Возвращение
На пороге дома меня встречала вся семья. Всегда эмоционально сдержанный, отец широко улыбался и раскрыл руки для объятий. Первым делом я побежала к нему. И, остановившись в двух шагах, сделала поклон.
— Ваше Императорское Величество Кристофер фон Кэролинг, — улыбаясь, говорила я, — привет, папочка, — сказала я, крепко-крепко обняв и укутываясь в его руки, — я так скучала. Мне так не хватало твоих советов.
— Я горжусь тобой, дочка, — ласково отвечал он, отпуская меня.
— Мамочка, — уже не так крепко, как отца, я обняла её, и чуть отойдя, с реверансом добавила, — Ваше Императорское Величество Леонор Кэролинг.
— Добро пожаловать, дочка, — ответила она, как всегда сухо.
— Вы задержались, — строго сказал отец, приглашая зайти внутрь.
— Возникли некоторые трудности, я тебе всё-всё расскажу.
— Иди скорей вымойся и сними с себя эти лохмотья, — с пренебрежением посмотрев на мою одежду, сказала мама.
— А чем вам не угодил мой наряд? — Крутясь и смотря на себя, говорила я.
— Не смеши, — свысока ответила мама, — сожгите потом, — обратилась она к кому-то из слуг.
— Нет-нет, я сохраню, — это было единственное, что осталось мне от Жозефа, и мне хотелось сохранить эти воспоминания.
Мама непонимающе цыкнула, помотала головой и пошла по своим делам. Отец чуть улыбнулся, подняв брови, обнял меня за плечо и проводил до комнаты.
— Даже моё месячное отсутствие не растопило её сердце? — Пыталась пошутить я, абсолютно привыкшая к её выходкам.
— Ты знаешь маму, она волнуется за тебя, но виду никогда не подаст, — успокаивал меня он.
— Пап, я хочу тебе рассказать про одного человека, — волновалась и собиралась с мыслями я.
— За ужином расскажешь, — улыбнулся он и, отвернувшись, ушёл.
— Хорошо, — покорно сказала я и зашла внутрь.
Приняв ванну и переодевшись, я спустилась к ужину, где меня все уже ждали.
— Катрин, не хорошо заставлять других ждать тебя! — Упрекнула мама.
— Я думала, что мне положено небольшое снисхождение, — улыбнулась я.
— Положено-положено, — ласково сказал отец, — садись, дочка.
— Собери волосы, — сделала ещё одно замечание мама, — а то болтаются, как у уличной девчонки.
Я молча собрала тугой пучок на голове и закрепила его вилкой.
— Так лучше? — Спросила я, — или мне вернуться в комнату и привести себя в очередной порядок, — начиная заводиться, говорила я.
— Сносно, — парировала мама.
Мы принялись за еду. Как я скучала по вкусной горячей еде тётушки Фазилет. Я ела, наслаждаясь каждым кусочком!
— А правда, что ты прожила три недели одна в лесу? — Спросил мой Эрик, который жаждал приключений.
— Две, до посвящения.
— Расскажи, как ты выжила? Как там в лесу в полном одиночестве? Страшно? — Не унимался тот.
— Ох… — Начала я загадочно, — высокие заснеженные горы стоят как старцы с бородами, наблюдая за нашим пребыванием на земле, нежная изящная красивая бирюзовая река несёт воды в океан, и лишь деревья изредка перешёптываются, — говорила я понизив голос, посматривая на брата, — днём слышен щебет птиц, солнце проникает в самые потаённые участки леса, но с приходом ночи… — Я сделала паузу, мама недовольно ела, качая головой, а у Эрика вытянулось лицо, он был в предвкушении самого интересного, я продолжила низким полушёпотом, — слышны песни Офелии, которые она певала, когда поток всё глубже поглощал её…
— Катрин! — Прикрикнула мама, — прекрати!
— По-моему, и правда, — спокойно согласилась я, — прекращаю. — Вставая из-за стола, добавила: — Приятного аппетита.
— Ты никуда не уйдёшь, — возмущалась она.
— Дочка, ты ничего не съела, — вмешался отец,
— Я насытилась… Упрёками, — улыбнулась я.
— Ты знаешь правила, — всё ещё строго говорила Леонор, — встаём все вместе. Не подавай дурной пример брату.
Я молча села обратно, но к еде больше не притронулась.
Конечно, никто о сне и не думал, мой живот бурчал как баржа на причале! Я выждала время и по тайному ходу спустилась на кухню.
— Тётушка Фазилет, — я шёпотом позвала нашу кухарку из-за шторы, — тётушка Фазилет.
Услышав меня, она резко вздрогнула, испугавшись. И оглянулась, убеждаясь, что никто кроме неё не слышал меня, подошла поближе.
— С прибытием, — сказала она.
— Тётушка Фазилет, — взмолилась я, — я очень есть хочу.
— А кто не давал вам за ужином есть? — Строго спросила она.
— Моя гордость и упрямство, — пожала плечами я.
— Этого в вас в избытке, — всё ещё ворчала она, — через пять минут на складе с мукой.
— Да, мой командир! — Улыбнулась я.
Тётушка Фазилет была турчанка, тучная женщина среднего возраста. Когда я хотела чего-то вкусненького или просто поесть, то прибегала к ней. Она учила меня выбирать продукты и готовить. Если бы знала мама, то точно упала бы в обморок, поэтому мы тщательно скрывали факт моего пребывания здесь.
— Как вы? — Начала она, зайдя на склад.
— Неплохо, была бы моя воля, то я бы навсегда осталась там жить, — говорила я, сидя на мешке с мукой и уплетая тёплый ужин.
— И в кого такая упрямая? — Качала головой она.
— Кто? — Удивлённо спросила я, — моя матушка?
— Обе хороши, — ворчала она.
— Очень вкусно, — подмасливала я её, — здоровья вашим рукам.
— На здоровье, дочка, — она приобняла меня за плечо и отпустила, — кушай, не спеши. Я пойду.
— Спасибо, — улыбнулась я.
Кухарка ушла, и я осталась в одиночестве. Почти расквитавшись с ужином, я собиралась вставать и незаметно ретироваться, как услышала голос мамы, которая спустилась на кухню.
— Катрин не прибегала? — Спросила она.
Я испугалась, что буду поймана, и моё слово и гордость пошатнутся.
— Нет, — спокойно отвечала тётушка Фазилет.
— Фух, — шепнула я и, подойдя к двери, стала подсматривать в щёлку.
— Она ничего не съела, — жаловать она женщине, — упрямая девчонка.
— Вы тоже хороши, — не боясь, отвечала Фазилет, — могли бы быть снисходительней.
— Я просто никак не могу прийти в себя от того шрама, что я увидела на её плече!
— Какого шрама? — Удивилась кухарка.
— Огромного и безобразного! — Схватилась она за голову, — моя дочь изуродована! Как я теперь её замуж выдам? Кому такая нужна?
— Спасибо, мам, — шепнула я сама себе.
— Не преувеличивайте, — пыталась успокоить её женщина.
— Если только собрать огромное приданое, то, может, её и возьмут. За что мне боги послали такую дочь?
— А мне такую мать, — я говорила сама с собой.
— И всё же будьте поласковей. Она ещё ребёнок.
— Отнесите ей еду, — сухо сказала мама и, развернувшись, ушла прочь.
Тётушка Фазилет вслед за ней начала выключать свет, показывая, что тоже собирается уходить. Я же, убедившись, что никого нет кроме нас на кухне, тихонько вышла из засады.
— Спасибо за вкусный ужин и что не выдали, — поставив посуду на стол, я обняла женщину. Она была пышной как булочка, и руки едва сходились на её талии.
— Оставь там, — кивнула она на мойку, — я сейчас помою.
— Я и сама справлюсь, — перенося посуду к воде, сказала я, — вы лучше посидите рядом, — я поставила стул, — я, может, вам что-то расскажу, — хитро говорила я.
Женщина не возмущалась моей хозяйственности. Она была уверена, что в этом женское предназначение и сила. И я обожала проводить здесь время, особенно когда никого нет.
— Много шума наделал какой-то шрам. Что случилось? — Спросила тётушка.
— Вот он, — я повернулась, оголяя спину.
— О Аллах! — Воскликнула она, закрывая рот рукой, — что за зверь напал на тебя?
— Барсук.
— Она ещё шутит! — Возмутилась она, поворачивая мою спину к свету, чтобы лучше разглядеть.
— Волк-волк, — поспешила ответить я, чтобы не сводить с ума женщину, — белоснежный красивый волк. И он напал не на меня…
— Кого же ты спасла? — Медленно садясь на место, спросила она.
— Мужчину, — смущённо начала я, — ох, какого мужчину, — я повернулась лицом к женщине, закрыв глаза и приподняв голову, потом открыла один глаз, посмотреть на неё.
Она сидела, не шевелясь и не роняя слов, только пристально смотрела, пытаясь понять, шучу я сейчас или говорю серьёзно. А я продолжала:
— Тёмноволосый… высокий… с глазами, словно океанская синь, в которой хочется утонуть, — я подошла к ней и взяла руками её круглое лицо, — нет, — я мотала головой, — щёчек у него совсем нет, худой как щепка.
— Девочка моя, — очнулась женщина, — ты влюбилась?
— Не знаю, тётушка Фазилет, — я пожала плечами, — не знаю я, что это такое… — Отойдя обратно к посуде, добавила: — Только думаю про него постоянно.
— Отцу говорила?
— Нет пока.
— Думаю, не стоит, — она качала головой.
— Почему? — Удивилась я.
— Не одобрит он этого.
— Разве он не желает счастья своей дочери?
— Конечно, желает, — сказала она, вставая, — правильно сказала твоя мама. Тебе следует оставить весь романтизм, вы существуете в другом мире и по другим правилам.
— И ты туда же, — вздохнула я, — когда же жить?
— Утро вечера мудренее, — сказала тётушка Фазилет, проигнорировав мой вопрос.
— Я пойду, — ответила я и шмыгнула в свои тёмные лабиринты.
Искренне не понимая, почему отец может не одобрить наш союз, решила завтра сама спросить его напрямую об этом.
Утро наступило быстро, долгий день дал о себе знать крепким сладким сном. Ещё перед завтраком хотела задать отцу вчерашний вопрос, но пронежившись в мягкой постели слишком долго, вскочила и буквально за пять минут собралась, заколов волосы и надев кофту с длинным рукавом, чтобы никого не смущать.
— Доброе утро, — поздоровалась я со всеми. Родители и брат уже ждали меня за столом.
— Доброе утро, — ответили они.
— Только не говорите, что я опоздала, — говорила я, занимая своё место, — я пришла ровно в назначенное время.
— Всё в порядке, дочка, — сказал папа.
— Точность — вежливость королей, — похвалила сама себя я.
Завтрак прошёл без эксцессов, чему я была несказанно рада, и уже после пошла за отцом в его кабинет.
— Папочка, — начала я, заглядывая внутрь, — можно?
— Конечно, дочка. Заходи.
Я проникла в кабинет, немного волнуясь и оглядываясь на его стены.
— Что-то хотела спросить? — Глядя в бумаги, говорил он.
— Так, пустяк.
— Для меня каждый твой вопрос важен.
— Предположим, мне кто-то понравится… Я влюблюсь, — робко начала я, отец отложил бумаги и посмотрел на меня, — я смогу выйти за него замуж?
Он засмеялся:
— К чему такие вопросы?
— Через несколько лет всплывет такой вопрос, — юлила я, — вот, сейчас хотела спросить.
— Ты кого-то встретила? — Строго посмотрел на меня отец.
— Не совсем, — несла чушь я, — как будто.
— Кто он?
— Просто мужчина, я его встретила после посвящения в лесу… Он помог мне.
— Абсурд, — выдал отец, — ты видела его один раз и уже хочешь замуж?
— Он не такой как все, — мялась я, — хотя бы для меня.
— Ты взрослеешь, — отец подошёл и ласково погладил меня по голове, — это нормально, что у тебя возникают такие вопросы, но ты не сможешь связать судьбу с первым встречным.
— Я поняла, — согласилась я, чувствуя неловкость разговора и полностью и безоговорочно доверяя мнению отца.
— У тебя экзамен через месяц, — он сменил тему, — начни готовиться. Я переговорил с ректором императорского университета. Ты будешь зачислена по результатам экзаменов на медицинский факультет.
— Но мне ещё рано туда, — удивилась я.
— Не вижу смысла ждать дольше, — гордо говорил отец, — ты готова.
— И я буду учиться за пределами замка? — Настороженно спросила я.
— Конечно, — кивнул он.
— Спасибо, папочка, — воскликнула я, обняв его за шею.
Эта новость так радовала меня, что я забыла, за чем заходила ранее.
Погрузившись в книги, я готовилась к экзаменам. Было немного страшно, ведь я буду самой младшей на курсе. И хотя анатомию и латынь я знала назубок, меня потряхивало от мыслей о смене места учёбы. В лесу в одиночестве было куда комфортнее.
Отец поддерживал меня, мы каждый вечер проводили в беседах, я рассказала ему о спасённом юноше и волке, который оставил шрам.
— Ты поступила очень опрометчиво, загородив собой этого человека, — строго говорил он.
— Тот мужчина никому не сделал плохого, — оправдывала я Жозефа, — он помог мне после совета двеннадцати, — я старалась показать его с положительной стороны перед отцом, но каждый раз тот менял тему на этом моменте.
