Жозеф
— Что с ней? — услышала я над собой взволнованный голос мужчины.
— Заражение крови, — ответил другой…
Больше я ничего не слышала, только звук моря, никогда не бывав рядом с ним, я сразу и безошибочно его узнала. Спокойствие и безмятежность.
— Ох, девочка, — услышала я первый голос, — что мне с тобой делать?
Я чуть приоткрыла глаза и увидела силуэт мужчины, который сидел возле меня. Схватив его за руку, я шепнула:
— Не уходи…
И снова провалилась в сон. Теперь я чувствовала, как огонь внутри меня угасает. Страх сменился спокойствием, я словно плыла в ласковых морских водах, нежный солёный воздух обволакивал, волны накрывали своей нежностью.
Окончательно открыв глаза, я увидела мужчину, сидевшего на стуле, откинувшись на спинку. Он спал, держа мою руку. Того самого, которого я закрыла собой от волка. Меня мучила жажда, словно в раскалённой пустыне, внутри всё пересохло. Осторожно освободившись, я встала и на цыпочках отправилась на поиски воды. У меня слегка кружилась голова и ноги отказывались слушаться.
— Боги, что со мной? — шепнула я.
— Проснулась? — услышала за своей спиной обеспокоенный голос.
— Да, — повернувшись, улыбнулась я.
— Как себя чувствуешь?
— Хорошо, — пожала плечами, — только пить хочу, решила поискать. Извините, что своевольничаю.
— Сиди, я принесу, — он подошёл и приложил свою ладонь к моему лбу.
— Что вы делаете? — Отошла я, не привыкшая к чужим прикосновениям.
— Проверяю, нет ли у тебя температуры.
— Я же сказала, что хорошо себя чувствую, единственное, могу умереть от жажды, если не выпью ведро воды!
— Ведро воды? — улыбнулся он, — сейчас принесу.
— Только можно стакан ещё? — наивно сказала я.
Он вопросительно взглянул на меня, повернувшись.
— Из ведра неудобно пить, — я снова пожала плечами.
— Хорошо, — рассмеялся он.
Я шла за ним, не желая оставаться одна. Винтовая лестница, ведущая на первый этаж, обитая деревом гостиная и кухня, прилегающая к ней. Софа, одиноко стоящая у окна, и небольшая полка с книгами рядом. Всё здесь было очень просто, но мне нравилось.
— Держи.
— Спасибо, — я выпила полный стакан, — можно я присяду? А то голова немного кружится.
— Конечно, — чуть заволновался он, — стоило бы думать, после двух дней без сознания.
— Что? — воскликнула я.
— Я тебя нашёл в лесу два дня назад, — повторил он, — у тебя был жар. Доктор сказал, что это от загноения раны.
— Какой раны? — Я сидела, пребывая в полном шоке.
— На плече, — показал он, — доктор её промыл и перевязал.
— Вы её видели? — воскликнула я, и мои щёки загорелись пожаром.
— Конечно. Сегодня он к обеду ещё раз придёт её проверить.
— А доктор, — замялась я, — женщина?
— Нет, — недоумевая, ответил мужчина.
— Боги! — Я закрыла лицо руками. За все четырнадцать лет только мои лицо и кисти были оголены и доступны для мужских глаз.
— Девочка, что случилось?
— В том мире, котором я жила, неприемлемо, когда мужчина видит тело девушки, — выдавила из себя я, не поднимая глаз.
— Ох, — растерялся мужчина, чувствуя неловкость ситуации, — не могли же мы тебя оставить в твоей грязной и рваной одежде.
— Что? — ещё раз воскликнув, посмотрела на себя и, наконец, увидела, что сижу в мужской рубашке. — Боги! — Я положила голову на стол, обхватив её руками, — вы это сделали?
— Нет, — резко ответил он, — нет… Это… соседка, да соседка приходила. Доктор видел только плечо.
— Правда? — Я подняла глаза.
— Да, — ответил он, отвернувшись, — чай или кофе?
— А есть у вас что-то перекусить?
— О… да, конечно. Суп, сейчас разогрею.
— Как я соскучилась по супу, — говорила я, подбирая под себя ноги.
— Только я не мастер готовки.
— Я согласна на всё, что горячее и не пресное!
— Вот, держите. Ваши глаза…
— Что с ними? — старалась улыбаться я, отгоняя неловкость. В мире за пределами за́мка, видимо, в этом нет ничего страшного, и я хотела казаться своей.
— Я думал, у вас тёмно-карие глаза…
— А они какими оказались?
— Медовые…
— В лесу отсвечивало, — отшутилась я.
— Долго вы жили в лесу?
— Вы что-то сказали? Очень вкусный суп, не могу ни о чём больше думать! Не хуже, чем в лучших ресторанах Парижа.
— Спасибо за лесть, очень приятно. Но вы не ответили на вопрос.
— Какой? А знаете, о чём я мечтаю?
— О чём? — мужчина улыбнулся, понимая, что ответа он не получит. И больше не пытался спрашивать.
— Вымыться и переодеться, — шепнула я, широко раскрыв глаза.
— Сейчас нагрею воду.
— Спасибо.
Мужчина вернулся со стопкой женской одежды.
— Это всё, что осталось от моей бывшей подруги, может, что-то подойдёт вам. Чистое.
— О… Наверное, вы невыносимы, раз от вас ушла девушка, не забрав вещи.
— Да, убежала, — посмеялся он.
Его улыбка — это отдельное произведение искусства. Искренняя, с долей смущения, при которой даже глаза наполняются светом.
Одежда, оставленная женщиной, была мне очень велика, но я сделала несколько узелков на футболке, а в штаны продела верёвочку.
Я вышла, когда солнце было в зените. Мужчина сидел перед домом и пил чай.
— Спасибо, — начала я, — спасибо, что не бросили там, в лесу. Мог прийти тот огромный волк и съесть меня, — улыбнулась я.
— Кстати, можешь, конечно, опять оставить без ответа, но что это было с волком? Это твой зверь? Я видел, ты вся в крови. Хотел последовать за вами, но решил, что ценой моей жизни не спасти одну ненормальную девочку.
— Какое благородство, — улыбнулась я. — Мы недавно познакомились. Его зовут Призрак.
— Это он сказал своё имя? — пытался пошутить мужчина.
— А вы очень проницателен, — ответила я. — Мы немного померились силами, и он решил не связываться с такой слабой, как я, и защищать меня от таких опасных мужчин, как вы, — засмеялась я, только шутка не была оценена по достоинству.
— Ясно, серьёзного разговора у нас не выйдет, — он хотел встать и уйти, но я схватила его за руку.
— Не обижайтесь, просто есть вещи, о которых вам лучше не знать. Посидите со мной ещё немного. Я так соскучилась по человеческому общению.
Мужчина присел обратно.
— Меня Катрин зовут. А вас?
— Жозеф. Жозеф Лепрест.
— Очень приятно, мистер Жозеф Лепрест, — я протянула ему руку. Он ответил кивком и рукопожатием. — Чем вы занимаетесь, кроме того, как спасаете девочек?
— Я художник. Гуляю в поисках вдохновения. В одну из таких прогулок я встретил девочку, стоящую по колено в ледяной воде и пытающуюся поймать рыбу какой-то палкой.
— Это был гарпун, — возмутилась я.
— Ааа… не узнал издалека… гарпун. У неё ничего не вышло, и она убежала.
— Она убежала, потому что кто-то стоял сзади и своим присутствием отпугивал мою рыбу.
— Я смотрю, вы пришли в себя, — услышала я мужской голос.
— Доктор Вильям, — встал Жозеф, протягивая ему руку, — да, очнулась.
— Добрый день, — я тоже встала. — Да, я хорошо себя чувствую. Месье Лепрест сказал, что это ваша заслуга. Спасибо, — улыбнулась, протягивая ему руку.
— Очень милая и совсем не похожа на лесного жителя, — он пожал мою руку.
— Спасибо. Надеюсь, перевязка окажется последней. В дальнейшем я сама смогу о себе позаботиться.
— Это мы сейчас посмотрим, — он махнул рукой в направлении входной двери. — Жозеф, ты не пойдёшь?
— Ты же всегда один справлялся, — замялся он, — я тут подожду.
— А как ты завтра поменяешь повязку?
— Я улажу, — ответила я, — могу поспорить, что теоретическую медицину я знаю лучше вашего.
— Откуда ты? — удивился доктор, следуя за мной.
— Просто родители — врачи. Вместо детских сказок читали мне свои книги.
— Интересно, — улыбнулся Вильям.
После перевязки я осталась одна и решила попробовать свои новые силы. Тем более, что не собиралась каждый день терпеть эту процедуру. Клеточка за клеточкой я мысленно восстанавливала ткани, посылая энергию на рану.
— Неплохо для первого раза, — улыбнулась я, поднимая руку.
Небольшой деревянный дом в два этажа и крохотный чердак, выходящий окном на крышу. Крохотная лужайка перед ним, а с другой стороны разбит огород, где хозяин проводил половину дня, вторую половину он скрывался в мастерской, куда я стеснялась заходить. И всё это окружали вековые сосны и ели, воздух здесь просто волшебный, а вокруг тишина. После постоянного надзора в за́мке, слуг, огромных залов, непонятного мне дресс-кода, жить здесь казалось мечтой.
— Вы круглый год здесь живёте? — спросила я вечером.
— С мая по сентябрь, зимой я перебираюсь в город.
— Я бы не уезжала.
— Дом плохо утеплён, — рассказывал мужчина, — каждый год обещаю себе этим заняться, и каждый раз не доходят руки.
— У вас чудесный дом.
— Спасибо, — улыбнулся он. — Ты ляжешь в комнате, а я на диване в кухне.
— Можно я буду спать на чердаке?
— Как?
— Не хочу вас стеснять, мне будет там комфортно.
— Там много вещей и встать-то негде.
— Тогда на кухне буду я, а завтра разберём ваш чердак. И можно я у вас поживу неделю, наберусь сил, а потом покину вас? Ем я мало, надеюсь, не стану для вас обузой.
— Можно, конечно. Тебя не ищут? Где твои родители?
— Они далеко.
— О, извини.
— Они живы, — улыбнулась я, — на другом конце света, ждут моего возвращения.
— А почему не возвращаешься?
— Хочу с вами побыть, мне спокойно тут, и от вас вкусно пахнет.
Мужчина заметно засмущался.
— Как? — спросил исподлобья он, улыбаясь.
— Солёный свежий запах моря, — сказала я, смотря прямо ему в глаза.
— Но мы далеко от моря, — рассмеялся он.
— У каждого человека свой запах, — говорила я, отводя от него взгляд. — Кто-то пахнет свежескошенной травой, землёй, лесом после дождя, осенней листвой, снегом. Всё это прекрасные люди, как внешне, так и внутренне. Лёгкие, чистые, добрые. Есть противные люди, алчные, злые, завистливые: тухлая рыба, гнилой картофель, жжёная резина… Даже от мысли про них мутит. Знаете, как пахнет мама?
— Молоком?
— Хм, сладкой земляникой.
— А у тебя какой запах?
— Я — огонь. Горячий, еле уловимый, — говорила я со знанием дела. — Вам вот смешно, а люди неосознанно выбирают друг друга по запаху.
— Я не смеюсь, но меня забавляет твоя теория.
— Теория. Хм… люди всегда думают так, как им удобно. Лишь бы вам было хорошо.
— Море тушит огонь.
— Да, вы — моя слабость, я это с первой встречи поняла. Если бы было обратное, то вас бы съел волк.
Жозеф немного смутился от моих слов и не знал, как реагировать. Я и сама вспыхнула, понимая их двусмысленность.
— Если серьёзно, — говорила я, стараясь спасти ситуацию, — меня ищут, очень на это надеюсь, — пожала плечами. — Далеко до Скалистых гор?
— Примерно двести миль.
— Сколько? — удивилась я. — Боюсь, что мне придётся у вас прожить чуть дольше, чем одну неделю.
— Тогда рассказывай, откуда ты и что делаешь в лесу.
— Я потерялась.
— Почему тогда не позвала на помощь?
— Лесных зверей? — усмехнулась я.
— Меня, например, когда первый раз встретились.
— Я спать, — встала я, не зная что ответить.
— Хорошо, не говори, — кивнул Жозеф. — Ты ещё маленькая, я тебя не боюсь, но вот тебе не страшно оставаться у меня? Вдруг я маньяк, который похищает девочек и…
— Ест их? — я серьёзно посмотрела на него.
— К примеру, — замялся мужчина.
— Я маленькая девочка, а глупости говорите вы, — сказала я, не улыбаясь. — Вы спокойный, добрый, обходительный, можете вспылить, если вас вывести, и снесёте всё на своём пути, а потом мило улыбнётесь, и вам всё простят.
Он слушал, внимательно смотря на меня, приподнимая уголки губ, и не перебивал.
— С радостью встречаете гостей, но всё же больше предпочитаете одиночество, — продолжала я. — Это всё, что мне надо знать о вас, чтобы не боясь остаться здесь.
— И всё это ты поняла за один день?
— Что-то не совпало?
— Практически всё верно, — кивнул он.
— Если вам показалось, что я в чём-то ошиблась, то это просто не проявилось.
— Возможно, — он вытянул лицо, подняв брови вверх, и кивнул.
— И вы не едите маленьких девочек, — усмехнулась я. — Спокойной ночи.
Я была слишком мала для того, чтобы он воспринимал меня всерьёз.
Жозеф почти весь день работал в своей мастерской. И я решила погулять, а потом приготовить ужин. В получасе ходьбы от дома была река, в которой последний раз я ловила рыбу, вот остатки углей от моего костра.
— Я буду скучать, — грустно сказала я.
Усевшись на камень у воды, я погрузилась в воспоминания. Они не всегда были радостные, но я хотела ещё раз пережить и прочувствовать их. Некоторое время спустя я услышала хруст веток и медленно обернулась. Сзади меня стоял тот самый волк и нюхал меня. Стараясь не делать резких движений, я протянула ему руку, он обнюхал её, а потом, к моему удивлению, склонил голову, так что я могла погладить его.
— Друг, ты знаешь, что тебе повезло, и ты распахал мне плечо до посвящения? — Я разговаривала вслух со зверем, — если бы это произошло после, то не видать бы тебе твоей силы. Заклятье пролитой крови. Либо ты, либо твоё потомство должны были бы расплатиться.
Я гладила волка, он сел рядом. Свет проникал сквозь густой лес и играл на моих волосах.
Хм, интересная бы вышла картина, если бы Жозеф стоял сзади и рисовал. Маленькая девочка на камне с пышными рыжими, светящимися на солнце, волосами, доходящими почти до самого камня, и рядом с ней большой сильный белоснежный волк, смотрят на горную реку, воды которой разбиваются о камни, а вокруг густой лес.
Спокойствие, умиротворение, без суеты и беготни, без сплетен и притворства, без лести и лжи. Просто мы и вечность.
Солнце начало спускаться к горизонту, надо было возвращаться домой, я обещала себе, что приготовлю рататуй моему кормильцу. Призрак шёл за мной до самого края леса. Я напоследок обняла этого огромного мохнатого зверя:
— Прощай, я по тебе буду скучать. Может, ещё увидимся. Не обижай этого человека.
После этих слов мы разошлись по разным сторонам.
Я зашагала в свой временный дом. Не заходя внутрь, собрала овощи и зелень с грядки Жозефа, надеюсь, не обидится. Зашла домой и начала готовить.
На запах появился хозяин дома.
— Ммм… Сегодня юная леди за шеф-повара? — Улыбнулся тот.
— Да, должна же я как-то оправдывать своё пребывание здесь. Мойте руки, они у вас все в краске!
Мужчина осмотрел руки и надул губы:
— Офф… даже не заметил, — вздохнул он и покорно пошёл отмываться.
— В каком направлении вы пишите? — Спросила я за ужином.
— В основном, авангард и сюрреализм.
— Скучные и непонятные мазки?
— Со временем ты научишься их понимать, — улыбнулся Жозеф.
— Вряд ли, — покачала головой я.
— Рисуйте меня. Я бы вам принесла славу.
— С чего такая уверенность?
— Как уж говорят? — Я сделала вид, что вспоминаю. — А… Юношеский максимализм.
— Этого в тебе хоть отбавляй, — засмеялся он, — я в твои годы был куда скромнее.
— Но вы не я. И это к счастью.
— Кто научил так вкусно готовить? Мама?
Этот вопрос очень рассмешил меня, но я пыталась сдерживаться. Представляя, как мама в красивом платье носится со сковородками по кухне.
— Нет. Мама у нас великосветская дама, ей не до этих мелочей жизни.
— Кем она работает? — Явно пытался поддержать беседу он.
— Уф. Горю, кажется, я раскусила перец, подайте срочно воды.
Жозеф вскочил и быстро налил мне воду. Конечно, никакого перца я даже не клала в блюдо.
— Вы спасли меня, спасибо. Потушили мой огонь.
— Мне показалось, или кто-то сейчас обвёл меня вокруг пальца?
— Что? — Наивно спросила я.
— Я всё понял. И эта тема под запретом.
— Всему своё время, — сказала я, глядя в тарелку, — надеюсь, однажды, вы всё узнаете.
— Посуду моет тот, кто готовил, — подмигнул мужчина.
— Мне кажется, или я сейчас последний раз готовила? — Улыбнулась я.
Я прибралась на кухне. Жозеф сидел на улице в своей обычной позе, немного развалившись на стуле, он держал правую ногу вытянутой, а левую сгибал в колене. Я поднялась на чердак, окно которого выходило на пологий участок крыши. Здесь и расположусь. Достав свою флейту, я начала играть. Мне казалось, что даже звёзды прислушивались к моей игре, становились ярче и ближе. Через некоторое время я почувствовала взгляд на себе.
— Почему вы остановились? Так красиво, — мужчина подошёл ближе.
— Вы путаете мои мысли своим присутствием, — пробурчала я.
— Прошу прощения, могу уйти.
— Ваш дом, ваше право находиться, где хотите, — ответила я, слезая с подоконника, — я спущусь.
— Скучаешь по дому?
— Сама не понимаю, — остановилась я, сжимая флейту, — я так хотела вырваться, и теперь я здесь, и мне спокойно, как будто это и есть мой дом. Но меня съедает неопределённость.
— Незавершённое дело?
— Да… — кивнула я, — я всё же пойду, извините.
Жозеф сделал шаг в сторону, пропуская меня.
Нигде я ещё не спала так сладко, утром нежась в полудрёме, я не хотела вставать, стараясь продлить сладкие минуты.
— Доброе утро, юная леди, — раздался бодрый голос хозяина дома.
— Умоляю, — прохрипела я сонным голосом, — можно хоть здесь я не открою глаз до обеда? — Говорила я, поворачиваясь на узкой софе. — Я никогда так не делала.
— Серьёзно? — Рассмеялся он, — большое упущение, но пока у меня чистые руки, я сделаю тебе перевязку. Доктор Вильям сказал делать её каждый день.
— Перевязку? — Эта фраза стрельнула прямо в сердце, я быстро вскочила на ноги. — Эмм… давайте я сама.
— Я вчера уже понадеялся на тебя, а в итоге ты даже не вспомнила про неё.
— Как раз утром хотела, — нервничала я, пытаясь забрать у него бинты.
— И как ты дотянешься? — Улыбнулся он. — Чудная.
— Нет, — я отрицательно мотала головой, делая шаг назад.
— Я только плечо твоё посмотрю, — пытался успокоить меня он, — тем более, я уже видел твою рану.
— Я сама…
— Не затягивай, — настырно говорил он, — у меня ещё много дел, некогда мне с тобой возиться!
Я медленно освободила плечо через ворот широкой кофты, повернулась спиной и зажмурила глаза, чувствуя расправу. Я не знала, как признаться, что там остался всего лишь шрам. Сердце застучало сильнее.
— Показывай, что там, — мужчина аккуратно снял повязку, — а где рана? — Чуть заикнулся он.
— Там, — чуть слышно сказала я.
— Я сам видел её два дня назад, огромную. Она ещё кровоточила и гноилась, — недоумевал мужчина, — остался только след.
— Мазь, наверное, чудодейственная, — вставая и пряча руку обратно под одежду, ответила я.
Мужчина был ошеломлён. Он, некоторое время не шевелясь, смотрел в одну точку.
— Я готовлю сегодня завтрак, — опять переводила тему я, но на этот раз у меня как-то сложно это получалось.
— Такого просто не может быть. Рассказывай, кто ты? — Строго спросил он.
— Я… я просто потерялась, — робко отвечала я.
— Хватит со мной в игры играть! — Стукнув по столу, крикнул мужчина.
— Я расскажу, — опять зажмурилась я, — правда, расскажу. За завтраком.
— К черту завтрак! — Закричал тот, — я не уйду с этого места, пока не услышу правду.
— Я… мы… — Несвязно говорила я, заикаясь.
— Я жду, девочка. Или ты рассказываешь, или выметаешься прочь!
Я не знала, как рассказать ему о себе, можно ли было это делать, а одна мысль о том, что мне надо будет вернуться в лес, приводила меня в ступор. Одинокие ночи на холодной земле, корни растений, вода из реки. Я даже не уверена была, что найду свои вещи в лесу. От этих мыслей меня бросило в мелкую дрожь, а на глазах навернулись слёзы.
В дверь неожиданно постучали, я отвернулась к стене, вытирая слёзы рукавом.
— Не высовывайся, — тыкнул в меня пальцем мужчина.
— Доброе утро, Жозеф, — услышала я женский голос.
— Доброе утро, — ответил мужчина, выйдя на улицу и закрыв за собой дверь.
Я отправилась на чердак в поисках одежды, в которой нашёл меня Жозеф.
— Почему о ней я не подумала раньше? — Я разговаривала сама с собой, шмыгая носом и периодически вытираая слёзы, катившиеся по щекам, — нигде нет. Проклятье, — выругалась я, сев на пол и взявшись за голову руками, — лучше бы она болела, лучше бы кровоточило, а не это всё. Может, в его комнате осталась? — Мелькнуло в моей голове.
Пока Жозеф сидел на улице со своей гостьей, я тихо зашла в его комнату и начала искать.
— Под кроватью — нет, в комоде — нет, да и зачем грязную рваную одежду смешивать с чистой?
Я выпрямилась и обвела взглядом комнату. В углу комком лежала она.
— Что ты здесь делаешь? — Раздался строгий голос хозяина дома, от которого я резко вздрогнула.
— Ищу свою одежду, — тихо ответила я, решительно направившись за ней.
— Зачем тебе она?
— Я же не могу в чужой уйти, — говорила я, поднимая свои лохмотья, всё ещё хлюпая носом, — вдруг ваша подруга вернётся.
— И куда ты собралась?
— Туда, где вы меня нашли, — я подошла ближе, в надежде выйти из комнаты.
— Ты плачешь? — Загородил мне дорогу Жозеф. — С ума сошла, чтобы возвращаться туда?
— Я просто не могу вам ничего рассказать, — разревелась я с новой силой, — не знаю, можно ли.
— Ну всё-всё, — он сделал шаг ко мне и хотел обнять.
Я инстинктивно отошла назад.
— Да не бойся, — улыбнулся он, — я же не ем маленьких девочек, а рыжие вообще не вкусные, — усмехнулся мужчина и прижал меня к себе.
Не привыкшая к объятьям, в первый момент я вздрогнула, но мне было так тепло и спокойно, что я не стала вырываться, а только стояла молча и хлюпала носом, сжимая одежду двумя руками.
— Извини, что вспылил, — уже спокойно говорил он, — я и сейчас злюсь, но одну тебя туда не отпущу. Чем ты там питалась?
— Корнями камыша, — шепнула я.
— Если соскучилась, могу накопать и вечером поужинаем ими.
— Только не это, — улыбнулась я.
— Давай договоримся так, ты мне всё рассказываешь, я спокойно всё выслушиваю, и это будет нашим секретом. И потом будем ждать твоих спасителей, надеюсь, до сентября тебя найдут, а то придётся со мной на зимовку в город уехать.
— Хорошо, — кивнула я, вытирая последние слёзы.
— К нам пришла моя соседка с сыном, они живут в трёх милях от нас, — говорил он, выходя из комнаты.
— Я буду тихо себя вести, — я шла за ним, — никто не заметит моё присутствие.
— Нет, нет. Они приходили, когда ты была без сознания, а теперь желают познакомиться.
— Со мной? Тоже будут расспрашивать меня обо всём? — Я опустила голову вниз.
— Не будут, — улыбнулся Жозеф, приобнимая меня за плечо. — Но сын Анис прикован к инвалидному креслу и выглядит не лучшим образом, постарайся не реагировать на него по-особенному.
— Хорошо.
Я убирала лохмотья обратно и поправила одежду, как я это делала в замке, перед тем как выйти к гостям.
— Вот и она, — улыбнулся Жозеф, когда мы вышли.
— Добрый день, — улыбнулась я учтиво.
— Как тебя зовут, дочка? — Спросила женщина.
— Катрин.
— Я Анис, это мой сын Мигизи.
— Приятно познакомиться, мадам, — я сделала кивок головой, — Мигизи, — взглянула я на парня, который пристально смотрел на меня. Кисти рук его были скручены, голова чуть наклонена вправо, казалось, что сидеть ему было так же неудобно.
— Как себя чувствуешь? — Спросила Анис.
— Хорошо, спасибо.
— Ты плакала?
— Прищемила дверью руку, от боли, — посмотрела я вниз.
— Я обидел, — сказал Жозеф.
— Мадам, — быстро вклинилась я в разговор, боясь, что мужчина может рассказать лишнего, — ваш сын индеец? Но вы абсолютно не похожи на женщину индейского племени. Извините за бестактный вопрос, — стушевалась я в следующее мгновение.
— Всё в порядке, — улыбнулась она, — не извиняйся. С отцом Мигизи мы познакомились много лет назад, он был высоким красивым темноволосым индейцем, я в то время работала в госпитале, недалеко от их поселения. Мы сразу влюбились друг в друга, но его сородичи были против нашего союза, и нам пришлось уехать.
— Я думала, индейцы преданы своему племени.
— Да, — кивнула Анис, — это решение далось ему нелегко. И даже спустя много лет я видела, как он тосковал по семье, которую оставил, но никогда не говорил мне об этом, не жаловался и не упрекал, — она замолчала, уставившись куда-то вдаль, — Мигизи очень похож на своего отца.
— А давно он прикован к инвалидному креслу?
— Катрин, — одёрнул меня Жозеф.
— Извините, — встала я, — лучше приготовлю чай.
Во мне боролось два чувства. Первое хотело излечить, второе — страх. Я боялась, что могу навредить и выдам своё происхождение.
«Может, найти их через пару лет, когда буду уверена в своих силах?»
— С рождения, — ответила женщина, не дав мне уйти, — в прошлом году мой супруг отправился на небеса, к предкам. И эта зима далась мне очень тяжело, чувствую, что ещё одну не переживу. Ближайший посёлок в сотнях миль от нас.
— Анис, — вмешался Жозеф, — не говори глупостей, я буду приезжать.
— Жозеф, тебе пора своей семьей обзавестись, а не с нами возиться.
— А вы не пробовали попасть в медицинскую гуманитарную экспедицию, которую организует император Эйр’бендера, — спросила я, — ближайшая от вас в Аризоне в октябре.
— Ты про что? — Удивился Жозеф.
— Пробовали, — Анис с интересом посмотрела на меня, — три года получаем отказ, боюсь, и в этот раз нам не представится возможность отправиться туда. А ты откуда знаешь про это?
— Читала, — заволновалась я, прошмыгнув на кухню.
«Надеюсь, Жозеф не расскажет про шрам».
Пока я возилась на кухне, продлевая своё одиночество, боялась лишних и неуместных вопросов и поэтому уже думала, куда мне понадобиться уйти, после того как вынесу чай, как вдруг зашла Анис.
— Почти готово, — сказала я, — сейчас всё принесу.
— Помоги моему сыну, — произнесла она, пристально наблюдая за моей реакцией.
— Я не понимаю, — специально не смотрела на неё я.
— Жозеф рассказал про рану на плече.
Я резко взглянула на хозяина дома, который молча стоял в дверях.
— Прости, — растерянно и тихо произнёс он.
— Это лекарства, я не понимаю, что вы от меня хотите, — настаивала я.
— Мой сын болен на протяжении всей жизни. О нём некому позаботиться, кроме меня. А я уже не так сильна, как раньше.
— Вы хотите, чтобы я стала сиделкой для Мигизи? — Уходила от разговора я.
— Я слышала, что у императора-целителя есть дочь, примерно твоего возраста.
— Вы меня с кем-то путаете, — говорила я, не поднимая глаз, раскладывая трясущимися руками стаканы по подносу, — я просто прочитала в книге про эту страну, больше ничего не знаю.
— Анис, ты ошиблась, — вмешался Жозеф, — пойдём на воздух.
— Нет! Нет, Жозеф, — повысила она голос, — это она. Она его дочь, дочь императора, руки которого обладают целительной силой.
— Ты бредишь, — нервно засмеялся мужчина, и, взяв за локоть женщину, потянул на улицу.
— Отпусти! — Выходя из себя, говорила Анис и, подбежав ко мне, взяла мои руки, — хочешь, я буду умолять.
Я не знала, куда себя деть и как вести в таких случаях. Я прислонилась спиной к шкафу, щеки, как всегда, налились краской, и я заволновалась, так что на лбу появилась испарина.
— Не надо, пожалуйста, — тихо произнесла я.
— Анис, — подошёл Жозеф, бросая растерянный взгляд то на меня, то на женщину.
— Ради сына я буду умолять, — её глаза наполнялись слезами, — в этом году нам уже отказали, а ждать ещё год у меня нет больше сил. Да и где гарантии, что в следующем году дадут квоту.
— Вы меня путаете, — я была не уверена в своих способностях и думала, что первые шаги я сделаю под присмотром отца, но никак не одна.
— Анис, пойдём, — силой потянул её Жозеф, — ты перепутала, у тебя срыв, ты в отчаянии.
Женщина отпустила мои руки и молча пошла к выходу. Я отвернулась и дрожащими руками налила воду в стакан, расплескав её по столу, и выпила. В голове у меня крутились мысли: «Неужели я так начну свой путь? Пасуя перед первой же трудностью. Я же не слабая. Великая сила во мне».
— Мадам Анис, — вышла я на улицу, когда Жозеф уже провожал гостей, — я попробую.
— Спасибо, — подбежала она.
— Только я не уверена в результате, я никогда этого не делала. Только видела и читала в книгах.
Жозеф посмотрел на меня:
— Что тут происходит? — На выдохе спросил он.
— Разденьте и положите его на лужайке, — собиралась с мыслями я.
— Да, сейчас, — засуетилась женщина, — Жозеф, помоги, — крикнула она.
— Что бы вы не увидели, не выходите дальше своего крыльца. Обещайте, — я пристально посмотрела на Жозефа и замолчала, ожидая ответа.
— Хорошо, ваши глаза, — еле слышно произнёс он.
Волнение и страх охватили меня. Меня потрясывало от возложенной ответственности. Но я старалась выглядеть уверенной и невозмутимой.
Руки и ноги парень подгибал под себя. Было видно, что они его не слушаются.
— Спастическая диплегия? — Спросила я Анис.
— Да, — взволнованно кивнула она.
— Я сразу поняла, — монотонно сказала я, сосредотачиваясь на процессе. — Теперь целуйте руку в знак согласия и доверия. Будет жечь, как раскаленный прут, не отпускайте, терпите, потом прикладывайте её к своему лбу. Я забираю часть вашей энергии. И держите себя в руках. Ни в коем случае не подходите и не прерывайте меня.
Женщина покорно кивнула и проделала ритуал. Я подошла к индейцу и тихонько шепнула:
— Мигизи, будет невыносимо больно, постарайся не кричать громко, ради твоей матери, которая за нами сейчас наблюдает.
Я прикоснулась к правой ноге. Мда, мышечная проводимость ни к чёрту. Я медленно вела от кончиков пальцев к тазу. Клеточка за клеточкой перестраивая, восстанавливая ткани. Молодой человек весь покрылся испариной, но не издавал ни звука. Потом левая нога, таз, живот, грудная клетка, руки. Самое сложное оставалось напоследок — позвоночник. От него все проблемы. Я поднапряглась и перевернула парня на бок.
— Терпи, друг, — говорила я ему, — ты очень силён духом, осталось немного.
Позвоночный столб ломался и перестраивался от моих прикосновений. Парень закричал во всё горло и потерял сознание от боли. Я бросила взгляд на дом. Анис держала руки у лица, Жозеф расхаживал из одного угла в другой по веранде.
Наконец, шея и голова. Голова, мозг. Патология, здесь какая-то патология. Что не так? Не понимаю. Я села в позу лотоса и положила голову парня к себе на колени. Запустила руки в его чёрные как смоль длинные волосы. Не знаю, сколько я так просидела, но понимала, что не могу сосредоточиться, мысли путались и заплетались, спотыкаясь об отчаяние, которое подкатывало, от бессилия. Меня подташнивало и клонило в сон. Больше не в силах сопротивляться своему состоянию, я решила сделать перерыв.
Встав на ноги, я пошла в сторону дома. Как в замедленном кино мимо меня промчалась мать парня. У меня кружилась голова, и я хотела просто дойти до дома. Жозеф, видя моё состояние, побежал в мою сторону. Мой мозг отключался, и я стала падать. Последнее, что помню, как сильные мужские руки всё же успели меня подхватить.
— Катрин, Катрин, — услышала я знакомый голос, открыв глаза, увидела густой лес вокруг себя, освещаемый тусклым светом луны.
— Дедушка? — Шепнула я не своим голосом.
— Ты совсем истощила себя, — обеспокоенно говорил он, — надо учиться контролировать свою энергию.
— Как?
— Вглядись, видишь еле видимые нити, окружающие нас?
— Да, — кивнула я.
— Это потоки энергии, какие-то сильнее, какие-то еле уловимые. Играй на них, словно на музыкальном инструменте, пропуская через себя.
— Дедушка, а что с тем парнем? Я не смогла ему помочь.
— Тебе оставался всего один шаг. Восстанови жизненные силы и вернись к нему вновь. Ты сможешь.
После этих слов я стала падать в бездну.
— Дедушка-а, — крикнула я, вскочив на кровати. Голова раскалывалась, как будто по ней били кувалдой.
— Кошмар? — Спросил Жозеф, вставая с кресла, на котором, видимо, дремал, я увидела его обеспокоенное лицо в свете ночника.
— Мы можем поехать к ним? — Бодро говорила я, не обращая внимания на боль. Мне не терпелось попробовать ещё раз.
— К кому?
— К вашим друзьям.
— Да, завтра утром, — встал он, потирая шею.
— Сейчас, — вскочила я, преградив ему путь.
— Девочка, сейчас очень поздно, — ворчал он, — я понимаю, ты выспалась, а я только задремал.
— Пожалуйста, — улыбнулась я, — я знаю, как ему помочь.
— И зачем только ты на мою голову?
— Как Мигизи? Очнулся?
— Был без сознания, когда я их отвозил. Быстро вернулся, чтобы возиться с тобой.
— Отнести худую девочку — это не возиться, — усмехнулась я.
— Хорошо, в следующий раз не обращу внимания на твоё состояние.
— Какой ворчун! — Воскликнула я.
— Ты идёшь?
— Да! — Ответила я, рыща по сковороде с холодной едой.
— Или перекусишь?
— Нет! Нам некогда, — выбегала я, схватив яблоко.
— Только я сразу хочу расставить все точки над и…
— Расставляйте, — замерла я, разглядывая его лицо в свете тусклого фонаря.
— Я не знаю, в какой семье ты воспитывалась, но я не твой слуга.
— Слуга? — Рассмеялась я, — зачем мне они? Я и сама со всем справляюсь.
— Это я вижу.
— Слуг у меня много было, а вот друзей — нет, — тихо сказала я, чуть смущаясь, — будете первым?
— Как это?
— Просто скажите «да», и пойдём уже!
— Да, — растерянно ответил Жозеф, пристально вглядываясь в мои глаза.
— Боги, — отвернулась я, — не смотрите на меня так, а то я оставлю вам свою половину души.
— Что? — Нахмурил он брови.
— Это была шутка! Шутка, месье Лепрест.
Они жили в получасе ходьбы.
— А ваш дом не так уж одинок в этом лесу.
— Дом Анис ближайший, — сказал Жозеф, стоя на крыльце соседей, — надеюсь, нас не прогонят. Ох, девочка, ох.
— Стучите уже, — упрекнула я и, пройдя вперёд, громко постучала.
— Кто там? — Раздался недовольный голос хозяйки дома.
— Это мы, Анис, — сказал мой спутник, — извини, за поздний визит, — оправдывался он, — эта рыжая бестия настояла.
— Мадам, можно я ещё раз попробую?
— Он не приходил в себя в самого утра, — недовольно сказала женщина, не пропуская нас.
— Вы так молили утром, а теперь отступите в полушаге от цели? — Пыталась убедить её я, — другого шанса не будет.
— Хорошо, — вздохнула она, пропуская внутрь.
— Ну что, друг, — взобралась я на кровать, убирая подушки, села опять в изголовье, — на чём мы остановились? — Бормотала я с закрытыми глазами, рыская руками в густых волосах индейца. — Вот… Вот этот участок, — погрузилась я в запутанную нейронную сеть. Готово! — Воскликнула я, открыв глаза.
В комнате царил полумрак и тишина. Анис стояла у другого конца кровати, нервно сжимая перила. Жозеф стоял в дверях, сложа руки в замок на груди и облокотившись о дверной косяк. Все напряженно смотрели на меня. Я медленно взглянула на парня, тот лежал в той же позе без сознания.
— Просыпайся, друг, — шепнула я, прикасаясь к его лбу, — ты итак слишком долго проспал.
Мигизи заморгал, пытаясь сосредоточиться на моём лице.
— С днём рождения, — улыбнулась я, потом медленно положила его голову обратно на кровать и стала подниматься.
Мигизи схватил меня за руку и пытался что-то сказать:
— С-с-спа…
— Не за что, — улыбнулась я, — ты научишься.
Анис, подошедшая со слезами на глазах, взяла мою руку и, поцеловав её, сказала:
— Я обязана вам жизнью.
— Так много мне не надо, — я пыталась сгладить неловкую ситуацию, вырывая руку, — а вот от ужина я бы не отказалась.
— У нас толком ничего и нет, — растерялась женщина.
— Зато у месье Лепреста были очень вкусные овощи на плите, весь вечер о них мечтаю, — подмигнула я мужчине.
— Пойдём, — засмеялся Жозеф.
— До свидания.
Обратный путь занял чуть больше времени, мы не спеша шли по тёмному лесу, прохладный воздух, еловый запах перемешивался с солёным запахом моря, и это было нечто потрясающее. Никогда в жизни я не испытывала такие эмоции, заставляющие парить над землей.
— Из всего сегодняшнего дня я понял, что вы, мадемуазель, голубых кровей.
— Прошлое простое обращение мне нравилось больше.
— Что я вам, невежда какой-то? — Усмехнулся он. — Как, кстати, к вам правильно обращаться?
— Боги! — Воскликнула я, — только вы не начинайте! Катрин, меня зовут Катрин.
— Хорошо, Катрин, — улыбнулся он, — так откуда вы?
— Ябин.
— Это город такой? Никогда не слышал.
— Не сомневаюсь, — рассмеялась я, — столица Эйр’бендера.
— Что? Кажется, кому-то стоит перечитать учебники географии, — почесал он голову.
— Там мало что про нас написано. Закрытая страна, настолько маленькая, что с лёгкостью теряется в самом центре Европы.
— А как же туда попасть простым смертным, как я? Хотя я даже за пределы Канады не выезжал, — рассмеялся тот.
— Раз в году мы открываем свои границы, — рассказывала я со знанием дела, — перед Рождеством, когда в замке проходит традиционный императорский бал.
— Я думал, что империи огромны.
— Этот титул сохранился с древних времён, когда наша империя и правда простиралась на огромных территориях.
— А у вас все умеют вот так исцелять?
— Только я и отец.
— То есть, вы… — Чуть замялся он, останавливаясь, — вы дочь Имп…
— Стоп! — Крикнула я, — забыли весь этот глупый разговор.
— Как же вы оказались одна в лесу? Разве вас не должны были охранять?
— Охраняли, но…
Мы проговорили до утра, пока я не стала зевать. Было так уютно и тепло, что я начала молить богов, чтобы меня никогда здесь не нашли. Я готова была помогать на огороде, собирать ягоды, грибы и травы в лесу, а зимой ютиться в маленькой квартирке в городе. Готовить завтраки, убирать дом, делать всё, что делают обычные люди. Казалось, что я нашла свой рай.
На третий день я проснулась от возни на чердаке.
— Что вы придумали? — Спросила я, поднявшись на самый верх.
— Вы же хотели спать здесь, и я подумал, что когда ещё сможете позволить себе это, как не у меня.
— Спасибо, — улыбнулась я.
— С вас завтрак, а я пока тут закончу.
Когда с едой практически было закончено, раздался стук в дверь.
— Я открою, — сказал Жозеф, который уже спускался вниз.
— Доброе утро, мы ищем молодую девушку, высокую, худощавого телосложения, с рыжими волосами. Нам сказали, что у вас видели похожую.
Жозеф ничего не ответил, только чуть испуганно взглянул на меня. Я осторожно выглянула.
— Омер-бей! — Воскликнула я и, подлетев к мужчине, обняла его.
— О Аллах, ты велик, — выдохнул он, прижав меня своими сильными грубыми руками, — кхм… — Откашлялся он, отходя, — Ваше Высочество, нам пора.
— Омер-бей, вы так долго меня искали, отдохните, выпейте чаю перед домом, а я пока вещи соберу.
— Мы итак задержались.
— Поэтому полчаса не решат уже нашу проблему, я быстро, — сказала я, закрывая дверь перед его носом.
Повернувшись к Жозефу, я увидела его каменное испуганное лицо.
— Пыщ, — я дотронулась до его груди, — отомрите. Вы ведь не против, если эти суровые мужчины попьют чай у вас на лужайке?
— Нет, — он замотал головой, подходя к окну.
— Сколько кружек готовить?
— Пять.
— Всего? — Я засмеялась. — Остальные, видимо, ищут меня в другом месте.
— И все они не смогли вас уберечь от побега?
— Нет, — я помотала головой, — если боги что-то задумали, то что мы можем против их воли?
Я встала с подносом у двери, не зная как выйти.
— Давайте я, — подошёл Жозеф, забирая его, — неуместно будет, если это сделаете вы.
— Да, спасибо.
«Эти стены, эта мебель, этот запах, — я втянула его полной грудью, — я буду скучать. Очень…» На глазах навернулись слёзы, я зашла в комнату Жозефа, обвела её взглядом, поднялась на чердак.
— Мне так и не удалось провести здесь ночь, — я хлюпнула носом.
— Зря разбирал, — услышала я голос позади себя.
— Я буду скучать, месье Лепрест. Спасибо вам за всё.
— Ваше Высочество, вы плачете? — Он подошёл ко мне.
— Катрин! Меня зовут Катрин, — я обняла его.
