Древний Рим. Честь преторианца

Регина Грёз, 2022

Валентина хотела провести отпуск в Абхазии, но оказалась в Древнем Риме. Гвардеец Борат был предан императору, невзирая на все его чудовищные привычки. Когда во дворце появилась привлекательная и общительная чужестранка, солдат не смог оставаться безучастным к просьбам о помощи. В сердце Бората идет мучительная борьба перед воинским долгом и желанием защитить ту, что разбудила почти забытые мечты о семейном очаге.

Глава 9

Хотела только подружиться

За две недели я попыталась продумать все варианты достойного отступления или бегства из дворца на случай охлаждения ко мне Фурия. Изо всех сил старалась быть вежливой с Титом Сергием, даже хотела отдать ему перстень с агатом — милостивый подарок императора после эффектного исполнения пары стихов Маяковского. Мне-то перстень оказался великоват, а Фурий вряд ли вспомнил бы о нем, настолько был пьян в тот вечер.

Тит Сергий с самым серьезным видом отказался от моего наивного подношения, объяснив это тем, что является состоятельным человеком, но намек мой понял и в свою очередь попросил о небольшой услуге. Всего лишь уговорить Фурия закупать цветы и благовония у досточтимого Авла, а не благородного Кокция.

Я, конечно, не знала обоих торговцев, но после моей вдохновенной речи Фурий равнодушно подписал нужный указ. Нужный именно Титу Сергию, я сразу смекнула, что казначей держит в своих руках все дворцовые поставки и старается распределять имперские средства выгодно и экономно.

А средств не хватает… Все потому, что Фурий желает иметь лучшие одежды, лучшие драгоценности, лучших музыкантов и танцовщиц, самую изысканную пищу, вроде паштета из соловьиных язычков и фуа-гра.

К тому же скоро состоятся грандиозные игрища на арене Колизея. Недаром по распоряжению Тита Сергия закупили множество хищных зверей: бенгальских тигров, африканских львов, питонов, пантер и быков. Ланисты Рима не спят ночами, обдумывая каких именно гладиаторов отправить на бойню пред грозными очами молодого императора, столь щедрого на развлечения для своего народа.

Немного поразмыслив, на всякий случай я решила подружиться и с Боратом. Первую неделю мы даже не разговаривали. Преторианец молча проходил в свою комнату на ночлег, а днем почти всегда был рядом с Цезарем.

Сначала охранник недобро косился в мою сторону, но увидев, что Фурий позволяет мне сидеть рядом с ним, есть с одного стола и запросто беседовать о том о сем, и Борат немного оттаял. Казалось, даже прислушивается к моим басенкам, особенно если речь шла о сражениях, полководцах и военных трофеях.

Кое-кто из новых знакомых объяснил, что меня не случайно подселили в проходную комнату к гвардейцу — он должен был присматривать за мной, я же во дворце человек новый, мало ли что могу замышлять, а Борат имеет неограниченное доверие.

Но служаке явно не хотелось меня допрашивать и выслеживать, напротив, мое присутствие по соседству с его лежанкой через тонкую стену, Бората заметно раздражало. Немного осмелев, я потихоньку начала налаживать контакты, вдруг пригодится. Так, сегодня сама принесла с кухни блюдо с ужином, поставила на стол в его закутке. Только Борат заботу не оценил, грубо заметив, что не стоило стараться.

— Нечего сюда таскать еду, я привык есть вместе с солдатами.

«Какой же ты груби-я-ан…»

— Подумала, что вернешься поздно и захочешь перекусить, хотела порадовать соседа. Тут кусок баранины и чечевица. А что ты вообще любишь, Борат?

Он задумчиво почесал затылок и шмыгнул носом, прежде чем отвечать.

— Ем, что дают. Не мое дело перебирать еду. Я привык к самому простому.

Ну, надо же! В этот раз он не закрыл двери к себе, и я прекрасно слышу, как солдат ходит по своей каморке, скрипит ремнями нагрудника, снимая броню. Тихонько смеюсь про себя, получается, опять буду ночевать под охраной лучшего гвардейца Рима. Вот умора!

Мне не спится, я хорошо успела отдохнуть, Фурий куда-то выезжал с пышной свитой, и мой день на Палатине выдался спокойным.

— Бо-о-рат… — зову, тайно надеясь, что не услышит.

— Чего тебе? — из открытой двери слышен ворчливый густой бас.

— А правду говорят, что ты трижды спасал императору жизнь?

— Может, и больше.

Приподнимаюсь на локте и раздумываю, стоит ли продолжать разговор. Борат, наверно, сегодня устал, — когда цезарь на выезде, охране надо смотреть в оба, вдруг из нарядно разодетой или нищей толпы вылетит отравленный дротик.

Плотнее закутываюсь в одеяло и подтягиваю колени к груди, в комнате холодно, а бронзовая жаровня с углями почти остыла. Также скоро догорит толстая оплавленная свеча, и виссоновый фитилек упадет в керамическое блюдце. Приятно пахнет лавандой, местный лекарь Лепид сказал, что ее аромат улучшает сон так же, как эфирные масла валерианы, розы, муската, ванили и мирра. А еще кедр хорошо успокаивает и восстанавливает силы после физической работы или умственного труда.

Все свечи в покоях императора ароматические, Фурий настоящий эстет и ближайшему окружению перепадает часть дворцовой роскоши. С ума сойти — Валентина Ларионова входит в ближний круг императора Древнего Рима!

Раздумья мои прерывает резкий возглас:

— Ты спишь?

Удивительно, но Борат, похоже, решил продолжить беседу, надо ответить.

— Нет, жду пока ты, наконец, захрапишь.

— Зачем это… ждешь?

Закрываю рот рукой, чтобы не расхохотаться. Сегодня хочется его немного подразнить.

— Тогда я прокрадусь к тебе и утащу баранину. Мясо еще теплое и обильно полито гарумом. Мне сказали, что пикантный соус готовят из рыбьих кишок, правда, что он жутко пахнет во время приготовления? Я не заметила дурного запаха, пока несла сюда, а попробовать не догадалась.

Солдат пару минут соображал, что бы мне ответить и нет ли в моих словах скрытой лепзости, а я со смеху покатывалась. Вот тугодум, я всего лишь дурачусь, прекрасно знаю, как долго готовят гарум, который придает пикантный вкус многим блюдам.

Когда мощная фигура Бората показалась в дверном проеме, я немного струхнула. Ах, какая прелесть — преторианец принес мне поднос с нетронутым ужином.

— Можешь забрать себе, я же сказал, что ничего не хочу! — проворчал он.

— Понятно!

И что теперь делать… Я не собиралась наедаться на ночь, очень мне нужна пряная баранина с разваренной кашей, густо приправленная чесноком. А Борат как назло стоит рядом и чего-то ждет. Пришлось подняться и зажечь новую свечу, чтобы стало светлее.

— Ну… чего же не ешь? — с едва уловимой насмешкой спросил Борат, уперев кулаки в бока.

— А ты будешь стоять и смотреть, да?

Ой, кажется, я поняла! Наверно, этот громила решил, что я собираюсь его отравить. Теперь не уйдет, пока не проглочу хотя бы кусочек. Зачерпнув разваренную чечевицу оловянной ложкой, я медленно поднесла ее ко рту. Осторожно принюхалась — так и есть: чеснок, базилик, красный перец и еще какие-то специи, наверняка, жгучее объедение.

Но я-то планировала разыграть дурацкий спектакль, а потому засунула кашу в рот и сейчас же изобразила кашель и удушье. Борат так тряхнул меня за плечи, что я чуть не подавилась несчастной чечевицей.

— Со мной все в порядке. Лучше подай воды, очень уж острое блюдо!

Мне было стыдно. Вроде взрослая девушка из двадцать первого века, можно себя серьезней вести, а не издеваться над римским дядькой старше себя. Думаю, преторианцу уже за сорок. Попробую спросить прямо.

— Борат, а сколько тебе лет?

— Много!

Он сунул мне в руки бурдюк с вином — только что притащил из своей комнатушки, и даже не удостоил подробным ответом. Я раздосадовано отхлебнула крепкую настойку, и вскоре блаженное тепло волной разошлось по телу.

— Мужчина, вы меня спасли! Я думала, дышать не смогу от италийских приправ.

Борат развернулся с явным намерением окинуть меня сердитым взором. Нет, нет, если он сейчас уйдет к себе, я вовсе не засну от досады.

— Пожалуйста, не сердись! Я хотела немного пошутить, сама не знаю, что нашло на меня. Ты не сердишься, правда?

И зачем только я его позвала… Теперь мы стояли друг против друга, и крохотные язычки двух свечей отражались в темных блестящих глазах преторианца. Мне стало не по себе. А если он разозлится и еще разок меня тряхнет?

Я притворно виновато вздохнула, придавая лицу самое кроткое выражение.

— Прости, я ничего плохого не хотела.

— А почему шепотом говоришь? — нахмурился он.

— Опасаюсь твоего справделивого гнева.

Я даже голову опустила, чтобы солдат не заметил лукавой улыбки. Надо немедленно прекращать это представление, а то еще подумает, что я заигрываю. Борат мужчина видный и даже вполне интересный, но крупноват на мой вкус и мне здесь любовные приключения вовсе не нужны.

Тогда почему так ноги дрожат и сладко ноет в груди, наверно, все дело в красном вине и пряностях — такое сочетание здорово будоражит кровь. И я мгновенно вскинула голову, когда горячая тяжелая ладонь Бората оказалась на моем плече.

— Валия… ложись спать… или… или… ты хочешь…

Я-тособиралась лишь отодвинуть от себя солдата, а для того легонько толкнула в голую грудь и зачем-то задержала руку на его теле, там был неровный шрам чуть ниже соска, я растерялась и провела пальцами ниже. А вот и еще один… и тут… да Борат весь в полосах былых ран!

Тогда он сгреб меня в охапку и принялся жадно целовать в губы, в подбородок и шею. Я чувствовала у своего лица острый запах мужского пота и лука, но почему-то это совершенно не мешало, а будто бы даже наоборот лишало сил сопротивляться.

Потом его руки сильно сжали мою грудь, прикрытую тонкой льняной туникой, и я вскрикнула, приходя в себя.

— Пусти, я кричать буду. Не трогай!

Борат толкнул меня на кровать, я зажмурилась от ужаса, но он только прохрипел в самое ухо.

— Сколько тебе надо? У меня есть денарий, я сразу отдам.

— Нет… нет…

Я мотала головой и упиралась руками в его железные плечи.

— Тогда что тебе нужно, женщина? — хрипел он.

— Я… я не хотела так… ничего не хотела… я не знала…

Слова вязли на языке, сердце отчаянно бухало о ребра, во рту стоял соленый привкус крови, в порыве страсти Борат прикусил мне губу. Но, ощутив его грубые пальцы на своих оголившихся бедрах, я дернулась и завопила, что было сил:

— Слезь с меня или я все расскажу Фурию!

Еще один не то поцелуй, не то укус в шею и рычание у самого лица:

— Не смей меня дразнить, пожалеешь!

Борат двумя широкими шагами убрался к себе, а я, едва сдерживая рыдания, выскочила в коридор. Поплутав немного в полутемных галереях, наткнулась на преторианскую стражу.

Пришлось соврать, что у меня срочное дело к Титу Сергию. Рослые парни в доспехах отпустили пару соленых шуточек по поводу моего растрепанного внешнего вида и безумных глаз.

— Так не терпится попасть в объятия старика? Красавица, лучше останься с нами, уж мы точно сумеем тебя развлечь.

— Оставь ее, Тарбий, — усмехнулся второй стражник, — гордая северянка дарит свои ласки только «жаркому солнцу». И тем, кто приближен к его обжигающим лучам.

Наверно, стражник подразумевал Цезаря — на его золотом нагруднике выбита колесница Гелиоса. Так незримая тень Фурия меня спасла от дальнейших приставаний солдат.