Мэр

Павел Астахов, 2007

Книга о тех, кто правит нашими городами. Власть, деньги, криминал. Роман о вечных ценностях: жизнь и смерть, любовь и предательство, дружба и зависть, вера и цинизм – все это прошло через судьбу мэра. От кресла градоначальника до тюремных нар всего один шаг. Путь на свободу может занять всю оставшуюся жизнь. Трагическая судебная драма о современной политике и временщиках, о мудром законе и его заблудших детях, о власти денег и деньгах во власти. Новый роман адвоката Павла Астахова «Мэр» раскрывает хитросплетения властных интриг на примере жизни современного мегаполиса и трагической судьбы его мэра, восставшего против системы. Преданная жена, крупнейший предприниматель-миллиардер, сражается за его свободу и жизнь. Ей помогает адвокат Артем Павлов. Им противостоят бизнес, криминал, власть, суд. Проиграть нельзя. Выиграть невозможно!

Глас народа

Совещание прошло нешумно и кратко. Мэр Игорь Петрович Лущенко, небольшого роста, но вполне статный, крепкий, плотного телосложения, очень коротко стриженный, со светлыми бородкой и усами и неожиданно грустными умными глазами, кивнул:

— Спасибо. Вопрос исчерпан. Все свободны, — и, подавая пример, поднялся.

Точно так же — прямо и внятно — он поступил сразу после выборов. Когда под утро стало ясно, что выборы с колоссальным отрывом от остальных кандидатов выиграл именно он, Лущенко зашел в штаб, устало улыбнулся и сказал:

— Поздравляю. Мы выиграли выборы. Я — новый мэр. Всем спасибо! Все свободны! — Он на мгновение задумался и добавил: — Все уволены!

Надо сказать, результат выборов его нисколько не удивил. Лущенко привык побеждать. С детства выигрывал школьные и дворовые состязания — хоть в беге, хоть в прыжках, и даже в «классики». Победитель всевозможных олимпиад и спартакиад, отличник и общественник, он просто не знал поражений. Вот и эти выборы он выиграл вовсе не потому, что Кремль был в нем заинтересован, — скорее уж вопреки интересам Кремля.

Ему практически некогда было заниматься предвыборной агитацией. Не было времени, желания, средств и навыков. Но Лущенко как-то не беспокоился, да и Алена сказала, чтобы он не волновался и ничего не предпринимал «искусственно».

Игорь Петрович подошел к зеркалу, поправил галстук и улыбнулся. Она так и сказала — «искусственно». Он даже не стал переспрашивать, что это значит, — жену он прекрасно знал и чувствовал: она права. Тем более Игорь Петрович любил общаться с людьми. Так быстрее можно понять настроение твоих избирателей. Для того чтобы выведать настроения электората, поболтать на отвлеченные темы, не оставаясь обязанным собеседнику и не отбирая у него «честного слова» сохранить все высказанное в тайне, придумали таксистов и частных извозчиков. Поскольку государство до сих пор так и не смогло создать гибкой, понятной и прозрачной системы частного извоза, «бомбилы» по-прежнему не стремятся вставать на учет, платить налоги и подавать свои декларации. Напротив, их вполне устраивает наличная оплата, неучтенные рублики и ненормированный рабочий день. Чтобы попасть в мир мелкого нала и откровенных, ни к чему не обязывающих бесед, нужно лишь поднять руку. Игорь Петрович так и сделал. Моментально возле него затормозили сразу двое «Жигулей»: зеленые и белые. Причем белые остановились чуть позже и слегка сдали назад, оказавшись таким образом ближе к голосующему пассажиру. Водитель зеленых нажал на клаксон, пытаясь отпугнуть нахала. А нахал из белой «шестерки» протянул руку и приветливо открыл дверцу. Лущенко давно не ездил на таких моделях, но салон почему-то манил его таинственным образом, и он нагнулся к водителю. Им оказался ничем не примечательный дедок, а может, вовсе и не дедок, но именно так Лущенко захотелось его назвать. Дедок был лысоват и седоват. Брюки, рубашка в клетку, кожаная курточка и профессиональный разговор:

— Куда поедем, командир? Садись, садись, а то этот козел сейчас усрется! — он кивнул на злобно сигналящего сзади водителя зеленой машины. Тот искренне считал, что первым увидал клиента, а следовательно, имеет на него большие права, чем дедок. Старичок дал по газам, и машина, жалобно взвизгнув, выскочила на проспект. — Вот ведь бараны! Накупили прав! Ездить научись, баран! — обругивал дедок всех проезжавших, стоящих и обгоняемых водителей. Они не отвечали. Просто потому, что не слышали. Лущенко кашлянул:

— Простите, но вы вроде так и не услышали, куда мне ехать.

Дедок хитро глянул на Игоря и усмехнулся:

— А по мне, коли приличный человек, так катайся хоть целый день. А куда ехать — мне все одно! Город я этот изъездил вдоль и поперек, будь он неладен!

— А что, вам не нравится город? — Лущенко решил воспользоваться общением с электоратом и подсобрать информации.

— Да что там город! Жизнь — копейка, смерть — полушка! Выпьем, милая подружка! Город-то неплохой, а вот с начальством не везет! То один придет — пьянь пьянью. Роздал всю землю, недвижимость своим холуям и родственникам. То другой налетит как монголотатар. Пограбит, порастащит казну — и снова в бега. Тьфу! — он сплюнул под ноги. Не зло, а как-то обыденно. Видимо, разговор этот заводил не в первый раз.

— Ну а что же, по-вашему, нужно сделать в городе? Чтоб жить-то лучше стало? А?

— Что? Так понятно что — перестать воровать! Вот что!

— Ну хорошо — допустим, с воровством покончено. А что дальше-то делать?

— Эк ты хватил! С воровством, милый мой, не покончишь ни-ко-гда! Да! Вот так-то. Так что «потом» этого твоего не будет вовсе! — Дед лихо сделал правый поворот, и тут Лущенко вспомнил, что опять забыл назвать конечный пункт своего пути.

— Мне, пожалуйста, к мэрии. К администрации.

— Это можно! Ты что, тоже жалобу везешь или в партию их решил вступить? — Он косо оглядел с ног до головы Лущенко.

— Да нет, я по другому вопросу. По личному. — Игорь не хотел врать и в то же время не склонен был раскрывать перед первым встречным «бомбилой» всю правду.

— А-а-а! Я так и думал! Правду решил искать? Не надейся! Нет ее там!

— Вот как?! А где же она, правда-то?

— А кто ее знает! Жизнь — копейка! Судьба — злодейка! Правда — что твоя телогрейка! Тебя с трудом греет, а остальные нос воротят!

— Странная философия у вас. — Лущенко пожал плечами. Этот доморощенный Эзоп говорил загадками да прибаутками, а толком подсказать что-либо не мог.

— Э-э-э, нет, уважаемый. Философиям мы не учились. Мы жизни учимся и жизнью ученые.

— Так у вас жизнь — копейка! — парировал Игорь.

— Так и есть! Моя жизнь что? Копейка. Государство меня раздавит и не заметит. Так, еще один таракан. И заживем мы по правде и по-человечески.

— Ну а когда же это случится, по-вашему?

— В том-то и беда, уважаемый, что никогда!

— Ну вот, опять вы не отвечаете на вопрос. Так проблему не решить. Вы должны не просто говорить: «плохо, плохо, плохо», но и предлагать свое решение. — Лущенко завелся и теперь не хотел уступать этому демагогу.

— А я кто такой? Кто? Чтоб решать эти проблемы? Так себе, букашка-какашка! Я тебе могу насоветовать. Так ты же потом меня и сгноишь! Я и на выборы-то не хожу, и телевизор не смотрю. Волшебный фонарь! Тьфу! Чернуха-порнуха! Да бесконечные уря-уря. Противно!

— Вот видите, вы на выборы не ходите, а потом жалуетесь, что власть в городе плохая. А кто же ее выбирать будет?

— А разве ее выбирают?! — Дедок, то ли серьезно, то ли издеваясь, заохал: — Ох-ох-ох! А я-то думаю, что же все какое-то жулье выбирают! А то, оказывается, из-за меня! Вот же голова садовая! Жизнь — копейка! Ай-яй-яй!

— Ну хорошо, голосовать или не голосовать — это ваше право! А почему телевизор не смотрите?

— Ух! Телевизор! Одно название — те-ле-ви-зор! После НТВ смотреть противно!

— В каком смысле — «после НТВ»? — не понял Лущенко выражения водителя.

— А в том смысле, что после! Не до, а после! Чего ж тут не понять-то! Была себе четвертая программа как программа! Нет, на тебе! Мне же все равно, кто там был, Гусь, или Чиж, или еще какой хмырь! Я правды хочу! А ее нет. Вот потому и жизнь — копейка. А смотреть противно!

— Понятно. Значит, голосовать не ходите. Телевизор вас не устраивает. Правды нет, жизнь — копейка.

— Так и есть! — с удовлетворенным видом кивнул дедок.

— Ну а если, предположим, вам дали бы возможность. Ну, предположим! В городе что бы вы сделали?

— Если бы да кабы! — усмехнулся дед. — Я бы в городе порядок, положим, не навел бы! Ну, а что менять нужно? В городе? Да понятно что. Вот чего строить эти дороги без конца?

— То есть как? Не надо строить?

— Так дороги если уж строить, то самые лучшие и современные. Вон, меня в прошлом году моя дочка возила в Финляндию и Швецию. На автобусе. Так там же — а-ах! Мама дорогая, елочки-сосеночки! Асфальт с подогревом. Дорожки правильной формы. Чтоб вода, значит, не внутрь стекала, а наружу. По обочинам. Дороги не перекладывают каждый год. Не можем сами? Тогда плати, Иван, за науку! Как царь-батюшка Петр велел. Он понимал, что нашего брата не заставишь и не обучишь так просто, вот и посылал учиться за рубеж. А к нам привозил их мастеров, чтоб нашего брата здесь учили. Так вот и прорубил это самое окно в Европу. А большевики-вшивики потом его закрыли. Да еще и законопатили и заклеили! И ставеньками прихлопнули.

— Ну сейчас-то грех жаловаться! Вон и вы съездили в Скандинавию.

— Съездить-то съездил. А мне кажется, что это мне съездили. По всей моей рязанской морде! — Дед закачал головой и вздохнул: — Один деятель ваучерами всю страну обложил. Обокрал и рад. Другой — пропил все на свете. Третий — телик отобрал. Что четвертый сделает — непонятно…

— Ну, вы опять отвлеклись! Что в городе делать?

— Ага! Дальше, значит, всех черных, конечно, из города надо гнать.

— Их-то за что?

— А за то, что не любят они наш город! Набрали «помидорных рыдванов» и гоняют как подорванные! С дороги точно убрать надо. Права покупают! Бараны!

— Так! А дальше?

— Слушай, мил человек! Дальше, дальше. Вот ты заладил! Чего меня-то спрашивать?! Ты выбери приличного человека. В смысле избери!

— Вы же против выборов!

— Ну, или назначь! Один перец! Если приличный, не бандит, не тряпка, не вор, не хапуга, то пусть правит. Лишь бы людей не забывал.

— Ну а сейчас за кого бы голосовали? — Игорь Петрович пошел на хитрость, дабы выведать настроение пассивного избирателя.

— Я-то? Я бы за этого, нового. За Петровича! Говорят, он мужик хороший, внушает доверие. Вроде не вор! Хотя точно не знаю. Для меня тот, кто во власть пошел, — там и пропал. По определению! Власть — чтоб воровать всласть. Но голосовать все одно не пойду! Испорчу человека, а потом мучайся всю жизнь!

— Как же это — испортите?

— Да так. Вот выберут его. Честного такого. А там ведь надо не только брать, но и делиться. А он не сможет ни брать, так как вроде и так все есть, ни отдавать, так как честный, и чего ему отдавать-то?! Ну и те, которые не получат того, чего он должен бы отдавать, они его и загонят за Мо-жай! А я потом переживать буду. Поверил, избрал. А моего избранника сажают! О как! Нет! Не пойду!

— Ясно! Опять все свелось к выборам. Но вы же не ходите на выборы! Так что спите спокойно. Пусть другие голосуют.

— Эхма! Да кабы денег тьма! Голосуй — не голосуй… — водитель замолчал.

— Ну, вот мы и приехали. Спасибо, что подвезли. — Лущенко расплатился. Он даже не стал торговаться. Подобные дедки никогда лишнего брать не будут. Несмотря на то что они налоги не платят, их можно все же назвать честными извозчиками.