Хроники Хранителей

Рашид Карамако Тритэ, 2019

Саша случайно крадёт магическое кольцо, которое больше не может снять с пальца. Его выбрала неведомая сила «Тоум Ра» и он теперь Хранитель – человек, который инспектирует миры, решая – жить им или исчезнуть навсегда! Первый приговор мальчик должен вынести своему миру… ........ История о человеке, который решился бросить вызов Хранителям – касте людей, которая путешествует по мирам и решает – жить им или умереть. ........ Я: Все как ты думал. Как мечтал. Как видел сны. Это не твой мир и ты не для него. Вынеси ему Вердикт и оставь позади… Жизнь или смерть? Твое слово, Хранитель! R: Когда новый Хранитель находит Тоум-Ра, первый приговор он выносит своему миру. Кодекс Хранителей, пункт 1.

Кант и Ёжик

Я: Неизбежно только то, что неизбежно. Всё остальное возможно. Неизбежное — случится. Возможное — возможно случится. Только так.

R: Некоторые события произойдут. Некоторые — нет.

Кодекс Хранителей, пункт 17.

Старик отвёл их на холм с заброшенным ржавым памятником. Оттуда был виден порт и заброшенные доки рядом. Когда-то полные народу, теперь пустовали.

Старик порылся в кустах, дал им бинокль и буркнул:

— Большой белый склад, 1В. Смотрите в окна.

— Ты не возьмёшь нас к нему? — спросил Кант.

— Может, вы и сами не захотите. — кинул старик через плечо и исчез в кустах.

Кант всмотрелся в пейзаж из ржавых складов по ними. Морская гладь за доками была даже красивой — если не думать о том, что вода прибывает по метру в сутки.

Вот уже три десятка лет фундаменты каждого здания близ моря ставили на пневматические подъемы. Поднимается вода — поднимается и здание.

Но вода рано или поздно пойдёт и дальше…

— Белый склад 1В, вижу…

— Кант, я останусь здесь? — задал Ёжик вопрос, который мучил его всю дорогу сюда. — Если я не Хранитель, у меня нет Тоум-Ра, то я и уйти не могу?

— Да, выходит, так… — рассеянно проговорил Кант, водя биноклем по окнам склада.

— Тогда какого чёрта я здесь делаю? Пойду и хоть повеселюсь напоследок….

— Как именно? Вместе с твоим Тоум-Ра у нас и все деньги украли. — охладил его пыл Кант. — Кстати, до сих пор не понимаю, зачем ты их каждый раз набираешь такую кучу…

Ёжик внимательно оглядел Канта с ног до головы, а после — подошёл и отвесил тому пинка по заднице.

Тот подскочил.

— Кант! Я останусь на планете, которая погибает! Её солнце гаснет! Перед этим растопив ледники — воды которого пожирают континенты! Что мне делать?

— Я не знаю. — Кант выглядел несчастным. — Планета действительно погибает. И — скажу честно — я даже не буду менять Вердикт. Здесь действительно всё очень плохо. И ни одного выхода из этого тупика нет. И ты действительно останешься здесь.

— Тогда какого…?!

— Так кто же его знает, дружище… — долговязый философ осекся, достал из кармана индикатор, всмотрелся…

Шарик всё ещё был черным. Но прямо по центру горел белый огонек. И чернота была — не как смола, а как черные чернила, разведенные в воде, неоднородной.

— Дружище. Индикатор показывает, что у планеты есть шанс. Небольшой, но есть. И это сейчас, когда ты — остаешься.

— И что это значит?

— Ты — её шанс на выживание. — Кант опять взял бинокль и наставил его на склад.

— И что я могу? — Ёжик развёл руками и почти взревел. — Заново зажечь солнце? Сказать людям: “Любите друг друга, гады!”

— Ну откуда я знаю, что ты можешь… — Кант дал Ёжику бинокль. — Смотри — большое окно по центру, без стекла. Дело дрянь.

Ёжик проглотил эмоции, глянул в бинокль и обалдел: в центре склада к стульями были привязаны мальчики — те самые, которых они искали весь день. Вокруг стояла толпа людей, в черных одеждах, с оружием.

— Тебе нет смысла идти туда. — быстро сказал Кант. — Я пойду один и вытащу их. Ты жди меня здесь.

— Нет, я тоже… — начал Ёжик.

Но Кант быстро постучал по Сове и исчез. Даже отсюда Ёжик увидел синее сияние на улице недалеко от входа в склад.

“Самоуверенный упырь!” — скрипнул Ёжик зубами. — “Что же, если я не Хранитель, теперь и пользы от меня никакой? Не дождёшься!”

И побежал к складу.

…

Пока он бежал, Кант уже всё сделал. Но Ёжик бы и не смог вмешаться — без Тоум-Ра он стал обычным человеком.

Вся банда, она же — как её называл оживленный старик — Стая — полегла на пол, прижатая голубым свечением из глаз совы Канта.

— И где они? — недоуменно спросил Ёжик, осматривая абсолютно пустой ангар. — И что это за дыра в потолке?

В дальнем, самом тёмном углу ангара возникла высокая фигура — в куртке и черном капюшоне. Парням на миг показалось, что это тень сгустилась в форму человека.

Фигура вышла в свет. Черная куртка, черные перчатки, брюки и ботинки. тёмная ночь под капюшоном — без лица. Движения фигуры плавные, как у паука. Чувствовалось: она готова в любой момент броситься. Или на парней — или прочь, если сочтет это верным.

— А вот и вы. А я гадал — придете или нет. Понравилась вам наша планета, Хранители?

— Ты даже не представляешь, насколько. — процедил Ёжик. — Поганое место, поганые люди. И ты, похоже, тот ещё тип. Кант, почему он всё ещё стоит? Чем он лучше этих… — кивнул он на остальную банду, прижатую синим светом.

Но у Канта в глазах были растерянность и страх, словно ему дали мешок с большим живым ядовитым пауком. И убить сложно, и выкинуть нельзя — стой и держи, как дурак.

Ёжик никогда не видел такого в глазах напарника. Значит, творилось что-то из ряда вон выходящее.

— Так ты же Ангел… — растерянно произнес Кант.

Фигура зашлась хохотом, который давил на барабанные перепонки.

— Узнал? Я тебя учил быть Хранителем.

— А потом ты стал чистым дьяволом, и я от тебя ушёл. — голос Канта стал резким. — Какого чёрта ты здесь забыл?

— Я здесь живу. Уже много лет. Давай без историй? Они никому не интересны… Что делать будем? Если вы здесь хотите ставить Вердикт — так я не позволю! Согласно Кодексу, я — Хранитель — принимаю в нём участие. И я — против. Про-о-отив!

— Ваша звезда скоро погаснет. — крикнул Кант. — Твоими стараниями, как я теперь понимаю. Планета всё равно погибнет. И ты с ней.

— Плевать. — равнодушно ответил Ангел. — Всё лучше, чем скакать из мира в мир, непонятно для кого и зачем. Вы ещё не наигрались? Хотите, я вам покажу, что получаешь, отказываясь жить ради какой-то там миссии?

Ангел снял капюшон. Он оказался лысым тощим парнем с тонкими скулами и кожей, которая сияла лунным светом. Как и его глаза — холодные и абсолютно равнодушные. Словно вырезанные из камня. Далее он расстегнул и снял куртку, перчатки. В ангаре стало светлее, из-за света, который шёл из его рук. Расстегнул рубашку, снял и кинул её на пол.

Кожа была не гладкой, само тело Ангела словно жило своей жизнью. С рисунками… Ежик не сразу понял, в чём дело. Кант тоже. Но потом они увидели… лица. Они шевелились, звали, беззвучно кричали. От одного взгляда на Ангела бросало в дрожь.

— Видишь этих людей? — довольно спросил Ангел. — Они живы. И всегда такими останутся. Я никого не убивал. А значит я — по-прежнему Хранитель.

— Ну ты и нелюдь. — искренне сказал Ёжик.

— Как и вы. — пожал плечами Ангел.

Стая притихла, лежа на полу ангара. Похоже, демонстрация лиц на теле вожака никогда ничем хорошим не кончалась.

— Я вас почувствовал, как только вы здесь появились. И у одного из вас — о чудо! — оказался чужой Тоум-Ра… Давным-давно мой Тоум-Ра переместил меня сюда и в очередной раз потребовал поставить Вердикт. А я ходил и мне здесь нравилось! Хорошая планета, хорошие люди. Вкусная еда. Я не хотел уходить отсюда! А пришлось бы. И я отказался служить этой штуке, с которой был связан.

— Он тебя отверг? — с интересом спросил Кант.

— Да. — кивнул Ангел. — Я оказался заперт здесь. Но сила Желать осталась точно такой же, как до того, как я его обрел. Просто я не мог покинуть планету. И я начал Желать…

— Похоже, ничего хорошего ты не хотел… — критически осмотрел Ёжик Ангела с головы до ног. — Ты больше похож на живой труп. Закопать бы тебя…

— Вы не можете убить меня. — неприятно улыбнулся Ангел. — Никто не может. Он не даст. Тоум-Ра от меня ушёл, но связь осталась. За всё время я так никого и не убил — так что он до сих пор меня оберегает. Уйти не даёт, но оберегает.

— А зачем тебе понадобился… мой? — Ёжик осекся на слове “мой”, но вопрос всё же завершил.

— Во-первых, не твой. — улыбнулся Ангел. — Во-вторых — смог его использовать ты, смог бы и я. Теперь-то какая разница? Он у настоящего Хранителя. И ты, и я останемся здесь — до самой смерти звезды.

Ёжик бешено соображал. Мысль оставаться на одной планете с этим человеком ему не нравилась. Он мельком посмотрел на Канта — тот был мрачный, как туча. Похоже, ситуация действительно была безвыходной.

И Ангел не собирался делать её проще.

— А когда он. — кивнул Ангел на Канта. — уйдёт, я тебя съем. Хочешь увидеть, как это происходит? Лично мое изобретение!

Он огляделся на лежащих на полу людей. Те притихли, даже дышать перестали. Похоже, уже знали, чем это грозит.

Ангел подошёл к одному синему сиянию, просунул через него руку и вытащил уже знакомого парням человека! Старик Гарг, которого оживил Кант.

— Гарг, ты меня разочаровал. — укоризненно сказал ему Ангел.

— Пожалуйста… — умоляюще произнес старик. — Я верно служил тебе, натаскивал твоих щенков…

— И не смог принести одно паршивое кольцо, когда я тебя об этом попросил. — оборвал его Ангел. — И я опять заперт здесь, без надежды щёлкнуть пальцами и убраться подальше. Все, хватит.

Из его глаз вырвалось белоснежное сияние, которое прошило старика насквозь, наполнило, окружило…

— Мы можем что-нибудь сделать? — спросил Ёжик Кант.

Тот только головой мотнул.

Белый свет сжал Гарга и начал словно пылесос, всасывать его прямо в лицо Ангела. Старик извивался, кричал, но ничего не мог сделать. Ангел же стоял прямо, и даже торжественно, не шевелясь, раскинув руки. Кожа сияла ярче.

Минута — и всё закончилось. Гарга больше не было.

— Интересно, что же будет сейчас… — пробормотал Кант как бы про себя, но в полный голос.

— Я тебе даже покажу! — воскликнул Ангел.

Подбежав к ним, как к старым друзьям, он ткнул пальцем на свое правое плечо.

Там был старик Гарг. Его маленькое — размером с панцирь домашней черепахи — лицо торчало из белой-белой кожи. Беззвучно разевая рот, он пытался кричать.

А ещё Гарг светился — только уже не лунным, а желтым, солнечным светом словно от тусклой лампы. Через секунду — уже как обычного торшера.

Кант рванул Ёжика за рукав и побежал в дальний угол Ангара.

Ангел зашёлся в хохоте.

— Неужели так страшно?

Но Кант тащил и тащил Ёжика, пока не отдалился. Ангел стоял и с интересом смотрел на них, не спеша идти следом.

— Что происходит? — спросил Ёжик.

— Кончилось время старика. — ответил Кант. — Он превращается в звезду.

— В смысле: в звезду? — обалдел Ёжик.

— Я же тебе рассказывал. — пожал Кант плечами. — Когда я получил свой Тоум-Ра, то молил о том, чтобы моя жена оказалась рядом хотя бы на день, чтобы стала моей звездой. Так и произошло. Так теперь это и работает. Человек оживает, а после — умирает. И превращается в звезду.

— Что, в прямом смысле? Прямо в настоящую звезду?

— Сам посмотри.

Лунное сияние уже не было чисто-небесно-голубым. Постепенно сменилось желтым. И светилось всё ярче, ярче… Вот из Ангара исчезли тени.

Ангел смотрел на свои руки, по которым бежал желтый свет, не веря глазам. На его лице был ужас. Он не понимал, что происходит.

Разгоралась звезда. И это было жарко!

Ангел закричал! Начал бить руками себя по телу, пытаться не то сорвать с себя кожу, не то выпрыгнуть из груди… Забегал по ангару, секунда за секундой загораясь ярче и ярче. Наконец упал на колени и издал пронзительный вопль — отчаянный и безнадежный.

В ангаре лопнули окна.

Но из собственного тела — не сбежать.

— Кант, что делать? — ровным тоном спросил Ёжик. — Если на поверхности планеты сейчас загориться звезда — планете конец. Да и нам. Мы ведь не успеем уйти?

Кант покачал головой.

— Тогда что делать? — Ёжик начал паниковать.

— Просто расслабься и смотри. — ответил ему Кант, перекрикивая треск и гул из центра ангара — это распадался Ангел, не в силах противостоять вселенскому огню, который разрывал его изнутри. — Этого всё равно было не избежать. К тому же, когда ты ещё увидишь, как рождается звезда?