Гробница тирана

Рик Риордан, 2019

Спасти Лагерь Юпитера, отразить атаку двух злобных императоров и одного царя, восставшего из мертвых, не дать больше ни одному своему другу умереть и желательно не погибнуть самому – таков план Аполлона на ближайшие дни. Кажется, все это легкотня для олимпийского бога. Вот только в этом и проблема: Аполлон уже давно свергнут с Олимпа и пребывает в теле пухлого подростка по имени Лестер. А это значит, что его и его друзей ждут новые опасные битвы. Чтобы не позволить врагам разрушить Лагерь Юпитера, Лестеру снова придется пожертвовать всем – возможно, даже своей жизнью… Рик Риордан – автор мировых бестселлеров для подростков, лучший современный писатель в детской литературе, по мнению авторитетного издания «New York Times».

2

Это не круто, чувак

Чувак моего чувака чуть не съел

Мертвый чувак мой, чувак

Я люблю летающие машины. Только вот предпочитаю, чтобы это были машины, предназначенные для полета.

Когда катафалк оказался в невесомости, у меня было несколько секунд, чтобы оценить пейзаж внизу: чудесное озерцо, вокруг которого росли эвкалиптовые деревья и вились пешеходные тропинки, на противоположном берегу виднелся небольшой пляж, где на покрывалах наслаждались вечерним пикником туристы.

«Отлично! — обрадовалась часть моего сознания. — Если повезет, упадем в воду».

А потом мы полетели вниз — но не в озеро, а к деревьям.

У меня из горла вырвался звук вроде верхнего до, которое Лучано Паваротти брал в «Дон Жуане». Руки намертво прилипли к рулю.

Когда мы рухнули в эвкалипты, гуль исчез с крыши: деревья будто специально смахнули его ветками. Другие ветки обхватывали катафалк, замедляя наше падение, и мы перелетали с одной ветви, листья которой пахли леденцами от кашля, на другую, пока с глухим ударом не грохнулись на землю, встав на все четыре колеса. Тут же запоздало раскрылись подушки безопасности, вжав наши головы в спинки кресел.

У меня в глазах плясали желтые амебы. Горло обжег привкус крови. Я вцепился в ручку двери, протиснулся между подушкой и сиденьем и вывалился на расстилающуюся под нами мягким ковром прохладную траву.

— Беее, — простонал я.

И услышал, как Мэг тошнило где-то неподалеку. Во всяком случае, она была жива. В десяти футах от меня волны набегали на берег озера. Над головой, почти на самой верхушке здоровенного эвкалипта, рычал и корчился в клетке из ветвей наш иссиня-черный знакомец гуль.

Я попытался сесть. В носу пульсировало: в пазухи будто ментола напихали.

— Мэг?

Она, ковыляя, вышла из-за капота катафалка. Вокруг глаз у нее наливались круглые синяки: за них, конечно, нужно благодарить подушку безопасности. Очки сидели на ней косо, но уцелели.

— Фигово ты умеешь поворачивать.

— О боги! — возмутился я. — Ты приказала мне… — Тут я сбился. — Постой. Как мы выжили? Это ты, что ли, управляла ветками?

— Ну так. — Она взмахнула руками, вооружившись золотыми мечами-сиками. Мэг оперлась на них как на лыжные палки. — Только монстра они надолго не удержат. Приготовься.

— Что? — заскулил я. — Стой. Нет. Я не готов!

Схватившись за водительскую дверь, я подтянулся и встал на ноги.

На том берегу озера туристы повскакивали с покрывал. Уж наверняка свалившийся с неба катафалк привлек их внимание. В глазах у меня по-прежнему все расплывалось, но эта компания выглядела странно… Неужто кто-то из них в доспехах? А у другого козлиные ноги?

Но даже если это наши союзники, на их помощь рассчитывать не стоит — они слишком далеко.

Хромая, я подошел к катафалку и рванул на себя заднюю дверь. Гроб Джейсона был в целости и сохранности. Я схватил лук и колчан. Укулеле исчезло под надувшимися подушками безопасности. Придется обойтись без него.

Чудовище выло и бесновалось в ловушке.

Мэг споткнулась. У нее на лбу блестели капельки пота. Внезапно гуль вырвался на свободу и, рухнув вниз, приземлился в нескольких ярдах от нас. Я надеялся, что при этом он переломал себе ноги — но не тут-то было. Монстр сделал несколько шагов, оставляя в траве мокрые вмятины, выпрямился и зарычал, обнажив острые белые зубы, напоминающие перевернутый частокол.

— УБИТЬ И СЪЕСТЬ! — заорал он.

Какой дивный голос! Этот гуль мог бы стать фронтменом парочки норвежских групп, играющих в стиле дэт-метал^[5].

— Погоди-ка! — Мой голос срывался на визг. — Я… я тебя знаю. — Я погрозил ему пальцем, словно это могло подстегнуть мою память. Лук, зажатый в другой руке, дрожал. Стрелы в колчане стучали. — П-постой, я сейчас вспомню!

Гуль замешкался. Я всегда полагал, что большинству разумных существ нравится, когда их узнают. Боги, люди, слюнявые гули в набедренных повязках из стервятничьих перьев — все мы хотим, чтобы другие знали, кто мы такие, называли нас по имени и знали о нашем существовании.

Конечно, я просто тянул время. И надеялся, что Мэг сумеет наконец отдышаться, бросится в атаку и нарежет монстра на тухлые паппарделле^[6]. Но, похоже, сейчас она способна использовать мечи только как подпорки. Наверняка управлять гигантскими деревьями очень утомительно, но честное слово — неужели было так трудно сначала выбить дух из Пернатого Памперса, и уже потом лишиться сил?!

Подождите. Пернатый Памперс… Я снова посмотрел на гуля: странная рябая шкура иссиня-черного цвета, мутные глаза, огромный рот и крохотные узкие ноздри. Разило от него протухшим мясом, а вместо одежды на монстре были перья падальщика…

— Я и правда тебя знаю, — понял я. — Ты эврином.

Попробуйте-ка сказать «ты эврином», когда язык во рту не ворочается, вас колотит от ужаса и к тому же вам только что съездила по лицу подушка безопасности в катафалке!

Гуль скривил губы в усмешке. Слюна серебристыми струйками стекала по его подбородку.

— ДА! ЕДА НАЗВАЛА МОЕ ИМЯ!

— Н-но ты же ешь трупы! — возразил я. — Ты должен быть в Подземном мире и служить Аиду!

Гуль наклонил голову набок, словно припоминая, что такое Подземный мир и Аид. Но, похоже, эти слова нравились ему куда меньше, чем «убить» и «съесть».

— АИД ДАВАЛ МНЕ СТАРЫХ МЕРТВЕЦОВ! — рявкнул он. — ХОЗЯИН ДАЕТ МНЕ СВЕЖИХ!

— Хозяин?

— ХОЗЯИН!

Вот бы еще Пернатый Памперс перестал орать. Правда, я не заметил у него ушей, так что, может быть, он не понимает, насколько громко кричит. А может, ему просто хочется разбрызгать свою мерзкую слюну как можно дальше.

— Если ты о Калигуле, — осмелел я, — то уверяю: что бы он тебе ни наобещал, Калигула не…

— ХА! ГЛУПАЯ ЕДА! КАЛИГУЛА НЕ ХОЗЯИН!

— Не хозяин?

— НЕ ХОЗЯИН!

— МЭГ! — завопил я. Уф! Ну вот теперь и я стал орать.

— Что? — прохрипела Мэг. Со свирепым воинственным видом она приблизилась ко мне старушечьей походкой, опираясь на мечи-костыли. — Сейчас. Минутку.

Стало ясно, что в этом бою она не сможет взять на себя инициативу. Если Пернатый Памперс доберется до нее, то убьет, а для меня такой расклад на 95 процентов неприемлем.

— Так, эврином, — сказал я, — кем бы ни был твой хозяин, сегодня ты никого убивать и есть не будешь!

Я выхватил из колчана стрелу, наложил ее на тетиву и прицелился. Я проделывал подобное, без преувеличения, уже миллион раз, но сейчас, учитывая дрожащие руки и подгибающиеся коленки, вид у меня был не очень впечатляющий.

Почему вообще смертные трясутся, когда им страшно? Это совершенно нерационально! Если бы я создавал людей, то сделал бы так, чтобы в ужасающих ситуациях в них просыпалась непоколебимая решимость и нечеловеческая сила.

Гуль зашипел, разбрызгивая слюну:

— СКОРО АРМИИ ХОЗЯИНА СНОВА ВОССТАНУТ! МЫ ЗАКОНЧИМ НАЧАТОЕ! Я ОБДЕРУ ЕДУ ДО КОСТЕЙ, И ЕДА ПРИСОЕДИНИТСЯ К НАМ!

Еда присоединится к нам? У меня в желудке произошла разгерметизация. Я вспомнил, почему Аид так любил эвриномов. Если их когти хотя бы чуть-чуть ранят смертного, он будет обречен страдать от жуткой болезни. А когда зараженные умирают, они восстают, превращаясь в существа, которых греки называли вриколакасами, или зомби, если говорить языком телевидения.

И это еще не самое жуткое. Если эврином поглотит плоть трупа, обглодает его до костей, то скелет оживет и станет невероятно свирепым воином — такую нежить победить очень трудно. Подобные скелеты служили в элитной дворцовой страже Аида, и лично я не хотел бы попасть на такую службу.

— Мэг? — Я целился гулю в грудь. — Назад. Не дай этой твари тебя оцарапать.

— Но…

— Прошу! — взмолился я. — Поверь мне хоть раз!

Пернатый Памперс зарычал:

— ЕДА СЛИШКОМ МНОГО БОЛТАЕТ! ХОЧУ ЕСТЬ! — И бросился на меня.

Я выстрелил.

Стрела попала в цель — прямо в грудь гулю, — но отскочила от нее как резиновая киянка от металла. Наконечник из небесной бронзы должен был его хотя бы ранить. Гуль остановился: в груди у него зияла дымящаяся сморщенная рана. Но монстр был еще жив. Может, если мне удастся всадить двадцать или тридцать стрел в то же самое место, получится навредить ему по-настоящему.

Дрожащими руками я наложил на тетиву вторую стрелу.

— Э-это было предупреждение! — соврал я. — Следующий выстрел будет смертельным!

У Пернатого Памперса заклокотало в горле. Я надеялся, что это запоздалый предсмертный хрип, но потом сообразил, что монстр смеется:

— ХОТИТЕ, ЧТОБЫ Я СНАЧАЛА СЪЕЛ ДРУГУЮ ЕДУ? ОСТАВИТЬ ВАС НА ДЕСЕРТ? — Он разжал когти, указав на катафалк.

Я не понял. Я отказывался понимать. Что он там хотел сожрать — подушки безопасности? Обивку?

До Мэг дошло раньше, чем до меня, и она в бешенстве закричала.

Тварь питалась мертвецами. Мы ехали на катафалке.

— НЕТ! — крикнула Мэг. — Не трогай его! — Она поковыляла вперед, занося мечи, но у нее не было сил сражаться с гулем.

Оттолкнув ее плечом, я встал между ней и монстром и начал одну за другой выпускать в него стрелы. Они с искрами ударялись об иссиня-черную шкуру твари, оставляя дымящиеся и, к моей досаде, не смертельные раны. Пернатый Памперс, рыча от боли и извиваясь при каждом ударе, пошатываясь, двинулся ко мне.

Вот он в пяти футах от меня.

Вот уже в двух: выпустил когти и готов вцепиться мне в лицо.

Вдруг позади меня раздался громкий женский голос:

— ЭЙ!

Услышав это, Пернатый Памперс отвлекся, и я, воспользовавшись моментом, отважно плюхнулся на зад и пополз подальше от его когтей.

Пернатый Памперс моргнул, удивленный появлением новых зрителей. В футах десяти от нас стояла разношерстная компания фавнов и дриад, их было около дюжины и все они старались спрятаться за спиной долговязой девушки с розовыми волосами, облаченной в доспехи римского легионера.

Девушка пыталась справиться с каким-то метательным оружием. О боги. Манубаллиста. Тяжелый римский арбалет. Это кошмарные штуки. Медленные. Мощные. Печально известные своей ненадежностью. Она наложила болт. Взвела рычаг — руки у девушки при этом дрожали так же, как и у меня.

В это время слева от меня в траве стонала, пытаясь встать на ноги, Мэг.

— Ты толкнул меня! — возмущалась она, явно желая сказать этим «Благодарю тебя, Аполлон, за то, что спас мне жизнь».

Девушка с розовыми волосами подняла манубаллисту. Длинными подкашивающимися ногами она напоминала мне детеныша жирафа.

— П-пошел прочь от них! — приказала она гулю.

Пернатый Памперс одарил ее порцией фирменного шипения и плевков:

— ЕЩЕ ЕДА! ВЫ ВСЕ ПРИСОЕДИНТЕСЬ К ЦАРСКИМ МЕРТВЕЦАМ!

— Чувак, — один из фавнов нервно почесал живот под футболкой с надписью «НАРОДНАЯ РЕСПУБЛИКА БЕРКЛИ», — это не круто.

— Не круто, — эхом отозвались несколько его приятелей.

— ТЕБЕ МЕНЯ НЕ ОДОЛЕТЬ, РИМЛЯНКА! — зарычал гуль. — Я ИЗВЕДАЛ ПЛОТЬ ТВОИХ СОБРАТЬЕВ! ПОД КРОВАВОЙ ЛУНОЙ ВЫ ПРИСОЕДИНИТЕСЬ К НИМ…

ХЛОП!

В грудь Пернатому Памперсу воткнулся арбалетный болт из имперского золота. Мутные глаза гуля округлились от изумления. Римская легионерша, казалось, тоже была ошарашена.

— Чувиха, ты попала, — заметил один из фавнов так, словно этим она задела его нежные чувства.

От гуля остался лишь прах да перья. Болт с глухим звуком ударился о землю.

Мэг, хромая, подошла ко мне:

— Видел? Вот как нужно было его убить.

— Ой, замолчи! — буркнул я.

Мы повернулись к нашей неожиданной спасительнице.

Девушка с розовыми волосами задумчиво рассматривала кучку праха, подбородок у нее дрожал, будто она вот-вот расплачется.

— Ненавижу этих тварей, — пробормотала она.

— Тебе уже приходилось с ними сражаться? — спросил я.

Она посмотрела на меня так, словно я задал оскорбительно глупый вопрос.

Один из фавнов легонько толкнул ее локтем:

— Лавиния, чувиха, спроси, кто эти ребята.

— Э, точно. — Лавиния прокашлялась. — Вы кто?

Я с трудом встал и попытался собраться:

— Я Аполлон. Это Мэг. Спасибо, что спасли нас.

Лавиния вытаращила глаза:

— Аполлон, в смысле…

— Это долгая история. Мы везем тело нашего друга, Джейсона Грейса, в Лагерь Юпитера для погребения. Вы нам поможете?

У Лавинии отвисла челюсть:

— Джейсон Грейс… мертв?!

Не успел я ответить, как со стороны Двадцать четвертого шоссе раздался полный ярости и боли вопль.

— Хм, слушайте, — сказал один из фавнов, — эти гули вроде как охотятся парами, да?

Лавиния сглотнула:

— Да. Пошли ребята, мы проводим вас в лагерь. А там уж поговорим, — она встревоженно указала на катафалк, — о том, кто умер и почему.

Примечания

5

Музыканты, исполняющие дэт-метал, стараются сделать все, чтобы их музыка звучала как можно громче и агрессивнее.

6

Паппарделле — вид яичной лапши.