Древний Рим. Честь преторианца

Регина Грёз, 2022

Валентина хотела провести отпуск в Абхазии, но оказалась в Древнем Риме. Гвардеец Борат был предан императору, невзирая на все его чудовищные привычки. Когда во дворце появилась привлекательная и общительная чужестранка, солдат не смог оставаться безучастным к просьбам о помощи. В сердце Бората идет мучительная борьба перед воинским долгом и желанием защитить ту, что разбудила почти забытые мечты о семейном очаге.

Глава 14

Встреча в саду

Если вдруг забредаешь в каменную траву, выглядящую в мраморе лучше, чем наяву, иль замечаешь фавна, предавшегося возне с нимфой, и оба в бронзе счастливее, чем во сне, можешь выпустить посох из натруженных рук: ты в Империи, друг.

(с)

Валия

Покинув дворцовые термы, я до самого вечера бродила по белым песчаным дорожкам сада. Созерцание старых дубов, стройных пиний и кипарисов, между которыми весело журчали струи фонтанчиков, немного утешило меня. Никогда прежде я не видела таких роскошных розовых кустов и невольно отвлекалась от грустных мыслей, вдыхая чарующий аромат полураскрытых бутонов.

В императорском саду можно было заблудиться: заросли мирта и олеандра, клумбы с ирисами, фиалками, нарциссами и тропинки между ними напоминали настоящие лабиринты.

Мне попадались рабы разного возраста, кто с ведром и лопатой, а кто и с большими ножницами, — столь величественные сады требовали ежедневного кропотливого ухода. Я видела кустарники, подстриженные в форме животных и птиц, например, фазанов и медвежат из самшита.

Подневольные рабочие тоже порой замирали, любуясь белоснежными лебедями, скользившими на глади маленьких прудов или задирали головы вверх, чтобы прислушаться к пению птиц, привезенных из разных уголков империи.

Когда же взгляд мой натыкался на мраморную статую, я отворачивалась, вспоминая коварство и низость Фурия. Смутная мечта о бегстве была разбита, все выходы из сада охранялись преторианцами, моя жалкая попытка покинуть дворец не увенчалась бы успехом. Нужно действовать осторожнее и тщательней подготовиться.

Может, Борат выведет меня из этой ловушки… Он настаивал на разговоре, но видеть солдата сейчас не хочу. В душе сплелись стыд и досада. А ведь Борат вел себя достойно, почти не пялился и не лапал меня, хотя мог бы в свою очередь отомстить за мое пренебрежение к его персоне прошлой ночью.

Надвигается гроза. Может, спрятаться в одном из искусственных гротов, вход куда едва виден из-за густого плюща… Отодвигаю живую завесу растений, вглядываюсь в полумрак. Там прохладно и пахнет сухим подвалом, а еще в глубине пещеры расставлены бюсты римских богинь. Их незрячие выпуклые глаза пугают меня. Нет, лучше промокнуть, но добежать до дворца.

Порыв ветра растрепал мои волосы, бросил в лицо горсть сухих листьев и сора. Пока я моргала и вытирала слезы, сидя у маленького бассейна, даже не заметила, как подошел Борат.

— Вот ты где! Я уже обыскался, сначала думал, побежала жаловаться старику Катону.

— Как видишь, всего лишь собираюсь утопиться!

Откуда только у меня взялись силы дерзить. Почему-то я совсем не боялась большого хмурого мужчину. Он ничего не скрывает, говорит прямо, что думает и чего желает.

Борат внимательно вглядывался в мое лицо, а потом протянул руку. Я гневно ее оттолкнула, а он усмехнулся.

— У тебя веточки в волосах, я хотел убрать.

— Лучше скажи, где сейчас этот извращенец?

— О ком ты говоришь? — наивно изумился Борат.

— Самому догадаться трудно?! — гаркнула я. — Смотрю, ты неплохо устроился — местечко тепленькое, платят солидно, так еще и развлечения между делом. Часто тебе отдают приказы голых баб щупать?

Меня трясло от злости и несправедливости, а может, от страха, который я тщетно пыталась скрыть. В памяти резко встали описания расправы над первыми римскими христианами во времена Нерона — несчастных зашивали в шкуры оленей и выводили на арену, куда позже запускали тигров и львов. Толпа зрителей, занявшая Колизей, улюлюкала и гоготала, глядя, как женщин и детей рвут на части голодные хищники.

Кажется, я покачнулась, и Борат меня подхватил, тесно прижимая к себе. А потом у моего лица раздался знакомый жаркий шепот:

— Я надеялся, он не тронет тебя в память о сестре. Все так думали. Ты немного похожа на Марциллу. Такая же добрая и нежная, говоришь красиво и складно. Она часто плакала и бывала больна, и тогда он днями сидел у ее кровати, обещал исправиться. Потом она потеряла ребенка и совсем слегла. Фурий собрал лекарей, обещал им немыслимые богатства, лишь бы вернули цвет ее бледным щекам и прежнюю улыбку. Фурий очень ее любил.

Конец ознакомительного фрагмента.