественная. Бом. Бом. Бом-бом-бом. Из чего они сделаны? Из жести? Звучат громко. Бом. Бом. Бом-бом-бом.

Вирго мотнула головой, заставив шею хрустнуть, но видно стало чётче — ярмарка довольно близко, но там больше нет шатров, наполненных пряниками. Эшафот. Помост с двумя десятками петлей, свисающих вниз. А к ним подтаскивают детей, которые уже не смеются, а бесшумно открывают рты, пытаясь закричать от ужаса. Всё без толку — палачи неумолимы. Она получше пыталась рассмотреть их и обомлела от ужаса.

Дракон милостивый! Это же Таурус наматывает верёвку на шею маленькому мальчику, пока тот козлоголовый держит его ноги… Козёл? Нет, это Каприкорнус!

Вирго машинально рванулась вперёд, издав нечеловеческий визг, изо всех сил пытаясь вырвать руки из песка. Но тщетно. Она захотела крикнуть что-нибудь, прервать этот ужас,

обратить внимание извергов на себя, но не смогла, лишь хрип вырвался из её горла, обернувшись голосистым плачем. Она опустила голову, не в силах смотреть на это, но её взгляд наткнулся на лужу крови, в которой она сидела.

— Вирго, помоги нам! — истошно завопила какая-то девочка. — Помоги нам! Нам страшно! — Но яростный рык минотавра оборвал её крики, последовали тяжёлые удары. Теперь дети снова заплакали, каскад терзающих звуков напал на Вирго, но сильнее всего её душило осознание того, что она не может заткнуть уши, чтобы не слышать это, поэтому просто крепко закрыла глаза, чтоб не смотреть.

— Вот видите, детишки, — произнёс Таурус рядом гортанно, выплёвывая слова. — Ей плевать на вас, она бесчувственная сука, я же говорил. Эй, мальчик, а ну-ка, иди сюда… Мне кажется, ты вёл себя очень плохо, сейчас я тебя накажу…

Вирго снова рванулась изо всех сил, пытаясь освободиться из песчаной ловушки. Ей даже показалось, как повредилось плечо, во всяком случае, острая боль пронзила её руку.

— Не брыкайся, сладенькая, — неожиданно прошептал сзади Вазилис. — Что ты так нервничаешь? У тебя это первый раз? Понимаю… Но со мной тебе бояться нечего.

Она раскрыла глаза и рывком оглянулась, полностью потрясённая. Над ней возвышался Вазилис, гадко ухмыляясь. Живой и здоровый, положив свои руки на ремень своего камзола.

— Вазилис, помоги им! — внезапно крикнула воительница, сама поразившись собственной силе. — Быстрее!

— Кому помочь? — спросил Король, ухмыльнувшись. Он поднял взгляд.

Она снова посмотрела вперед, и теперь оглушительно рассыпался презренный смех — впереди стояла толпа крестьян в чёрных одеждах, их был легион. Они чуть животы не надрывали, показывая на неё пальцем. Жирные и тощие. Косые, кривые, какие угодно. Горбатые, одноглазые, одноногие. Некоторые держали в руках лопаты или вилы.

Вирго опустила взгляд вниз и увидела, что она полностью обнажена, а её руки закованы в кандалы и прикованы к огромной наковальне, поставленной между её собственных ног. Свести их было нельзя.

— Ну вот, а вы мне не верили! — закричал среди них толстый и хромой дядька, довольно улыбаясь. Он был в мундире, но мундир был не красный, а чёрный… — Она любит обниматься, она обнимала меня! — закричал он и расхохотался. — Так что вы тоже можете обнять её!

И толпа подалась вперёд с диким рёвом, отчего Вирго завопила.

***

Дэймон поторопился и собрал неплохой отряд, чтобы отвезти принцессу в Столицу. Карету нашли подходящую — просторную, запряжённую четвёркой лошадей. Ещё две дюжины красных мундиров с ружьями выстроились у ворот, чтобы сопроводить Фелицию. Каждый из них был предельно измучен, хоть все старались держаться стойко.

Канцер уже залез в свою броню и молча дожидался рядом с ними, пока принцессе собирали сухой паёк, чтобы она не бухнулась в обморок с голодухи по дороге к Драконьему Храму.

Сагиттариус уже умчался в Игнис и, наверное, вовсю собирал лекарей, чтобы быстренько переправить их сюда.

Брат и Сестра Гемини ещё не улетели, провожая в путь Фелицию. Как будто её присутствие давало им сил.

— Постарайтесь сильно не задерживаться, уложитесь в три дня хотя бы, — мягко попросила принцесса, переводя взгляд снизу вверх на крылатых. Однако в её голосе не было слышно умоляющих нот, лишь усталость.

— Мы быстро, держитесь, принцесса, — обнадёжил её Брат Гемини. — Мы не бросим Вас и ваше королевство.

— Да, Фелиция, не беспокойся. А Канцеру ты можешь доверять как самому себе, хоть он и кажется… Кажется таким ненадёжным, — последнюю фразу она произнесла натянуто.

— Ну всё, отправляйтесь, дорогие друзья, — выдохнула Фелиция и стала забираться в карету. Сейчас на ней не было платья, она облачилась в грубую рубаху и штаны, повязав на пояс перевязь с мечом. Она не была похожа на красавицу из детских сказок, будто измазанных тоннами косметики и выглядящими всегда на сто процентов, она была бойцом и дочерью своего отца. И скоро ей предстояло принять самый трудный вызов в своей жизни.

Когда кучер встряхнул поводьями, кони прянули с места, увлекая за собой карету с принцессой. Довольно скоро она скрылась за поворотом, направляясь к воротам.

— Надеюсь, хотя бы к завтрашнему дню они доберутся, — сказал Брат Гемини. — Ну что, дорогая сестрица? Полетели! — Он с шуршанием внезапно обернулся огромным златоклювым орлом, взметнув стопку перьев. Это мгновение длилось меньше секунды, однако этого хватило, чтобы Брат Гемини как самая настоящая ракета устремился вверх. Со звонящим кличем, он резко изменил направление и, подобно истребителю, рванулся вдаль, развивая немыслимую скорость для птицы.

— Как всегда, — пробубнила Сестра. — Ну, хоть бы раз меня подождал… — Но в её голосе ничуть не слышалось недовольства, она, скорее всего, лишь по-сестрински пожурила братца за его сногсшибательные пируэты, ведь через секунду уже сама набирала высоту.

Тем временем карета Фелиции уже полетела по ухабам, оставив пограничный городок со всеми его ужасами и горестями, гремя колёсами на всю округу. Четвёрка лошадей, фыркая и мотая головами, стремительно разгонялась под матерные окрики кучера и свисты хлыста. Впереди них неслись двенадцать всадников в красных мундирах, сзади — ещё столько же, с ружьями за спинами. Замыкающим нёсся Канцер, хотя, понятное дело, ему было не угнаться за гвардейскими лошадьми, поэтому он выполнял роль прикрывающего, если вдруг опасность со спины нагрянет, то он тут как тут.

— В стороны! В стороны! — то и дело раздавались крики гвардейцев, потому что по дороге уже шли десятки людей, собрав самую необходимую поклажу. Они покидали границу. Разумеется, за эти сутки весь городок уже знал, что подвал лечебницы забит солдатскими трупами после вражеского налёта, и что их укладывают пачками у стен друг на друга. Мало кому хотелось составить им компанию, поэтому люди этим утром отправлялись в Столицу, благо ни стражники Белой Крепости, ни красные мундиры из Управления не стали их сдерживать. Хватало других забот.

Люди торопливо разбегались в стороны, стараясь особо не мешкать — слишком уж быстро неслись гвардейские кони.

Фелиция выглянула в окно кареты и увидела проносящиеся мимо фигуры горожан: мужчины, женщины, дети с большими сумками. Странники, бредущие в поисках лучшей жизни.

Если бы рядом с ней сидела Вирго, то она тут же бы разревелась и принялась рассказывать ей о том, что такие вот странники гибнут в пустынях под воротами дружественных городов; а если бы тут присутствовал Лео, то он бы узнал в этих беженцах людей с рыбацкого берега Байона. Их объединяла безысходность, выражавшаяся буквально во всём: походке, взгляде, одежде.

Фелиции хотелось прокричать, что она им обязательно поможет, но это было глупо. Что они увидят? Принцессу, спасающуюся бегством с границы после убийства отца в окружении королевских гвардейцев, которая им кричит, что «всё плохо, но вы держитесь!».

Нет, это было совершенно не то, что нужно, поэтому Фелиция просто забилась в угол кареты, съёжилась и принялась думать о том, что же с ней будет, когда тот демон доберётся и до неё. Ведь Канцер, который уже отстал где-то сзади в клубах пыли, ей вряд ли поможет.

***

Луг такой зелёный, что заставляет душу трепетать. Трава сочная, густая, чуть колышется от гуляющего ветра. Он раскинулся во все стороны, и нет ему конца.

«Я дома», — пронеслось в голове Каприкорнуса. Он осмотрелся по сторонам, вдыхая аромат самых разных трав и наслаждаясь такой долгожданной прохладой.

Воитель поднял взгляд к небу и не обнаружил там ни одного облачка, просто ярко-синее бескрайнее полотно. Он вздохнул ещё раз и понял, что такое настоящая гармония, истинное умиротворение. Когда ничего не беспокоит, когда ни с кем воевать не нужно, никакого пороха, никакой крови. Когда стоит непоколебимая тишина, крайне изредка нарушаемая волнением ветра среди луговых трав.

— Эй, козёл! — грубый оклик воткнулся в спину Каприкорнусу будто ржавый топор. Он резко оглянулся — там стояла Вирго, уперев руки в бока. Как всегда яростная, как всегда — воинственная, облачённая в куртку и кожаные брюки. На её мощных бёдрах покоились револьверы, а за спиной — палаш. Один глаз горел убийственной ненавистью, а другой был скрыт чёлкой. Лицо её искривила гримаса отвращения и она крикнула грубым, хриплым голосом, чужым: — Козёл! Что ты стоишь? Давай, щипай травку! Козёл!

Каприкорнус опешил и сделал шаг назад.

— Козёл! — хрипло повторила Вирго и весело расхохоталась. — Ты же козёл, ты должен щипать травку, правильно!

— Замолчи, — дрожащим голосом сказал Каприкорнус и стал нащупывать гранаты у себя на поясе, совершенно не подозревая, что делает.

Вирго рассмеялась ещё сильнее.

— Ты козёл, — сообщила она. — Ты должен щипать травку, понимаешь? Давай, щипай её!

— Что с тобой? — спросил крампус, борясь с подступающей к горлу злостью. — Что происходит?

— Ты козёл, — в миллионный раз повторила Вирго. — Ты должен есть травку, а о Вазилисе мы позаботимся, не переживай.

— Нет, — отрешённо пробормотал Каприкорнус, заставив Вирго рассмеяться ещё сильнее. Теперь казалось, что её смех звучит прямо у него в голове, грозя расколоть её пополам.

— Да, козлина, — кивнула воительница, как будто он что-то спросил. — Почему ты такой страшный? Я вот человек, а ты почему козёл?

— Заткнись! — крикнул Каприкорнус и заткнул уши руками, устремив взгляд вниз, в траву.

— Не, ну если серьёзно, — спросила Вирго так отчётливо, как будто передавала ему звук прямо в наушники. Она стала неторопливо подходить к нему, вытаскивая револьвер. — Ты же козёл, как тебя воином Зодиака сделали?

Каприкорнус молча стал отходить назад, не чувствуя под собой почвы, будто под травой ничего не было, лишь пропасть.

— А блеять ты умеешь? — спросила Вирго, дружелюбно улыбнувшись. Голос её стал таким же, каким был всегда.

— Беее, — вырвалось у Каприкорнуса и он испуганно заткнул руками рот. Вирго оглушительно засмеялась, её сводящий с ума смех эхом гулял по округе.

— Ну вот, ты же козлик… Маленький такой… Хорошенький, — умилённо констатировала Вирго и вскинула револьвер.

Каприкорнус понял, что ждать больше нельзя — он сорвал с пояса гранату, вырвал чеку и швырнул её в Вирго, словно выступал на Олимпиаде и пытался дальше всех запустить ядро. Однако граната упала рядом с воительницей, а та ничуть не испугалась, продолжая целиться в своего союзника.

— Козлёнок, щипай травку, — приказала она.

Каприкорнус сорвал с плеча своё ружьё и попытался выстрелить. Но оно заклинило. Курок стоял на месте, совершенно отказываясь повиноваться дрожащему пальцу крампуса.

— Козлёнок, не буянь, — сказала Вирго и выстрелила.

Пуля просвистела над головой у Каприкорнуса, поэтому он отбросил ружьё и бросился

бежать прочь, но тут же упал на четвереньки.

— Ты отказался щипать травку, так что теперь будешь наказан, — сказала Вирго и выстрелила ещё раз — снова мимо.

Каприкорнус попробовал встать, но увидел, что он не стоит на четвереньках, он действительно превратился в козла под язвительный смех своей земляной сестры. Паника накрыла его подобно снежной лавине.

— Это же настоящий рай! — прокричала Вирго где-то сзади. — Козлёнок, подожди меня!

Но Каприкорнус рванулся в сторону и побежал прочь, нелпепо переставляя копыта и путаясь в собственных четырёх ногах.

— Козёл! Козёл! Козёл! — стало раздаваться со всех сторон, будто эти люди прятались в траве, дожидаясь подходящего момента.

Каприкорнус бросил короткий взгляд по сторонам и увидел огромных существ в перемазанных кровью фартуках. В их руках были тесаки, и они бежали воину на перерез. Один из них был минотавром, так хорошо знакомым воителю, а вот другой — обрюзгший жирный вельможа.

— Кроги так не кусают? — завопил он. — Зато я так могу укусить!

«Ну вот и мясники», — подумалось Каприкорнусу.

***

Сагиттариус нёсся к дворцу от лазарета, грохотом своих тяжеленных копыт разгоняя толпы местных жителей. Он как всегда был собран и стремителен, поэтому уже успел переговорить со знахарем, в общих словах объяснив, что требуется поддержка. Тот же стал собираться в дорогу, набирая команду помощников.

Теперь Сагиттариусу нужно было удержать власть в своём Городе (а пока других властителей и не наблюдалось). Когда они с Ариесом были переброшены Таурусом на границу, тут создавался немедленный воинский совет, который состоял сплошь из крогов. Сагиттариус хоть и редко бывал в Городе, но знал, что кроги очень сильно недолюбливают людей, поэтому могут воспользоваться любой возможностью, чтобы построить людишек. Хоть с ними и оставался гонец, а он теперь мог называть себя чуть ли не приближённым к королевскому дому, никакой уверенности не было в том, что они не устроят тут побоище.

Вот он и нёсся во весь опор, чтобы узнать, кто сейчас во дворце и отдать кое-какие команды на ближайшее будущее.

А во дворце до сих пор оставались те люди, которых Вирго и Каприкорнус освободили после погрома ярмарки — Птолема, служанка Пироса, которая за эти дни уже должна были более-менее отойти, ведьма, какой-то парень и тот королевский разведчик из Гратии… Как его звали? Вроде бы Ганс.

Сагиттариус, не сбавляя хода, пронёсся между колоннами и ворвался во дворец, минуя стражников, которые даже и не подумали его остановить — они ж ведь его узнали.

Он ворвался во дворец как на пожар, тут же в холле заметив опешившего молодого крога, который топал неспешно куда-то с подносом.

— Где совет сейчас? — прогремел кентавр, чудом удержав себя от того, чтобы не встать на дыбы.

— В зале для гостей, сир, — пролепетал крог, но поклон отвесить не решился — на подносе стояла причудливая бутыль с прозрачной жидкостью, и Сагиттариус предполагал, что там далеко не вода.

— Гости где? — продолжал допрос воин Зодиака, на этот раз имея в виду Птолему и её компанию. Их так называли уже два дня назад.

— В комнатах свои, — выдавил слуга. И как будто чувствуя, что не спроста воитель про них вспомнил (или просто хотел переключить тему разговора и уйти отсюда), крог спросил: — Позвать их?

— Да, — быстро ответил Сагиттариус и неспешно направился в гостевую залу, стараясь не громыхать копытами по мрамору. Только сейчас он понял, с какой надеждой в голосе

спрашивал слуга о том, позвать ли гостей, что даже рассмеялся, прикрыв рот рукой.

Но вот двери гостевой залы были уже перед кентавром. Ему показалось странным, что за ними никаких звуков — будто военачальники сидят и прислушиваются. Сагиттариус взялся за ручку этой высокой и широкой двери и плавно открыл её, стараясь никого не напугать.

Военачальники — их было четверо — нависли над круглым дубовым столом. Все вместе они напоминали грозовое облако, такие же хмурые и мрачные. Все рослые, плечистые, один шире другого. У одного из них на голове вместо шлема был череп какой-то невиданной зверюги. У другого же — чёрный тюрбан, а лицо его было скрыто паранджой. Третий был полностью облачён в толстую кольчугу на манер кованого платья. Четвёртый откинулся на своём стуле, возвышаясь над остальными мускулистой громадой. Голову его скрывал капюшон. На столе лежала карта.

— И о чём думаете, господа военачальники? — спросил Сагиттариус, скрестив руки на груди.

— Тебя вот ждём, — отозвался тот, что был в капюшоне. — Наконец-то кто-то из начальства прибыл, а то бы уж сами пошли…

— Куда? Опять в Гиант собираетесь? — спросил кентавр, беспокойно переступая копытами.

— Почти. В чёрные земли, за Союз Четырёх, — ответил тот, что в кольчуге был.

— Зачем? — раздражённо спросил Сагиттариус, гадая про себя, долго ли же он будет вытягивать ответы из этих махин.

— За нашим Королём, зачем же ещё, — снова начал тот, в капюшоне. — Я не знаю, во что там гратийцы впутались, но чувствую, что своим десятком они там могут застрять надолго, если их не убьют…

— Замолчи, — громогласно прервал его Сагиттариус. — С Агазоном отправились лучшие воины, в том числе двое наших огненных бойцов, вы что, хотите сказать, что они неспособны уберечь нашего Короля?

Хрипло откашлявшись, явно подбирая слова, крог продолжил:

— Насколько мне известно, Вазилиса уберечь его воины не смогли.

— Да, — подхватил ещё один, с черепом на голове. — Вы, конечно, молодцы и всё такое… Бессмертные или как там вас…

— Мы — воины Зодиака, — повысил голос Сагиттариус. — И мы отлично справляемся со своими задачами!

— Ага, — самодовольно ухмыльнулся крог в тюрбане. Видно не было ухмылки, конечно, из-за паранджи, но кентавр понял, что военачальник осклабился. — Дамус отправил на вашу границу двести копий… И что, насколько дипломатично вы их остановили?

Конечно, он уже знал, что их всех расстреляли. Странно, но Дамус — тот одноглазый колченог, отправивший своих солдат на верную гибель, пока здесь не появился. Вполне вероятно, что собирал новое войско, пока четверо его командиров строили планы по захвату чёрных земель. Хотя он тоже был командиром, но ума у него не хватало.

Кентавр на секунду замешкался, борясь с подступающей яростью, которая могла вылиться в неконтролируемое насилие.

— Нам пришлось их уничтожить, — сквозь зубы процедил он.

— Ну вот, — резюмировал крог в парандже и остальные сочувственно закивали, как наркологи с мировым именем на консилиуме по вопросам безнадёжно зависимого.

— И дальше что? — медленно выговорил Сагиттариус, краем уха слыша приближающуюся группу из нескольких человек.

— И ничего, — ответил крог в капюшоне. — Мы соберём большое войско и пойдём в чёрные земли. Подготовимся основательно, за нас не беспокойся. И да, твоя помощь нам не нужна… И твоих братьев.

Кентавр не верил своим ушам… Его что, выгоняют? Если бы он бывал в современном мире, то назвал бы это «увольнением».

— Ничего лучше не говори, — поднял свою лапищу крог с черепом на голове, останавливая зарождающиеся возражения. — Это решение наше совместное, обжалованию не подлежит. Тут мы власть.

— Ну уж нет… — начал Сагиттариус, как его робко окликнули со спины: слуга привёл к нему гостей, как тот и просил. Однако близко он к кентавру не решился подходить, ведь слуга точно знал, что с конями так нельзя, только спереди можно.

Когда Сагиттариус обернулся, он узрел, что Птолема выглядит хорошо для человека, который несколько дней назад чуть был не продан в рабство. Ведьма же, как всегда, была мрачная (даже мрачнее военачальников крогов), а тот парень всё так же находился в глубокой прострации. Вот Ганс выглядел бодро, всё-таки он был, по собственным словам, королевским разведчиком, а таким людям не пристало робеть где ни попадя. Все вместе выглядели они так, будто пришли на какое-то ответственное мероприятие по решение важнейших политических задач, а не просто спустились к очередному солдату.

— Что, соскучились по Гратии? — спросил кентавр, порядком подобрев.

— Не особо, — пробубнил парень, отчего получил локтем от ведьмы.

— Я готов вернуться и служить короне, — горделиво высказался Ганс и заполучил смешок от всё той же ведьмы.

— Это хорошо, — протянул Сагиттариус. — Но я тут уже понял, что полномочий меня лишили, так что приказывать вам не имею права…

— Они могут остаться, — повысил голос крог в капюшоне. — Мы о них позаботимся.

Птолема вздрогнула, как будто он признался в убийстве её родителей.

— Благодарю, — ответил кентавр. — Но я не думаю, что это нужно. Да, на границу может быть совершено нападение в любой момент, там опасно и сейчас, но в Столицу мы вас переправим. Вас всех. Так что идёмте со мной.

— У меня есть неотложный вопрос, — вставил свои пять серебряников Ганс.

— Чуть позже, разведчик, — сказал Сагиттариус и направился к выходу из дворца. Если уж советники знают, что делать, то пусть делают. В конце концов, они исполняют обязанности Короля… Да и в чём-то они правы.

Когда кентавр со своими подопечными вышел на улицу, окунувшись в палящий зной Игниса, он кивнул Гансу, чтобы тот продолжал.

— Вы хотите что-нибудь предпринять в борьбе с работорговлей?

«Нет, только не это», — отчётливо пронеслось в голове кентавра.

— Да.

— И что? — не унимался Ганс, закрывая толстой рукой своё лицо от солнечного света.

— Меры будут приняты, я тебе обещаю, разведчик. Вот прямо сегодня разберусь с невольничьим рынком, хочешь?

— Да, хочу, — твёрдо сказал Ганс, не чувствуя иронии (или делая вид).

— Обязательно отчитаюсь перед тобой, а сейчас идём в лазарет, там уже все собрались. К этим… этим военачальникам я ещё вернусь, но позже, сейчас есть другие дела, более важные.

— А можно спросить? — робко подала голос Птолема, как-то повзрослев и возмужав за последние два дня.

— Конечно, — не оборачиваясь, бросил кентавр, тяжело переступая копытами.

— А почему они были так одеты необычно?

— Всё просто. Крог в плаще с капюшоном — шпион. У него свой лагерь подготовки разведчиков. Крог с черепом на голове — колдун. Всё с бубном бегает по лесу. Крог в парандже командует легионом наёмников, а в кольчуге — отвечает за местную пехоту. Ещё где-то один… Одноглазый…

— Ой, — выдохнула ведьма. — Видела его. Мерзкий тип.

— Да, он повидал многое, опытный солдат. Только сглупил сильно…

Они уже подходили к лазарету, рядом с которым собрались два десятка самых разных знахарей и лекарей. Все в каких-то разноцветных балахонах, согбенные, неторопливые.

Но это, надо заметить, самые лучшие специалисты по излечение солдат от ран и болезней.

И сейчас Сагиттариус собирался научить их перемещаться сквозь порталы.

***

Полумрак. Сырость и холод. Сколько он здесь? Час? Три? Несколько дней? Неизвестно. Но разбухшие от влаги колодки накрепко вцепились ему в руки и шею, поясница ломит. Держаться, только держаться… Теперь что поделаешь, раз уж…

В углу кто-то зашевелился. Может, другой солдат, поверженный в той схватке и оставленный истекать кровью в углу. Может, груда крыс… Интересно, может, их обоих решили казнить за то, что они потеряли собственного Короля? Хотя он точно помнил, что с ним кто-то был ещё…

В этот момент колодки сжались чуть сильнее, будто были живые, заставив его дёрнуться всем телом. Но это было бесполезно. Жаль, что он не помнил, когда же его удалось заковать сюда. Интересно, многих ли он положил, прежде чем его удалось повалить?

Он стоял, согнувшись напополам прямо посреди какого-то сырого подвала, грубые доски с двух сторон зажимали его массивную смертоносную голову и его мощные руки, намертво сковав их и не давая даже пошевелиться. Любая попытка выбраться отсюда лишь возбуждала панику во всём его некогда непоколебимом теле.

Он стоял и пытался думать, но в таком положении особо не надумаешь, мысли путались, как следы на просёлочной дороге.

Неожиданно шорох в углу дал понять, что там человек, который пытается подняться.

— Я бы помог тебе, — тихо промычал Таурус. — Но, как видишь, не могу.

— Да ничего, я уже почти встала, — добродушно ответила некая женщина и поднялась. Голос её Таурусу показался довольно знакомым, хотя он всё-таки не мог вспомнить, кто же это такая, поэтому он напрягся изо всех сил, пытаясь вспомнить.

Женщина медленно приблизилась, качаясь из стороны в сторону, как матрос на палубе во время шторма.

Минотавр дёрнулся с низким возгласом, его сапоги заскрипели на мокром полу.

— Выстрел неплохой, прямо в яблочко, — сообщила женщина, трогая собственный раздробленный череп. — Какой калибр-то? Пуля поди что серебряная была?

— Разумеется, — послышался голос с другой стороны. Очень знакомый, родной даже. — У меня тоже.

— Вирго, ты? — испуганно прошипел Таурус, пытаясь хотя бы чуть-чуть развернуть голову.

— Я, — твёрдо сказала девушка и подошла ближе.

— Наконец-то! — промычал Таурус. — Освободи меня, быстрее!

— Конечно, — усмехнулась Вирго.

Раздался медленный скрежет — кто-то обнажил меч.

— Вирго?! — испугано спросил Таурус, снова напрягшись всем телом.

— Да, — снова подтвердила девушка. — С козлом я уже разобралась, осталось с бычком… Ну-ка, дорогой мой, скажи «му-у-у»…

Таурус так заревел и стал брыкаться, что Изольда — та ведьма, которой он башку разнёс в пещере выстрелом — отпрянула назад.

— Не бойся, он крепко засел, — заверила её Вирго. — Держи, это тебе.

Таурус скорее почувствовал, чем увидел, что его соратница передаёт ведьме свой широкий палаш.

— Что ты делаешь?! — взревел он. — Очнись, Вирго, именем Дракона!

Девушка отхаркнулась и сплюнула.

— Не поминай его на ночь, бычок. Хочешь, я расскажу тебе один стишок? Так вот…

— Очнись, Вирго, очнись! — закричал Таурус что было сил.

— Идёт бычок, качается… — начала девушка и медленно стала вышагивать прочь — в дальний угол подвала — под хихиканье своей напарницы. — Вздыхает на ходу…

— Вирго, что ты делаешь?! — теперь в его рёв вклинивалось отчаянное бычье мычание.

–…Ох, доска кончается… Сейчас я упаду…

***

Зоркий орлиный глаз видел всё: ни одно живое существо не могло укрыться от его взора. Он летел и видел собственную тень, разгоняющую далеко внизу баранов и коз, заставляя их пастухов изумлённо задирать головы и разглядывать этот истребитель от мира природы.

Он не чувствовал усталости, лишь наблюдал, как под ним проносятся широкие поля, фермы, маленькие деревушки, необъятные степи, пышные леса, прозрачные озёра. Всё пролетало над ним так стремительно, словно он был порывом ветра, хотя в какой-то степени это так и было: он же повелитель воздуха. Поэтому он знал, что уже к вечеру под ним будут простираться чёрные земли, куда и ушёл их Отряд.

Сестра Гемини, однако, неслась гораздо быстрее в сторону владений Нереуса, ибо обладала она уникальной способностью перемещаться по воздуху туда, куда хватало его взгляда. Она превращалась в настоящий порыв ветра и тут же оказывалась уже в нескольких километрах впереди. Хотя, конечно, управлять ветром как Брат она не могла и забирать кислород из пожара тоже. Ну, каждому — своё, как было написано на воротах одного здания.

День шёл размеренно и в то же время без остановок, постепенно перевалив за полдень, а орлы неслись подобно ураганам.

Надо сказать, карета Фелиции тоже неслась — будь здоров, кучер только и успевал материться и удерживаться на своём месте, а вот Канцер отстал довольно далеко, но семенил всё также неотступно.

Сагиттариус прибыл обратно на границу Гратии, перетащив с собой туда два десятка знахарей и Птолему со всей их компашкой. Хоть их и знатно растрясло, добрались все живыми, по крайней мере.

— Пока побудете здесь, — сообщил кентавр. — Я вас позже отправлю в Столицу. Если кто-нибудь хочет, может послужить на благо короне…

Отказаться они не решились и их пристроили в лазарет на должность медсестёр и медбратьев, свалив на них довольно тяжёлую ношу.

День начал клониться к закату, тени удлинились, солнце покатилось к горизонту.

Пока беженцы стали делать привалы и готовить себе места для ночёвки в лесу, Брат Гемини уже почти добрался до чёрных земель: он видел вдалеке и эльфийские скалы с их мощным бастионом, и чёрный дым, который ещё ничуть не рассеялся.

«Значит, дело сделали», — подумал орёл, глядя на клубящийся дым от пожара в городе вампиров. Он стал медленно снижаться, помня о безопасности.

Скоро наступит ночь, и на охоту могут выйти полчища самых разных монстров, которым будет всё равно, кто ты такой.

***

Наступила непроглядная тьма, ночь просто рухнула на Материк в одно мгновение.

Едкий дым ещё клубился в городе вампиров, их обугленные трупы валялись на улицах, почти никто не уцелел в той атаке, приняв звёздный огонь на себя.

Никто из них не ожидал такой вот решительности и смекалки от воинов Зодиака, но теперь плакаться уже было поздно… Хотя Викториан и не плакался. Он был вообще сообразительным парнем и предположил, что враги могут устроить акт мести, что и случилось.

Сейчас он выбрался из своей землянки в лесу, которую обустроил очень давно, может быть, именно на такой случай. Он точно знал, что в их городе уцелело не так и много сородичей, а те, кто выжил, теперь подались в другие поселения вампиров или ушли в леса.

О судьбе собственного папеньки он ничуть не переживал. Скорее всего, тот лежал обугленный где-то в собственном замке, по которому воины Зодиака тоже прошлись, не

забыли ни о чём.

Интересно, куда же подевался Керберос? Наверное, упорхнул чёрным вороном, чтобы избежать наказания, если вдруг кто-то из вампиров уцелеет. Зачем он это сделал? Непонятно. Однако Викториан не сомневался, что демон специально подстроил всё так, зная, что произойдёт. Может, он хранил обида на род вампиров, неизвестно.

— Ну, ничего, ублюдок, — еле слышно прошептал Викториан, медленно крадясь по густому лесу. Он вышел на охоту. — Ничего, птичка, я тебе крылья ещё оборву…

Неожиданно раздался треск, отчего вампир сразу бесшумно прильнул к земле. Впереди, в метрах шестидесяти, находилась такая густая чаща, что в ночи казалась лишь чёрным пятном. Рядом с ней зачастую пробегали антилопы и кабаны, что было весьма хорошей новостью для Викториана.

У вампиров был запрет охотиться рядом с замком и городом, потому что эта дичь, что прибегала туда, являлась неприкосновенным запасом на чёрный день. Викториан сомневался, что день чернее может наступить, поэтому наплевал на родовой запрет. Да и вообще, зачем теперь хранить эту дичь, если всех охотников почти истребили? А дичь уродилась неплохая…

Послышалось недовольное похрюкивание. Да, кабан. Возможно, сочный. Дикие кабаны другими и не бывают.

Викториан собрался… Выждал немного, определяя точное местоположение кабана… И ринулся вперёд, вырывая за собой траву, ветки, куски земли, отчего кабан громко хрюкнул и тут бросился убегать, попирая заросли.

Викториан чуть притормозил, наслаждаясь своей властью — да, он охотник, а кабан — тварь дрожащая, вот так-то… Конечно, для Кербероса он сам стал бы дичью, но…

Викториан сплюнул и отогнал от себя эти мысли. Плевать на того ублюдка, пусть куражится, он ещё придумает, как достать его. Где же он может быть? Хотя об этом он подумает позже, сейчас его дичь может сбежать и придётся ему лапу сосать, ну хорошо, что лапу всего лишь, а ведь пришлось бы как Керберосу — …

Кабан, по звуку, ушёл уже довольно далеко, поэтому Викториан побежал за ним лёгкой трусцой, ведь он прекрасно знал, что может догнать его в любую секунду, пусть пока побегает, жирок нагуляет…

Но внезапно вампир остановился, забыв о своей добыче. Он почувствовал на себе чей-то взгляд, словно кто-то целился в него из ружья. Викториан стал медленно оборачиваться, стараясь не шуметь.

— Стой, где стоишь, — твёрдо послышалось сверху.

Вампир резко поднял голову — ничего, лишь тьма. Кто-то засел наверху, среди кронов, и теперь решил насмехаться над ним. Может, это Керберос? Ну да, всплыл сразу, как только он его вспомнил, сразу видно — хороший человек. Нет, ну а что такого он подумал про демона, чтобы тот его сцапал? Да вроде ничего, никакого ведь злого умысла не было. Да и вообще, голос не слишком-то и похож…

— Если ты дёрнешься, я тебя прикончу прямо на месте, — сообщил незнакомец. Голос его был слишком мужественен и твёрд, это явно не подземная полудевка.

— Кто ты такой? — спокойно спросил вампир, готовясь броситься прочь.

— Если ты побежишь, пощады от меня не жди, — напомнил голос. — Тебя не должно беспокоить, кто я такой… Просто отвечай на мои вопросы, понял?

— Ладно, — после небольшой паузы согласился Викториан, в голове прокручивая всевозможные варианты побега.

— Ты — вампир, — предположил голос.

— С чего ты взял? — поинтересовался вампир, хотя понимал, что это глупый вопрос, ведь люди за кабанами не бегают по лесу с голыми руками, да ещё ночью.

— Люди за кабанами по ночам не бегают, — ответил незнакомец. — Ты, конечно, знаешь про пожар в городе вампиров…

Викториан не знал, что ответить, поэтому решил тактично промолчать. Но незнакомцу

ответ и не требовался, поэтому он продолжил:

–…поэтому мне ответь мне, где сейчас воины, устроившие пожар в городе?

— Ты от Кербероса? — неожиданно спросил Викториан.

— Да хоть от мамки его, тебе-то какое дело? — раздражённо ответил незнакомец. — Я сейчас спущусь сам, а потом шкуру с тебя спущу, если ты мне не ответишь.

Неожиданно Викториану разонравился тон этой беседы. Какое право он имеет с ним так разговаривать? Он вообще-то сын Амадея, грозы всех вампиров за этими землями.

— Хорошо, но я не знаю, о чём ты говоришь, — стал отрицать всё Викториан, как заправский посетитель комнаты дознавателя.

— Ты видел, куда они ушли? Ты же как-то уцелел, — повторил странник.

— Может, видел. А может, и нет, — умиротворённо ответил вампир. — А может, пошёл ты?

Незнакомец ничего не сказал, просто плюхнулся с дерева вниз, взметнув листья и пыль.

— Я тебя предупреждал? — спросил он.

— Да, — согласился Викториан, рассматривая статного мужчину в пальто со светящимися пуговицами и золотой маске. — Ты что, на маскарадный бал опаздываешь?

— Ну, что ж, — кивнул незнакомец. — Если ты не хочешь по-хорошему, то пусть будет по-плохому… — он поднял руку и стал медленно сжимать кулак. — Легко ли тебе дышится этой чудной ночью?

— Легко, — удивлённо ответил Викториан, с интересом наблюдая за манипуляциями беловласого человека.

— И тебе разве не хочется вздохнуть полной грудью? — сквозь зубы цедил незнакомец, изо всех сил сжимая руку.

— Нет, — снова ответил Викториан и ещё больше изумился. — Ой, ты — воин Зодиака, что ли? А что сделать пытаешься?

От такой наглости Брат Гемини сам чуть не задохнулся, только сейчас осознав, что вампирам не нужен такой драгоценный кислород.

— Хорошо, может, так тебе будет приятнее? — спросил он и махнул рукой в сторону вампира. Порыв ветра с жутким завыванием, закружив землю и листья, вырывая небольшие деревца, отбросил Викториана прочь, шмякнув его тело о крепкий дуб.

— Да, — сдавленно ответил вампир, поднимаясь. — Может, тебе нравится бегать?

Он молниеносно сорвался с места и растворился в ночи, что ничуть не смутило Брата Гемини, который тут же вспорхнул орлом и поднялся над лесом, выискивая цель для удара. Его взгляд сразу стал многократно зорче, включилась абсолютная ночная видимость, и он стал замечать малейшее отклонение веточки на дереве, самое небольшое, даже полёт комара. Естественно, бегущее тело Викториана по сравнению с ними выглядело бревном в глазу. Орёл стал пикировать, крыльями сохраняя баланс своего смертоносного тела. Теперь он был охотником, а Викториан стал дичью.

По здешним узким тропинкам, конечно же, не разгонишься, поэтому Викториан свернул в самую глубокую чащу, чтобы затеряться среди кустарников и деревьев, что росли вплотную. И тут же ему в спину пришёлся тяжеленный удар, впечатавший вампира в землю прямо лицом вниз. Челюсти с хрустом сложились подобно картонным, клыки вылетели океанскими брызгами. Вампир издал протяжный стон.

— Неплохой удар, верно? — спросил Брат Гемини, спрыгнув рядом с ним уже в облике человека. — Может, теперь ты мне расскажешь? Или ты так любишь боль?

Викториан медленно приподнялся на локтях, поднял вымазанное грязью и кровью лицо на охотника и впился в него своим яростным взглядом, однако, сделал это молча. Немудрено, где это видано, чтобы со сломанными челюстями разговаривали?

— Конечно, — согласился орёл. — Почему не сказать сразу? Почему надо всё усложнять?

Аристократ наклонился к вампиру и, бережно взяв его за плечи, начал поднимать.

***

Он сидел за большим красным столом и, ловко орудуя чёрным пером, что-то писал. По

одну сторону от него были аккуратно сложены какие-то заполненные листы, выдавая в нём педанта. С другой стороны стояла золотая чернильница, в которое окуналось его восхитительное перо. Рядом с ней — песочные часы.

Стояла практически полная тишина, лишь сзади него потрескивал камин, да поскрипывало перо, выводя аккуратные буквы. Почерк у него был великолепный, под стать его внешнему виду.

Первые слова, которые приходили в голову, глядя на него: педант, интеллигент, джентльмен с голубой кровью и белой костью. Глаза его были действительно ярко-голубые, но какие-то холодные, как будто два осколка льда. Чёрная густая шевелюра лишь подчёркивала его благородную бледность и острые черты лица. Камзол вишнёвого цвета в свете камина выглядел каким-то зловещим и тёмно-красным. Он внимательно вглядывался в свои письмена, будучи совершенно сконцентрированным на работе.

Он явно не был простым писарем, ведь у него был свой просторнейший кабинет, чьи стены были украшены множеством картин. Правда, на картинах было написано непонятно что: какие-то линии, круги, звёзды… Но изображено всё было весьма интересно. Одна картина выглядела как квадрат с множеством квадратов внутри, и если туда смотреть долго, то могло показаться, что вот сейчас закружится голова, и ты провалишься куда-то в небытие…

В дверь постучали — громко и нервно, отчего этот человек закатил глаза, вздохнул, сказал что-то на непонятном языке, а потом сказал:

— Войдите.

Слово прозвучало как «войдьит̀е», что недвусмысленно давало понять, что этот язык ему неродной. Даже, можно сказать, весьма чужой.

Плавно открылась дверь, и в кабинет заглянуло существо в чёрном балахоне с капюшоном. Оно отвесило лёгкий поклон и прошептало:

— Тут к вам пришли, великий господин.

— Г”азьве ты не видьишь, что я заньят? — медленно выговорил этот интеллигент и привстал, упёршись своими белыми руками в стол.

— Это Керберос, великий господин, — испуганно заметило существо и согнулось в три погибели в подобострастном поклоне.

— О, ля-ля! — воскликнул интеллигент и хлопнул в ладоши так, что существо у двери чуть из балахона не выпрыгнуло. — Что ты г’аньше мне не сказать? Он должеен войти!

Привратник в балахоне просто молча поклонился ещё раз (он выглядел так, будто мог кланяться весь день, возможно, это была его работа) и плавно выскользнул наружу.

Интеллигент мягко вышел из-за стола, совершенно неторопливо, будто опасался поскользнуться. И тут он увидел, как в кабинет, громко ступая своими сапогами, вошёл Керберос.

— Да это ж̀е мой сам̀ый лучш̀ий ученик! — воскликнул интеллигент. — О, ля-ля! Как же я г’ад тебя вид̀еть, ты не можеешь подум̀ать!

— Благодарю вас, — осклабился Керберос и чуть поклонился. — Я горд тем, что именно вы оказали на меня столь большое влияние… — и, прежде чем интеллигент снова рассыпался бы в пылких фразах, продолжил: — Подскажите, как себя чувствует мой улов?

— Оооо, — протянул педант. — С ними всё в пог’ядке, можешь даже не пег’еживать. Ждут своей участи… Ты хотеть посмотг’еть?

— Да, будьте так любезны, сопроводите меня к ним.

— Как скаж̀ешь, — улыбнулся джентльмен в вишнёвом наряде и, ослепительно улыбнувшись, протянул к нему свои белые, ледяные руки. — Ты мож̀ешь просить всё, что хотеть.

Он грациозно прошёл к Керберосу, едва касаясь тёмно-красного ковра на полу, и взял его под одну руку:

— Пойдём.

Они вышли из кабинета в полумглу, и этот джентльмен повёл его по узкому коридору.

***

— Колесо сломано, — дрожащим голосом констатировал кучер, глядя на обломки колеса.

Несомненно, Фелиция догадалась уже сама об этом, потому что чуть из кареты не вылетела, когда их занесло, и они с разгона влетели в какую-то яму под страшное ржание лошадей и испуганные крики кучера. К счастью, с лошадьми всё было в порядке.

— Тебя расстрел ждёт, дуралей ты старый, — заметил Канцер, подобравшись поближе к принцессе вразвалку. — Куда ж ты летел так?!

Теперь карета почти перевернулась набок, лошадей распрягли, но на вольные пастбища пока не отпустили. Гвардейцы же спешились полукругом, образовав собой заслон из ворчащих и бубнящих солдат, чьи кони громко фыркали и беспокойно переступали копытами.

— Ваше Высочество, простите меня, дурака! — закричал кучер и повалился к ногам Фелиции.

— Ой, да вы что, бросьте это, — робко начала принцесса, когда кучер принялся целовать её сапожки. — Никто вас не расстреляет, я вам слово даю!

— Но только Вы помните, что в следующий раз он кого-нибудь точно угробит, — недовольно заметил Канцер. — Что делать будем? Тут ещё половина пути. Приказывайте, Королева.

— Я ещё не Королева, — буркнула принцесса и поёжилась. Зябко тут. Неуютно. Ветер шелестит в кронах деревьев, разведённый наспех костёр не согревает. Ей надо подумать.

— Может, я останусь тут? — неуверенно начал кучер, испуганно озираясь по сторонам. — Рядом с каретой, дождусь утра. А Вы поскачете с одним из гвардейцев…

— Замолкни лучше, — прервал его Канцер. — Ты допустил ужасную ошибку. Из-за тебя чуть принцесса не пострадала, ты понимаешь?! Нет, вы как хотите, а я настаиваю на расстреле…

— Не бойся, ничего с тобой не сделают, — заверила кучера принцесса и бросила укоризненный взгляд на воина Зодиака. — Думаю, нам всем нужно отсюда уходить, кажется, станция смотрителя не так далеко отсюда… Карета пусть тут остаётся, не так уж она и важна…

В лесу, совсем недалеко, раздался плач. Женский.

— Всем — тихо! — шепнул Канцер и грубо схватил Фелицию за плечи, из-за чего у неё аж спёрло дыхание. — Кучер, иди, сходи… На разведку.

— Нет! — страшным шёпотом начала Фелиция и попыталась вырваться. — Я сама пойду!

— Ага, только не споткнитесь, — заметил Канцер, крепче сжимая её. — Кучер, я тебе что сказал сделать?! Ну-ка, быстро! Вперёд!

Кучер медленно поплёлся вперёд, судорожно глотая воздух.

— Нет, стой! — громко сказала Фелиция, в очередной раз совершив безуспешную попытку вырваться. — Не ходи туда!

Но кучер неотвратимо, как морская волна, ступал всё дальше и дальше, пока не скрылся из виду в чаще. Неожиданно раздался крик:

— Помогите мне! Помогите!

Несомненно, кричал кучер. По-другому и быть не могло.

***

Керберос и его учитель добрались до конца коридора, который всё сужался и сужался, пока не окончился чёрной пропастью. Здесь уже явно ощущался запах дыма и серы, воздух казался каким-то маслянистым и тяжёлым. Стояли они перед винтовой чёрной лестницей, спускающейся так далеко вниз, что при взгляде вниз от этой ступенчатой спирали начинала кружиться голова.

— Ты… скучать по дому? — с отеческой теплотой в голосе спросил интеллигент.

— Нет, — весьма честно призналась девчонка внутри Кербероса. — Нам и наверху было хорошо.

— Я выбг’ать тебя. И… как видишь… не пустое, — медленно проговорил педант.

— Не зря, — поправил его Керберос, мило улыбнувшись. — Да, я знаю. Я принёс пользу.

Мужчина в вишнёвом камзоле ступил на лестницу и аккуратно взялся за перила. Керберос сделал то же самое.

— Г’асскажи мне, мой дг’уг, что же ты хотеть от меня.

Лестница резко рухнула под ними, как будто её основание было взорвано. Тут же воздух заполнился вонищей — смрад, дым, сера, всё смешалось. Многоголосый хор воплей и смеха неудержимым потоком обрушился на сознание Кербероса, отчего оно чуть не расслоилось.

— Я попозже расскажу! — прокричал демон, вцепившись в перила руками. Он посмотрел вниз и увидел огромное озеро из лавы, в которое пачками сбрасывали людей со всех сторон, словно конвейером из дверей, усыпавших стены этой пропасти, похожие на закоптившиеся скалы.

Педант удовлетворённо кивнул.

Когда лестница, казалось бы, должна была рухнуть в озеро с лавой, она мягко опустилась на каменный мраморный пол. Кругом была сырость и тишина, никаких криков, никакой лавы. Как будто ничего и не было. Вокруг был просторный зал с бассейном посередине. Только вода в нём текла какая-то тёмно-красная. Темень стояла кромешная, однако, в дальней стене, за бассейном демон смог различить чёрный квадрат.

— Неплохо придумано, — сообщил Керберос. — Хотя сначала кажется, что сейчас прожаримся…

Только педант хотел что-то высказать по этому поводу, демон продолжил:

— Так вот, я предлагаю вам растоптать Союз Четырёх… Они ослаблены, их воины Зодиака почти все у вас. И два Короля. Это самый подходящий момент, чтобы уничтожить их…

— И что же ты хотеть? — задумчиво поинтересовался великий господин, сложив руки на груди.

— Дайте мне ещё нескольких воинов… Позвольте мне обрушить вашу ярость на их земли! И я вам клянусь, господин Инферно, что мы отомстим им за ваших сыновей, за Амадея и за его горожан! — На последних словах голос его сорвался, он перешёл на крик: — Они думают, что можно безнаказанно приходить в наши земли! Они хотели убить моего императора, Дамианоса! Я отдал вам их всех… На вашу милость, как на милость единственного всесильного правителя… — он встал на одно колено, понизив голос практически до шёпота. — Дайте мне доказать, что лучше меня воина нет. Во всём мире мне нет равных… Вы знаете, что я могу.

— И что ты хотеть сделать с ними? — голос Инферно сделался жёстким, глаза полыхнули синим пламенем.

— Я их всех уничтожу. Я опустошу их земли… Я приведу вам тысячи рабов, тысячи душ… Только дайте мне доказать, что я — лучший полководец. Дайте мне свои легионы!

— Что?! — изумился Инферно так, как будто Керберос предложил ему что-то крайне непристойное. — Ты знать, сколько сил нужно, чтобы удег’жать их? Нет, боюсь, их никому не удег’жать… Но я могу созвать Совет Пг’измы. Пг’игласить властителей воды, ветра и камня… Только ты должен им доказать, на что способен. Я дать тебе двух помощниц, тебе будет достаточно?

— О, да, — выдохнул Керберос. — Я вас не подведу. Покажите мне, куда вы поместили моих смертельных врагов.

— Мы уже почти пг’ишли… Идём…

Они двинулись дальше и вскоре оказались у дальней стены с прорубленным окном. Правда, чёрные ставни были закрыты. Инферно кивнул и Керберос принялся их открывать с жутким скрипом.

Когда демон открыл их, ему в лицо ударил яркий свет, будто от фонаря. Чуть прищурившись, он стал наблюдать.

— Что это за место? — наконец спросил он недоумевая.

— Это всего лишь ад, — коротко пояснил Инферно. — Мои воины не смогли бы их взять с

боем, но целыми… А я помню, что ты пг’осить их оставить жить. Каждый из них видеть то, что бояться больше всего. В этом и заключаться невыносимость находиться здесь…

Керберос промолчал, наблюдая яркий свет и силясь хоть что-то разобрать.

— Где их тела? — спросил демон спустя пять минут. Наверное, он понял, что ничего тут толком разглядеть не удастся. — Их нельзя убивать, иначе они снова попадут в свой небесный строй и вернутся ещё сильнее… И не давайте им оклематься, мой господин, кто знает, на что они способны…

— Но я не могу держать их долго в этом измег’ении, — заметил Инферно. — У Совета Пг’измы могут появляться вопг’осы относительно них. Это непг’авильно. Не нужно их тг’евожить.

— Не беспокойтесь, господин, — сказал Керберос. — Я вас не подведу.

Он встал на одно колено опять, но в этот раз принялся лобзать руку своему великому повелителю.

***

Брат Гемини хоть и казался жёстким, но всё же смилостивился и отпустил вампира, размягчившись его плачевным состоянием. Тот не особо был рад такому исходу, но и возражать сильно не стал, хоть теперь был почти беззубым и получил переломы челюстей.

Узнать у Викториана не удалось практически ничего, он лишь жестами посоветовал орлу слетать лесом. Неплохой вариант, имеющий место быть, поэтому Брат Гемини вспорхнул и через пятнадцать минут уже плавно кружил над тёмной громадой леса, через которую могли уйти путники. Он видел впереди колоссальный эльфийский бастион, вокруг коего был хребет скал, надёжно защищающий их от всех, кто решит прийти к ним с войной. Но не от тех, кто решит прилететь.

Воин Зодиака, чуть снизившись, сразу же различил развороченную землю, будто тут остервенело работала команда пахарей. Дело рук Вирго, не иначе… Хотя мог и Каприкорнус, но он бы пробил землю до самого ядра… А вот дальше Брат Гемини увидел гигантскую пропасть, выглядевшую как разверзнутая пасть, словно сверху был десантирован огромный великан. Хотя, конечно, это бред, где это видано, чтобы с неба кто-то падал?! Может, ещё из самого космоса?!

Орёл решил пролететь над Бастионом, дабы разглядеть поближе, но крыльями старался не хлопать. И клювом щёлкать тоже было нельзя — вражеская территория, смотреть надо в оба!

За скалой бастион не выглядел чем-то сверхъестественным — обычная каменистая площадь, сама внушительная цитадель во главе угла, сбоку — приземистая ратуша, с другой стороны — высокий сторожевой пункт. На площади никого не было, стояла тишина.

«Надо быть осторожнее», — пронеслось в голове у Брата Гемини, прежде чем он услышал шуршание. В следующую секунду ему в крыло воткнулась стрела, опрокинув его прямо в воздухе, вырвав пачку перьев и сбив все внутренние датчики. Орёл кубарем полетел вниз, стараясь смягчить падение яростными взмахами целого крыла. В голове у него выл внутренний голос, который говорил, что он уже убит, выла настоящая сирена.

Спустя целую вечность борьбы в воздухе за равновесие он всё же камнем упал на площадь. Искры посыпались из орлиных глаз, и всё померкло.

***

Сестра Гемини уже добралась до рыбацкого берега, отделявшего моря Байона от пустынь Игниса. Сейчас вода беспокойно плескалась, как перед бурей, а небо заволокли тучи. Хотя здесь редко когда была солнечная погода.

Орлица заметила рассыпанные вдоль берега лачуги с соломенными крышами. Они стояли поодаль друг от друга, а у самой кромки воды виднелся длинный деревянный помост, с пришвартованными к нему лодками. Пока никто на улицу не высыпал, чтобы посмотреть на неё, хотя…

В эту же секунду её правое крыло взорвалось болью, как будто её подстрелили из револьвера или арбалета, поэтому птица потеряла управление и стремительно понеслась вниз, прямо в одну из хижин. Удивительно, но Сестра Гемини всё же смогла сохранить самообладание, как будто предчувствовала что-то подобное.

«Целься в крышу, только в крышу!», — сказала она себе, сохраняя рассудок и стараясь не так сильно вилять. Ещё несколько секунд, и она с грохотом шмякнулась прямо на крыльцо одной из хижин, раздавив собой его в труху. Ей повезло, что оно было прогнившим, а не новым, иначе бы воительница воздуха своих костей бы не собрала.

Раздался протяжный стон из груды обломков. Кругом тут же стали раздаваться возбуждённые крики, и местные рыбаки высыпали на улицу, сжимая в руках рыболовные сети и морские крюки. Многие испуганно причитали.

— Эй, кто ты такая?! — грубо закричал худой старик с белой, длинной бородой, свисающей с подбородка как сталагмит. В руке он сжимал широкий нож для разделки крупной рыбы. Может, даже сомов или акул. На голове этого рыбака была соломенная шляпа, длиннополая рубаха и штаны грубого пошива. Он был босой и его ноги оказались как раз неподалёку от лица аристократки, чтобы она могла рассмотреть его чёрные зазубренные ногти, некоторые из которых были поломаны.

«Или даже изгрызены», — неожиданно подумалось орлице, а потом она подняла голову и огляделась: эти людишки хоть и испуганы сильно, но настроены решительно. Она посмотрела на свои руки: целые, ноги вроде тоже не болят. Поэтому решила медленно подняться.

— Отвечай! — закричал старик, поднимая нож. — Видели мы таких уже! Теперь нам запретили ловить здесь форель, это всё из-за таких как ты!

— Спокойно, спокойно, — сказала Сестра Гемини, медленно поднимаясь. Она никак не могла понять, о чём толкует этот идиот и при чём здесь форель. — Я вам не враг, я ваш друг…

— Ага! — закричал старик. — Мой племянник уплыл на остров с одной тварью и до сих пор не вернулся! Его убили, я знаю это! Может, ты ещё и Короне служишь?!

Немного пораскинув мыслями, благо, голову она не отбила при падении, и в ней ещё кое-что оставалось, женщина в золотой маске сказала:

— Нет.

— Тогда что ты за существо такое? — закричал старик. — Эй, смотрите все! У неё крылья, она не человек! И она упала с неба сюда!

Теперь на берег высыпало гораздо больше людей, более злых и лучше вооружённых.

— Давай, проваливай! — закричал один из них. — Нереус велел больше никого не пускать на его острова, никаких чужеземцев!

Аристократка поняла, что разговаривать с этими опасными ребятами не нужно. Лучше просто пролететь до острова, может, там найдутся более адекватные жители. Лишь бы не упасть при взлёте… Лишь бы не упасть…

Она резко бросилась в сторону и побежала.

— Держите её! — истерично завопил старик, кинув нож ей в спину. Разумеется, не попал.

Толпа ринулась за воительницей, своим боевым кличем напоминая персов, идущих в атаку на спартанцев.

«Ну, взлетай!», — сказала сама себе Сестра Гемини и вспорхнула, снова обернувшись мощной орлицей. Она стала набирать высоту, но просто так ей улетать не хотелось, нужно бы проучить этот береговой патруль. Достигнув определённой высоты, она развернулась и на секунду зависла в воздухе, наблюдая, как внизу стоят ошарашенные преследовали с открытыми ртами. А затем рванулась вниз с яростным кличем, который заставлял разбегаться даже вампиров… Ветер зашумел в его ушах, она увидела свою цель: её грозный взгляд остановился на том ополоумевшем старике, который теперь стоял дальше всех и дрожал больше всех.

Рыбаки с испуганными воплями бросились врассыпную, побросав своё оружие.

***

— Отпусти меня! — закричала Фелиция, пытаясь вырваться из мускулистых рук Канцера. — Дай мне посмотреть!

— Нет! Это ловушка! — орал рак, не разжимая своих объятий. — Гвардия, стойте на месте, я вам приказываю стоять на месте!

Гвардейцы уже сняли ружья с плеч и вскинули их, готовые расстрелять кого угодно.

— Помогите! — снова закричал кучер где-то в чаще, судорожно захлебнувшись в конце фразы, а затем все явственно услышали, что кто-то несётся к ним навстречу, раздирая заросли своим телом. В свете костра не было видно вообще ничего.

Неизвестно, кто выстрелил первый. Но как только грохот выстрела прокатился по ночной округе, всполошив птиц и диких зверей, выстрелы из гвардейских ружей посыпались один за другим, отчего Фелиция истошно завопила.

Канцер толкнул её на землю и уже был готов прыгнуть сверху, чтобы защитить её своим телом, как канонада выстрелов затихла, ибо из зарослей выскочил кучер, но тут же упал, задёргавшись как при эпилепсии.

— Да отойди ты! — заорала Фелиция, спугнув Канцера и бросилась к извозчику.

Когда, напрягшись изо всех сил, она всё же его перевернула, ещё один истошный вопль застрял у неё в горле: он был убит, да. И убило его не какое-то там чудище лесное, а гвардейцы, расстреляв его.

— Что вы наделали? — заорала Фелиция, чувствуя, как срывает свой голос до обжигающей хрипоты. — Кто дал вам приказ стрелять?!

В чаще снова раздался плач, и сейчас принцесса сразу же бросилась на звук, не дожидаясь новых объятий воителя Зодиака.

— Стой! Куда ты! Назад! — закричал он и выхватил из-за пояса свой кинжал, но принцесса уже скрылась в зарослях, довольно ловко маневрируя между деревцами. Канцер ринулся за ней, клешнями прокладывая себе путь: просто перерубая мелкие деревца и вырывая с корнем большие, напоминая собой настоящий танк, только рёва мотора не хватало.

Гвардия бросилась за ним плотным отрядом, вскинув ружья.

Но панику они развели зря: когда все высыпали на маленькую полянку, сразу же за этой чащей, они увидели Фелицию, склонившуюся над какой-то бледной и заплаканной женщиной в платье, чья нога угодила в охотничью петлю, а снять она её не смогла. Она просто с ужасом воззрилась на гвардейцев, но не произнесла ни слова.

Развернувшись к Канцеру и гвардейцам, принцесса полыхнула так, что её глаза воспылали жёлтым огнём, как у её отца:

— Ну и что вы тут встали?! Давайте, освобождайте её быстрее! Вы убили человека, ублюдки! Убили просто так! Он просил помощи! И не для себя, а для неё! А ты что стоишь?! — она яростно посмотрела на Канцера. — Давайте, вытаскивайте её отсюда! Я в ваших услугах больше не нуждаюсь… Сама доберусь. — Она пошла обратно, твёрдо ступая по мху. — Коня возьму у кого-то из вас, бестолочи…

— Нет, принцесса, Вы не можете так… — начал было Канцер, изо всех сил борясь с раздражением в голосе. Он же старался ради неё, а ещё он же и виноват? Однако!

— Оставь это для своего повелителя! — резко осекла его Фелиция. — Тут я раздаю приказы, корона теперь моя. — Она грубо распихала всех гвардейцев, мешавших её проходу, и направилась к ближайшему животному, с интересом смотрящему на неё.

— Стойте, Ваше Высочество, — начал Канцер и рванулся за ней, отчего все оцепеневшие гвардейцы прыгнули в разные стороны, чтобы он на них не наступил. — Вы не можете рисковать своей жизнью так опрометчиво!

— Могу, — уверенно заявила принцесса, упорно карабкаясь на коня, который терпеливо дожидался, чтобы на него залез хоть кто-нибудь. — Ты можешь возвращаться в Нереус. Ты мне мешаешь. Ты мне не нужен.

Она дёрнула поводья на себя, и лихой конь сорвался в ночь.

***

— Эй, очнись! — грубый мужицкий окрик вырвал Брата Гемини из полусна, в который он провалился, рухнув на площадь подстреленным. Рука его болела, как будто в неё выстрелил из арбалета. — Давай, признавайся! Что ты тут делал? Что выискивал?

Аристократ разлепил глаза и посмотрел по сторонам: какой-то сырой карцер, а он лежит на соломенной подстилке, а рядом с ним стоит красноволосый мужчина в чёрном кожаном плаще с хлыстом в руке. И смотрит он как-то свирепо, недовольно…

— Ты оглох? — басовито переспросил дознаватель и чуть поднял хлыст: тот сразу зашевелился как живой и медленно, подобно змее, опутал сначала одну руку Брата Гемини, а потом другую. — Я знаю, кто ты такой. Ты один из этих… — он сплюнул на пол. — Один из небесных воителей… — красноволосый гадко, по-женски захихикал и продолжил уже голосом пятнадцатилетней монахини. — Что ж ты с собой делаешь-то… Не вешай грех на мою душу, лучше рассказывай, что искал.

— Да нашёл я уже, что искал, — выдавил Брат Гемини и только сейчас понял, что на нём нет золотой маски. Он стал ещё раз тревожно оглядываться, пытаясь понять, куда же она запропастилась.

— Не это ищешь, сынок? — спросил какой-то старик внутри красноволосого и он вытащил из бездонного кармана своего плаща его маску. — С помощью неё ты превращаешься в орлёнка, верно?

— Нет, — резко ответил Брат Гемини и тут же понял, что выдал себя. Слишком истерично, да, непростительно. Конечно, мразь перед ним сразу поняла всё и теперь стоит, ухмыляется, вертит её в руках.

— Тогда она тебе не нужна, да? — сладострастно сказала женщина внутри этого треклятого демона и уронила маску на грязный пол карцера. — Ты же такой красавчик, она тебе не нужна, я знаю… — и с размаху ногой впечатала её в пол.

Брат Гемини машинально рванулся на противника, но демонический хлыст удержал его на месте, уже обвив, как питон, и став в несколько раз длиннее, чем был изначально.

— Знаешь, когда я был юным… Ну, наверное, чуть младше тебя… Я уже работал помощником дознавателя Анархиста. Его методы были жуткие… Но он раскрывал преступления быстро, ты даже себе не представляешь насколько… — красноволосый наклонился над Братом Гемини. — Так вот, однажды он сказал, что с моими навыками я смогу дослужиться до личного помощника Инферно. Ты хоть знаешь, кто это, неуч?

— Знаю, — честно выдавил из себя воин Зодиака. — Он управляет всей вашей шайкой душегубов, невежд и подлецов.

— Благодарю, — осклабился красноволосый. — Скажи мне, что ты тут искал? И много ли вас пришло ко мне?

Хлыст сдавил его чуть сильнее. Ночь обещала быть долгой.

***

Сестра Гемини почувствовала себя ужасно прямо над ледяным морем. Ей показалось, что крылья её стали стремительно тяжелеть, будто наливаться свинцом, а в глазах всё стало расплываться, напала слабость.

— Брат! — вырвалось из её клюва, страшная догадка поразила её. Она осознала, что её царственный братец всё ж угодил в какую-то беду. И это окончательно выбило её из колеи. Она посмотрела вниз: тонны чёрной холодный воды только и ждут, когда её топливо закончится и орлица совершит свою последнюю экстренную посадку.

«Хочу стать морем и топить людей». Кто это сказал?

— Держись! — закричала она так громко, огласив своим воинственным орлиным кличем всю округу. — Я скоро приду, ты только держись! — Она пыталась передать ему свою мысль, вытолкнуть её максимально далеко, чтобы он почувствовал, что сдаваться нельзя.

Но крылья упрямо отказывались её слушаться, будто её перья между собой были скреплены воском, а теперь он стал стремительно таять, а морская могущественная гладь — приближаться. Настало время превратиться в человека, чтобы войти мягче.

Если бы Сестра Гемини служила в воздушно-десантных войсках, она бы при падении ещё успела закурить, а после — вошла бы мягко в воду. Даже без парашюта. Но она не служила там, более того, этих войск ещё не существовало, поэтому она просто камнем ударилась о воду и, хотя сознание не потеряла, мысли её ощутимо спутались.

Она вынырнула мгновенно, поддавшись своим инстинктам, и сделала глубокий вдох. Вода забилась ей под маску, под пальто, в рот. Невероятная сила моря уже приготовилась утащить её на дно, насмехаясь над её отчаянием. Перед ней раскинулось бескрайнее море, и спасения ждать было неоткуда.

И тут она увидела плавник. Акулий. Он резво рассекал морскую поверхность и стремительно нёсся в её сторону. Обладательница этого плавника наверняка собралась отобедать незадачливой плавчихой, которая посмела пересечь границу Байона таким вероломным способом.

— Я от… — попыталась крикнуть прыгунья в открытую воду, но вода ей снова попала в рот и даже в этот раз искупала её с головой, как нерадивая мамаша пытается искупать непослушного малыша. Или даже утопить.

«Хочу стать морем и топить людей».

И как только Сестра Гемини потеряла из виду этот плавник, она почувствовала жёсткий удар по своим ногам, который подбросил её над морем, и на миллисекунду она даже могла почувствовать себя дельфином. Но в следующее мгновение она опять плюхнулась в воду и стала тонуть стремительнее. Отличный удар!

К счастью, акула не стала бросать начатое и поддала лётчицу ещё раз, подбросив её ещё выше. Но в этот раз, когда лицо Сестры Гемини в маске ударилось обо что-то, она поняла, что это мощная акулья спина. Оставалось только держаться за плавник, поэтому девушка уцепилась за него изо всех сил.

Акула, подобно мощному военному катеру, потащила её в сторону берега, стараясь глубоко не нырять, а то везти захлебнувшееся тело ей было бы не слишком приятно.

***

Фелиция набирала скорость, пятками нещадно стегая свою коня. В этой кромешной предрассветной тьме она пыталась уйти от навязчивых гвардейцев, которые не хотели её просто так отпускать. Канцера сзади видно не было — он едва ли успел бы за ней своим бегом вразвалочку, а вот королевские матёрые красные мундиры не собирались потерять ещё и её.

— Стойте, принцесса! Остановитесь! Ради отца! Послушайте! — то и дело раздавались встревоженные крики, но принцессе было всё нипочём. В ней проснулся охотничий азарт, ей понравилось так нестись ночью, куда глаза глядят, не разбирая под собой дороги, вдыхая обжигающий холодный воздух, какой может быть в конце лета ночью.

Фелиция, как и любая другая женщина, считала, что мужчины должны быть настойчивыми, а не назойливыми. Где эта невидимая грань проходит — только им и известно, однако этих гвардейцев принцесса с уверенностью отнесла бы ко второй категории, поэтому останавливаться ей совсем не хотелось.

Фелиция понимала, что по прямой ей будет не уйти от этих навязчивых преследователей, поэтому уже вглядывалась в чёрную громаду леса, решая, куда же ей свернуть, чтобы оторваться от них. Каскад звуков из встревоженных криков, хриплого дыхания коней и стука копыт, от которого дрожала земля, уже настигал принцессу. Вот-вот их кони поравняются с ней и пойдут на обгон.

— Давай, милая! — крикнула Фелиция и рванула поводья на себя, заметив подходящий просвет между деревьями, как нельзя лучше подходящий для неожиданного манёвра.

Конь испуганно заржал, но хоть и не был милой лошадкой, рванул в сторону, как и хотела его всадница. Сзади гвардейцы взорвались изумлёнными криками, кто-то упал с лошади, резко затормозив.

«Ха-ха, что вы на это скажете?», — самодовольно подумала принцесса, крепко вцепившись в поводья.

Теперь перед ней не было никакой дороги, лишь сплошная тьма, наполненная хрустом сухих веток, которые дробил её скакун своими потёртыми копытами. Деревья оказались совсем рядом и мелькали с двух сторон тёмными полосами, угрожая вот-вот превратиться в непроходимую стену. Извилистая дорогая под копытами скакуна казалась языком какого-то чудища, ведущим в его разверзнутую пасть. Наездница почувствовала себя маленькой и беспомощной дичью, которую загоняют охотники с собаками в ловушку.

Фелиция попыталась отогнать эти навязчивые мысли, чернилами заполняющие её разум. Паника обуяла её словно бешенство — дикую лису, мысли путались, тьма пеленой сгустилась вокруг.

Конь резко опустился, отчего принцесса подпрыгнула в седле и чуть не слетела с него — дорога пошла стремительно вниз, полого уходя внутрь этого величественного массива. В некоторых местах деревья были очень толстые и рослые, напоминающие дубы, а в других — тонкие и переплетённые стволами, как грешники, пытающиеся выбраться из пылающего озера.

На мгновение принцессе показалось, что она совершенно забыла, как остановить несущегося коня. Крики всадников больше не слышались позади всадницы, в один миг фырканье коня стало отчётливее других звуков. Оно было резкое, прерывистое, словно он сам пытался убежать от нескольких львов.

Она пыталась вспомнить, что говорил ей её отец во время обучения… Но ничего не вспоминалось, кроме этого ублюдочного Андреаса, оказавшегося предателем и отплатившего за всё добро ударом меча. О да, как только этот мальчишка сумел влезть в седло, Вазилис не отходил от него, учил всем премудростям, которыми сам владел в совершенстве. Лишь бы деточка не упала.

Конь под Фелицией сделал ещё какой-то резкий манёвр, в который раз чуть не сбросив её вниз. Руки принцессы оледенели и, казалось, уже приросли к поводьям, абсолютно отказываясь слушаться. Надо срочно придумать, как остановить этот бронепоезд, попутно не сломав себе шею. А кто его разгонял? Кто?!

Образ Андреаса стал вклиниваться в её сознание всё упорнее, как будто другого времени найти не мог. Да, и владению мечом он обучался регулярнее. И за столом сидел со всей королевской семьёй и придворными. Фелиции подумалось, что Андреас никогда и не был чужим, как будто он был всё время. Она уже не могла вспомнить того времени, когда его не было.

Гвардейский скакун зафыркал уж как-то совсем хрипло, однако, скорости ничуть не сбавил, как будто готовясь покончить жизнь самоубийством, с разгона въехав в какое-нибудь толстенное дерево. Например, вон тот дуб впереди по левой стороне отлично подходит для этого…

— Тише, тише, — прошептала Фелиция, сжимая коленями бока скакуна изо всех сил. Только сейчас она услышала своё оглушительное сердцебиение, словно орган для перекачки крови заменил ей мозг. В некотором смысле, это так и было.

Конь не послушал её команды и как будто стал скакать ещё быстрее, иногда поднимаясь-опускаясь на кочках, коими тут всё было усеяно. Казалось, впереди выбранный путь ещё больше сужается, а заканчивается каким-то оврагом.

— Стой! — крикнула принцесса и рванула поводья на себя, отчего конь заржал и, закусив удила, стал сбрасывать скорость, разнузданно виляя и бросаясь из стороны в сторону, скользя копытами, как по льду.

Раздалось испуганно ржание, громада леса головокружительно сменилась на звёздное небо, уже начинавшее бледнеть. А потом неудачливая принцесса резко поняла, что она просто вылетела головой вперёд, в один миг увидев свою жизнь, молниеносно несущуюся перед глазами.

Спустя мгновение принцесса рухнула куда-то вниз, головой прокладывая себе путь к земле.