Наследники

Павел Астахов, 2021

Умер известный деятель культуры, писатель и коллекционер Андрей Протасов. Из родственников у него остались вдова и дочь-инвалид. Все его квартиры и дачи, банковские счета, а также бесценные раритеты по наследству должны перейти им двоим. Но в день открытия завещания случилось нечто необъяснимое. Выяснилось, что незадолго до смерти Протасов составил еще одно закрытое завещание, согласно которому всё переходит в собственность совершенно незнакомым людям. Вдова и дочь остались без жилья, без средств к существованию. Что же случилось с Андреем Протасовым незадолго до его кончины? Действительно ли он так круто изменил свое решение? Поиском ответов на эти вопросы занялся известный адвокат Артем Павлов…

Грубейшее упущение

Проводив вдову Протасову, Артем вернулся в кабинет. Взял с журнального столика блокнот с записями, пробежался глазами по наспех набросанным схемам и пометкам, понятным лишь ему.

Дела о наследственных спорах, учитывая особую специфику юридической составляющей и безграничные уловки как враждующих между собой родственников, так и учуявших запах добычи всевозможных мошенников, следовало бы выделить в отдельную категорию. И, как свидетельствовала многолетняя практика Павлова, как минимум одна сторона всегда оставалась недовольна итоговым решением, полагая, что именно ее несправедливо обделили или обманули… Нередки были случаи, когда с точки зрения закона все формальности и нормы были соблюдены, но с этической стороны все переворачивалось с ног на голову.

Но, как известно, Dura lex, sed lex — закон суров, но это закон. Известный постулат, высеченный на скрижалях истоков правоведения, еще никто не отменял.

В памяти Артема всплыли события одного дела, которое вел его коллега. Умерла женщина. Остались двое детей, сын и дочь, у обоих дети. Сын жил отдельно, был в ссоре с матерью, и когда та сломала шейку бедра, ничем ей не помогал. Всю заботу о матери взяла на себя дочь пожилой женщины. Она ухаживала за мамой, покупала для нее лекарства, носилась по врачам. Однажды она попала в ДТП и скончалась, после чего ухаживать за бабушкой продолжила дочь погибшей. Так продолжалось несколько лет, пока женщина-инвалид не умерла. Мгновенно нарисовался сын покойной, заявивший о своих правах наследования. И он выиграл дело — все имущество умершей перешло к нему, поскольку с позиции закона он являлся наследником первой очереди. Неприязненные отношения между ним и покойной матерью не являются основанием отказа ему в этом праве, хотя чисто по-человечески внучка имеет куда больше моральных прав унаследовать или хотя бы разделить имущество бабушки. Конечно же, можно было попытаться признать этого сыночка недостойным наследником, но явных правонарушений тот не допускал и такой путь в итоге никто не избирал…

Павлов закрыл блокнот, положив его на стол, после чего заглянул в приемную:

— Оля, вызовите ко мне кого-нибудь из стажеров. У нас ведь сейчас парочка ребят практику проходят?

— Да, конечно, Артемий Андреевич, — ответила девушка.

Через три минуты в кабинет адвоката зашел долговязый парень в очках.

— Поручаю тебе ответственное задание, — глядя в глаза студенту, с серьезным видом сказал Павлов. Он протянул ему листок с записями. — Здесь данные людей, которые имеют отношение к некоему фонду «Центр помощи “Гарантия”». Твоя задача — собрать максимум информации, касающейся этих лиц. Особенно интересуют возможные конфликты по поводу наследства, судебные тяжбы и так далее. Когда будешь систематизировать, не забудь про источник. Если, конечно, будет что систематизировать, — добавил адвокат. — Задача ясна?

— Вполне.

— Тогда за дело.

Студент проворно ретировался, а Павлов сел за ноутбук. За пару минут он уточнил адрес и режим работы нотариуса Гурецкого, который открывал наследственное дело писателя Протасова.

«Что ж, самое время для знакомства», — подумал Артем, выходя из кабинета.

* * *

Ему повезло, и он успел застать нотариуса буквально в дверях. Тот о чем-то оживленно разговаривал с помощницей в приемном помещении и при появлении адвоката замер на полуслове.

— Сергей Сергеевич? — осведомился Артем, заходя внутрь. — Адвокат Павлов, городская Коллегия адвокатов.

— Добрый день, Артемий… — Нотариус замешкался. Даже невооруженным взглядом было видно, что он растерялся.

— Андреевич, — подсказал Павлов.

— Да-да, Андреевич… — Нотариус быстро взял себя в руки. — Чем могла заинтересовать наша скромная контора мэтра российского правоведения?

— У меня небольшое дело к вам, сможете уделить десять минут?

Гурецкий снова замялся, бросив мимолетный взгляд на часы, висевшие над дверью:

— Если откровенно, у меня назначена встреча…

— Десять минут, — настойчиво повторил Артем, и нотариус с неохотой сделал жест рукой в сторону кабинета:

— Пройдемте ко мне.

— Благодарю вас.

Сергей Сергеевич прикрыл дверь.

— Располагайтесь, — сказал он. Оглядев шеренгу стульев у стены, Артем выбрал ближайший и подвинул его вплотную к столу нотариуса.

— Я представляю интересы гражданки Протасовой, — начал он, вынимая из кожаной папки бумаги. — Полагаю, вы хорошо помните о закрытом завещании ее покойного супруга?

Помедлив, нотариус ответил:

— Разумеется. Как не помнить, если из моего кабинета ее увезла «Скорая помощь».

— Верно, увезла. Поскольку Бэлла Альбертовна и ее дочь-инвалид испытали настоящий шок после зачитывания завещания.

Нотариус пожал плечами:

— Все происходило при свидетелях в соответствии с нормами закона, Артемий Андреевич. Я не могу предугадать реакцию родственников на последнюю волю наследодателя, какая бы странная она ни была.

— Я готов поверить в процедуру оглашения последней воли умершего, — произнес Артем. — Но у моей доверительницы большие сомнения в подлинности самого завещания. Поскольку на руках вдовы покойного имелось другое завещание, составленное более десяти лет назад.

— Господин Павлов, людям свойственно менять свои решения, — заметил Гурецкий. Похоже, он понял, что беседа может затянуться более чем на десять минут и уже не поглядывал на часы. — В моей практике бывали случаи, когда наследодатель в течение полугода восемь раз переписывал завещание, вплоть до самой смерти.

— Я могу взглянуть на завещание? — спросил Павлов.

Нотариус медлил.

— У вас есть поручение от вдовы, ордер? — задал он вопрос, и Артем молча протянул ему документ.

Около минуты Гурецкий листал реестры, затем поднялся и, открыв сейф, вынул толстую папку. Выбрал завещание, открепил его от папки и положил его перед адвокатом.

— Вы помните события того дня? — изучая документ, поинтересовался Павлов. — Когда Протасов пришел для составления этого завещания?

Нотариус кашлянул, сцепив перед собой пальцы в «замок».

— Да, припоминаю. Бодрый такой старичок, — проговорил он, морща лоб. — Я дал ему образец, и он довольно быстро справился… еще постоянно шутил насчет возраста.

— Вы позволите?

Не дожидаясь ответа, Павлов сделал несколько снимков завещания на смартфон.

— Вам ничего не показалось странным? — спросил он. — Может, запомнились какие-то детали, на которые вы или ваша помощница непроизвольно обратили внимание? Состояние Протасова, как он себя вел? Общался ли он со свидетелями закрытого завещания?

— Нет, ничего такого припомнить не могу, — признался Гурецкий после непродолжительной паузы. — Вы должны сделать скидку на значительный промежуток времени, который прошел с тех пор. Другое дело, если бы вас интересовали события недельной давности.

— Это естественно, но тем не менее… Скажите, у вас установлены камеры видеонаблюдения?

— Да, конечно. Если не ошибаюсь, камеры есть на входе в нотариальную контору, на ресепшене и в коридоре.

— И как долго хранятся записи?

— К чему вам это? — удивился нотариус.

— Было бы интересно узнать, сопровождал ли кто-нибудь Протасова.

— Мне сложно ответить на этот вопрос.

— Это и так понятно, — с легкой усмешкой проговорил Павлов. — По поводу свидетелей можете сказать? По установленным правилам завещатель должен был передать конверт с завещанием в присутствии двух свидетелей, — напомнил он.

— Безусловно, что и было выполнено. Но ничего особенного по этому поводу я вам тоже сообщить не могу. Обычные свидетели, обычная рутина… Их дееспособность была проверена, не сомневайтесь.

— Я бы хотел получить их данные.

Черты лица нотариуса заострились, он нахмурился.

— Артемий Андреевич, о чем вы собираетесь с ними говорить, позвольте осведомиться? Или вы сомневаетесь, что процедура подачи Протасовым завещания была проведена в полном соответствии с законом?

— Сергей Сергеевич, я слишком ценю свое и чужое время, — отозвался Артем. — Неужели вы всерьез полагаете, что я вас задерживаю сейчас из-за своей личной прихоти или каких-то пустяков?

— Да что случилось?!

— Я сам хочу узнать, что случилось. Как так произошло, что любящий муж и отец полностью проигнорировал интересы самых близких ему людей? С которыми прожил, заметьте, больше сорока лет! И завещал все имущество малознакомым личностям? При этом не поставив в известность своих родных? В результате вдова и дочь живут в доме, который по закону уже даже не является их собственностью! Иначе как предательством это не назовешь, что совершенно несвойственно покойному, которого, кстати, я знал лично.

— Это случается сплошь и рядом. — Нотариус резко развел руками и пожал плечами одновременно. Он явно начинал нервничать.

— Мне очень хочется верить, что вы ошибаетесь.

Гурецкий начал терять терпение:

— У вас что-то еще ко мне? Простите, но я уже начинаю опаздывать.

— Буквально две минуты. Сергей Сергеевич, вы же знали о том, что супруга, а ныне вдова покойного и его дочь вправе претендовать на обязательную долю в наследстве?

Нотариус молча смотрел на Артема, плотно сжав губы.

— Обе эти женщины являлись нетрудоспособными иждивенцами, которые проживали с наследодателем на одной жилплощади и находились на его материальном обеспечении, — чеканя каждое слово, сказал адвокат. — Все документы, подтверждающие сей факт, у меня имеются.

— Документы? — зачем-то переспросил Гурецкий, и Артем смерил его внимательным взглядом.

— Именно. Мне неловко напоминать вам как нотариусу о требованиях статьи семьдесят три Основ законодательства о нотариате. Поскольку там черным по белому написано, что выяснение круга лиц, имеющих право на обязательную долю в наследстве, является прямой обязанностью нотариуса. Тем более странно, что вы, Сергей Сергеевич, предпочли не обратить внимания на дочь умершего при зачитывании завещания… Марина Андреевна является инвалидом первой группы и всю жизнь передвигается в инвалидной коляске.

— Признаю, это серьезное упущение с нашей стороны, — вымолвил Гурецкий ничего не выражающим голосом.

Павлов поднялся со стула и развел руки в стороны:

— С последствиями такого упущения теперь предстоит разбираться суду, куда будет подано соответствующее исковое заявление.

Нотариус с трудом выдавил улыбку:

— Вы ведь адвокат, это ваша работа.

— Так вы предоставите мне данные свидетелей? Я все равно узнаю, но будет лучше, если вы начнете сотрудничать со мной по данному делу прямо сейчас.

Гурецкий повернулся к экрану монитора и спустя минуту распечатал лист с нужными сведениями. Забрав его, Павлов направился к двери.

— Благодарю за то, что уделили мне время.

Он вышел из кабинета, но нотариус, словно позабыв о предстоящей встрече, продолжал сидеть за столом, с тревогой глядя перед собой.