Солёный запах моря. Цикл «Принцесса Эйр'бендера». Книга 1

Ольга Чернова, 2020

Катрин – девочка-подросток, принцесса, которая однажды унаследует огромную империю. Государство переживает неподъёмный кризис. На её хрупкие плечи ложится ответственность сохранить трон. Помимо империи, принцесса наследует могущественный дар от предков, но сможет ли она совладать со своей новой силой? Сильная и храбрая девочка, родившаяся в семье, где строгое соблюдение устоявшихся порядков намного важнее чувств, старается выстоять, не предав себя… Что выберет она? Семью или любовь?

Жозеф

— Что с ней? — услышала я над собой взволнованный голос мужчины.

— Заражение крови, — ответил другой…

Больше я ничего не слышала, только звук моря, никогда не бывав рядом с ним, я сразу и безошибочно его узнала. Спокойствие и безмятежность.

— Ох, девочка, — услышала я первый голос, — что мне с тобой делать?

Я чуть приоткрыла глаза и увидела силуэт мужчины, который сидел возле меня. Схватив его за руку, я шепнула:

— Не уходи…

И снова провалилась в сон. Теперь я чувствовала, как огонь внутри меня угасает. Страх сменился спокойствием, я словно плыла в ласковых морских водах, нежный солёный воздух обволакивал, волны накрывали своей нежностью.

Окончательно открыв глаза, я увидела мужчину, сидевшего на стуле, откинувшись на спинку. Он спал, держа мою руку. Того самого, которого я закрыла собой от волка. Меня мучила жажда, словно в раскалённой пустыне, внутри всё пересохло. Осторожно освободившись, я встала и на цыпочках отправилась на поиски воды. У меня слегка кружилась голова и ноги отказывались слушаться.

— Боги, что со мной? — шепнула я.

— Проснулась? — услышала за своей спиной обеспокоенный голос.

— Да, — повернувшись, улыбнулась я.

— Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — пожала плечами, — только пить хочу, решила поискать. Извините, что своевольничаю.

— Сиди, я принесу, — он подошёл и приложил свою ладонь к моему лбу.

— Что вы делаете? — Отошла я, не привыкшая к чужим прикосновениям.

— Проверяю, нет ли у тебя температуры.

— Я же сказала, что хорошо себя чувствую, единственное, могу умереть от жажды, если не выпью ведро воды!

— Ведро воды? — улыбнулся он, — сейчас принесу.

— Только можно стакан ещё? — наивно сказала я.

Он вопросительно взглянул на меня, повернувшись.

— Из ведра неудобно пить, — я снова пожала плечами.

— Хорошо, — рассмеялся он.

Я шла за ним, не желая оставаться одна. Винтовая лестница, ведущая на первый этаж, обитая деревом гостиная и кухня, прилегающая к ней. Софа, одиноко стоящая у окна, и небольшая полка с книгами рядом. Всё здесь было очень просто, но мне нравилось.

— Держи.

— Спасибо, — я выпила полный стакан, — можно я присяду? А то голова немного кружится.

— Конечно, — чуть заволновался он, — стоило бы думать, после двух дней без сознания.

— Что? — воскликнула я.

— Я тебя нашёл в лесу два дня назад, — повторил он, — у тебя был жар. Доктор сказал, что это от загноения раны.

— Какой раны? — Я сидела, пребывая в полном шоке.

— На плече, — показал он, — доктор её промыл и перевязал.

— Вы её видели? — воскликнула я, и мои щёки загорелись пожаром.

— Конечно. Сегодня он к обеду ещё раз придёт её проверить.

— А доктор, — замялась я, — женщина?

— Нет, — недоумевая, ответил мужчина.

— Боги! — Я закрыла лицо руками. За все четырнадцать лет только мои лицо и кисти были оголены и доступны для мужских глаз.

— Девочка, что случилось?

— В том мире, котором я жила, неприемлемо, когда мужчина видит тело девушки, — выдавила из себя я, не поднимая глаз.

— Ох, — растерялся мужчина, чувствуя неловкость ситуации, — не могли же мы тебя оставить в твоей грязной и рваной одежде.

— Что? — ещё раз воскликнув, посмотрела на себя и, наконец, увидела, что сижу в мужской рубашке. — Боги! — Я положила голову на стол, обхватив её руками, — вы это сделали?

— Нет, — резко ответил он, — нет… Это… соседка, да соседка приходила. Доктор видел только плечо.

— Правда? — Я подняла глаза.

— Да, — ответил он, отвернувшись, — чай или кофе?

— А есть у вас что-то перекусить?

— О… да, конечно. Суп, сейчас разогрею.

— Как я соскучилась по супу, — говорила я, подбирая под себя ноги.

— Только я не мастер готовки.

— Я согласна на всё, что горячее и не пресное!

— Вот, держите. Ваши глаза…

— Что с ними? — старалась улыбаться я, отгоняя неловкость. В мире за пределами за́мка, видимо, в этом нет ничего страшного, и я хотела казаться своей.

— Я думал, у вас тёмно-карие глаза…

— А они какими оказались?

— Медовые…

— В лесу отсвечивало, — отшутилась я.

— Долго вы жили в лесу?

— Вы что-то сказали? Очень вкусный суп, не могу ни о чём больше думать! Не хуже, чем в лучших ресторанах Парижа.

— Спасибо за лесть, очень приятно. Но вы не ответили на вопрос.

— Какой? А знаете, о чём я мечтаю?

— О чём? — мужчина улыбнулся, понимая, что ответа он не получит. И больше не пытался спрашивать.

— Вымыться и переодеться, — шепнула я, широко раскрыв глаза.

— Сейчас нагрею воду.

— Спасибо.

Мужчина вернулся со стопкой женской одежды.

— Это всё, что осталось от моей бывшей подруги, может, что-то подойдёт вам. Чистое.

— О… Наверное, вы невыносимы, раз от вас ушла девушка, не забрав вещи.

— Да, убежала, — посмеялся он.

Его улыбка — это отдельное произведение искусства. Искренняя, с долей смущения, при которой даже глаза наполняются светом.

Одежда, оставленная женщиной, была мне очень велика, но я сделала несколько узелков на футболке, а в штаны продела верёвочку.

Я вышла, когда солнце было в зените. Мужчина сидел перед домом и пил чай.

— Спасибо, — начала я, — спасибо, что не бросили там, в лесу. Мог прийти тот огромный волк и съесть меня, — улыбнулась я.

— Кстати, можешь, конечно, опять оставить без ответа, но что это было с волком? Это твой зверь? Я видел, ты вся в крови. Хотел последовать за вами, но решил, что ценой моей жизни не спасти одну ненормальную девочку.

— Какое благородство, — улыбнулась я. — Мы недавно познакомились. Его зовут Призрак.

— Это он сказал своё имя? — пытался пошутить мужчина.

— А вы очень проницателен, — ответила я. — Мы немного померились силами, и он решил не связываться с такой слабой, как я, и защищать меня от таких опасных мужчин, как вы, — засмеялась я, только шутка не была оценена по достоинству.

— Ясно, серьёзного разговора у нас не выйдет, — он хотел встать и уйти, но я схватила его за руку.

— Не обижайтесь, просто есть вещи, о которых вам лучше не знать. Посидите со мной ещё немного. Я так соскучилась по человеческому общению.

Мужчина присел обратно.

— Меня Катрин зовут. А вас?

— Жозеф. Жозеф Лепрест.

— Очень приятно, мистер Жозеф Лепрест, — я протянула ему руку. Он ответил кивком и рукопожатием. — Чем вы занимаетесь, кроме того, как спасаете девочек?

— Я художник. Гуляю в поисках вдохновения. В одну из таких прогулок я встретил девочку, стоящую по колено в ледяной воде и пытающуюся поймать рыбу какой-то палкой.

— Это был гарпун, — возмутилась я.

— Ааа… не узнал издалека… гарпун. У неё ничего не вышло, и она убежала.

— Она убежала, потому что кто-то стоял сзади и своим присутствием отпугивал мою рыбу.

— Я смотрю, вы пришли в себя, — услышала я мужской голос.

— Доктор Вильям, — встал Жозеф, протягивая ему руку, — да, очнулась.

— Добрый день, — я тоже встала. — Да, я хорошо себя чувствую. Месье Лепрест сказал, что это ваша заслуга. Спасибо, — улыбнулась, протягивая ему руку.

— Очень милая и совсем не похожа на лесного жителя, — он пожал мою руку.

— Спасибо. Надеюсь, перевязка окажется последней. В дальнейшем я сама смогу о себе позаботиться.

— Это мы сейчас посмотрим, — он махнул рукой в направлении входной двери. — Жозеф, ты не пойдёшь?

— Ты же всегда один справлялся, — замялся он, — я тут подожду.

— А как ты завтра поменяешь повязку?

— Я улажу, — ответила я, — могу поспорить, что теоретическую медицину я знаю лучше вашего.

— Откуда ты? — удивился доктор, следуя за мной.

— Просто родители — врачи. Вместо детских сказок читали мне свои книги.

— Интересно, — улыбнулся Вильям.

После перевязки я осталась одна и решила попробовать свои новые силы. Тем более, что не собиралась каждый день терпеть эту процедуру. Клеточка за клеточкой я мысленно восстанавливала ткани, посылая энергию на рану.

— Неплохо для первого раза, — улыбнулась я, поднимая руку.

Небольшой деревянный дом в два этажа и крохотный чердак, выходящий окном на крышу. Крохотная лужайка перед ним, а с другой стороны разбит огород, где хозяин проводил половину дня, вторую половину он скрывался в мастерской, куда я стеснялась заходить. И всё это окружали вековые сосны и ели, воздух здесь просто волшебный, а вокруг тишина. После постоянного надзора в за́мке, слуг, огромных залов, непонятного мне дресс-кода, жить здесь казалось мечтой.

— Вы круглый год здесь живёте? — спросила я вечером.

— С мая по сентябрь, зимой я перебираюсь в город.

— Я бы не уезжала.

— Дом плохо утеплён, — рассказывал мужчина, — каждый год обещаю себе этим заняться, и каждый раз не доходят руки.

— У вас чудесный дом.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Ты ляжешь в комнате, а я на диване в кухне.

— Можно я буду спать на чердаке?

— Как?

— Не хочу вас стеснять, мне будет там комфортно.

— Там много вещей и встать-то негде.

— Тогда на кухне буду я, а завтра разберём ваш чердак. И можно я у вас поживу неделю, наберусь сил, а потом покину вас? Ем я мало, надеюсь, не стану для вас обузой.

— Можно, конечно. Тебя не ищут? Где твои родители?

— Они далеко.

— О, извини.

— Они живы, — улыбнулась я, — на другом конце света, ждут моего возвращения.

— А почему не возвращаешься?

— Хочу с вами побыть, мне спокойно тут, и от вас вкусно пахнет.

Мужчина заметно засмущался.

— Как? — спросил исподлобья он, улыбаясь.

— Солёный свежий запах моря, — сказала я, смотря прямо ему в глаза.

— Но мы далеко от моря, — рассмеялся он.

— У каждого человека свой запах, — говорила я, отводя от него взгляд. — Кто-то пахнет свежескошенной травой, землёй, лесом после дождя, осенней листвой, снегом. Всё это прекрасные люди, как внешне, так и внутренне. Лёгкие, чистые, добрые. Есть противные люди, алчные, злые, завистливые: тухлая рыба, гнилой картофель, жжёная резина… Даже от мысли про них мутит. Знаете, как пахнет мама?

— Молоком?

— Хм, сладкой земляникой.

— А у тебя какой запах?

— Я — огонь. Горячий, еле уловимый, — говорила я со знанием дела. — Вам вот смешно, а люди неосознанно выбирают друг друга по запаху.

— Я не смеюсь, но меня забавляет твоя теория.

— Теория. Хм… люди всегда думают так, как им удобно. Лишь бы вам было хорошо.

— Море тушит огонь.

— Да, вы — моя слабость, я это с первой встречи поняла. Если бы было обратное, то вас бы съел волк.

Жозеф немного смутился от моих слов и не знал, как реагировать. Я и сама вспыхнула, понимая их двусмысленность.

— Если серьёзно, — говорила я, стараясь спасти ситуацию, — меня ищут, очень на это надеюсь, — пожала плечами. — Далеко до Скалистых гор?

— Примерно двести миль.

— Сколько? — удивилась я. — Боюсь, что мне придётся у вас прожить чуть дольше, чем одну неделю.

— Тогда рассказывай, откуда ты и что делаешь в лесу.

— Я потерялась.

— Почему тогда не позвала на помощь?

— Лесных зверей? — усмехнулась я.

— Меня, например, когда первый раз встретились.

— Я спать, — встала я, не зная что ответить.

— Хорошо, не говори, — кивнул Жозеф. — Ты ещё маленькая, я тебя не боюсь, но вот тебе не страшно оставаться у меня? Вдруг я маньяк, который похищает девочек и…

— Ест их? — я серьёзно посмотрела на него.

— К примеру, — замялся мужчина.

— Я маленькая девочка, а глупости говорите вы, — сказала я, не улыбаясь. — Вы спокойный, добрый, обходительный, можете вспылить, если вас вывести, и снесёте всё на своём пути, а потом мило улыбнётесь, и вам всё простят.

Он слушал, внимательно смотря на меня, приподнимая уголки губ, и не перебивал.

— С радостью встречаете гостей, но всё же больше предпочитаете одиночество, — продолжала я. — Это всё, что мне надо знать о вас, чтобы не боясь остаться здесь.

— И всё это ты поняла за один день?

— Что-то не совпало?

— Практически всё верно, — кивнул он.

— Если вам показалось, что я в чём-то ошиблась, то это просто не проявилось.

— Возможно, — он вытянул лицо, подняв брови вверх, и кивнул.

— И вы не едите маленьких девочек, — усмехнулась я. — Спокойной ночи.

Я была слишком мала для того, чтобы он воспринимал меня всерьёз.

Жозеф почти весь день работал в своей мастерской. И я решила погулять, а потом приготовить ужин. В получасе ходьбы от дома была река, в которой последний раз я ловила рыбу, вот остатки углей от моего костра.

— Я буду скучать, — грустно сказала я.

Усевшись на камень у воды, я погрузилась в воспоминания. Они не всегда были радостные, но я хотела ещё раз пережить и прочувствовать их. Некоторое время спустя я услышала хруст веток и медленно обернулась. Сзади меня стоял тот самый волк и нюхал меня. Стараясь не делать резких движений, я протянула ему руку, он обнюхал её, а потом, к моему удивлению, склонил голову, так что я могла погладить его.

— Друг, ты знаешь, что тебе повезло, и ты распахал мне плечо до посвящения? — Я разговаривала вслух со зверем, — если бы это произошло после, то не видать бы тебе твоей силы. Заклятье пролитой крови. Либо ты, либо твоё потомство должны были бы расплатиться.

Я гладила волка, он сел рядом. Свет проникал сквозь густой лес и играл на моих волосах.

Хм, интересная бы вышла картина, если бы Жозеф стоял сзади и рисовал. Маленькая девочка на камне с пышными рыжими, светящимися на солнце, волосами, доходящими почти до самого камня, и рядом с ней большой сильный белоснежный волк, смотрят на горную реку, воды которой разбиваются о камни, а вокруг густой лес.

Спокойствие, умиротворение, без суеты и беготни, без сплетен и притворства, без лести и лжи. Просто мы и вечность.

Солнце начало спускаться к горизонту, надо было возвращаться домой, я обещала себе, что приготовлю рататуй моему кормильцу. Призрак шёл за мной до самого края леса. Я напоследок обняла этого огромного мохнатого зверя:

— Прощай, я по тебе буду скучать. Может, ещё увидимся. Не обижай этого человека.

После этих слов мы разошлись по разным сторонам.

Я зашагала в свой временный дом. Не заходя внутрь, собрала овощи и зелень с грядки Жозефа, надеюсь, не обидится. Зашла домой и начала готовить.

На запах появился хозяин дома.

— Ммм… Сегодня юная леди за шеф-повара? — Улыбнулся тот.

— Да, должна же я как-то оправдывать своё пребывание здесь. Мойте руки, они у вас все в краске!

Мужчина осмотрел руки и надул губы:

— Офф… даже не заметил, — вздохнул он и покорно пошёл отмываться.

— В каком направлении вы пишите? — Спросила я за ужином.

— В основном, авангард и сюрреализм.

— Скучные и непонятные мазки?

— Со временем ты научишься их понимать, — улыбнулся Жозеф.

— Вряд ли, — покачала головой я.

— Рисуйте меня. Я бы вам принесла славу.

— С чего такая уверенность?

— Как уж говорят? — Я сделала вид, что вспоминаю. — А… Юношеский максимализм.

— Этого в тебе хоть отбавляй, — засмеялся он, — я в твои годы был куда скромнее.

— Но вы не я. И это к счастью.

— Кто научил так вкусно готовить? Мама?

Этот вопрос очень рассмешил меня, но я пыталась сдерживаться. Представляя, как мама в красивом платье носится со сковородками по кухне.

— Нет. Мама у нас великосветская дама, ей не до этих мелочей жизни.

— Кем она работает? — Явно пытался поддержать беседу он.

— Уф. Горю, кажется, я раскусила перец, подайте срочно воды.

Жозеф вскочил и быстро налил мне воду. Конечно, никакого перца я даже не клала в блюдо.

— Вы спасли меня, спасибо. Потушили мой огонь.

— Мне показалось, или кто-то сейчас обвёл меня вокруг пальца?

— Что? — Наивно спросила я.

— Я всё понял. И эта тема под запретом.

— Всему своё время, — сказала я, глядя в тарелку, — надеюсь, однажды, вы всё узнаете.

— Посуду моет тот, кто готовил, — подмигнул мужчина.

— Мне кажется, или я сейчас последний раз готовила? — Улыбнулась я.

Я прибралась на кухне. Жозеф сидел на улице в своей обычной позе, немного развалившись на стуле, он держал правую ногу вытянутой, а левую сгибал в колене. Я поднялась на чердак, окно которого выходило на пологий участок крыши. Здесь и расположусь. Достав свою флейту, я начала играть. Мне казалось, что даже звёзды прислушивались к моей игре, становились ярче и ближе. Через некоторое время я почувствовала взгляд на себе.

— Почему вы остановились? Так красиво, — мужчина подошёл ближе.

— Вы путаете мои мысли своим присутствием, — пробурчала я.

— Прошу прощения, могу уйти.

— Ваш дом, ваше право находиться, где хотите, — ответила я, слезая с подоконника, — я спущусь.

— Скучаешь по дому?

— Сама не понимаю, — остановилась я, сжимая флейту, — я так хотела вырваться, и теперь я здесь, и мне спокойно, как будто это и есть мой дом. Но меня съедает неопределённость.

— Незавершённое дело?

— Да… — кивнула я, — я всё же пойду, извините.

Жозеф сделал шаг в сторону, пропуская меня.

Нигде я ещё не спала так сладко, утром нежась в полудрёме, я не хотела вставать, стараясь продлить сладкие минуты.

— Доброе утро, юная леди, — раздался бодрый голос хозяина дома.

— Умоляю, — прохрипела я сонным голосом, — можно хоть здесь я не открою глаз до обеда? — Говорила я, поворачиваясь на узкой софе. — Я никогда так не делала.

— Серьёзно? — Рассмеялся он, — большое упущение, но пока у меня чистые руки, я сделаю тебе перевязку. Доктор Вильям сказал делать её каждый день.

— Перевязку? — Эта фраза стрельнула прямо в сердце, я быстро вскочила на ноги. — Эмм… давайте я сама.

— Я вчера уже понадеялся на тебя, а в итоге ты даже не вспомнила про неё.

— Как раз утром хотела, — нервничала я, пытаясь забрать у него бинты.

— И как ты дотянешься? — Улыбнулся он. — Чудная.

— Нет, — я отрицательно мотала головой, делая шаг назад.

— Я только плечо твоё посмотрю, — пытался успокоить меня он, — тем более, я уже видел твою рану.

— Я сама…

— Не затягивай, — настырно говорил он, — у меня ещё много дел, некогда мне с тобой возиться!

Я медленно освободила плечо через ворот широкой кофты, повернулась спиной и зажмурила глаза, чувствуя расправу. Я не знала, как признаться, что там остался всего лишь шрам. Сердце застучало сильнее.

— Показывай, что там, — мужчина аккуратно снял повязку, — а где рана? — Чуть заикнулся он.

— Там, — чуть слышно сказала я.

— Я сам видел её два дня назад, огромную. Она ещё кровоточила и гноилась, — недоумевал мужчина, — остался только след.

— Мазь, наверное, чудодейственная, — вставая и пряча руку обратно под одежду, ответила я.

Мужчина был ошеломлён. Он, некоторое время не шевелясь, смотрел в одну точку.

— Я готовлю сегодня завтрак, — опять переводила тему я, но на этот раз у меня как-то сложно это получалось.

— Такого просто не может быть. Рассказывай, кто ты? — Строго спросил он.

— Я… я просто потерялась, — робко отвечала я.

— Хватит со мной в игры играть! — Стукнув по столу, крикнул мужчина.

— Я расскажу, — опять зажмурилась я, — правда, расскажу. За завтраком.

— К черту завтрак! — Закричал тот, — я не уйду с этого места, пока не услышу правду.

— Я… мы… — Несвязно говорила я, заикаясь.

— Я жду, девочка. Или ты рассказываешь, или выметаешься прочь!

Я не знала, как рассказать ему о себе, можно ли было это делать, а одна мысль о том, что мне надо будет вернуться в лес, приводила меня в ступор. Одинокие ночи на холодной земле, корни растений, вода из реки. Я даже не уверена была, что найду свои вещи в лесу. От этих мыслей меня бросило в мелкую дрожь, а на глазах навернулись слёзы.

В дверь неожиданно постучали, я отвернулась к стене, вытирая слёзы рукавом.

— Не высовывайся, — тыкнул в меня пальцем мужчина.

— Доброе утро, Жозеф, — услышала я женский голос.

— Доброе утро, — ответил мужчина, выйдя на улицу и закрыв за собой дверь.

Я отправилась на чердак в поисках одежды, в которой нашёл меня Жозеф.

— Почему о ней я не подумала раньше? — Я разговаривала сама с собой, шмыгая носом и периодически вытираая слёзы, катившиеся по щекам, — нигде нет. Проклятье, — выругалась я, сев на пол и взявшись за голову руками, — лучше бы она болела, лучше бы кровоточило, а не это всё. Может, в его комнате осталась? — Мелькнуло в моей голове.

Пока Жозеф сидел на улице со своей гостьей, я тихо зашла в его комнату и начала искать.

— Под кроватью — нет, в комоде — нет, да и зачем грязную рваную одежду смешивать с чистой?

Я выпрямилась и обвела взглядом комнату. В углу комком лежала она.

— Что ты здесь делаешь? — Раздался строгий голос хозяина дома, от которого я резко вздрогнула.

— Ищу свою одежду, — тихо ответила я, решительно направившись за ней.

— Зачем тебе она?

— Я же не могу в чужой уйти, — говорила я, поднимая свои лохмотья, всё ещё хлюпая носом, — вдруг ваша подруга вернётся.

— И куда ты собралась?

— Туда, где вы меня нашли, — я подошла ближе, в надежде выйти из комнаты.

— Ты плачешь? — Загородил мне дорогу Жозеф. — С ума сошла, чтобы возвращаться туда?

— Я просто не могу вам ничего рассказать, — разревелась я с новой силой, — не знаю, можно ли.

— Ну всё-всё, — он сделал шаг ко мне и хотел обнять.

Я инстинктивно отошла назад.

— Да не бойся, — улыбнулся он, — я же не ем маленьких девочек, а рыжие вообще не вкусные, — усмехнулся мужчина и прижал меня к себе.

Не привыкшая к объятьям, в первый момент я вздрогнула, но мне было так тепло и спокойно, что я не стала вырываться, а только стояла молча и хлюпала носом, сжимая одежду двумя руками.

— Извини, что вспылил, — уже спокойно говорил он, — я и сейчас злюсь, но одну тебя туда не отпущу. Чем ты там питалась?

— Корнями камыша, — шепнула я.

— Если соскучилась, могу накопать и вечером поужинаем ими.

— Только не это, — улыбнулась я.

— Давай договоримся так, ты мне всё рассказываешь, я спокойно всё выслушиваю, и это будет нашим секретом. И потом будем ждать твоих спасителей, надеюсь, до сентября тебя найдут, а то придётся со мной на зимовку в город уехать.

— Хорошо, — кивнула я, вытирая последние слёзы.

— К нам пришла моя соседка с сыном, они живут в трёх милях от нас, — говорил он, выходя из комнаты.

— Я буду тихо себя вести, — я шла за ним, — никто не заметит моё присутствие.

— Нет, нет. Они приходили, когда ты была без сознания, а теперь желают познакомиться.

— Со мной? Тоже будут расспрашивать меня обо всём? — Я опустила голову вниз.

— Не будут, — улыбнулся Жозеф, приобнимая меня за плечо. — Но сын Анис прикован к инвалидному креслу и выглядит не лучшим образом, постарайся не реагировать на него по-особенному.

— Хорошо.

Я убирала лохмотья обратно и поправила одежду, как я это делала в замке, перед тем как выйти к гостям.

— Вот и она, — улыбнулся Жозеф, когда мы вышли.

— Добрый день, — улыбнулась я учтиво.

— Как тебя зовут, дочка? — Спросила женщина.

— Катрин.

— Я Анис, это мой сын Мигизи.

— Приятно познакомиться, мадам, — я сделала кивок головой, — Мигизи, — взглянула я на парня, который пристально смотрел на меня. Кисти рук его были скручены, голова чуть наклонена вправо, казалось, что сидеть ему было так же неудобно.

— Как себя чувствуешь? — Спросила Анис.

— Хорошо, спасибо.

— Ты плакала?

— Прищемила дверью руку, от боли, — посмотрела я вниз.

— Я обидел, — сказал Жозеф.

— Мадам, — быстро вклинилась я в разговор, боясь, что мужчина может рассказать лишнего, — ваш сын индеец? Но вы абсолютно не похожи на женщину индейского племени. Извините за бестактный вопрос, — стушевалась я в следующее мгновение.

— Всё в порядке, — улыбнулась она, — не извиняйся. С отцом Мигизи мы познакомились много лет назад, он был высоким красивым темноволосым индейцем, я в то время работала в госпитале, недалеко от их поселения. Мы сразу влюбились друг в друга, но его сородичи были против нашего союза, и нам пришлось уехать.

— Я думала, индейцы преданы своему племени.

— Да, — кивнула Анис, — это решение далось ему нелегко. И даже спустя много лет я видела, как он тосковал по семье, которую оставил, но никогда не говорил мне об этом, не жаловался и не упрекал, — она замолчала, уставившись куда-то вдаль, — Мигизи очень похож на своего отца.

— А давно он прикован к инвалидному креслу?

— Катрин, — одёрнул меня Жозеф.

— Извините, — встала я, — лучше приготовлю чай.

Во мне боролось два чувства. Первое хотело излечить, второе — страх. Я боялась, что могу навредить и выдам своё происхождение.

«Может, найти их через пару лет, когда буду уверена в своих силах?»

— С рождения, — ответила женщина, не дав мне уйти, — в прошлом году мой супруг отправился на небеса, к предкам. И эта зима далась мне очень тяжело, чувствую, что ещё одну не переживу. Ближайший посёлок в сотнях миль от нас.

— Анис, — вмешался Жозеф, — не говори глупостей, я буду приезжать.

— Жозеф, тебе пора своей семьей обзавестись, а не с нами возиться.

— А вы не пробовали попасть в медицинскую гуманитарную экспедицию, которую организует император Эйр’бендера, — спросила я, — ближайшая от вас в Аризоне в октябре.

— Ты про что? — Удивился Жозеф.

— Пробовали, — Анис с интересом посмотрела на меня, — три года получаем отказ, боюсь, и в этот раз нам не представится возможность отправиться туда. А ты откуда знаешь про это?

— Читала, — заволновалась я, прошмыгнув на кухню.

«Надеюсь, Жозеф не расскажет про шрам».

Пока я возилась на кухне, продлевая своё одиночество, боялась лишних и неуместных вопросов и поэтому уже думала, куда мне понадобиться уйти, после того как вынесу чай, как вдруг зашла Анис.

— Почти готово, — сказала я, — сейчас всё принесу.

— Помоги моему сыну, — произнесла она, пристально наблюдая за моей реакцией.

— Я не понимаю, — специально не смотрела на неё я.

— Жозеф рассказал про рану на плече.

Я резко взглянула на хозяина дома, который молча стоял в дверях.

— Прости, — растерянно и тихо произнёс он.

— Это лекарства, я не понимаю, что вы от меня хотите, — настаивала я.

— Мой сын болен на протяжении всей жизни. О нём некому позаботиться, кроме меня. А я уже не так сильна, как раньше.

— Вы хотите, чтобы я стала сиделкой для Мигизи? — Уходила от разговора я.

— Я слышала, что у императора-целителя есть дочь, примерно твоего возраста.

— Вы меня с кем-то путаете, — говорила я, не поднимая глаз, раскладывая трясущимися руками стаканы по подносу, — я просто прочитала в книге про эту страну, больше ничего не знаю.

— Анис, ты ошиблась, — вмешался Жозеф, — пойдём на воздух.

— Нет! Нет, Жозеф, — повысила она голос, — это она. Она его дочь, дочь императора, руки которого обладают целительной силой.

— Ты бредишь, — нервно засмеялся мужчина, и, взяв за локоть женщину, потянул на улицу.

— Отпусти! — Выходя из себя, говорила Анис и, подбежав ко мне, взяла мои руки, — хочешь, я буду умолять.

Я не знала, куда себя деть и как вести в таких случаях. Я прислонилась спиной к шкафу, щеки, как всегда, налились краской, и я заволновалась, так что на лбу появилась испарина.

— Не надо, пожалуйста, — тихо произнесла я.

— Анис, — подошёл Жозеф, бросая растерянный взгляд то на меня, то на женщину.

— Ради сына я буду умолять, — её глаза наполнялись слезами, — в этом году нам уже отказали, а ждать ещё год у меня нет больше сил. Да и где гарантии, что в следующем году дадут квоту.

— Вы меня путаете, — я была не уверена в своих способностях и думала, что первые шаги я сделаю под присмотром отца, но никак не одна.

— Анис, пойдём, — силой потянул её Жозеф, — ты перепутала, у тебя срыв, ты в отчаянии.

Женщина отпустила мои руки и молча пошла к выходу. Я отвернулась и дрожащими руками налила воду в стакан, расплескав её по столу, и выпила. В голове у меня крутились мысли: «Неужели я так начну свой путь? Пасуя перед первой же трудностью. Я же не слабая. Великая сила во мне».

— Мадам Анис, — вышла я на улицу, когда Жозеф уже провожал гостей, — я попробую.

— Спасибо, — подбежала она.

— Только я не уверена в результате, я никогда этого не делала. Только видела и читала в книгах.

Жозеф посмотрел на меня:

— Что тут происходит? — На выдохе спросил он.

— Разденьте и положите его на лужайке, — собиралась с мыслями я.

— Да, сейчас, — засуетилась женщина, — Жозеф, помоги, — крикнула она.

— Что бы вы не увидели, не выходите дальше своего крыльца. Обещайте, — я пристально посмотрела на Жозефа и замолчала, ожидая ответа.

— Хорошо, ваши глаза, — еле слышно произнёс он.

Волнение и страх охватили меня. Меня потрясывало от возложенной ответственности. Но я старалась выглядеть уверенной и невозмутимой.

Руки и ноги парень подгибал под себя. Было видно, что они его не слушаются.

— Спастическая диплегия? — Спросила я Анис.

— Да, — взволнованно кивнула она.

— Я сразу поняла, — монотонно сказала я, сосредотачиваясь на процессе. — Теперь целуйте руку в знак согласия и доверия. Будет жечь, как раскаленный прут, не отпускайте, терпите, потом прикладывайте её к своему лбу. Я забираю часть вашей энергии. И держите себя в руках. Ни в коем случае не подходите и не прерывайте меня.

Женщина покорно кивнула и проделала ритуал. Я подошла к индейцу и тихонько шепнула:

— Мигизи, будет невыносимо больно, постарайся не кричать громко, ради твоей матери, которая за нами сейчас наблюдает.

Я прикоснулась к правой ноге. Мда, мышечная проводимость ни к чёрту. Я медленно вела от кончиков пальцев к тазу. Клеточка за клеточкой перестраивая, восстанавливая ткани. Молодой человек весь покрылся испариной, но не издавал ни звука. Потом левая нога, таз, живот, грудная клетка, руки. Самое сложное оставалось напоследок — позвоночник. От него все проблемы. Я поднапряглась и перевернула парня на бок.

— Терпи, друг, — говорила я ему, — ты очень силён духом, осталось немного.

Позвоночный столб ломался и перестраивался от моих прикосновений. Парень закричал во всё горло и потерял сознание от боли. Я бросила взгляд на дом. Анис держала руки у лица, Жозеф расхаживал из одного угла в другой по веранде.

Наконец, шея и голова. Голова, мозг. Патология, здесь какая-то патология. Что не так? Не понимаю. Я села в позу лотоса и положила голову парня к себе на колени. Запустила руки в его чёрные как смоль длинные волосы. Не знаю, сколько я так просидела, но понимала, что не могу сосредоточиться, мысли путались и заплетались, спотыкаясь об отчаяние, которое подкатывало, от бессилия. Меня подташнивало и клонило в сон. Больше не в силах сопротивляться своему состоянию, я решила сделать перерыв.

Встав на ноги, я пошла в сторону дома. Как в замедленном кино мимо меня промчалась мать парня. У меня кружилась голова, и я хотела просто дойти до дома. Жозеф, видя моё состояние, побежал в мою сторону. Мой мозг отключался, и я стала падать. Последнее, что помню, как сильные мужские руки всё же успели меня подхватить.

— Катрин, Катрин, — услышала я знакомый голос, открыв глаза, увидела густой лес вокруг себя, освещаемый тусклым светом луны.

— Дедушка? — Шепнула я не своим голосом.

— Ты совсем истощила себя, — обеспокоенно говорил он, — надо учиться контролировать свою энергию.

— Как?

— Вглядись, видишь еле видимые нити, окружающие нас?

— Да, — кивнула я.

— Это потоки энергии, какие-то сильнее, какие-то еле уловимые. Играй на них, словно на музыкальном инструменте, пропуская через себя.

— Дедушка, а что с тем парнем? Я не смогла ему помочь.

— Тебе оставался всего один шаг. Восстанови жизненные силы и вернись к нему вновь. Ты сможешь.

После этих слов я стала падать в бездну.

— Дедушка-а, — крикнула я, вскочив на кровати. Голова раскалывалась, как будто по ней били кувалдой.

— Кошмар? — Спросил Жозеф, вставая с кресла, на котором, видимо, дремал, я увидела его обеспокоенное лицо в свете ночника.

— Мы можем поехать к ним? — Бодро говорила я, не обращая внимания на боль. Мне не терпелось попробовать ещё раз.

— К кому?

— К вашим друзьям.

— Да, завтра утром, — встал он, потирая шею.

— Сейчас, — вскочила я, преградив ему путь.

— Девочка, сейчас очень поздно, — ворчал он, — я понимаю, ты выспалась, а я только задремал.

— Пожалуйста, — улыбнулась я, — я знаю, как ему помочь.

— И зачем только ты на мою голову?

— Как Мигизи? Очнулся?

— Был без сознания, когда я их отвозил. Быстро вернулся, чтобы возиться с тобой.

— Отнести худую девочку — это не возиться, — усмехнулась я.

— Хорошо, в следующий раз не обращу внимания на твоё состояние.

— Какой ворчун! — Воскликнула я.

— Ты идёшь?

— Да! — Ответила я, рыща по сковороде с холодной едой.

— Или перекусишь?

— Нет! Нам некогда, — выбегала я, схватив яблоко.

— Только я сразу хочу расставить все точки над и…

— Расставляйте, — замерла я, разглядывая его лицо в свете тусклого фонаря.

— Я не знаю, в какой семье ты воспитывалась, но я не твой слуга.

— Слуга? — Рассмеялась я, — зачем мне они? Я и сама со всем справляюсь.

— Это я вижу.

— Слуг у меня много было, а вот друзей — нет, — тихо сказала я, чуть смущаясь, — будете первым?

— Как это?

— Просто скажите «да», и пойдём уже!

— Да, — растерянно ответил Жозеф, пристально вглядываясь в мои глаза.

— Боги, — отвернулась я, — не смотрите на меня так, а то я оставлю вам свою половину души.

— Что? — Нахмурил он брови.

— Это была шутка! Шутка, месье Лепрест.

Они жили в получасе ходьбы.

— А ваш дом не так уж одинок в этом лесу.

— Дом Анис ближайший, — сказал Жозеф, стоя на крыльце соседей, — надеюсь, нас не прогонят. Ох, девочка, ох.

— Стучите уже, — упрекнула я и, пройдя вперёд, громко постучала.

— Кто там? — Раздался недовольный голос хозяйки дома.

— Это мы, Анис, — сказал мой спутник, — извини, за поздний визит, — оправдывался он, — эта рыжая бестия настояла.

— Мадам, можно я ещё раз попробую?

— Он не приходил в себя в самого утра, — недовольно сказала женщина, не пропуская нас.

— Вы так молили утром, а теперь отступите в полушаге от цели? — Пыталась убедить её я, — другого шанса не будет.

— Хорошо, — вздохнула она, пропуская внутрь.

— Ну что, друг, — взобралась я на кровать, убирая подушки, села опять в изголовье, — на чём мы остановились? — Бормотала я с закрытыми глазами, рыская руками в густых волосах индейца. — Вот… Вот этот участок, — погрузилась я в запутанную нейронную сеть. Готово! — Воскликнула я, открыв глаза.

В комнате царил полумрак и тишина. Анис стояла у другого конца кровати, нервно сжимая перила. Жозеф стоял в дверях, сложа руки в замок на груди и облокотившись о дверной косяк. Все напряженно смотрели на меня. Я медленно взглянула на парня, тот лежал в той же позе без сознания.

— Просыпайся, друг, — шепнула я, прикасаясь к его лбу, — ты итак слишком долго проспал.

Мигизи заморгал, пытаясь сосредоточиться на моём лице.

— С днём рождения, — улыбнулась я, потом медленно положила его голову обратно на кровать и стала подниматься.

Мигизи схватил меня за руку и пытался что-то сказать:

— С-с-спа…

— Не за что, — улыбнулась я, — ты научишься.

Анис, подошедшая со слезами на глазах, взяла мою руку и, поцеловав её, сказала:

— Я обязана вам жизнью.

— Так много мне не надо, — я пыталась сгладить неловкую ситуацию, вырывая руку, — а вот от ужина я бы не отказалась.

— У нас толком ничего и нет, — растерялась женщина.

— Зато у месье Лепреста были очень вкусные овощи на плите, весь вечер о них мечтаю, — подмигнула я мужчине.

— Пойдём, — засмеялся Жозеф.

— До свидания.

Обратный путь занял чуть больше времени, мы не спеша шли по тёмному лесу, прохладный воздух, еловый запах перемешивался с солёным запахом моря, и это было нечто потрясающее. Никогда в жизни я не испытывала такие эмоции, заставляющие парить над землей.

— Из всего сегодняшнего дня я понял, что вы, мадемуазель, голубых кровей.

— Прошлое простое обращение мне нравилось больше.

— Что я вам, невежда какой-то? — Усмехнулся он. — Как, кстати, к вам правильно обращаться?

— Боги! — Воскликнула я, — только вы не начинайте! Катрин, меня зовут Катрин.

— Хорошо, Катрин, — улыбнулся он, — так откуда вы?

— Ябин.

— Это город такой? Никогда не слышал.

— Не сомневаюсь, — рассмеялась я, — столица Эйр’бендера.

— Что? Кажется, кому-то стоит перечитать учебники географии, — почесал он голову.

— Там мало что про нас написано. Закрытая страна, настолько маленькая, что с лёгкостью теряется в самом центре Европы.

— А как же туда попасть простым смертным, как я? Хотя я даже за пределы Канады не выезжал, — рассмеялся тот.

— Раз в году мы открываем свои границы, — рассказывала я со знанием дела, — перед Рождеством, когда в замке проходит традиционный императорский бал.

— Я думал, что империи огромны.

— Этот титул сохранился с древних времён, когда наша империя и правда простиралась на огромных территориях.

— А у вас все умеют вот так исцелять?

— Только я и отец.

— То есть, вы… — Чуть замялся он, останавливаясь, — вы дочь Имп…

— Стоп! — Крикнула я, — забыли весь этот глупый разговор.

— Как же вы оказались одна в лесу? Разве вас не должны были охранять?

— Охраняли, но…

Мы проговорили до утра, пока я не стала зевать. Было так уютно и тепло, что я начала молить богов, чтобы меня никогда здесь не нашли. Я готова была помогать на огороде, собирать ягоды, грибы и травы в лесу, а зимой ютиться в маленькой квартирке в городе. Готовить завтраки, убирать дом, делать всё, что делают обычные люди. Казалось, что я нашла свой рай.

На третий день я проснулась от возни на чердаке.

— Что вы придумали? — Спросила я, поднявшись на самый верх.

— Вы же хотели спать здесь, и я подумал, что когда ещё сможете позволить себе это, как не у меня.

— Спасибо, — улыбнулась я.

— С вас завтрак, а я пока тут закончу.

Когда с едой практически было закончено, раздался стук в дверь.

— Я открою, — сказал Жозеф, который уже спускался вниз.

— Доброе утро, мы ищем молодую девушку, высокую, худощавого телосложения, с рыжими волосами. Нам сказали, что у вас видели похожую.

Жозеф ничего не ответил, только чуть испуганно взглянул на меня. Я осторожно выглянула.

— Омер-бей! — Воскликнула я и, подлетев к мужчине, обняла его.

— О Аллах, ты велик, — выдохнул он, прижав меня своими сильными грубыми руками, — кхм… — Откашлялся он, отходя, — Ваше Высочество, нам пора.

— Омер-бей, вы так долго меня искали, отдохните, выпейте чаю перед домом, а я пока вещи соберу.

— Мы итак задержались.

— Поэтому полчаса не решат уже нашу проблему, я быстро, — сказала я, закрывая дверь перед его носом.

Повернувшись к Жозефу, я увидела его каменное испуганное лицо.

— Пыщ, — я дотронулась до его груди, — отомрите. Вы ведь не против, если эти суровые мужчины попьют чай у вас на лужайке?

— Нет, — он замотал головой, подходя к окну.

— Сколько кружек готовить?

— Пять.

— Всего? — Я засмеялась. — Остальные, видимо, ищут меня в другом месте.

— И все они не смогли вас уберечь от побега?

— Нет, — я помотала головой, — если боги что-то задумали, то что мы можем против их воли?

Я встала с подносом у двери, не зная как выйти.

— Давайте я, — подошёл Жозеф, забирая его, — неуместно будет, если это сделаете вы.

— Да, спасибо.

«Эти стены, эта мебель, этот запах, — я втянула его полной грудью, — я буду скучать. Очень…» На глазах навернулись слёзы, я зашла в комнату Жозефа, обвела её взглядом, поднялась на чердак.

— Мне так и не удалось провести здесь ночь, — я хлюпнула носом.

— Зря разбирал, — услышала я голос позади себя.

— Я буду скучать, месье Лепрест. Спасибо вам за всё.

— Ваше Высочество, вы плачете? — Он подошёл ко мне.

— Катрин! Меня зовут Катрин, — я обняла его.