Страшная граница 2000. Часть 3

Петр Илюшкин

Третья часть книги о боевых действиях в Чечне и Дагестане, о военных мошенниках, о детдомовском детстве героя, о его лейтенантской туркестанской службе. Книга содержит нецензурную брань.

глава 16

Выручил!

Увольнительная для курсанта советского военного училища — что входной билет в райские кущи.

Вышел за ворота, и вот оно — райское наслаждение в компании весёлых смачных красоток.

Но! На пути к девчатам стоит, как шайтан у чистилища, злобный старшина роты. И норовит «испортить всю обедню», придравшись к несущественной мелочи в облико-морале бравых парней.

— Десять минут на исправление недостатков! — ехидно глаголет вредный старшина, поглядывая на часы. — Успеешь, пойдёшь в увольнение. Не успеешь, пеняй на себя!

Такой вот старшинский «пасынок» и примчался однажды в казарму, благим матом сообщая о своей беде.

Орал курсант Баранов так страшно, что я спрыгнул с турника. На всякий случай, чтобы не свалиться от дикого рёва.

— Спасай! Выручай! — бросился на меня Саша. — Старшине стрижка моя не понравилась. Срочно постриги!

Вздохнув, я прислонился к стойке турника, закреплённого посреди широкого казарменного коридора:

— Ты же знаешь, я не парикмахер! Иди в Миколе Пшеничному!

— Ты чё! Он давно в увале! Некому стричь!

Почесав затылок, я оглядел полупустую казарму.

Действительно, все наши стригали подались в город.

Однако толку от меня — ноль!

Подтверждая мои грустные мысли, магнитофон на окне выдал актуальную песню Владимира Высоцкого:

— Но ведь я не агитатор, я потомственный кузнец!

Улыбнувшись, я показал на орущий магнитофон:

— Вот-вот! Золотые слова! Я ж не парикмахер. Я каптёр!

— Какая разница! — нервно завопил бедолага. — Там девчата ждут! Чё, не можешь машинкой постричь?!

Метнувшись в бытовую комнату, он схватил машинку для ручной стрижки волос и приставил к виску:

— Смотри! Р-раз! Очень просто!

Посмотрев на клок волос, медленно падающий на пол, я засомневался:

— До армии мне приходилось стричь.

Саша взорвался от возмущения:

— Ага! А врёшь, что не стричь не могёшь!

— Стричь-то я стриг! Да только овец! — улыбнулся я, соображая на ходу, как не обидеть моего Баранова словом «баран». — А там совсем другие ножницы! Они похожи на два ножа, соединённые пружиной. Как эспандер!

— Какой на хрен эспандер! Давай стриги! — завопил бедолага, тыча машинку в мои неумелые руки.

— Саша! Постричь-то я постригу. Принципиальной разницы между овцами и людьми, конечно, нет. Оба — животные. И шерсть примерно одинакова.

Обрадованный парень тут же шлёпнулся на табурет:

— Давай быстрее! Овцы-мовцы! Увол накрывается медным тазом!

Щёлкая машинкой, я предупредил страдальца:

— Смотри! Без обид! Первый раз стригу человека!

Когда последний клок волос покинул облысевшую голову Саши, он стремглав бросился из казармы. Минута у него оставалась. Там, на плацу, злобный усатый старшина уже матерился, поглядывая на будильник:

— Кто не успел, тот опоздал!

Саша Баранов успел.

«Ай да Пётр, ай да сукин сын! Надо в парикмахеры податься!» — хвалил я себя, отдыхая после гимнастических упражнений.

И бравурная музыка звучала в моей умной голове, а умелые руки сами тянулись к машинке для стрижки.

Радостный и усталый после тренировки, я встретил Сашу Баранова гордым кликом:

— Ну как девки? Ого-го?

Кислое выражение морды лица курсанта говорило, что увольнение ему не понравилось. Не глядя на меня, он пробурчал:

— Алёнка сказала, что я похож на барана! Стриженого! Сказала, чтоб не приходил я больше! Бараны ей не нужны!

глава 17

Триппер виноват? Или мыши?

— Какой триппер? Какие мыши? — выпучил на меня злые маленькие глазки замполит батальона Воронин, тыча пальцем в объяснительную. — Ты чё тут написал, курсант?

— Ну да, триппер виноват, гонорея! — подтвердил я свою незамысловатую версию.

— А мыши? — недоверчиво уставился на меня капитан.

— И мыши виноваты! — тяжко вздохнул я.

Замполит метнул гневный огненный взгляд на командира взвода лейтенанта Глущенко:

— Так что, мышь избила курсанта Ермолаева? Или триппер?

Лейтенант наш покраснел, как девушка. Заикаясь, он тоже начал говорить о гонорее Чайки.

— Стоп! При чём здесь чайкин триппер? — зашипел как змей капитан, наливаясь злобой.

— Я доложил, что курсант Чайка в увольнении заразился гонореей!

— Ты что лейтенант, покрываешь своего каптёрщика? — указующий перст замполита упёрся в мою грудь. — Может, у него тоже триппер?

— Никак нет, во всей восемнадцатой роте никакого трепака нет!

Замполит нервно зашагал по кабинету, пальцами кроша сигарету.

С разбега шлёпнувшись в кресло, он прорычал, буравя меня свиными глазками:

— Ильин! Ты начал драку? Или мыши?

Стоявший рядом со мной Андрюха Ермолаев, мой земляк, поднял перебинтованную голову:

— Разрешите, товарищ капитан? Ильин драку не начинал. Тут действительно мышь виновата! Она меня напугала!

Замполит зашевелил губами, беззвучно матерясь. И, закурив сигарету, приготовился выслушивать нашу странную историю.

— Курсант Ильин у нас каптёрщик. И ловит мышей! — начал мой земеля. — В каптёрке ловит. А мыши перебегают и перебегают из соседней роты. Житья нет!

— Курсант! Тебя мыши, что ли, избили? Всем скопом! — хмыкнул капитан.

Ермолаев тяжко вздохнул, удивляясь непонятливости и даже глупости замполита:

— Мыши потом пришли. А сначала был триппер! У Чайки! Прибежал он в каптёрку, где хранятся чемоданы. Там у него антибиотики были. На всякий пожарный. Вот пожарный и пришёл, когда он в туалет пошёл. Больно ссать. И гной зелёный. Всё ясно, три пера поймал!

Замполит нервно ткнул окурком в пепельницу:

— Т ри пера, твою мать! Причём здесь мыши?

— Как причём? — удивился Андрюха. — Мыши весь цефиксим сожрали! Все таблетки!

Замполит горестно обхватил руками голову:

— У вас что, мыши трипперные?

Пришлось пояснять неразумному капитану, что мыши ринулись пожирать хранящийся в чемодане запас колбасы и котлет, нашпигованных чесночком и жгучим перчиком. А таблетки лежали рядышком. Вот и сожрали их мышки. Заодно, так сказать.

Бедолаге Чайке пришлось бежать и сдаваться училищным докторам. Ну а мне, как ответственному товарищу, устраивать охоту на зубастых пожирателей колбасы.

Надо сказать, охотился я давно. И весьма успешно. Перепробовал при этом самые экзотические и жестокие способы отлова. В результате вся нижняя панель стола украсилась десятками звёздочек, напоминающих те, что рисовали фронтовые лётчики на истребителях.

Одну только мышу не мог я никак изловить. Толстая и здоровенная, она скалила острые зубы из-под стола, ехидно ухмыляясь. И похожа была на предводителя всего мышиного войска.

«Наверное, эта сволочь и сожрала таблетки!» — думал я, расставляя хитроумные ловушки по всей каптёрке.

Однако мышиный король попался совсем по-другому.

Как-то вечером сидел я, рисовал стенгазету. Задумавшись, не сразу услышал шуршание, доносящееся из посылочного ящика возле двери. В коробе том мы складировали остатки чесночных котлет и колбасы.

«Ага! Соседи прибыли на ужин!» — сообразил я.

Выгнув спину, как хитрый кот на охоте, я метнулся в угол и захлопнул неплотно закрытую крышку посылки.

В это время и заглянул мой земеля, уроженец райцентра Даниловка курсант Ермолаев.

На свою беду, надо признать, заглянул!

— Попалась собака! — азартно шикнул я, показывая на коробку. — Давай так! Ты открой крышку, я долбану этого козла по башке! Отомстим за Чайку!

Однако земеля мой нарушил, так сказать, технологию.

Слишком уж низко наклонился он, открывая крышку.

Мышиного короля выбросило из коробки, как мощной пружиной. И швырнуло точно в цель, то бишь в морду лица испуганного Андрюхи.

Испуг шваркнул моего незадачливого земелю прямо о стену. В полёте он умудрился зацепить пару стульев и стол.

Грянувшись оземь, Ермолаев дико взвизгнул. И тут же бросился на меня, молотя кулаками воздух:

— Убью, скотина!

Бить земляка мне совсем не хотелось.

Но Андрюха как-то сам напоролся на мою вытянутую руку. Причём ноздри его точнёхонько воткнулись в растопыренные пальцы.

«Прям как в фильме „Невезучие“, где Депардье хватает за ноздри привратника бандитской хаты!» — ухмыльнулся я совпадению. И шваркнул земелю о стенку:

— Да успокойся ты! Как баба, мыши испугался!

Вот эту-то злосчастную мышь и пришлось упоминать мне в самых разных объяснительных. Однако никто мою версию не воспринимал — ни командир взвода, ни ротный, ни комбат.

Теперь вот не верит замполит батальона!

Хотя нет! Поверил замполит, поверил!

— Ладно! Идите, ловите свою трипперную мышь! — улыбнулся он, вспомнив какой-то личный, такой же невероятный, случай.