Запретная музыка

Ольга Суханова

Когда-то давно наследный принц из древнего рода жестоко обошелся с простой уличной певицей. Теперь он вступает в борьбу за власть во всем королевстве и никак не ожидает, что на его пути встанет та самая девушка, которую он обидел много лет назад.Автор рисунка на обложке – Макс Финист.

Глава шестая

Свирель из абрикоса

От крыльца Илины к лесу тянулась тонкая тропинка. Ведунья остановилась в дверном проеме — ночи были уже теплыми, и Илина не боялась оставить дверь распахнутой и выстудить дом.

— Вот прямо туда и ступайте, — сказала она и протянула руку, указывая направление. — Дорожка ровная, никуда не ветвится, так что не собьетесь. Темновато, правда.

— Ничего, я хорошо вижу ночью, — еле слышно откликнулась Эрика.

Она уже успела успокоиться и собраться, и теперь стыдилась своего испуга и того, что так расклеилась. Вальтер почувствовал дрожь в ее голосе и положил девушке руку на плечо.

— Спасибо, — обернулся он к Илине, но ведунья уже затворила дверь.

Тропинка вела в темные заросли, и Вальтер с удивлением заметил, как Эрика осмелела.

— Ты и правда водила путников через лес? — спросил он.

— Да. Ты же сам слышал, что этот парень, как его там, все подтвердил.

— Какой? А, Марко.

— Да. Я… — Эрика замялась, потом подняла голову, обернулась в темноте к Вальтеру. — Я… когда все случилось… когда я все сделала — пошла в Сваннестад, чтобы быть подальше от замка. Илина продала мне тонкую темную накидку. Я замоталась в нее, спрятала лицо, выбрала трактир подешевле — даже не в городе, а за воротами — и устроилась там в самом дальнем углу, чтобы просто передохнуть. Сил идти дальше тогда совсем не было. Это сейчас я могу больше десяти миль за день отмахать пешком. А тогда три еле-еле прошла — и скисла. Заплатила за два пирожка и кружку яблочного вина, забилась вместе со всем этим в самый дальний угол и затихла, надеялась, что до утра незаметно просижу.

— И что?

— Затаилась и сидела, — повторила Эрика. — Уже начало светать, я собралась уходить, и тут вбежала перепуганная кухарка и начала причитать во весь голос — мол, в замке принца Карлоса после ночи страшных мучений умерли сразу четверо стражников. Поднялся переполох, и я испугалась, что кто-то меня заподозрит. Они ведь все друг друга знали, а я чужая. Я выскользнула на улицу, завернула за угол и бросилась бежать, куда попало. Потом поняла, что мчусь по лесу.

— Испугалась, когда поняла?

— Нет. Наоборот даже. Думала — ну и пусть, пусть меня съедят звери или убьют злые лесные духи. Или пусть я заблужусь и пропаду. Даже надеялась, что никогда из этого леса не выберусь. И вышла к деревне. И поняла, что через этот страшный лес, которого все боятся, можно пройти. Петь я больше не могла, и надо было думать, чем зарабатывать на кусок хлеба. Я прошла через лес еще пару раз — и решила, что справлюсь, смогу водить людей. И стала водить. Я… я могла бы купить какой-нибудь инструмент, да хоть колокольчики, они дешевые… Купить и играть на ярмарках, я же умею это.

— Что ж не купила?

— Денег жалко было — копила, чтобы голос вернуть. И еще боялась, что на ярмарке увидят и узнают. А в другие края уйти — так тоже… деньги нужны на дорогу, а тратить жалко было. Так и таскалась через лес. И мелодии разные придумывала. Чтобы не умереть без музыки.

— И ни разу ни одного злого духа не встретила? — засмеялся Вальтер.

— Не-а.

В темноте он не видел ее лица, но по голосу почувствовал, что Эрика тоже улыбнулась. Наконец-то.

Вскоре тропинка круто пошла вниз. Вальтер понял, что они вот-вот выйдут к реке.

— Илина сказала, что внизу только один дом, — начал он, чтобы как-то разговорить спутницу. — Там один рыбак-бобыль. Собак у него нет, так что лай не начнется. Положим ему на крыльцо серебряную монету — это явно больше, чем стоит лодка.

— У тебя есть серебряная монета? Я думала, Илина тебя обобрала, как липку. Она это может.

— Пока есть. Положим деньги так, чтобы он их точно увидел. Возьмем лодку и направимся вниз по реке, а там уже будем решать, куда дальше.

— Лодка же наверняка на цепи.

— И что? — удивился Вальтер.

Лес начал редеть, тропинка пошла вниз еще круче, и, несмотря на темноту, впереди уже были видны и очертания дома, и широкая темная лента реки. Вальтер протянул Эрике крупную тяжелую монету.

— Положи рыбаку, а я пока найду лодку.

Он спустился к самой кромке воды и сразу же увидел эту лодку — маленькую, но наверняка надежную. Рыбацкие лодки просто обязаны быть надежными. Вальтер оборвал цепь, услышал легкие шаги наверху, заметил темный силуэт спутницы.

— Готово, — прошелестела Эрика.

— Оставила на крыльце?

— У него на ступеньках пустая плошка — похоже, молоко дает ежикам. Вот туда положила. Точно увидит.

— Вот и славно. Ну, вперед. Давай руку.

Через пару минут лодка уже была на середине реки. Течение в этом месте оказалось быстрым: оно несло лодку вдоль берегов так резво, что Вальтер даже не стал грести — он просто чуть направлял маленькое суденышко, удерживая его на середине.

— Они ведь поймут, что мы по реке двинулись, оставшись без лошадей, — выдохнула Эрика. — Начнут спрашивать. Спросят рыбака.

— Поймут, еще бы. Но мы попробуем поскорее раздобыть лошадей.

— У меня тоже есть деньги. Зашиты в поясе — имей в виду, если что. Только все крупными монетами, двойными золотыми. Я ведь копила на магию для голоса. Эх, а бедный Бочонок остался на постоялом дворе.

— Бочонок?

— Мой рыжий мерин. Но за ним будут присматривать и кормить. А если я не появлюсь через месяц — продадут мяснику. Ой, прости, я начала болтать, — спохватилась Эрика. — Прости. Это от страха.

Вальтер тихо засмеялся:

— Да, так и случается.

— Ты-то откуда знаешь? Тебе разве бывает страшно?

Из-за темноты он не видел ее лица, но расслышал удивление и недоверие в голосе — и снова засмеялся:

— Еще как!

— Да? И что ты делаешь, если страшно?

— Как что? Боюсь. Но есть одно верное средство, сейчас научу.

Эрика слышала, чувствовала, что он улыбается, и невольно улыбнулась сама:

— Что за средство?

— Тебе сейчас страшно?

— С тобой — нет.

— Ах ты лиса! Ну хорошо, — Вальтер замолчал, выправляя лодку, потом снова заговорил. В ночной тишине, да еще на воде, Эрика отчетливо слышала его негромкие слова.

— Когда в следующий раз почувствуешь, что тебе страшно, — продолжил он, — выпрями спину, подними голову и улыбнись.

Эрика засмеялась в ответ и подалась было чуть вперед — она хотела придвинуться к нему поближе, но в маленькой лодке побоялась лишний раз пошевелиться, чтобы не нарушить равновесия. Она растерялась: впервые в жизни ей хотелось прижаться к мужчине, а не отодвинуться от него как можно дальше.

— Еще до рассвета будем в Ластре, — говорил тем временем Вальтер. — Вряд ли мы с тобой осилим покупку двух лошадей со сбруей, да и нет в Ластре большого рынка — это так, перевалочное местечко. А вот попутную повозку наверняка сможем найти. Только тебе нужно платье, а то твоя одежда слишком бросается в глаза.

— А лицо? — вздохнула Эрика.

— Темное платье, темная накидка на голову — и ты лицо прикроешь. Будешь вылитая молодая вдова. А я — сопровождающий. В отцы тебе по возрасту не подойду, да и не похожи мы ничуть, так что и старшим братом не прикинуться. Буду, например, дядюшкой. Очень строгим, — засмеялся Вальтер.

— Да у тебя военная выправка, которая за три мили видна.

— Почему бы и нет? Мало ли кем может быть дядюшка прекрасной молодой вдовы? Хотя смогу ли я на тебя смотреть равнодушным родственным взглядом, а? — Вальтер снова засмеялся. — Нет, не будем притворяться. А выберемся из владений Карлоса — и к черту все покрывала.

— И все шрамы будут заметны.

— Выше нос, тебе нечего стыдиться. Если быстро доберемся — сможешь в Ластре на постоялом дворе хоть немного поспать и отдохнуть.

— А ты?

— А мне не привыкать.

Эрика не ответила. Июньская ночь была совсем короткой, непроглядная тьма начала чуть-чуть рассеиваться, и теперь она видела силуэт Вальтера — и залюбовалась точными сильными движениями и прямой осанкой, которая была заметна, даже когда он просто греб.

Вдали на левом берегу показались огоньки.

— Это Ластра?

— Должна быть она.

— Ты хорошо знаешь эти края?

— Неплохо. Карлос — большой любитель форелевой рыбалки, а дорога к лучшим местам идет как раз здесь. Так что он часто тут проезжал, а мы его сопровождали.

Вальтер направил лодку к берегу.

— Правда, я ни разу не попадал в Ластру с реки. Всегда — только по дороге. Но думаю, что сориентируюсь. Вон тот большой дом на холме должен быть постоялым двором. Нет, не выпрыгивай, лучше я тебя перенесу на берег, а то вся мокрая будешь.

— Значит, мы не будем уточнять, кто я тебе? — спросила Эрика, когда они поднимались по холму.

— Смотря кто нам откроет. Здешний трактирщик меня знает, и если он тут — придется что-нибудь придумать. Но он частенько бывает в отъезде. Смотри на меня и подыгрывай, — Вальтер осторожно обнял Эрику. — Ты справишься.

Дверь на стук Вальтера открыл молоденький парнишка, и Эрика услышала, что хозяин появится только через день.

Парнишка виновато развел руками:

— Все комнаты заняты, господин.

— Есть ли тут другой постоялый двор? — спросил Вальтер, прекрасно знавший, что деревушка крохотная и другого места для ночлега не найти.

— Нет.

— Тогда постелите моей спутнице хоть где-нибудь, в любом чистом углу, пусть хоть пару часов поспит. А я подожду утра рядом, мало ли что, — Вальтер выразительно кивнул, указав взглядом на лестницу, которая вела в гостевые комнаты.

— Что вы, что вы! — замахал руками парнишка. — Это очень славные и спокойные люди! Приличные мастера-корабелы, нашли работу на лето, вот и едут всей ватагой. Вроде к столице, если я ничего не путаю.

— Верхом, что ли, все?

— Да вы что, господин? Повозка на заднем дворе стоит.

Услышав про повозку, Вальтер улыбнулся:

— Ладно, утром поговорим, а сейчас устройте девушку.

Через четверть часа Эрика дремала на нескольких охапках почти чистой соломы в углу большого общего зала. Вальтер, попросив у хозяйского помощника горячей похлебки и немного вина, обошел вокруг дома, посмотрел на повозку, а потом сел краешке длинной лавки рядом с заснувшей на соломе Эрикой. Он понимал, что мастера, едущие на работу, наверняка поднимутся рано, и не хотел их пропустить. И точно: едва на улице посветлело, как в комнатах наверху послышалось движение, и тут же по лестнице вниз загрохотали башмаки. Вальтер покосился на Эрику, боясь, что шум ее разбудит, но она так устала, что лишь зарылась лицом глубже в солому. Он же на всякий случай быстро оглядел давно знакомую комнату. С прошлого раза ничего не изменилось: низкий потолок, длинный стол с двумя лавками по обеим сторонам, подстилка в теплом углу — для тех, кому не хватило места в комнатах для гостей. У окна грубая полка с глиняными горшками и плошками, рядом на стене — ухват, тряпка, два серпа, моток веревки и какая-то старая деревянная дудочка. Вальтер всегда удивлялся, откуда она могла тут взяться. Наверное, забыл кто-то из давних постояльцев. А когда спохватился, не смог вернуться.

Мастера устроились на другом краю стола, и молодой трактирщик помчался на кухню, чтобы принести им все к завтраку.

Корабелов оказалось четверо. Вальтер улыбнулся: в той повозке, что стояла на заднем дворе, вполне могли поместиться пятеро мужчин и миниатюрная девушка. Он посмотрел на Эрику. Лица ее не было видно, в растрепавшихся черных косах уже торчали соломинки.

— Я слышал, вы, господа, едете в столицу? — Вальтер с улыбкой повернулся к корабелам.

Мастера, словно по команде, смолкли. Несколько мгновений в комнате стояла тишина, потом один — видимо, самый старший — ответил сквозь зубы:

— Какие мы тебе господа, не видишь, что ли? Простые работяги. Едем своей дорогой. И ты поезжай своей.

Остальные согласно закивали. Высокий подтянутый мужчина с мечом не вызывал у них ни малейшего доверия.

— Да бросьте, я такой же наемный работник, как и вы.

— Работник он! Твои руки хоть что-то держали, кроме меча и копья?

— Нож, арбалет, лук, секиру… продолжать?

— Что тебе от нас надо?

— Если вы отсюда держите путь в столицу — наверняка поедете через Белое озеро?

Старший мастер промолчал, и Вальтер понял, что угадал.

— Возьмите до озера меня и мою подругу, — он кивком указал на Эрику. — Мы заплатим.

— Чтобы ты прикончил в пути всех нас и забрал деньги, повозку и лошадь?

— У меня с собой меч и нож. Могу и то, и другое отдать тебе. Вернешь, когда доедем до Белого озера. Идет?

Мастер упрямо покачал головой:

— Нет. Ты выглядишь так, что, пожалуй, и голыми руками с нами управишься. Прости, парень, нет. У нас семьи, и мы ищем заработка, а не приключений.

Из кухни вышел помощник хозяина с двумя огромными мисками в руках, и по всей комнате разнесся запах ячменной каши. Корабелы застучали ложками, Эрика сначала зашевелилась на соломе, а потом приподнялась, увидела Вальтера и словно заискрилась. Он подвинулся на лавке, освобождая ей место с краю.

— Садись. Поедим, приведем себя в нормальный вид — и пойдем дальше.

— Ага, — кивнула она. — Доброе утро.

Хозяйский помощник принес кувшин молока, немного масла, хлеб. Пока он расставлял все это на столе, Эрика осматривалась по сторонам. Вчера она так вымоталась, что ни на что уже не обращала внимания, но сейчас ее взгляд с интересом скользил и по лицам корабелов, и по всей обстановке вокруг. Мастера в ответ угрюмо косились на изуродованные щеки, но молчали.

— Ой, — пискнула вдруг Эрика, не сдержавшись, и тут же быстро обернулась к парнишке, который принес еще одну миску с кашей. Голос ее был едва слышен, но помощник хозяина обернулся и кивнул, и она продолжила. — Это… это… можно посмотреть?

— Дудочку? — переспросил он, проследив, на что смотрит девушка. — Черт, все время мы с хозяином забываем ее выбросить.

— Да, — выдохнула она.

— Держи.

Он снял со стены дудку. Вальтер увидел, как у Эрики загорелись глаза. Ее тонкие пальцы заскользили по деревянной дудочке. Потом она тихо, почти не дыша, подняла голову и повернулась к молодому трактирщику.

— Можно попробовать?

— Конечно.

Она поднесла дудочку к губам, быстро прошлась пальцами по каждому из отверстий — сначала осторожно, чуть слышно, потом громче. Раскосые зеленые глаза засверкали.

— Давно она так висит без дела? — спросила Эрика. Она изо всех сил старалась говорить громче, но парнишке все равно пришлось и наклониться к ней, и махнуть корабелам рукой — мол, потише.

— Сколько себя помню, — хмыкнул он. — Говорю же, выкинуть все хотим, да забываем.

— И что, никто за ней даже не ухаживал? — Эрика удивленно перевела взгляд с него на дудочку, потом снова осторожно попробовала звук.

— За ней еще и ухаживать надо? — прыснул парень. — Да кому она сдалась!

— А продал бы ты ее мне, например, за половину серебряной монеты?

Вальтер чуть не захлебнулся вином. У парня глаза полезли на лоб:

— Половину монеты?

— Ага.

— Ты не обманешь? Не фальшивые?

Эрика взяла со стола нож и чуть отодвинулась, чтобы подпороть подкладку своего пояса, но Вальтер остановил ее, положив ладонь ей на запястье. Он вынул из кошелька три монетки в четверть серебряной каждая, положил их на стол, придвинул трактирщику.

— Хватит за наш ночлег, вино, еду здесь, снедь с собой на двоих на день и эту дудочку?

Парень сглотнул, пожирая монетки глазами.

— Хватит? — повторил Вальтер.

— Да, да!

Трактирщик живо сгреб монетки.

— Что-нибудь еще желаете?

— Нет, спасибо. Сейчас чуть посветлеет, туман рассеется — и пойдем. Собери нам еды и вина в дорогу.

Эрика ласково погладила кончиками пальцев дудочку, снова приложила ее к губам и заиграла. Мягкая чарующая мелодия разлилась по комнате. Трактирщик, собиравший посуду со стола, замер. Корабелы прекратили стучать ложками. Все, словно завороженные, смотрели на маленькую черноволосую девушку с глубокими шрамами на щеках, которая не замечала этих взглядов — казалось, она разговаривает с деревянной дудочкой. Но вот она опустила руки, подняла голову. Музыка прекратилась.

— Это колдовство, — сказал наконец старший из мастеров.

— Нет, — еле слышно засмеялась Эрика.

Вальтер придвинулся к ней чуть ближе.

— Что это за песня? Никогда такой не слышал.

— Да ну, скажешь тоже, песня! Сейчас на ходу и придумала. И пальцы словно деревянные. Отвыкла совсем.

— Эй, — окликнул их старший корабел. — Мы решили. Мы возьмем вас до Белого озера. Место в повозке есть, лошадь справится. Но ты будешь играть нам в дороге, — он повернулся к Эрике и словно обвел ее глазами. — Потом, позже. Пока пусть все отоспятся, насколько это можно в повозке.

В другое время ей стало бы неуютно от этих мужских взглядов — а мастера с самого начала, еще когда она не взялась за дудочку, не сводили с нее глаз, — но рядом с Вальтером сейчас было спокойно. И правда ведь — уложит всех четверых голыми руками, если придется.

— А ты отдашь мне меч и нож, пока не приедем, — насупился мастер.

— Хорошо.

Через полчаса повозка, запряженная крупным сильным конем, отъехала от постоялого двора и загрохотала по укатанной дороге. Старший из корабелов правил лошадью, остальные, устроившись поудобнее, досыпали. Эрике и Вальтеру отвели место в дальнем углу, и в просторной повозке Вальтер даже мог вытянуться почти во весь рост. Он лег, положив голову на колени Эрики.

— Спи, — шепнула она. — Хоть немного, пока они не взбодрились и не стали просить меня сыграть.

— Черт, неужели эта дудка правда может стоить половину серебряной монеты?

— Она стоит как минимум пять золотых. А то и больше.

— Кусок дерева с шестью дырочками?!

Эрика тихо засмеялась:

— Это свирель из абрикоса. Дивной работы. Я почти уверена, что знаю мастера.

— Где ты научилась так играть?

— Ты спать будешь или нет? — улыбнулась она.

— Сначала расскажи.

— Да я на свирели, считай, и не умею, это так… Мой отец — учитель музыки, он занимался сначала со старшим братом, а потом и со мной. На арфе, на цистре, на чем угодно… а если что не так — бил нас смычком по пальцам, — Эрика улыбнулась. — Когда мне было четыре, а брату пять, мы уже вовсю играли на ярмарках всякие сложные вещи, которые не каждый взрослый мастер осилит. А несколько раз играли перед самим бургомистром, и нас даже приглашали выступать в богатых домах.

— Так твой отец и правда учитель музыки?

— Да, тут я не соврала.

— А брат?

Эрика с гордостью подняла голову:

— Хризостом — органист при дворе королевы и старший над всеми ее придворными музыкантами.

— Ого! Да ведь его сочинения играют по всей стране!

Она опять тихо засмеялась, несмело погладила Вальтера по голове, взъерошила своей маленькой ладошкой его светлые волосы.

— Эрика?

— Да?

— Могу я спросить? Почему, имея такого брата, ты не попросила у него помощи?

Вальтер почувствовал, как замерла ее рука, и тут же пожалел о своем вопросе.

— Я без голоса боюсь даже показаться ему на глаза, — почти неслышно сказала Эрика. — Он придумал большое представление, где все должны только петь. Такого раньше никогда еще не было. Сочинил там целую роль для меня. Говорил, что никто больше так спеть не сможет. Работал над музыкой, чтобы подходила именно под мой голос. А я… — она замолчала, запнувшись, но потом продолжила. — Но я еще не использовала свое право на магию один раз в жизни. Вот накоплю еще немного — и попробую вернуть голос. Вдруг получится.

— Конечно, получится. И голос вернешь, и в представлении поучаствуешь, — ответил Вальтер, уже еле ворочая языком. — Наверняка твой брат придумал там для тебя самую прекрасную роль.

— Ну а то! Злющей волшебницы.