Хроники Гвинлика, речного эльфа из уютного дома под одним из мостов Кренгольма

Павел Гордиевски

Речной эльф Гвинлик Брандлейф Эмегрим издавна жил в своем подземном доме на острове Кренгольм на реке Нарве. Почему о нем раньше никто не слышал? Эльфы не любят показывать себя людям, и, когда не хотят, их и не заметить. А почему про него никто не рассказывал ранее? Так рассказчика не было.И это Эмегриму надоело. Делать записи в дневнике ему было лень, но память эльфа прекрасно хранит всякие истории, которые случались с ним за длинную жизнь.

Речная дуэль

Речной эльф Гвинлик Брандлейф Эмегрим мирно спал в своем уютном доме, и сон его был столь глубоким, что опасности он не почувствовал. Или она была слишком небольшой, не больше жабы Инги, которая в этот момент отплывала от своего острова вверх по реке.

Но с каждым метром дальше от острова ее боевой настрой на месть речному эльфу таял. На острове Ингу все знали и боялись, внизу по реке тоже, а вот за первым мостом все могло быть и по-другому. Жаба подумала про ворон, которые и вовсе могли про нее не слышать, про людей и колеса различных передвижных устройств, про злого кота Орро и еще множество опасностей по дороге.

В итоге она бросила якорь на середине реки и решила подумать. Думать — это всегда полезно, знала жаба, но мыслительный процесс всегда доставлял ей особые страдания, так как она полагалась лишь на имитацию и шаблоны, да и думать ей особо было нечем.

Но случай и желание мести заставили ее стимулировать мыслительную способность.

— А, — вспомнила она наставления одной старой мудрой рыбы, — надо создать впечатление своей силы и заранее обставить свой визит ужасом ожидания.

И Ингуша принялась распевать свои жабьи песни, созывая миног, которые, как известно, были большими сплетницами. Через некоторое время вокруг плота скопилось множество любопытных рыб.

— Передайте воронам и всем, кто живет выше моста, что Инга вызывает на речную дуэль Гвинлика Брандлейфа Эмегрима. Пусть явится, если не боится, к ее острову, и все зрители из ворон получат груду старого гороха с острова в награду.

Через пару минут вороньи клювы уже стучали в дверь домика речного эльфа.

— Мы хотим гороха и зрелищ… Страшная схватка на реке… эльф против жабы, три к одному на жабу… ГОРОХА-А, МЫ ГОЛОДНЫЕ ПОСЛЕ ПУСТОГО ПО-ОЛЯ, — из вороньих криков Гвинлик понял, что жаба ждет его на реке, а вороны не дадут спокойной жизни, если не получат горох.

Эльф, основательно позавтракав, отправился на лодке вниз по реке. Вороны собрались с обеих сторон по берегам, самые нетерпеливые кружили в воздухе, любопытные рыбы высовывались из воды, а жаба Инга гордо сидела, максимально раздувшись, на своем боевом плоту в центре реки.

«Много зрителей — это хорошо, — думала она, — но эти эльфы владеют еще и древней магией, как бы чего не вышло нехорошего, принцессой я точно не хочу быть, и в камень превращаться мне еще рано».

Но отступать было уже поздно, и жаба внезапно поняла всю шаткость своего положения, так как все заклинания, которые она знала, уже перепутались у нее в голове, а шпаргалки она опрометчиво забыла на острове.

Гвинлик подплыл ближе и остановил лодку метрах в трех от жабы.

— Рад приветствовать доблестного противника, — начал он диалог. — Каким будет выбор оружия для дуэли?

Круговорот мыслей у жабы от страха ускорился, и она внезапно для себя выдала:

— Поэтическая дуэль!

— Поэзия? — удивился Эмегрим. — Меньше всего ждал. Ладно, это может быть тоже весело.

Вороны неодобрительно стали каркать, они ждали ожесточенной схватки и уже делали гороховые ставки на исход боя, а в поэзии они понимали мало, и разобраться, кто прав, в дальнейших спорах — терять слишком много перьев.

— Курдюк ты с квашеным поносом,

А если б даже не был им,

То симпатичнее, наверно,

Наверно, был бы крокодил. —

Выдала жаба на одном дыхании. Гвинлик задумался и ответил:

— Тут кто-то мнит себя уже,

Что он речное Беранже,

Ты правда «б», ты правда «ж»,

Но далеко не Беранже.

Жаба задумалась, но, не поняв смысла, решила, что это, наверно, обидно. И решила нанести новый удар:

— Эльфам на острове

жить не место,

на свалку их отправим.

Дружно замесим их в тесто.

Левой,

правой,

левой.

Жаба гордо задрала морду в небо, надеясь, что впечатление дойдет до верховного начальника. Гвинлик оценил посыл и ответил:

— Осень, печально и грустно, увы.

Но скоро коньки и забавы зимы.

Все это горько, даже преступно,

Жаба заснет, и ей все недоступно.

Инга сосредоточилась от досады и выдала:

— Прикрывшись магией своей,

Живет он нагло средь людей,

Дрянные сочиняет сказки,

Да и Диране строит глазки.

Эмегрим ответил почти мгновенно, так как досада все-таки стала подниматься изнутри:

— Думаю о листе сакуры,

Лодка рядом с жабой,

Но лучше песок.

После такого жаба замерла с открытым ртом, ибо смысл неожиданно дошел до мозга, ее лапки машинально подняли якорь, и течением ее плот прибило к острову. Такого низкого коварства она перенести не смогла.

Эмегрим помахал ей шляпой и поплыл обратно домой, отметив для себя, что магическая опасность исходит все-таки от соседнего городского кладбища. Вороны же еще долго вопили и разбирались, кто, кому и сколько должен гороха и кто выиграл в дуэли. Рыбы же опустились в глубину отдыхать и думать, что же такое они сегодня увидели.