Гробница тирана

Рик Риордан, 2019

Спасти Лагерь Юпитера, отразить атаку двух злобных императоров и одного царя, восставшего из мертвых, не дать больше ни одному своему другу умереть и желательно не погибнуть самому – таков план Аполлона на ближайшие дни. Кажется, все это легкотня для олимпийского бога. Вот только в этом и проблема: Аполлон уже давно свергнут с Олимпа и пребывает в теле пухлого подростка по имени Лестер. А это значит, что его и его друзей ждут новые опасные битвы. Чтобы не позволить врагам разрушить Лагерь Юпитера, Лестеру снова придется пожертвовать всем – возможно, даже своей жизнью… Рик Риордан – автор мировых бестселлеров для подростков, лучший современный писатель в детской литературе, по мнению авторитетного издания «New York Times».

3

Не могу я жвачку жевать и гроб тащить одновременно. И что?

Сколько нужно духов природы, чтобы нести гроб?

Ответ на этот вопрос мне неизвестен, поскольку все дриады и фавны, кроме одного, разбежались и попрятались за деревьями, сообразив, что нужно будет делать. Последний фавн тоже был готов ускользнуть, но Лавиния схватила его за запястье:

— Нет, Дон, даже не думай.

В глазах Дона, прятавшихся за стеклами радужных очков, отразилась паника. Его бородка затряслась, и этот тик напомнил мне о сатире Гроувере.

(Если кому интересно, то фавны и сатиры — это, по сути, одно и то же. Фавны — римский вариант сатиров, и они не отличаются особым талантом к… да и вообще ни к чему.)

— Слушай, я бы с радостью помог, — сказал Дон. — Но я тут вспомнил, что мне надо на прием…

— Сатиры не ходят на приемы, — отрезала Лавиния.

— Я машину вторым рядом припарковал…

— У тебя нет машины.

— Собаку надо покормить…

— Дон! — прикрикнула на него Лавиния. — За тобой ведь должок.

— Ну хорошо, хорошо. — Дон высвободил запястье из ее хватки и с обиженным видом потер его. — Слушай, я, конечно, говорил, что Ипритка может заглянуть к нам на пикник, но ничего не обещал.

Лицо Лавинии стало красным, как терракота:

— Я не об этом! А о том, что тысячу раз тебя прикрывала. Теперь твоя очередь мне помочь разобраться с этим. — Она взмахнула рукой, указав на меня, катафалк да, в общем-то, на все вокруг.

Я подумал, что Лавиния, наверное, недавно появилась в Лагере Юпитера. В легионерском облачении ей было явно неудобно. Она все время пожимала плечами, сгибала колени и теребила кулон в виде Звезды Давида, висящий на тонкой длинной шее. Ее добрые карие глаза и взъерошенные розовые волосы только усилили первое впечатление: она и правда походила на детеныша жирафа, который впервые отошел от матери на слабых подкашивающихся ногах и разглядывал саванну, словно удивляясь: «Что я здесь делаю?»

Мэг, стоящая рядом, споткнулась и схватилась за мой колчан, чтобы не упасть, едва не задушив меня при этом.

— А кто это — Ипритка?

— Мэг, — укоризненно сказал я, — это не наше дело. Но я думаю, что Ипритка — это дриада, которая нравится Лавинии, точно так же как тебе в Палм-Спрингс нравился Джошуа.

— Никто мне не нравится… — буркнула Мэг.

— Никто мне не нравится… — подхватила Лавиния.

Обе девочки замолчали, смерив друг друга хмурым взглядом.

— И вообще, — продолжила Мэг, — разве Ипритка… ну, не ядовитая, как иприт?

Лавиния вскинула руки к небу, и в этом жесте читалось: опять этот вопрос!

— Ипритка потрясающая! Но это не значит, что я прямо-таки побегу с ней встречаться…

— Конечно, чувиха, — фыркнул Дон.

Лавиния посмотрела на него так, словно мечтала всадить в него арбалетный болт.

— Но я думала об этом, хотела узнать, есть ли между нами искра. Поэтому я и решила улизнуть с поста на пикник, а Дон заверил меня, что…

— Так, стоп! — нервно рассмеялся Дон. — Разве нам не нужно отвести этих ребят в лагерь? Что с катафалком? Он еще на ходу?

Беру назад свои слова о том, что у фавнов ни к чему нет таланта. Дон отлично умел менять тему разговора.

При ближайшем рассмотрении обнаружилось, что катафалку довольно сильно досталось. Его покрывали пахнущие эвкалиптом вмятины и царапины, а капот смялся от удара об отбойник. Теперь он напоминал аккордеон Флако Хименеса^[7], после того как я прошелся по нему бейсбольной битой. (Прости, Флако, но ты так хорошо играл, что мне стало завидно, и аккордеон было уже не спасти.)

— Мы можем нести гроб, — предложила Лавиния. — Вчетвером.

Вечерний воздух снова пронзил злобный крик. Он стал ближе, звучал где-то к северу от шоссе.

— Не получится, — возразил я. — Нам не вскарабкаться к туннелю Калдекотт.

— Есть другой путь, — сказала Лавиния. — Секретный вход в лагерь. Он гораздо ближе.

— Ближе — это хорошо, — кивнула Мэг.

— Только вот, — продолжала Лавиния, — сейчас я должна быть в дозоре. Моя смена вот-вот закончится. Не знаю, сколько еще моя напарница сможет меня прикрывать. Поэтому, когда будем в лагере, я расскажу, где и как мы встретились.

Дон вздрогнул:

— Если кто-нибудь узнает, что Лавиния снова покинула пост…

— Снова? — переспросил я.

— Заткнись, Дон, — сказала Лавиния.

С одной стороны, проблемы Лавинии казались сущей мелочью по сравнению, скажем, с тем, чтобы умереть и быть съеденным гулем. С другой — я знал, какие суровые бывают наказания в римских легионах. Довольно часто они не обходились без плеток, цепей и разъяренных зверей — примерно как концерты Оззи Осборна^[8] 1980-х годов.

— Похоже, Ипритка и правда запала тебе в сердце, — заключил я.

Лавиния что-то буркнула, подняла болт и погрозила мне им:

— Я помогу тебе, а ты — мне. По рукам?

Мэг ответила за меня:

— По рукам. Быстро ли мы добежим, неся гроб?

Оказалось, что не очень-то быстро.

Мы с Мэг забрали свои вещи из катафалка и взяли гроб Джейсона сзади. Лавиния и Дон — спереди. Мы неуклюже побежали по берегу, а я все время поглядывал на верхушки деревьев, надеясь, что никаких гулей нам на голову больше не свалится.

Лавиния уверяла, что секретный проход находится на том берегу. Но вот незадача: он на том берегу, а тащить гроб по воде мы не можем, и значит, нам нужно волочь его примерно четверть мили вокруг озера.

— Да ладно тебе, — отмахнулась Лавиния, когда я выразил недовольство по этому поводу. — Мы бежали сюда с самого пляжа к вам на помощь. Меньшее, что вы можете сделать, это бежать вместе с нами обратно.

— Да, — согласился я, — но гроб-то тяжелый.

— Он прав! — кивнул Дон.

Лавиния фыркнула:

— Вам, ребятки, стоит попробовать пройти двадцать миль в полном легионерском облачении.

— Нет уж, спасибо, — пробормотал я.

Мэг промолчала. Она была бледная и тяжело дышала, но все же безропотно взвалила на плечо свой край гроба — видно, хотела меня позлить.

Наконец мы добрались до пляжа, где наши спасители устроили пикник. Здесь был установлен знак

«ОЗЕРО ТЕМЕСКАЛ

КУПАЙТЕСЬ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК»

В этом все смертные: о том, что здесь можно утонуть, предупреждают, а о том, что здесь водятся гули, пожирающие плоть, — нет.

Лавиния повела нас к небольшому кирпичному зданию, в котором находились туалеты и раздевалка. С задней стороны здания, наполовину скрытая зарослями ежевики, обнаружилась неприметная железная дверь без таблички, которую Лавиния открыла пинком. За ней вниз, в темноту, уходил коридор с бетонными стенами.

— Я так понимаю, смертные об этом не знают? — спросил я.

Дон захихикал:

— Не, чувак, они думают, тут установлен генератор или типа того. Из легионеров тоже мало кто в курсе. Только самые крутые знают, вроде Лавинии.

— Ты все равно не отвертишься от того, чтобы помогать нам, — сказала Лавиния. — Давайте на секунду поставим гроб.

Я мысленно возблагодарил богов. Плечи ныли от боли. Спина стала скользкой от пота. Совсем как в тот раз, когда Гера заставила меня таскать трон из чистого золота по своей гостиной на Олимпе до тех пор, пока она не нашла для него идеальное место. Эта богиня та еще штучка.

Лавиния достала из кармана джинсов упаковку жвачки. Закинув три пластинки себе в рот, она предложила мне и Мэг последовать ее примеру.

— Спасибо, нет, — отказался я.

— Давай, — сказала Мэг.

— Давай! — сказал Дон.

Лавиния отдернула от него руку:

— Дон, ты же знаешь, что от жвачки тебе плохо. В прошлый раз ты не один день провел в обнимку с унитазом.

— Но она вкусная, — надулся Дон.

Лавиния заглянула в туннель, яростно жуя жвачку.

— Тут слишком узко, чтобы нести гроб вчетвером. Я буду указывать путь. Дон, понесете его вы с Аполлоном, — она нахмурилась, словно до сих пор не могла поверить, что это мое имя, — один возьмется спереди, другой сзади.

— Что, вдвоем?! — возмутился я.

— Он прав! — согласился Дон.

— Просто тащите его как диван, — сказала Лавиния так, будто от этого мне что-то должно было стать понятней. — А ты… как тебя зовут? Пэг?

— Мэг, — ответила Мэг.

— Может, ты что-то оставишь здесь? — спросила Лавиния. — Например… вот эту огромную штуку, которая у тебя под мышкой. Это школьный проект?

Наверное, Мэг жутко устала, потому что не насупилась, не ударила Лавинию и не сделала так, чтобы у нее из ушей полезла герань. Она просто повернулась, заслоняя собой макет Джейсона:

— Нет. Это важно.

— Ладно. — Лавиния почесала брови, которые, как и волосы, были у нее выкрашены в розовый. — Тогда, наверное, держись сзади. Прикрывай нам спину. Эта дверь не запирается, так что…

В этот самый момент с противоположного берега донесся вой, он был громче прежнего и звучал так яростно, будто гуль нашел прах и пернатый подгузник своего павшего товарища.

— Пошли! — скомандовала Лавиния.

Может, первое впечатление от нашей подруги с розовыми волосами и было обманчивым. Слишком уверенно она командовала для робкого малыша-жирафа.

Мы по одному спустились в коридор. Я взял гроб сзади, а Дон — спереди.

В затхлом воздухе распространился аромат жвачки, и теперь вокруг пахло заплесневелой сладкой ватой. Каждый раз, когда Лавиния или Мэг лопали пузырь, я вздрагивал. Пальцы скоро заболели от тяжести гроба.

— Далеко еще? — спросил я.

— Мы только вошли в туннель, — сказала Лавиния.

— То есть… уже недалеко?

— Где-то с четверть мили.

Я попытался закряхтеть, чтобы показать, какой я мужественный и выносливый. Но вышло только хныканье.

— Ребята, — раздался позади меня голос Мэг, — нам нужно идти быстрее.

— Ты что-то заметила? — спросил Дон.

— Пока нет, — ответила Мэг. — Просто предчувствие.

Предчувствия. Терпеть их не могу.

Дорогу нам освещало только оружие. Золотые детали манубаллисты, висящей у Лавинии на спине, слабо светились, отчего вокруг ее розовой головы образовался едва заметный нимб. В сиянии сабель Мэг мы отбрасывали длинные тени на обе стены, и казалось, будто мы движемся в толпе призраков. Каждый раз, когда Дон оглядывался, радужные стекла его очков мерцали в сумраке как бензиновые пятна на воде.

Гроб оттягивал мне руки, и они жутко болели, но у Дона, похоже, с этим было все в порядке. Я же твердо решил, что не стану молить о пощаде раньше фавна.

Коридор стал шире и больше не шел под уклон. Я посчитал это добрым знаком, но ни Мэг, ни Лавиния не предложили мне свою помощь.

Наконец я понял, что больше мои руки не выдержат:

— Стойте.

Мы с Доном поставили гроб Джейсона на пол как раз вовремя: еще секунда — и я бы его уронил. На пальцах у меня остались глубокие красные следы. На ладонях вздувались волдыри. Я чувствовал себя так, будто только что отыграл девятичасовой музыкальный поединок на джаз-гитарах с Патом Мэтини^[9] на железной гитаре «Fender Stratocaster» весом шестьсот фунтов.

— Ой, — вздохнул я: ведь когда-то я был богом поэзии и обладал невероятным талантом к описаниям.

— Долго отдыхать нельзя, — предупредила Лавиния. — Моя смена уже закончилась. Напарница наверняка меня заждалась.

Я чуть не рассмеялся. Я и забыл, что помимо всех проблем нужно думать о том, как бы никто не узнал о прогулах Лавинии.

— Твоя напарница тебя заложит?

Лавиния посмотрела в темноту:

— Только в крайнем случае. Она мой центурион, но она классная.

— Центурион разрешила тебе сбежать?! — спросил я.

— Не совсем. — Лавиния взялась за кулон в виде Звезды Давида. — Просто закрыла на это глаза. Она понимает, каково это.

— Каково это — влюбиться? — хихикнул Дон.

— Нет! — воскликнула Лавиния. — Каково это — стоять на посту пять часов кряду. Брр. Я просто не могу! Особенно после всего, что недавно произошло.

Я заметил, как Лавиния теребит кулон, бешено жует жвачку, как дрожат ее длинные ноги. У большинства полубогов есть синдром дефицита внимания и гиперактивности. Так заложено природой: они должны быть в постоянном движении, выдерживать одну битву за другой. Но для Лавинии в диагнозе СДВГ особенной явной была буква «Г», отвечающая за гиперактивность.

— Говоря о том, что недавно произошло, ты… — начал я, но тут Дон напрягся. Нос и бородка у него зашевелились.

Я провел достаточно времени с Гроувером Ундервудом в Лабиринте и понимал, что это значит.

— Что ты почуял? — требовательно спросил я.

— Не уверен… — Он принюхался. — Но оно близко. И воняет.

— Ой. — Я залился краской. — Я утром был в душе, но стоит напрячься — и это смертное тело потеет…

— Дело не в этом. Слушайте!

Мэг повернулась туда, откуда мы пришли. Она занесла мечи и застыла в ожидании. Лавиния сняла со спины манубаллисту и вглядывалась в темный туннель впереди.

Наконец за громкими ударами своего сердца я сумел различить лязг металла и гулкие шаги. Кто-то бежал к нам.

— Они близко, — сказала Мэг.

— Нет, стой, — перебила ее Лавиния. — Это она!

Интуиция подсказывала мне, что Мэг и Лавиния говорили о разном, и я сомневался, что какой-то из этих вариантов мне понравится.

— Кто «она»? — спросил я.

— Где они? — пискнул Дон.

Лавиния подняла руку и крикнула:

— Я здесь!

— Тссс! — шикнула Мэг, все еще глядя назад. — Лавиния, ты что творишь?!

Тут сияние нашего оружия осветило девушку, появившуюся со стороны Лагеря Юпитера.

На вид ей было примерно столько же, сколько Лавинии — лет четырнадцать или пятнадцать. Смуглая. С глазами янтарного цвета. На плечи ниспадали каштановые кудри. Поверх джинсов и фиолетовой футболки мерцали поножи и нагрудник легионера. К ее нагруднику была прикреплена эмблема центуриона, а на боку у девушки висела спата — меч, бывший в ходу у конницы. Ах. Да… я вспомнил: она была среди полубогов на Арго II.

— Хейзел Левеск, — сказал я. — Слава богам.

Хейзел остановилась, явно не понимая, кто я такой, откуда ее знаю и почему улыбаюсь как дурак. Она взглянула на Дона, затем на Мэг и на гроб:

— Лавиния, что происходит?

— Ребята, — прервала ее Мэг. — У нас гости.

И она имела в виду не Хейзел. Позади нас, на границе тьмы и света, излучаемого скимитарами Мэг, двигалась темная фигура. Ее иссиня-черная кожа блестела, а с зубов капала слюна. Потом из сумрака показался второй гуль, как две капли воды похожий на первого.

Нам, как всегда, повезло. Эвриномы сегодня шли по акции: убей одного — и получи двух бесплатно.

Примечания

7

Флако Хименес — легендарный аккордеонист родом из Техаса.

8

Оззи Осборн — музыкант, рок-певец из Великобритании, один из основателей группы «Black Sabbath».

9

Пат Мэтини — американский гитарист и композитор.