Проделки малыша Николя

Рене Госинни, 2004

Большой выдумщик и озорник малыш Николя не перестаёт удивлять своими приключениями. Этот симпатичный мальчуган покорил сердца миллионов читателей. Дети с нетерпением ждут очередных историй о нём и его школьных приятелях – историй увлекательных, смешных, трогательных.

Бойкот

Учительница вызвала меня к доске, это был урок географии, и спросила, какой главный город в департаменте Па-де-Кале. Я не знал, а Жоффруа — он сидит за первой партой — прошептал мне «Марсель», и я сказал «Марсель», но это был неправильный ответ, и учительница влепила мне «ноль».

Когда мы вышли из школы, я схватился за портфель Жоффруа, и ребята сразу нас окружили.

— Зачем ты мне неправильно подсказал? — спросил я Жоффруа.

— Для смеха, — ответил Жоффруа. — У тебя был такой глупый вид, когда учительница ставила тебе «ноль»!

— Нехорошо валять дурака, когда надо подсказывать, — сказал Альцест. — Это почти так же, как украсть у товарища еду.

— Да, это не прикольно, — сказал Жоаким.

— Отвяжитесь! — закричал Жоффруа. — Вы все дураки, а у моего папы денег больше, чем у всех ваших пап, и я вас не боюсь, ясно?! — И Жоффруа ушёл.

Нам это не понравилось.

— Что мы ему сделали? — спросил я.

— Вообще он уже достал, — сказал Мексан.

— Точно, — сказал Жоаким, — он один раз у меня выиграл в шары.

— А может, сделаем ему тёмную завтра на перемене? Надаём ему по носу, — предложил Эд.

— Нет, — сказал я, — Бульон нас накажет.

— У меня идея, — сказал Руфюс, — давайте объявим ему бойкот!

Идея была классная. Не знаю, известно ли вам, что такое бойкот. Это когда все перестают разговаривать с одним из своих, и тогда ему понятно, что на него злятся. С ним не говорят, с ним больше не играют, все делают вид, что его тут нет, и Жоффруа так и надо, будет знать, ну правда! Все согласились, особенно Клотер, который сказал, что если товарищи будут неправильно подсказывать, тогда что — всё учить придётся?

Утром мне очень хотелось побыстрее начать не говорить с Жоффруа. Все уже были во дворе и ждали Жоффруа, и вот он пришёл с пакетом под мышкой.

— Жоффруа, — сказал я ему, — мы тебе объявили бойкот.

— Я думал, с ним больше нельзя говорить, — сказал Клотер.

— Надо же было объявить ему, что мы с ним больше не говорим, — сказал я.

— А на перемене, — сказал Руфюс, — мы тебе не разрешим с нами играть.

— Вот и отлично, — сказал Жоффруа, — я один буду играть в то, что принёс с собой.

— А что это? — спросил Альцест.

— Альцест! — сказал я. — Мы же с ним больше не говорим.

— Если кто с ним заговорит, получит от меня кулаком в нос! — сказал Эд.

— Вот так! — сказал Клотер.

Бойкот начался на уроке. Жоффруа попросил у Эда точилку для карандашей, ту, что в виде самолётика, а Эд даже не взглянул на него, взял свою точилку и стал играть — делал «ррррр» и сажал её на парту. Мы смеялись, а Жоффруа так и надо, хотя учительница наказала Эда и велела ему сто раз написать: «Я не должен играть своей точилкой для карандашей в классе, потому что это мешает мне слушать урок и отвлекает моих товарищей, которые тоже будут наказаны, если не перестанут веселиться».

Потом началась перемена, и мы спустились во двор. Там все принялись бегать, кричать: «Давайте играть!» — и дразнить Жоффруа, который стоял один. У Жоффруа с собой был пакет, он открыл его и достал пожарную машину, она была вся красная, с лестницей и колоколом. Мы носились повсюду, кричали и веселились, потому что с хорошими друзьями всегда весело, а потом Альцест решил посмотреть на машину Жоффруа.

— Альцест, ты чего? — спросил Руфюс.

— Да ничего, — ответил Альцест, — просто смотрю, какая машина у Жоффруа.

— Ты не должен смотреть на машину Жоффруа, мы не знаем никакого Жоффруа!

— Дурак, я же не разговариваю с Жоффруа, — сказал Альцест, — я разглядываю его машину, и не твоё дело, смотрю я на неё или нет.

— Если ты не перестанешь, — сказал Руфюс, — мы тебе тоже объявим бойкот.

— Да ты кто такой? Нет, ты кто такой?! — закричал Альцест.

— Эй, парни, — сказал Руфюс, — Альцесту тоже бойкот!

Я расстроился, потому что Альцест мой друг, и, если с ним нельзя разговаривать, это плохо. А Альцест стоял и разглядывал машину Жоффруа, и жевал один из трёх бутербродиков с маслом, что дают на первой перемене. Клотер подошёл к Альцесту и спросил:

— А колокол на машине настоящий?

— Бойкот Клотеру! — закричал Руфюс.

— Ты что, псих? — спросил Клотер.

— Эй, — сказал Эд, — если Клотеру или, например, мне захотелось поглядеть на машину Жоффруа, ты-то тут при чём?

— Ясно, ясно, — сказал Руфюс. — Кто с ними, тем бойкот. Верно, ребята?

Ребята — это Жоаким, Мексан и я. Мы сказали, что Руфюс прав, а остальные нам не товарищи, и стали играть в жандармов и воров, но втроём это неинтересно. Нас осталось трое, потому что Мексан тоже пошёл смотреть, как Жоффруа играет в свою машину. Она была классная — фары зажигались, как в папиной машине, а если потрогать колокол, он звонил: дзынь, дзынь.

— Николя! — крикнул Руфюс. — Если ты с нами не играешь, тебе тоже бойкот… Ух ты, как она быстро ездит!

И Руфюс наклонился, чтобы посмотреть, как машина поворачивает. Жоаким остался один. Он бегал по двору и кричал: «Догоните меня! Догоните меня!» Потом ему надоело одному играть в жандармов и воров, и он тоже подошёл к нам. Мы все столпились вокруг машины Жоффруа, и я подумал, что, наверное, зря мы так на него напали, в конце концов, Жоффруа наш друг.

— Жоффруа, — сказал я, — я тебя прощаю. Бойкоту конец. Тебе можно с нами играть. В общем, дай поиграть с машиной…

— А у меня потом как будто случится пожар, — сказал Альцест.

— А я, — сказал Руфюс, — буду поднимать лестницу…

— Ребята, бегом! — крикнул Эд. — Перемена кончилась!

Ну вот! Так нам и не удалось поиграть в машину Жоффруа, а это нечестно! Вышло, что это Жоффруа нам объявил бойкот!