И смех, и грех на афганской войне

Павел Ширшов

Книга «И смех, и грех на афганской войне» родилась после публикации всех глав в виде отдельных рассказов на сайте проекта «Люди и Города», и рассказы эти были призваны рассказать о нашей войне в Афганистане не как о трагедии или подвиге, а как о жизни и тяжелой работе. Отзывы из социальных сетей показали, что рассказы были написаны не зря. И вот теперь это книга. Наверное, так удобнее читать.

6. Восток дело, такое, тонкое

Всё-таки заграница для советского человека всегда была манящей. Странные чужие лица, языки, города привлекали наш народ изначально любопытный, но и поход по магазинам, он же будущий шопинг, за пределами Родины привлекал не меньше. При всей бедности Афганистана в магазинах, они же дуканы можно было найти практически все. Как в своё время в песне пелось «от недельки до движка от вертолёта», всё можно было купить в объектах торговли нищего Афганистана — были бы у тебя деньги. Вот с деньгами-то у русского солдата были всегда проблемы. Так как приехать из-за границы и не привести с собой чего-то такого, заграничного было «полный западло», то добывать деньги на покупки и приобретать дембельские товары было главной задачей солдата на последних полгода службы. Опять же добывать их можно было законно, полузаконно и совершенно незаконно. Последнего метода, правда побаивались, а первые были практически невозможны, и потому процветали серые схемы обогащения.

Среди них, экономия топлива была чуть ли не самой распространённой, так как бензин афганцы брали всегда охотно, особенно если тот поступал к ним вместе с отличными (с их точки зрения) советскими канистрами. Наэкономить бензин, ну или соляру, было порой нетрудно, прихватизировать канистру с машин соседней роты было чуть ли не делом чести, а вот чтобы продать всё это добро надо было ехать на рынок. Предположим, срослись добыча трофеев, ну у тебя есть бензин в соседской канистре, которую руки чешутся продать ушлому дукандору, но вот как к нему попасть?

Вариантов было немного. Первый, попросить за часть прибыли разведку, которая по своим делам моталась в город часто. Второй, подъехать к дукану и быстро договориться об обмене без денег во время операции. Третий договориться с кем из своих офицеров, ну типа они по приказу едут, на самом деле на рынок. Вероятно, были и иные методы «рвануть на затарку», но я их не знаю. Главное — у тебя всё срослось и вот ты весь из себя счастливый входишь в дукан.

Надо тут заметить, что все вышеперечисленные операции по добыванию денег или материальных ресурсов для меновой торговли сами по себе несколько поводов для написания рассказов серии «И смех, и грех на Афганской войне». И ночные дежурства на броне с целью не допустить воровства канистр или запасок, и подкручивания карбюраторов с целью сэкономить бензин, и мухлёж зампотехов с целью списать подольше соляры — это само по себе повод постебаться, но всё-таки речь о другом.

Надо заметить, что у афганцев, особенно, когда дело касается зарабатывания денег, способность к языкам колоссальная. Уже через полгода нашего присутствия в стране, большинство дукандоров сносно говорило на русском, а фраза «давай-давай», была на устах местных пацанов уже на второй день после ввода войск. Так вот, только заходишь в дукан и приветствуешь торгаша традиционным «читурасты», как он тебе тут же в ответ на практически чистом русском «Заходи, брат, как твои дела, как здоровье, что хотел купить?». Что и говорить, располагает. Дальше идёт торг, без которого можно человека, извините, дукандора, обидеть. Ибо после того как он тебя три раза обдурить, и обведёт, и впарит туфту, человеком его называть язык не повернётся.

И вот ситуация. Подъезжает к дукану, на самом краю базара тентованный ЗИЛ-131, из него выбирается молодой лейтенант, в ещё невыгоревшей форме, и ушлый сержант. Водила остаётся в машине, ибо, в дукане никто клиента не тронет, но машину на улице, без присмотра через три минуты узнать не сможешь, открутят всё что успеют.

Внутри следует следующий диалог.

— Али, вот новый командир у нас, ему нужен японский двухкассетник, дублёнка на него и шесть пачек Мальборо, сделаешь?

— Алёша-джан, обижаешь, конечно сделаю. Все есть. Чем платить будешь?

— Афгани, немного реалов, чуть-чуть долларов, ну и две канистры.

— Соляра или бензин?

— Бензин.

— Бензин хорошо. — он кричит пацана помощника и отправляет его сделать чай гостям.

— Немного посидите, чай попейте, я соберу заказ.

Лейтенант нервничает.

— Он нас не спалит?

— Ему не выгодно терять клиентов, а с нашими у него дел нет.

Дукандор Али возвращается, пацан наливает чай и ему, он начинает расспрашивать как дела у Алёши дома, как служба идёт, и прочая вежливая чепуха. В конце концов, когда вежливости соблюдены сержант, начинает.

— Али, ты уважаемый купец, но ты и нас пойми, у нас мало времени, скажи, что это будет стоить.

— Алексей, ты знаешь, как я тебя уважаю, и только для тебя 20 000 афгани за всё.

— Али, ты носишь такое святое имя, побойся Аллаха, это же очень много…

Тут начинается главная часть представления — торг, в конце которого, выпито три чайника чая, ценник опустился до трети от первоначальной цены, лейтенант доволен как слон, Али доволен как настоящий дукандор, ибо наварил процентов пятьдесят сверху, а сержант Алёша, знает, что с этого клиента ему на счету Али капнет ещё пять процентов от суммы покупки. В конце, Али делает всем по небольшому подарку включая водилу, сидящего в машине.

Уже возвращаясь в полк, лейтенант на всякий случай спрашивает у сержанта.

— Лёх, а ничего, что мы на базар в одной машине без охраны? Не стрёмно?

— Товарищ лейтенант, рынок контролируется Исмаил-ханом лично.

— Главным бандитом города?

— Ага.

— Так, тем более опасно.

— Нет, совершенно безопасно. Любая сделка приносит ему пять процентов. Откуда он денег возьмёт на войну если рынок перестанет торговать.

— Так, что мы платим деньги, чтобы нас на них стреляли, а они торгуют с нами и нами же воюют.

— Ну, типа того. Восток дело, такое, тонкое.

7.

О «кулибиных» на войне

На войне смекалка первое дело. А советскому солдату всегда помогала ещё и техническая смекалка. Говорить о том, что перевязывать магазины Калашникова изолентой я не буду, потому как дурацкий совершенно способ, и те, кто его придумал, практически тут же о нём и забыли. Ну, просто не удобно, ни ходить с таким, позволения сказать стволом, ни воевать. Подсумок удобнее. А вот иные способы не только придуманы были прямо на поле боя, но и тут же подхвачены производителями. Итак, вспомним некоторые из них.

В конце января 1980 года и до середины февраля в 101 мотострелковом полку проходил первый рейд на Калай-Нау. Проходил надо сказать по-суворовски, то есть перевал Банди-Сабзак переваливали в последние дни января, когда нормальный душман своего алабая на улицу не выпустить. Толщина снежного покрова на самом перевале достигала 14 метров, и как мы там прошли два километра самой высокой точки перевала в 2517 метров над уровнем моря, ни пером, ни русским матюгом не описать. Ну да ладно, пока не о нём, не о самом перевале. Ситуация. Идём мы в составе разведвзвода (4 БМП), танкового взвода (четыре Т-55 плюс один афганский Т-54), батальон пехоты на ЗИЛ-131, один БАТ (большой артиллерийский тягач, если, что не знает), КШМка гусеничная и пара БТР-60, по-моему, пехотного батальона. Вся эта махина движется в направлении перевала по левой стороне узкого ущелья, а тут справой стороны, какие-то басмачи, едрить их об колено, решили изобразить из себя борцов на веру, ну и пальнули по нам из винтовок. Наш народ исключительной горячности и немереного количества боеприпасов решили ответить обидчикам и открыл стрельбу в их направлении. Однако, просто оголошенной автоматной стрельбы народу показалось мало, а стрелять из орудия «Гром», что стоит на БМП-1 (а других бээмпешек в тот момент в полку и не было) под углом в 70 градусов к горизонту как-то не получается. Нет такого подъёма у ствола. Тогда наши доблестные разведчики в течении минуты сбегали к пехоте, прихватили у неё АГС, который «Пламя», вместе с расчётом и парой коробок с гранатами и кусок толстой железной проволоки, что в избытке валялась в кузовах ЗИЛов (как везли на ЖД-платформах, так и побросали) и прикрутили гранатомёт к башне БМП. Затем открыли стрельбу и заткнули наконец любителей пострелять в советского солдата.

Ротный посмотрел на грубую конструкцию, раскоряченную поверх башни БМП и распорядился впредь не снимать. А следующая БМП-1, что пришла в полк взамен подорванной на фугасе уже имела заводской кронштейн для крепежа АГС-17.

Затем на самую неподходящую технику стали ставить самое неподходящее вооружение, как кассеты НУРСов на БТР и БРДМ, ЗСУ на шасси бортовых грузовиков, а уж потом духи развили эту тему до джихад-мобилей на базе джипа с ДШК.

На самом деле историки техники, могут сказать, что зенитная пушка, или крупнокалиберный пулемёт на шасси грузовика были ещё в Великую Отечественную и будут правы, но мы в тот момент, в 1980-ом году об этом не думали и прикручивали то, что могло помочь на войне, а не об открытии нового типа вооружений.

Тоже касалось и обвесов на танках. Когда количество гранатометов у духов превысило все разумные пределы, а танки всё ещё были без активной защиты, все стали применять противогранатные кроватные сетки, потом на «шестьдесятдвойки» стали ставить промышленные «брови Ильича» и пошло-поехало. Одним словом, только война двигает военные технологии.

Конец ознакомительного фрагмента.