Во власти чувственного дурмана

Сьюзен Стивенс, 2018

Работая на роскошной яхте шейха Халида, прачка Милли Диллинджер надеется выяснить подробности смерти своей матери. Переполняясь восторгом от встречи с Халидом, который очень давно ей нравится, она не замечает, как яхта выходит в море. Шейх прямо заявляет Милли, что везет ее в свою страну, и намерен ее соблазнить…

Susan Stephens

The Sheikh’s Shock Child

© 2018 by Susan Stephens

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

* * *

Глава 1

Сапфиры между пальцами шейха сверкали мерцающим потоком. При пламени свечей синие драгоценные камни ослепляли пятнадцатилетнюю девушку, Милли Диллинджер. При виде того, как ее мать прильнула к шейху, ей стало тошно. Противный и похожий на жабу, он оказался совсем не таким, каким представляла его Милли, когда ее мать сказала, что они обе будут гостьями на самой важной королевской вечеринке.

Милли поднялась на борт яхты шейха сразу после того, как ее привезли из школы на лимузине с дипломатическими номерами. Она попала в совсем другой, пугающий ее мир. Роскошный мир. Куда бы она ни смотрела, повсюду были очевидные проявления богатства, которого она никогда не видела. Она поглядывала через плечо, проверяя пути отступления, зная, что ей будет нелегко сбежать с яхты, потому что повсюду были вооруженные до зубов охранники в черных туниках и мешковатых брюках.

Многое в жизни Милли было неопределенным, но сейчас она не на шутку испугалась. Ее мать была особой непредсказуемой, а Милли всегда предпочитала стабильность. Это означало, что она заставила бы мать покинуть яхту, если бы могла. Огромная каюта, называемая главным салоном, была оформлена мрачно. Тяжелые шторы были задернуты, в комнате царил затхлый запах, как из шкафа со старьем. Подумав об этом, Милли наморщила нос.

Шейх и его гости пялились на нее, и она чувствовала себя участницей неприятного шоу. Ей было противно видеть свою мать в объятиях старика. Пусть он богат и сидит на почетном месте на куче шелковых подушек под золотым балдахином, но выглядит он омерзительно. Это и есть тот человек, который принимает их у себя: шейх Саиф аль-Бусра бин Халифа. Мать Милли, Рокси Диллинджер, была приглашена на его вечеринку как певица, и она попросила Милли присоединиться к ней. Милли не понимала почему.

— Привет, малышка, — прохрипел шейх, и Милли содрогнулась. — Тебе здесь очень рады. — Он поманил ее рукой.

Она не сдвинулась с места, и ее мать произнесла театральным шепотом:

— Ее зовут Милли.

Вероятно, шейху было наплевать на имена, потому что он снова поманил Милли, на этот раз нетерпеливее. Милли уставилась на мать, желая, чтобы та извинилась и они могли бы уйти. Ее мать намека не поняла. Она была по-прежнему очень красива, но почти все время грустила, будто знала, что дни ее славы сочтены. Милли хотела защитить ее и вздрогнула от негодования, когда некоторые гости стали хихикать над Рокси, закрывая рот руками. Иногда казалось, что она взрослая, а ее мать — ребенок.

— Смотри, Милли! — воскликнула ее мать, подняв голову и проводя вдоль старого вечернего платья бокалом шампанского. — У тебя может быть такая же жизнь, если ты будешь выступать на сцене, как я.

Милли поежилась. Она мечтала стать морским инженером. То, что она сейчас видела перед собой, больше походило не на театрализованное представление, а на Вальпургиеву ночь, когда все колдуньи и колдуны собирались и пировали у ног дьявола. Отблески свечей падали на лица гостей, которые изнывали от ожидания. Милли стало любопытно, чего ждут гости. Она была здесь чужой, и ее мать тоже. Будет еще хуже, если ее мать запоет. Небрежное отношение к собственному здоровью разрушило знаменитый певческий голос Рокси Диллинджер. Она напялила на себя дрянное платье длиной до пола, и Милли знала, что лучше всего ей удастся исполнить только пару пошлых песенок для людей, которым все равно, что Рокси когда-то называли «лондонским соловьем».

Милли жаждала оберегать свою мать. Не обращая внимания на нетерпение шейха, она протянула к матери руки.

— Пора домой. Пожалуйста, мама…

— Рокси, — прошипела ее мать, бросив на Милли предупреждающий взгляд. — Меня зовут Рокси.

— Пожалуйста, Рокси, — неохотно произнесла Милли.

— Не будь дурой, — отрезала мать, глядя на свою неблагодарную публику. — Я еще не выступала. А почему бы тебе не спеть для нас, Милли? У нее прекрасный голос, — обратилась она к шейху. — Конечно, не такой сильный и чистый, как мой. — Она прижалась к нему.

Милли стало тошно, когда она увидела, как шейх смотрит на нее.

— Если ты сейчас пойдешь со мной домой, по дороге я куплю пирожные, — уговаривала она свою мать.

Послышался неприятный смех, шейх махнул рукой, заставляя гостей замолчать.

— На борту моей яхты работают всемирно известные шеф-повара, малышка. Ты и твоя мать поедите, как только заработаете на ужин пением.

Милли подозревала, что у шейха на уме что-то другое, помимо пения. С косами, очками на носу и строгим поведением, она была новинкой для его искушенных гостей, которые принялись распевать ее имя на все лады.

— Пожалуйста, мама. Тебе не нужны деньги шейха. Я отработаю дополнительную смену в прачечной…

Громкий хохот заглушил ее голос. Отчаявшись, она нетерпеливо взглянула на пристань для яхт, где шла нормальная жизнь. Милли не хотела жить как богачи. Сегодня она сильнее убедилась в том, что должна добиться успеха и жить своей жизнью.

— Пой, Милли, — невнятно произнесла Рокси. — Так ты поддержишь меня.

Милли любила петь и выступала в школьном хоре, но ее настоящая страсть заключалась в том, чтобы понять, как работают различные механизмы. После сдачи школьных экзаменов она много работала в прачечной, чтобы оплачивать свое дальнейшее образование.

Толпа продолжала повторять:

— Милли… Милли… Милли…

Макияж ее матери потек, она выглядела такой усталой.

— Пожалуйста, мама…

— Ты останешься здесь, — изрекла жаба на подушках. По сигналу шейха охранники встали кольцом вокруг Милли. — Подойти ближе, малышка, — протянул он сладким голосом, который напугал ее. — Опусти руки в мою чашу с сапфирами. Они вдохновят тебя, как однажды они вдохновили твою мать.

Милли вздрогнула, когда кто-то резко хохотнул.

— Прикоснись к моим сапфирам, — продолжал шейх тем же гипнотическим тоном. — Почувствуй их холодное могущество…

— Назад!

Ледяная команда походила на выстрел. Все замерли. Милли повернулась и увидела очень высокого мужчину. Охранники вытягивались перед ним, когда он проходил мимо них; замолчал даже порочный шейх.

Мужчина был моложе шейха и намного привлекательнее его. Он напоминал Милли романтического героя. Если шейх был толстым, то этот человек был худощавым и стройным, как солдат или телохранитель.

— Братец, ты такой ханжа, — протянул шейх, и Милли затаила дыхание.

Это его брат? Брат этой жабы? Ведь они совсем не похожи. Если шейх вызывал у нее дрожь отвращения, то его брат провоцировал у Милли совсем иную реакцию.

Она съежилась, увидев, как шейх крепче обнимает ее мать, словно заявляя о своей собственности перед лицом угрозы.

— Разве ты никогда не развлекался сразу с несколькими поколениями? — спросил шейх, поглядывая на своего брата, Милли и ее мать.

— Ты мне омерзителен, — отрезал мужчина. — Ведь она совсем ребенок. — Он оценивающе оглядел Милли.

Этот краткий взгляд пронзил ее до глубины души. Она решила, что никогда его не забудет. В его глазах был гнев и беспокойство, и она впервые почувствовала себя в безопасности с тех пор, как поднялась на борт яхты.

— Мне не верится, что ты опустишься так низко, чтобы привлечь к своим оргиям эту девочку, — презрительно сказал мужчина.

— А что? — Шейх небрежно пожал плечами. — Да, она очень молодая. Почему бы тебе не развлечься с ней после того, когда я с ней закончу?

— Мы с тобой совсем разные, брат.

— Очевидно, — согласился шейх. — Не твое дело, как я провожу свободное время.

— Я не могу равнодушно наблюдать, как ты вгоняешь нашу страну в депрессию.

Милли заметила, что поразительно красивый брат шейха привлек всеобщее внимание. Неудивительно. У него была бронзовая кожа и густые черные волнистые волосы. Его тело было сильным, как у гладиатора, а глаза жесткими и неумолимыми, как у ястреба; острые скулы и широкие черные брови прибавляли властности его экзотической внешности.

— Меня тошнит от тебя, — сказал он с отвращением. — Я только что уладил военный конфликт, а ты снова развратничаешь. Ты не угомонишься, пока не поставишь нашу страну на колени.

— Наверное, это того стоит. — Шейх похотливо оглядел Милли.

Она ахнула, когда молодой мужчина взял ее рукой за плечо.

— Ты не притронешься к ней, — предупредил он.

В ответ шейх лениво махнул рукой:

— Ты все воспринимаешь слишком серьезно, Халид. Ты неисправим.

Халид.

Узнав имя своего защитника, Милли приободрилась. Он продолжал стоять между ней и шейхом, защищая ее от грубых высказываний брата и его развратных взглядов. Если бы он мог защитить и ее мать…

— Не будь сентиментальным. — Шейх презрительно взглянул на него. — Этого никто не оценит.

— По-твоему, я сентиментален, если я забочусь о нашем народе? — спросил принц, отходя от Милли. — Где ты был, когда наша страна нуждалась в тебе, Саиф? Ты оставил наши границы незащищенными, а наших людей в опасности. Тебе должно быть стыдно, — подытожил он с ледяным презрением.

— Это тебе должно быть стыдно за то, что испортил вечеринку моим гостям, — ответил шейх. — И тебе следует извиниться.

Покачав головой, принц Халид заверил своего брата, что извиняться не собирается.

— Пойдем, — резко сказал он Милли. — Ты уйдешь отсюда прямо сейчас. Ты тоже уйдешь, если у тебя осталась хоть капля здравомыслия, — прибавил он, глядя на мать Милли.

Рокси уткнулась лицом в плечо шейха.

— Ты этого хочешь? — спросил шейх у Милли.

— Да! — крикнула Милли. — Но я не уйду без моей матери. Пожалуйста…

Ее мать не двигалась.

— По крайней мере, возьми с собой сапфиры, — насмешливо предложил шейх.

— Не трогай их! — приказал его брат.

— Я бы никогда их не взяла! — заорала Милли.

Принц Халид едва заметно улыбнулся, глядя на нее, и в его глазах промелькнуло уважение.

— Ты позор Халифы, — сказал он Саифу. — Если бы ты не был правителем этой страны…

— Что бы ты сделал? — задумчиво спросил шейх. — Я отобрал у тебя престол. Это тебя беспокоит, братец? — Он широко развел руки. — Мой бедный брат никак не примирится с тем, что не все бывает так, как хочется ему. Ты был бы таким скучным королем, Халид.

Это замечание было встречено бурными возгласами гостей. Милли отважилась взглянуть на принца, чтобы увидеть, как он воспринял это оскорбление. Он оставался равнодушным, на его подбородке лишь дрогнула жилка.

— Я увожу девушку, — произнес он, — и я хочу, чтобы ее мать ушла до моего возвращения. Ее дочь не должна оставаться одна ночью с отвратительными персонажами, блуждающими по королевской пристани.

Шейх остался безразличным:

— Но она не будет одна, не так ли, моя дорогая? Она будет с тобой, — прибавил он с насмешкой.

Милли боялась за свою мать.

— Я не могу оставить ее, — сказала она принцу, когда он попытался увести ее.

Он крепко сжал ее руку:

— Ты уходишь.

— Я не пойду без матери, — упрямо заявила Милли.

— Убирайся отсюда! — крикнула мать и сердито махнула на Милли рукой.

Вырвавшись из объятий шейха, ее мать встала и сжала кулаки.

— Ты меня достала! — сказала она Милли. — Ты постоянно портишь мне удовольствие!

Задыхаясь от обиды, Милли едва слышала, как за ней захлопнулась дверь главного салона.

— Как тебя зовут? — спросил Халид бледную и напряженную девушку, уводя ее с «Сапфира». Он хотел отвлечь ее разговором. Она казалась неестественно спокойной.

Наконец она произнесла напряженным шепотом:

— Миллисент.

— Миллисент? — повторил он. — Мне нравится твое имя. — Оно подходило девушке с серьезным поведением, очками в толстой оправе и аккуратно заплетенными в косы волосами.

— Все называют меня Милли, — застенчиво прибавила она, когда они сошли с яхты и вдохнули чистый океанский воздух.

Девушка была освежающей, как океан. Халид был готов сделать все возможное, чтобы защитить ее.

— А какое свое имя предпочитаешь ты? — спросил он, когда она повернулась и посмотрела на затененные окна яхты, где ее мать продолжала развлекаться на вечеринке.

— Я? — Она нахмурилась, а затем посмотрела ему в лицо. — Мне нравится, когда меня называют Милли.

— Милли, — повторил он.

— Вы поможете мне? — спросила она, удивив его тем, как быстро пришла в себя.

— Если смогу, — согласился он.

Она остановилась у основания трапа.

— Вы скажете моей матери, чтобы она ушла? — произнесла она умоляющим тоном. — Вероятно, она послушает вас. Вы вызовите ей такси и отправите ее домой? У меня есть деньги. Я заплачу вам.

— Ты оставила проездной на автобус дома? — сказал он. Милли была юной, но разумной.

— Да, — подтвердила она и нахмурилась. — Вы мне поможете? — настаивала она.

— Я посмотрю, что смогу сделать, — согласился он.

— Пожалуйста, — сказала она. — Обещайте мне, что постараетесь.

Что-то в ее спокойном взгляде заставило его ответить утвердительно:

— Я обещаю. А теперь иди домой и делай домашнее задание.

Он с интересом проследил за ее взглядом. Она смотрела на шофера лимузина, который работал на шейха. Он поздоровался с Халидом.

— Он стоит здесь целую вечность, — мимоходом произнесла Милли. — Вы не могли бы принести ему стакан воды до того, как он отвезет меня домой?

— Я? — воскликнул Халид.

— Почему нет? — спросила она. — Разве вы не можете ходить?

Ее дерзкий ответ застал его врасплох.

— Он привез меня сюда, — объяснила она, — поэтому я знаю, что он, должно быть, устал.

Милли, полностью игнорирующая его статус, стала отличным напоминанием для Халида о том, что его позиции в жизни — результат удачного рождения. Ее щеки покраснели, когда он указал на холодные диспенсеры для воды спереди и сзади автомобиля.

— С ним все в порядке, — доверительно сказал Халид. — Назови ему свой адрес, и он отвезет тебя домой.

— А моя мама? — Она посмотрела на яхту.

— Я сделаю все, что смогу. — Он стиснул зубы от перспективы возвращения на борт. — Больше никогда не рискуй, — прибавил он максимально суровым тоном.

Она не вздрогнула и пылко ответила:

— Этого никогда не будет.

Халид смотрел, как отъезжает машина, на заднем сиденье которой была одинокая фигура с прямой спиной. Школьная сумка Милли висела у нее на плече, она аккуратно сложила руки на коленях и уставилась прямо перед собой. Она была совсем не похожа на свою мать. Думая об этом, Халид повернулся к яхте, осознавая, что Милли заслуживает лучшей судьбы.