Дева из Валькариона

Пол Андерсон, 1951

Некогда могущественная и великая Империя разрушена. Повсюду бесчинствуют разбойники и всякого рода самозванцы. Бесконечные волнения и борьба за власть еще больше усугубляют и без того обострившийся политический кризис. Пожилой император Ауреон из ослабевающей династии находится при смерти, так и не сумев зачать ребенка с молодой красавицей женой. Жреческая каста во главе с сильным и бесцеремонным Верховным Жрецом готовится провозгласить теократию во главе с самим собой. Но остается еще небольшая надежда на возрождение былой славы державы. Ведь согласно древнему пророчеству, когда Империя практически погибнет, в Валькарионе появится некий варвар-боец с Севера, который сможет вернуть стране прежнее могущество.

II

Альфрик потерял желание спать: девушка была столь же искусна в науке любви, как прекрасна. Но потом они стали разговаривать.

В окно падал столб тусклого лунного света и выделял ее лицо на темном фоне — слабое загадочное чередование тени, света и красоты. Он привлек ее к себе, поцеловал гладкую щеку и удивленно прошептал:

— Кто ты? Почему ты работаешь в таком месте, когда могла бы стать величайшей куртизанкой мира? Короли были бы твоими рабами, и армии шли бы в бой с твоим именем на устах — если бы они знали тебя.

Она пожала плечами.

— Судьба иногда бывает необычной, — сказала она. — Меня зовут Фрея, и я здесь потому, что должна быть здесь. — Изящными тонкими пальцами она взрыхлила его черные волосы. — Но сегодня, — выдохнула она, — я рада, потому что пришел ты. А кто ты, незнакомец?

— Меня зовут Альфрик, по прозвищу Странник, сын Беодана Смелого, сына Асгара Высокого, с холмов и озер Аслака.

— И почему ты оставил свой дом, Альфрик?

— Я не находил себе места. — На несколько мгновений он сам удивился, почему так стремился уйти от шепчущих на ветру деревьев, и холодных голубых холмов, и от маленьких соленых блещущих на солнце озер его родины, от высоких залов отца и от фермы, от буянящих сильных воинов, его товарищей, от высоких милых девушек, от радости охоты и пиров… — Это было давно, много лет назад.

— Должно быть, ты пришел издалека, — сказала Фрея.

— Да, очень. Думаю, через большую часть мира.

От Аслака, пастбищ хенгистов, в сухие красные пустыни Бег Сарры, через кустарниковые леса Астрака и Толласиатла, через города Тцунгчи с башнями, мимо больших каналов, которые великая Империя построила в свои последние дни и которые по-прежнему приносят струйки воды от полярных льдов в жаждущие земли юга, через развалины, вечные развалины, рушащиеся, полные песком кости древних городов, которые сотни тысяч лет назад были подобны бриллиантам и сейчас больше не существуют…

Ее холодные руки коснулись его лица, задержались на тускло-белом шраме, который проходил через лоб и левую щеку.

— Ты сражался, — сказала она. — Как ты сражался!

— Да. Всю жизнь. Шрам?… Я получил его в Алтарисе, когда вел бонсонианских копейщиков на штурм ворот. Я был командующим, сидел рядом с королями, охотился за преступниками, и у моих ног лаяли гармы. Я пил вино полководцев и ел крестьянскую баланду, я вел свою игру на замерзших высокогорьях Ларкина. Я разрушал города, и меня бросали в самые страшные темницы. Один король назначил цену за мою голову, другой хотел, чтобы я занял его трон, а третий шел передо мной по улицам, звонил в колокольчик и провозглашал меня богом. Но хватит.

Альфрик тревожно зашевелился, Ему снова было неспокойно, как будто…

Фрея приблизила к себе ее лицо, и поцелуй длился долго. Потом она прошептала:

— Здесь до нас, в Валькарионе, доходили слухи о великих деяниях и звоне цепей. На рыночных площадях рассказывали о падении Алтариса, и народ слушал долго после наступления ночи. Но почему ты не остался со своими королями, и полководцами, и завоеванными городами? Ты мог сам стать королем.

— Я устал от всего этого, — коротко ответил он.

— Устал? От королевской власти?

— А почему нет? Эти королевские дворы — пустота. Варвар правит одним или двумя городами, называет себя королем и старается содержать двор, достойный такого названия. Все то же самое, всегда вечные споры, стервятники пируют на костях Империи. Я уходил на другую войну или в следующую часть мира и так и не научился оставаться на одном месте, когда выветрится его новизна.

— Валькарион вечно нов, Альфрик. Человек может прожить здесь всю жизнь и не увидеть всего.

— Возможно. Так мне говорили. Ведь все-таки это была столица великой Империи, и ее сокращающаяся территория все еще больше любого другого государства. Поэтому я пришел сюда, чтобы посмотреть самому. — Альфрик уыбнулся, но на его лице в ночи была волчья улыбка. — К тому же я слышал рассказы: волнения, борьба за власть между Храмом и Империей, а император старик и последний в своем роду, не способный получить ребенка от своей юной королевы Хильдаборг. Мне кажется, тут есть возможности.

— Как это?

Ему показалось, что она, лежа рядом с ним, начала дышать быстрей.

* * *

Он засмеялся, резкий металлический звук в жилистом горле.

— Откуда мне знать? Только когда заваривается такое адское варево, воин всегда может зачерпнуть добычи или власти… в крайнем случае — приключений. Если ничего другого, есть императрица. Говорят, она сама из варваров, рослая, принцесса Чоредона, сильная и энергичная, готовая оказать гостеприимство каждому знатному гостю и королю. — Он почувствовал, как Фрея слегка напряглась, и добавил: — Но теперь, когда я нашел тебя, Фрея, меня это больше не интересует. Покинь завтра со мной это место, и ты будешь носить королевские драгоценности Валькариона.

— Или увижу твою голову на пике над стенами, — сказала она.

Через окно и воющий ветер донеслись далекие удары большого гонга.

— Даннос встает, — прошептала Фрея. — Сегодня ночью он соединится с матерью Амарис. Говорят, в такие ночи по улицам Валькариона ходят Судьбы. — Она содрогнулась. — Так бывает в такие ночи.

— Может быть, — сказал Альфрик, и волосы у него на затылке встали дыбом. — Но откуда ты знаешь?

— Разве ты не слышал? — Голос ее дрожал, он словно сливался с воем ветра и размеренным, медленным биением гонга. — Разве не слышишь? Император Ауреон умирает. Считают, что до рассвета он не доживет. С ним умирает Тридцать Девятая династия — и наследника нет!

Ветер шумел под карнизами, выл в переулке, оконная рама дребезжала.

— Да! — Альфрик возбужденно рассмеялся. — Это шанс. Клянусь Рухо, какой шанс!

Неожиданно он напрягся: в его голове громко прозвучал голос опасности. Он сел, насторожил уши, услышал слабый скрежет, царапанье — да, под окном, совсем близко.

Конец ознакомительного фрагмента.