Запретная девочка шейха

Рика Ром (2024)

Он принимает меня за эскортницу и предлагает большие деньги за одну ночь в его постели. Я отказываюсь, и меня похищают прямо с торжественного мероприятия. Я становлюсь пленницей в роскошном дворце и мечтаю вернуться домой. Но у шейха Аль-Хамада свои планы на меня. Да и не только у него…

ГЛАВА 5

— Вы не можете меня заставить! — полный ненависти взгляд летит в сторону Сауда. Мужчина стойко его выдерживает и игнорируя мой выплеск эмоций, продолжает любоваться лиловым небом. По нему проступают первые звезды.

Я со звоном ставлю чашку и убегаю прочь. Слышу, как она разбивается и как Сауд что–то шепчет на арабском. Мне все равно. Я не фигурка, которую можно переставлять с место на место, когда надоедает однообразие.

Взбешенная поступком этого самовлюбленного восточного властелина, с трудом могу сохранять ровное дыхание. Я пересекаю коридоры, петляю по их витиеватым изгибам и, оказавшись в уютном зале, где нет ни души, сажусь на огромный диван и, обняв подушку с кисточками на уголках, даю волю слезам. Как Сауд посмел выйти на мою семью? И почему они ему поверили? Сжимаю пальцами шелковую ткань и рычу. От обиды, от злости, от обреченности.

Вскоре мои глаза слипаются, и я засыпаю в полном одиночестве. Чудесный сон о моей поездке в Наджман превращается в приключенческий блокбастер. Я верхом на верблюде посреди бесконечной пустыни. Беспощадное солнце отбирает последние крохи надежды, и я предчувствую свою кончину. Внезапно вдали вырисовывается силуэт. Ветер раздувает одежду путника, а солнечные блики засвечивают его лицо…

— Ахш! — доносится грозный звук.

Я просыпаюсь и вижу смуглого парня, возвышающегося надо мной.

— Идем, Его высочество ждет.

— Я никуда не пойду. Так и передай своему господину.

Он взмахивает руками, будто проклинает этот день и хватает меня за волосы. От моего визга позвякивают бокалы, стоящие на изящном комоде с золотой окантовкой.

Можно сказать, одним мизинцем стащив меня пол, волочит за собой, не взирая на мои мольбы о помощи. Я пытаюсь вырваться, царапаюсь, брыкаюсь, но бездушный монстр в черном одеянии ни на секунду не замедляется. Даже когда на его пути возникают ступени, он делает так, что я пересчитываю ребрами каждую из них и гулко постанываю от боли. Ни капли сочувствия и сожаления. Мне страшно так, что внутри всё сворачивается в тугой узел.

Возле спальни Сауда меня отпускают.

— На ноги! — командует тот, кому чужды страдания чужестранки.

Я испытываю неимоверную боль. Ноет все тело. Свежие раны на спине по моим ощущениям начали кровоточить. Но кому до это есть дело?

Два удара в дверь и Сауд разрешает войти. Мой мучитель заталкивает меня в комнату и исчезает настолько незаметно, что я даю ему прозвище Джин.

— Ты опоздала. Уже почти час ночи.

Не могу отвечать, так как попросту плачу. Опустив голову, позволяю слезам пропитать ковер под ногами. Сауд бесшумно, практически по воздуху, приближается ко мне, и легонько коснувшись моего подбородка, внимательно рассматривает, выискивая то, что известно только ему.

— Раздевайся.

— Что? Нет,…пожалуйста…

— Замолчи, или я залью твой рот свинцом.

Пара коротких всхлипов и я расшнуровываю лиф, чтобы платье скользнуло к щиколоткам. Сауд недвижим и наблюдает за всеми моими действиями. Когда я предстаю перед ним в почти первозданном виде, подходит еще ближе.

— Ты прекрасна, Валерия, — проводит костяшками пальцев меж моих грудей. — Я понимаю Абу Умама. Столь ценное сокровище должно находиться под надежной охраной.

Я молчу. Лишь изредка втягиваю густой воздух, собравший в себе дюжину ароматов.

— Как спелое зерно граната. — Сауд задевает мой левый сосок.

— Я прошу вас… — жалкая попытка воззвать к его нутру.

— Ложись на кровать. Трусики можешь не снимать.

Немного удивлена такому приказу. Обойдя его, забираюсь на королевское ложе с прозрачным балдахином, развевающимся от теплого бриза, плывущего из открытых окон, и ложусь на живот. Шорох меня не пугает, а вот то, что его создает Сауд, да. Матрас прогибается под тяжестью его веса. Я стараюсь не думать о том, что произойдет. Так лучше.

— Будет больно, прикуси зубами подушку. — Сообщает Сауд и секундой позже, забравшись сверху, что–то наносит на мою спину. Следом, горячие большие мужские ладони принимаются распределять это маслянистое вещество по всей моей израненной спине.

Не буду ныть. Не издам и писка. Но не выдерживаю и сдаюсь, когда он проходится по оголенным участкам ран, втирая в них то, что нанес буквально пять минут назад.

— Мохаммед обошелся с тобой жестоко? — не перестану вслушиваться в это гортанное звучание знакомых мне слов.

— Джин? Да.

— Ты заслужила этого?

— Нет.

Сауд наматывает на руку мои русые пряди и тянет на себя. Я выгибаюсь, инстинктивно приоткрывая рот.

— Ты ослушалась. Разве не так?

— Нет. Я же предупредила вас, что не приду.

Сладко–древесный аромат Сауда пьянит. Но в моей жизни были мужчины, и я знаю, как себя с ними вести.

— В моем доме и на моей территории все подчиняются мне. Ты должна это усвоить, Валерия.

Его губы у моего уха, а свободная правая рука покоится на моей ягодице. Секундой позже она забирается под трусики, и от этого соприкосновения я выпускаю на волю сдавленный выдох.

— Вам запрещено…

— Мне можно всё, — перебивает Сауд, — я никому ничем не обязан. Даже такому уважаемому человеку как Абу Умама. Не ему меня учить и просить о благоразумии. Если я захочу, ты станешь моей.

— Я не стану вашей. И его тоже. Я свободная девушка.

— Зря ты так думаешь. Восточные мужчины опасны и знают цену всему.

Сауд возвращается к лечебному массажу, а я замолкаю на неопределенный срок. Спустя полчаса разрешает мне одеться и указывает на софу, застеленную бархатным покрывалом. Я наблюдаю за передвижениями Сауда по комнате и гадаю, что дальше.

— Пока, ты не моя наложница и я могу лишь изредка наслаждаться твоим присутствием.

Аль–Хамад моет руки в золотой чаше и обтирает их белоснежным полотенцем.

— Сегодня я был добр к тебе. Теперь и ты будь добра услужить мне.

— Я не буду с вами спать. — Откровенно говорю я, и улыбка на лице Сауда является подтверждением того, что именно этого он от меня и ожидал.

Сократив и без того удушающее расстояние, заставляет подняться, сильно сжав плечо. Черные, как уголь глаза обретают новые краски: пугающие, дерзкие, властные.

— До рассвета несколько часов. Я хочу, чтобы ты танцевала для меня все это время. Откажешься, отправлю к Мохаммеду.

Так вот для чего было проявлять ко мне такую нежность?

— Я не умею.

— Не лги мне. Я видел твои выступления на родине.

— Всего лишь увлечение… — губы еле шевелятся.

— Так увлеки меня, русская красавица.

Отрицательно верчу головой и Сауд дает мне пощечину.