Мадемуазель переплётчица

Поль Монтер

История любви скромной работницы началась настолько банально, что вполне походит на другие подобные сюжеты. Но жизнь слишком сложна, чтобы заранее предугадать последующие события. Предательство и малодушие приводят героев к моральному падению и тоскливому одиночеству. Но сильной духом юной переплётчице Кристель предстоит распутать паутину лжи и семейных тайн и обрести заслуженное счастье.

Часть четвертая

Марк уже собрался на встречу с возлюбленной, как слуга передал, что господин Кловис просит сына в кабинет.

— В чём дело, папа? Уже почти семь, я и так сегодня задержался из-за дурака Плюшара, который напутал с поставками.

— Присядь, Марк. Вот уже несколько дней я пытаюсь поговорить с тобой, но ты исчезаешь, словно фокусник. Дома ты почти не ночуешь, право же, я не успеваю перекинуться с тобой парой слов. Подозреваю, что ты недурно проводишь время с какой-нибудь красоткой. Это совершенно нормально в твои годы, лишь бы не страдала работа.

— Оставьте папа! — рассмеялся Марк. — Уж чего-чего, а о нашем деле я думаю даже в постели с женщиной. Вообразите, я придумал отличную штуку, уверяю, такого нет в Париже и, возможно, во всей Франции. Все мануфактурщики Лиона сойдут с ума от зависти.

— Неужели? — Прозрачные глаза Кловиса вспыхнули. Коммерсант немедля победил в нём отцовские чувства. — И о чём речь?

— О новой ткани, папа. Представьте, я додумался о совершенно новом рисунке, попросту глядя на бракованный кусок шёлка. Видимо, в станке застряло несколько старых нитей, и раззява ткач этого не заметил. В результате над кромкой получился довольно толстый рубец. И мне пришло в голову попробовать использовать дополнительные нити, чередуя их с обычным плетением. Только подумайте, весь кусок будет состоять из чередующихся полос разной плотности. Это должно отлично смотреться.

— Хм… но в таком случае может пострадать прочность ткани.

— Да и чёрт с ней! — весело воскликнул сын. — Главное, она будет эффектно смотреться. А если и порвётся, то нам же лучше, дамы быстрее бросятся покупать новый отрез на платье или пальто. Я даже придумал название. Как вам? Шёлк Ламбер «Девичьи грёзы».

— Недурно, но я должен подумать. Знаешь, Марк, пожалуй, лучше «Женские грёзы». Иначе солидные дамы и старухи вообразят, что это только для молодых.

— Ах, папа, — всплеснул руками наследник. — Раз вам так больше нравится, я согласен. Главное, что от юных дев до преклонных матрон станут расхватывать шёлк как горячие пирожки.

Отец и сын рассмеялись, понимающе поглядывая друг на друга.

— Отлично, завтра же и попробуем. Уверен, Бонтан справится, он самый умелый мастер. Но если ничего не выйдет, я непременно вычту из твоего жалования за испорченные нити и зря потраченное время.

— Бога ради, папа, — состроил гримаску Марк. — Ну теперь я могу идти?

— Подожди. Ты сбил меня своим предложением, и я так не сказал, что хотел. Мы с матерью подумали, что тебе пора жениться. Постой, не возражай, выслушай до конца. Я понимаю, что ты довольно молод, но есть отличный вариант наконец-то поставить высокомерных господ на место. Видишь ли, брак с девицей, имеющей титул, вынудит завистников прикусить языки. Я пытался прощупать почву, но именитые господа в Париже слишком много о себе понимают. Признаюсь, я даже краем уха унизительную фразу, что титулованной особе породниться с разбогатевшим лавочником возможно только при угрозе голодной смерти. Стало быть, мой выбор пал на провинцию. Речь о молодой баронессе де Маршаль. Это старинный и весьма уважаемый род, но, как часто бывает, пришедший в полнейший упадок. Сабина бесприданница. Конечно, я предпочёл бы состоятельную невестку, но готов закрыть на это глаза. Женившись на ней, ты совершенно спокойно обзаведёшься определённым весом в обществе и прибавишь к своей фамилии заветную частицу, что открывает двери в светское общество. Тогда-то они перестанут кривить свои рожи, словно в их особняк явился ремесленник. Только подумай, мои внуки станут Ламбер де Маршаль! Господь милосердный! Я, бывший приказчик из лавки, стану дедом маленьким баронам или баронессам!

При этих словах глаза Кловиса на секунду увлажнились, лицо раскраснелось.

— Право же, папа, неужели для вас это так важно? — скривился Марк. — Ради приставки «де» вы готовы навязать мне в жены не пойми кого. Да и на чистоту, я вообще не собирался жениться так рано. Меня вполне устраивает моя жизнь.

Старик, что мысленно уже обзавёлся вожделенным титулом, мигом вспыхнул от гнева.

— Это дело решённое! В конце концов, ты ещё не получил наследство и не смеешь мне перечить.

— Отлично, — нахмурился Марк. — Вы просто мастерски испортили мне настроение. И что будет, если я откажусь?

— Я попросту уволю тебя, как любого работника, — внезапно успокоившись, бросил Кловис. — Не думаю, что ты готов нанялся служащим в контору за пять франков в неделю.

Марк внимательно посмотрел на отца. В его прозрачных глазах сквозила такая непоколебимая и холодная решительность, что молодой человек невольно опустил плечи и ссутулился. Чёрт возьми, отец не из тех, кто бросает слова на ветер. Представить себя за столом в жалкой конторе одетым в плохонький поношенный сюртук Марк не мог даже в ночном кошмаре.

— Я могу подумать над предложением, — стараясь придать голосу твёрдость, проронил он.

— Несомненно. Ровно два дня, как раз к приезду мадемуазель де Маршаль в Париж.

Марк молча вышел из кабинета и, сев экипаж, велел кучеру ехать помедленнее, желая собраться с мыслями до встречи с Анной.

Он действительно приехал позже обычного, малодушно отложив серьёзный разговор на неопределённое время. В конце концов, стоит ли пугать любовницу неприятными новостями? Мадемуазель де Маршаль вполне может отказаться от идеи замужества. Да, он считал себя привлекательным мужчиной, но теперь готов был выискивать несуществующие недостатки, которые наверняка отвадят от него навязанную невесту. Ночь с Анной вновь доставила ему полнейшее удовлетворение, а её старание угодить его малейшему капризу приятно ласкала самолюбие. Надо быть круглым дураком, чтобы расстаться с такой обольстительной любящей девушкой в угоду отцовскому желанию.

Меж тем молодая баронесса благополучно явилась в Париж и, к искреннему огорчению, Марк, вернувшись домой, застал в гостиной пару незнакомцев. Сабина совершенно не произвела на него впечатления. Миниатюрная блондинка с крупными карими глазами и копной мелких кудряшек мигом напомнила ему комнатную собачку. Сидя в гостиной, Марк с натянутой улыбкой гостеприимного человека мысленно успел раздеть баронессу, и губы его едва заметно скривились. Должно быть, мадемуазель костлява, как дешёвая рыба. Бр-р-р, одни только выпирающие ключицы чего стоят. И Марк, прикрыв глаза, с вожделением вспомнил пышный бюст любовницы. У Анны была такая нежная гладкая шея, тоненькая талия и соблазнительные бёдра. Белоснежная, словно атласная, кожа и мягкий овал лица. Молодой человек так погрузился в воспоминания, что едва ухватил нить беседы.

— Стало быть, вы сирота, бедное дитя? — приложив к глазам платочек, спросила Татан Ламбер.

— Увы, сударыня. — Баронесса опустила глаза, прикрывшись веером. — Вообразите, с шестнадцати лет я осталась совершенно одна. Право же, если бы не мой дорогой кузен Фредерик Савари, я бы, наверное, попросту умерла.

Марк перевёл взгляд на кузена, который с флегматичным видом тянул вино. Это был довольно молодой мужчина крупного сложения. Рядом с ним Сабина выглядела совсем хрупкой.

Дальнейшая беседа вызвала у молодого Ламбера откровенную скуку и раздражение. Его коробило, что мать обращается с невзрачной девицей слишком подобострастно. Бедняжка Татан трепетала от мысли, что запросто принимает у себя титулованную особу. Ведь прежде в гостях у неё бывали исключительно коммерсанты.

— Прошу меня извинить. — Марк поднялся с кресла. — Я вынужден оставить вас, у меня ужасно болит голова.

Баронесса вновь прикрылась веером, скрывая ухмылку. Кузен равнодушно пожал плечами. Губы Кловиса сжались. Он прекрасно понял демарш сына.

— Конечно, вам следует прилечь, сударь, — просюсюкала де Маршаль. — Должно быть, работа отнимает все ваши силы. Это наверняка крайне утомительно.

— Вы прекрасно поняли меня, мадемуазель, благодарю за сочувствие, — бросил Марк и, поклонившись, поспешил прочь. Отец под благовидным предлогом последовал за ним.

— Чёрт меня возьми, Марк! Ты совсем выжил из ума? Ведь я распинаюсь перед баронессой и её братцем только ради твоего будущего!

— А может, ради себя? — прошипел сын. — Неужели вы по-прежнему мечтаете заполучить в невестки эту дохлятину?! Вот уж и впрямь родительская забота. По-вашему, я не достоин красивой женщины? Вы же мужчина, скажите по совести, хотелось ли вам заполучить в постель мешок с костями? А её мерзкий писклявый голосок станет преследовать меня в ночных кошмарах. Боже правый, чем я так провинился, если вы хотите лишить меня всех радостей жизни!

— Заткнись, неблагодарный! — Кловис на секунду замолчал в опасении, что его могут услышать гости. И, схватив сына за лацкан сюртука, приглушённым голосом произнёс: — Ты что, действительно настолько глуп, что не понимаешь очевидного? Кто тебе сказал, что брак лишит тебя прежней жизни? Слава Господу, ты не девица, что, выйдя замуж, должна блюсти репутацию. Если тебя воротит от скромных прелестей баронессы, так заведёшь себе смазливую любовницу, только и всего.

Такая откровенность вызвала у Марка возмущение и удивление одновременно. В его глазах Кловис Ламбер был примерным семьянином и никогда не давал повода усомниться в своей порядочности по отношению к супруге. Отец скрылся в гостиной, а сын поднялся в свою спальню, начисто позабыв предмет спора. Теперь его попросту мучило любопытство: есть ли у родителя любовница? А если есть, то какова она из себя? Затем его мысли вернулись к Анне. Да уж, мадемуазель баронесса, не начав борьбу, уже проиграла простой шляпнице по привлекательности. Но что же делать, если отец категорически станет настаивать на свадьбе и в случае отказа запросто оставит сына буквально с пустыми карманами. Хотя… не есть ли в его грубой откровенности подсказка? Допустим, он всё-таки вступит в брак с тощей де Маршаль, но не оставит Анну. А что, это довольно приемлемый выход. Конечно, любовница наверняка будет возмущена, и Марку предстоит употребить всё своё красноречие, дабы убедить её в необходимости такого решения. Ведь она так его любит и вряд ли захочет потерять. В сущности, жизнь официально признанной любовницы не лишена своих преимуществ. Она вполне беззаботна и очаровательна. Подарки, деньги и любовь ничуть не иссякнут. Любая девица с радостью согласилась бы на такое предложение. И Марк мигом повеселел. Эта идея показалась ему прекрасным компромиссом и избавила от угрызений совести, что только мешают наслаждаться жизнью. Он непременно поговорит с Анной, но не теперь, позже, когда соберётся с силами. Да можно и вовсе не сообщать о женитьбе. Тогда и не придётся выслушивать жалобы и упрёки. А потом всё как-нибудь решится само.

Довольный собой, молодой Ламбер действительно продолжал вести прежнюю жизнь, радуясь, как ловко устроил свои дела. Его отношение к любовнице стало ещё нежнее, а подарки ещё весомее, и влюблённая глупышка вообразила, что со дня на день получит предложение руки и сердца. Меж тем под давлением отца Марк раз-два в неделю тратил вечер на вялую беседу в компании невесты и её неизменного спутника кузена Фредерика, который, по обычаю, бросал лишь пару ничего не значащих фраз, налегая на вино. К явному облегчению Марка, баронесса даже не пыталась флиртовать. Хотя её непоколебимая уверенность, что свадьба состоится, выводила его из себя. В её глазах не было ни малейшего интереса к жениху, но при этом сквозила холодная расчётливость завзятой интриганки. Молодой Ламбер давно отметил скудный гардероб невесты, потёртый мех пелеринки и ворох кружев, явно приделанных, дабы скрыть вышедший из моды туалет. Марка раздражала её манера жеманно складывать губки и то и дело пожимать острыми плечами. На все его замечания отец спокойно отвечал, что девушку можно понять. Она, бедняжка, еле сводит концы с концами, да ко всему, выросла в провинции. В Рамбуйе сроду ни черта не смыслили в моде. Стоит только приодеть малютку Сабину да откормить хорошенько, как из неё вполне может получится привлекательная женщина. А впрочем, какая разница, ведь главное — это её титул.

— Ах, папа, надеюсь, в виде приданого мне не достанется недоумок кузен, он пьёт словно лошадь после работы в поле! Такое чувство, что в нашем доме вскорости останется только вода.

Кловис хохотал, похлопывая сына по плечу. Ничего, всё это мелочи и сущие пустяки. В конце концов, брак создан лишь для статуса да рождения потомства. Марк криво усмехался, но проведя ночь с любовницей, одна только мысль оказаться в одной постели с баронессой вызывала у него тошноту.

Конец ознакомительного фрагмента.