Мадемуазель переплётчица

Поль Монтер

История любви скромной работницы началась настолько банально, что вполне походит на другие подобные сюжеты. Но жизнь слишком сложна, чтобы заранее предугадать последующие события. Предательство и малодушие приводят героев к моральному падению и тоскливому одиночеству. Но сильной духом юной переплётчице Кристель предстоит распутать паутину лжи и семейных тайн и обрести заслуженное счастье.

Часть первая

— Удивительно, мамочка, — пожав плечами, проронил коренастый и седовласый господин Дембеле. — Обычно после смерти родственники получают наследство, а не обузу.

— Всяко бывает, папочка, — осенив себя крестом, ответила его супруга, кругленькая женщина с простым широким лицом. — Право же, разве бедная малютка виновата, что её родители совершенно не смогли достойно распорядится деньгами? Им стоило бы почаще просить совета у вас.

Польщённый муж вскинул голову и с жалостью взглянул на племянницу, что утомлённая похоронами и долгой поездкой, успела задремать. Стало быть, Господь счёл, что бездетная чета Дембеле вполне сможет вывести сиротку в люди.

Помолчав ещё с минуту, Тома Дембеле продолжил беседу с женой. Дорога из Вернона до Парижа достаточно продолжительна, разговор поможет скоротать время. Изредка посматривая на девочку и убедившись, что она по-прежнему спит, Тома успел осудить её родителей. Брат его супруги скончался два года назад, а теперь преставилась и несчастная Маргарита. Конечно, поминать покойных надо по-хорошему, но эти люди словно нарочно вкладывали средства в то, что приводит к разорению. К счастью, не пришлось принять на себя их долги, кредиторы удовольствовались домом и скромной обстановкой. Но тринадцатилетняя Анна осталась бесприданницей. В конце концов, господин Дембеле, распалившись от собственной речи, забывшись, повысил голос:

— Нет, подумайте только, мамочка! Такое чувство, что ваш братец с женой нарочно померли, чтобы обеспечить своей дочке достойное будущее!

Девочка вздрогнула и испуганно уставилась на дядю.

— Ты можешь вздремнуть ещё, детка, — пробормотала Огюстина Дембеле. — До Парижа ещё не меньше часу.

Анна покорно кивнула и вновь прикрыла глаза.

Тома вздохнул и уставился в окно поезда. Выждав ещё немного, он склонился к супруге и шепнул:

— Я готов смиренно нести крест, что нам назначил Господь. Но предупреждаю, я не сторонник баловства. Анну непременно надо отдать в обучение. К замужеству она вполне сможет накопить себе на приданое. Ведь нам и так придётся изрядно потратиться, пока ей не исполнится восемнадцать.

— Всё верно, папочка. Как ни крути, надо кормить и одевать бедное дитя.

Наконец супруги Дембеле замолчали и до самого Парижа не проронили ни слова, думая каждый о своём.

Огромный дом на бульваре Клиши показался Анне необыкновенно роскошным и вызвал искреннее восхищение.

— Видишь, детка, — довольно усмехнулся господин Дембеле. — Вот что значит вести правильную жизнь. Да-да, я почти пятнадцать лет служу привратником в таком отличном месте и, скажу откровенно, весьма польщён своим положением. Однако не годится таращиться на вход точно деревенщина, входи.

Небольшая квартирка в цокольном этаже дома показалась Анне довольно скромной в сравнении с шикарным подъездом и вестибюлем, украшенным вычурной лепниной. Пока оробевшая девочка неловко застыла посреди прихожей, Тома, отдав шляпу и перчатки служанке, продолжал нахваливать дом и жильцов, словно их знатное положение возвышало его среди других менее удачливых собратьев. Бог мой, в сущности, привратник — это правая рука домовладельца. Подчас хозяин именно ему позволяет решать многие вопросы. Да, это вам не жалкий смотритель затрапезного домишки в бедном квартале, где живут рабочие и ремесленники.

Когда подали незатейливый ужин, Дембеле всё продолжал монолог, точно хотел показать племяннице свою значимость или доказать самому себе, что когда-то не ошибся с жизненным выбором.

— Первый этаж занимает магазин меховых товаров господина Прюльера. Вообрази, Анна, торговля мехами приносит баснословный доход! Прюльер, его жена и мамаша просто купаются в деньгах. Думаю, со временем, если ты, конечно, покажешь усердие и аккуратность, можно будет просить господина Эмиля нанять тебя продавщицей. Второй этаж занимает семья графа де Вердена. О, это весьма почтенные люди. Глава семейства служит советником министра, этой публике далеко до нужды и бедности. И он, и его супруга Мадлен обладают недурным капиталом. В третьем этаже проживает адвокат Франсис Сюльпе…

Анна обречённо уткнулась в тарелку. Право же, ей понадобится не один день, чтобы запомнить всех жильцов и их заслуги. Наконец добравшись до самого верхнего этажа, Тома скривился и кратко бросил, что там находятся комнаты прислуги и, стало быть, нет смысла об этом говорить. Почти всю жизнь прислуживая знатным господам, он искренне считал себя куда выше остальных слуг.

После обеда он переоделся в добротный костюм из тонкого сукна и начал разбирать письма, что необходимо было доставить жильцам. Госпожа Дембеле приняла участие в размещении племянницы. Она с наслаждением уселась в кресло и давала советы, как лучше разложить немудрёные пожитки. Анна заливалась краской стыда всякий раз, когда служанка, высокая сухопарая старая дева, насмешливо поджимала губы, глядя на весьма скудный гардероб гостьи.

После последовал простой ужин, но Тома вновь не преминул заметить, что его благосостоянию можно позавидовать.

— Видишь, Аннет, мы позволяем себе есть кролика даже в будни. Хотя я не сторонник расточительства и веду строгий учёт расходам. Заметь, наша Марион исполняет обязанности и кухарки, и горничной. И, ко всему, она порядочная девушка, уж точно не чета вертихвосткам, что склонны к воровству и вечно сплетничают о хозяевах.

Затем привратник отправился запирать парадную дверь, а заодно обошёл этажи, проверяя, в порядке ли газовые рожки, что освещали площадки. У племянницы слипались глаза от усталости, но она покорно семенила за дядей, уверенным, что эдакое путешествие непременно её развлечёт.

Возвращаясь к себе, Дембеле наткнулся на адвоката и его супругу, что только что вернулись из театра.

— О, это и есть ваша племянница, Тома? — фамильярно бросил Сюльпе, довольно молодой господин с нагловатым взглядом и тонкими усиками.

— Да, сударь, — вежливо поклонившись, ответил Дембеле, незаметно дёрнув девочку за рукав.

Анна испуганно присела в поклоне. Дама, укутанная в меховую накидку, из-под которой виднелся подол шёлкового платья, показалась ей прекрасной, словно принцесса из сказки. В приглушённом свете её серьги таинственно искрились, вокруг женщины вился тонкий аромат вербены.

— Как тебя зовут, дитя?

— Анна Готье, сударыня, — еле слышно ответила девочка.

— Прискорбно, что малютка рано осиротела, — вздохнула дама, поднеся к совершенно сухим глазам надушенный платочек.

— Увы, сударыня, — развёл руками Дембеле.

— Вы поступили весьма благородно, Тома, — кивнул адвокат.

— Это мой долг, сударь.

Привратник вновь поклонился и, только дождавшись, когда за четой Сюльпе закроется дверь, направился вниз.

— Ну, каково?! — гордо произнёс он. — Ты заметила, такой важный господин беседует со мной запросто? Да, Аннет, твой дядюшка достоин уважения. Я не какой-то плюгавый рабочий, что живёт впроголодь и сроду не смеет даже близко подойти к знатным особам.

Девочка молча кивнула и поспешила вслед за ним. Должно быть, родственники и впрямь куда выше по положению, чем её семья. В сущности, она действительно никогда не видела таких шикарных господ так близко.

К воскресному обеду явилась гостья. Высокая полная дама с поджатыми губами.

— Вот, дорогая госпожа Марти, это наша племянница, — проворковала Огюстина, подталкивая девочку вперёд. Лицо Анны вспыхнуло от смущения, она поспешила поклониться и еле слышно пролепетать:

— Доброго дня, сударыня.

— Хм… однако ваша племянница выглядит довольно взрослой. Сколько тебе лет, детка?

— Без малого четырнадцать, сударыня, — ответила девочка.

Гостья кивнула и поспешила за щедро накрытый стол. Она бросила одобрительный взгляд на блюдо с артишоками в масле и деловито заправила кончик салфетки за глухой ворот тёмного платья.

— Вы меня знаете, Дембеле… — продолжая шарить по столу взглядом, произнесла дама. — Я всегда говорю откровенно. Терпеть не могу намёков. Честному, порядочному человеку они ни к чему. Так вот, взяв девочку к себе, вы, несомненно, взвалили на плечи обузу.

Анна вздрогнула и потупилась. Но гостье, видно, совсем не было никакого дела до её состояния, и она со знающим видом приводила доводы:

— Рассудите сами, с мальчишкой было бы намного проще. Стоит только пристроить его в обучение, к примеру, в магазин готового платья, и лет за пять он вполне сможет дослужиться до младшего приказчика и далее обеспечить себе недурное будущее. Форменная одежда значительно сократит расходы. А на девочку придётся изрядно потратиться. Вы же не захотите отдать её за кровельщика или маляра. Стало быть, она должна быть прилично одета. Я уж не говорю о приданом…

Супруги Дембеле согласно кивали и поддакивали. Анна совсем лишилась аппетита и всё время обеда сидела опустив голову, пылая от стыда. Бедняжка чувствовала себя глубоко несчастной, словно её вина, что она сирота и родители не оставили ей наследства. Ей вспомнился родной дом, пусть крошечный и старый, но такой привычный и уютный. Мать с измождённым худым лицом и блестящими от жара глазами. Бедная женщина понимала, что дни её сочтены, и решилась написать письмо родственникам мужа в страхе, что дочке грозит оказаться на улице. Молчаливая слезинка скатилась по щеке и капнула в стакан.

— Что с тобой, Аннет? — удивлённо спросил Тома.

— Бедное дитя так чувствительно, папочка. Должно быть, горюет по родителям, — тотчас промокнув глаза, пробормотала Огюстина.

Все замолчали, закатив глаза к небу, и, тяжело вздохнув, вновь принялись за еду. Умерших не воскресишь — стоит ли отказывать себе в пище?

Пока Марион убирала со стола, а Тома направился провожать гостью, тётушка Огюстина, утирая вспотевшее лицо, довольно подмигнула:

— Видишь, детка, хотя пришлось истратить почти семь франков, но дело того стоило. Мадам Марти берёт тебя в ученицы.

— В ученицы? О Боже, тётя, я же умру со страху! Эта женщина смотрела на меня так, словно уличила в проступке!

— Не говори глупости, Аннет! Ты должна благодарить нас за такой чудесный случай. Госпожа Марти держит шляпную мастерскую на улице Полонсо. Она вдова и, как видишь, распорядилась деньгами гораздо лучше, чем бедняжка Маргарита, упокой Господь её душу. Её мастерская процветает, да, милая, на Инесс Марти работает полдюжины мастериц. И заметь, она сроду не наймёт ленивую или развязную особу. Уж мы будем вполне спокойны за твою нравственность. Вообразить невозможно, каким соблазнам подвергается неопытная девушка в большом городе.

— Но, тётя, я ничего не смыслю в шляпах. Мама мечтала, что я обучусь чинить кружева.

— Мечты, мечты… — неодобрительно вмешался в беседу вернувшийся Дембеле. — Вместо пустых мечтаний надо крепко стоять на ногах. И к тому же среди кружевниц много развратниц, впрочем, как и среди цветочниц и полировщиц. Я всегда перехожу на другую сторону улицы, когда встречаю подобных девиц!

Анна не нашлась что ответить и прикусила губу, боясь расплакаться. Она вновь ощутила, что привычная жизнь разрушена и теперь всё зависит от родственников, которых за всю свою коротенькую жизнь она видела всего два раза, на похоронах отца, а затем матери.

Первые дни тётка отводила девочку в мастерскую сама. Но, убедившись, что племянница запомнила дорогу, с облегчением вернулась к излюбленному времяпрепровождению, сидя в кресле и перемывая косточки знакомым в компании служанки, что всегда была не прочь посплетничать.