Жить настоящим

Тара Пэмми, 2014

Принц Азиз натворил много бед. Из-за его безрассудства погибла сестра, был ранен брат, а сам он много лет скрывался в пустыне. Помочь Азизу может только Нихат, которую он когда-то любил и которая, как он считал, бросила его ради карьеры врача.

Tara Pammi

The True King of Dahaar

The True King of Dahaar

© 2014 by Tara Pammi

«Жить настоящим»

© «Центрполиграф», 2017

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

* * *

Глава 1

Доктор Нихат Захари следовала за охранником по устланному коврами коридору дворца, и горько-сладкие воспоминания оживали в ее памяти. Восемь лет назад она знала каждый дюйм этих коридоров и холлов, каждую стену и арку. Дворец, королевская семья — все это было частью мечты, которой она предавалась, будучи наивной девушкой двадцати двух лет.

А потом все рухнуло и перевернуло ее жизнь.

Нихат переступила порог кабинета, и охранник закрыл за ней дверь. Туфли-лодочки, которые она надела вместо обычных сандалий, бесшумно ступали по толстому ковру.

Однажды ночью Нихат уже побывала здесь. Тогда она любила наследного принца, и оба они чувствовали себя преступниками.

Плотный шелковый жакет с длинными рукавами не смог защитить Нихат от холода, пробравшего ее при этом воспоминании.

Огромный групповой портрет королевской семьи привлек ее внимание, и она предалась ностальгии.

Король Малик и королева Фатима, Аяан и Амира — все они улыбались на портрете. За исключением Азиза. Из-за слов, которые Нихат адресовала ему восемь лет назад.

Ее захлестнула тоска. Она находилась в тысячах миль отсюда, когда услышала о теракте, и теперь чувствовала себя так, словно потеряла свою семью.

В горле Нихат встал ком, взгляд затуманился. Она провела дрожащими пальцами по лицу Азиза. Нельзя позволить прошлому все разрушить. Нельзя допустить, чтобы потеряло значение все, чего она добилась.

— Как ты жила, Нихат?

Она обернулась и взглянула на нового наследного принца, Аяана бин Рияаза аль-Шарифа, которому когда-то давала уроки химии. Он тепло смотрел на нее медно-золотистыми глазами. При взгляде на его лицо, столь похожее на лицо Азиза, дыхание перехватило.

Тем не менее встреча с Аяаном спустя много лет обрадовала ее. Она обняла его.

Чего не осмелилась бы сделать восемь лет назад.

Аяан засмеялся. Отступив назад, Нихат подавила желание извиниться за свой импульсивный поступок. Женщина, не связанная с королевской семьей, никогда не обняла бы наследного принца. Но она больше не была обычной женщиной Дахара, соблюдающей традиции и обычаи.

— Приятно видеть тебя, Аяан.

Он кивнул, изучая ее взглядом:

— Тебя тоже, Нихат.

Аяан подвел ее к дивану и столику, на котором стоял серебряный чайный сервиз. Сев напротив, Нихат покачала головой, когда он спросил, не хочет ли она что-нибудь выпить.

У Аяана, которого она помнила, всегда лукаво блестели глаза, и он умел радоваться жизни. Наследный принц, который смотрел на нее сейчас, казалось, взвалил на плечи всю тяжесть мира. В его глазах стояла скорбь, лицо было жестким и неподвижным.

Нихат провела в столице Дахара всего один день, когда ее пригласили на встречу с наследным принцем. От этого не отказываются, даже если очень хочется.

— Как ты узнал, что я вернулась? — прямо спросила она.

Аяан пожал плечами.

— У меня есть для тебя предложение.

Нихат нахмурилась. В течение восьми лет отец не общался с ней…

— Ты приказал моему отцу вызвать меня сюда, — констатировала она. Ее охватило беспокойство. — Ты знал, как счастлива я буду повидаться с родными. Это удар ниже пояса, ваше высочество.

Аяан почесал бровь. В его взгляде не было даже намека на чувство вины.

— Это цена, которую я вынужден платить за свой титул, Нихат.

Он сказал это как будто бы просто, однако Нихат поразила его интонация, говорящая о гигантской ответственности за судьбу королевства. Она подавила гнев.

— Хорошо, я приехала. Но должна тебя предупредить: я не джинн и не могу моментально выполнить твое желание.

Его губы неожиданно изогнулись в улыбке, взгляд потеплел.

А перед Нихат возникло другое улыбающееся лицо… Грудь ее стеснило, и она с трудом заставила себя вздохнуть. В Дахаре все будет напоминать ей об Азизе. Но она не собирается приходить в смятение каждый раз, когда на нее нахлынут воспоминания.

— Вижу, ты совсем не изменилась. Это хорошо.

— Не говори загадками, Аяан, — сказала она намеренно непринужденно.

— Как ты смотришь на то, чтобы создать в Дахаре первоклассную клинику для женщин? Ты, без сомнения, лучшая кандидатура.

Нихат не знала, что ответить.

Тоска, которая жила с ней восемь лет, одиночество, с которыми она свыклась, поднялись со дна души. Она просила отца позволить ей заняться медициной, чтобы найти цель, когда все рухнуло. Только эта цель могла заставить ее отказаться от престижной должности в Нью-Йорке и вернуться на родину. Нихат была готова к трудной битве с предрассудками, выдаваемыми за традиции.

Должно быть, она недоверчиво усмехнулась, потому что Аяан накрыл ее руку своей.

— Ты сможешь снова жить в Дахаре, Нихат, быть вместе со своей семьей, — продолжал говорить он.

Она кивнула, испытывая бесконечную благодарность. Аяан всегда был добрее, чем Азиз, не признававший компромиссов.

— Это все, о чем я когда-либо мечтала.

Принц помялся:

— Но в обмен я хочу получить кое-что. Личную услугу для королевской семьи.

Нихат покачала головой.

— Я обязана своей профессией твоему отцу. Без поддержки короля Малика мой отец никогда не позволил бы мне получить образование, не говоря уже об изучении медицины. Поэтому, если тебе от меня что-то нужно, достаточно просто попросить.

Аяан кивнул, однако говорил он по-прежнему с осторожностью.

— Моя просьба особенная… — Он сделал глубокий вдох. — Азиз жив, Нихат.

Несколько секунд смысл его слов не доходил до ее сознания. Нихат показалось, что все замерло. В горле встал комок. Тело сотрясла дрожь. Хотелось бежать из дворца куда глаза глядят.

Сколько еще раз ей предстоит бежать?

Она упорно трудилась, воплощая свою мечту, ждала все эти годы встречи с семьей. И что же — все напрасно? Она никому не позволит остановить ее. Даже мужчине, которого когда-то любила каждой клеточкой своего тела.

В голове панически метались мысли. Она с усилием произнесла:

— Я об этом не слышала.

— Об этом мало кто знает. Пока я не буду уверен в том, что новость не вызовет негативные последствия для Дахара, я должен держать это в тайне.

Голос Аяана задрожал, и Нихат потянулась к его руке, хотя и сражалась с собственным волнением.

Где он был все эти годы?

— Я отыскал Азиза в пустыне четыре месяца назад и до сих пор не понимаю, как он выжил и чем занимался шесть лет. Он отказывается от встречи с родителями, с трудом терпит мое общество. Настоящий наследный принц Дахара — практически мой пленник!.. — В его голосе прозвучало отчаяние. — Пока мне удается держать это в секрете.

— Люди благоговели перед ним, я помню.

Азиз был их «золотым принцем», высокомерным, но обаятельным и смелым. Он был рожден для того, чтобы управлять страной. И он любил Дахар со страстью, за которую ему прощались некоторые выходки.

— Я надеялся, что Азизу станет лучше, что рано или поздно он вернется к жизни… — В глазах Аяана мелькала беспомощность, он говорил отрывисто и с трудом. — Но с каждым днем он…

Азиз жив…

— Что с ним не так? — поинтересовалась она, забывая о приличиях.

— Пожалуй, его можно назвать живым трупом. Он ни с кем не разговаривает, не желает показаться врачу. Он не хочет жить, а я не могу снова его потерять!

— Какую именно услугу я должна тебе оказать? — стараясь не выдать волнения, спросила Нихат.

— Проведи с ним немного времени.

Нет!

Она покачала головой:

— Я акушер-гинеколог, а не психиатр. Я ничего не могу сделать для него.

— Он никого к себе не подпускает, но ты… Увидеться с тобой он не откажется.

Нихат с трудом держала себя в руках, ее спокойствие было только внешним. Но она твердила себе, что не имеет права потерять над собой контроль.

— Ты не знаешь, как поведет себя твой брат, встретившись со мной.

— Все лучше, нежели то состояние, в котором он пребывает.

— Но ведь мне придется заплатить свою цену…

Аяан молча смотрел на нее. Нихат отвела взгляд. Между ними встали вопросы, которые он не задал, и ответы, которые она не собиралась давать.

На лице Аяана застыла решимость. Этот мужчина каждый день сражался со своими демонами, чтобы выполнить долг перед Дахаром, и ничто не могло его остановить.

— Цена не слишком высока. Я прошу всего лишь о паре месяцев. Я должен найти способ вернуть Азиза к жизни. Поговори с ним, сделай все что можно…

— Если об этом узнают, я буду проклята Дахаром, — сказала Нихат. И тут же поймала себя на том, что уже обдумывает варианты помощи Азизу. — Клиника, которой ты меня искушаешь, окажется замком на песке.

— Наследная принцесса Зохра беременна. Ей требуется постоянное наблюдение гинеколога, так что твое пребывание во дворце будет оправдано. Что касается времени, которое ты проведешь с Азизом, об этом никто не узнает. Даю слово, Нихат. Я позабочусь о твоей репутации. Моя коронация должна состояться через два месяца. К этому времени в каком бы состоянии ни находился Азиз, ты сможешь уйти.

Два месяца ей снова придется думать о том, чего у нее никогда не будет. О нет!..

— Ты понятия не имеешь, о чем просишь.

— Надеюсь, ты примешь мое предложение… У меня нет выбора, Нихат. И теперь ты — либо моя гостья, либо пленница. Если я должен запереть тебя с ним, я… — В голосе Аяана послышалась боль. — Он мой брат. Когда-то он был и твоим другом…

Другом?! Из ее горла готов был вырваться истеричный смех.

Азиз бин Рашид аль-Шариф никогда не был ее другом. Он был ее чемпионом, ее принцем, он был мужчиной, который обещал осуществить все ее мечты.

Нихат поднялась и распрямила плечи. Встретившись взглядом с Аяаном, она кивнула — прежде чем смогла отказаться, прежде чем призраки прошлого лишили ее мужества, прежде чем ее самый большой страх пересилил чувство долга.

Она сделает это, потому что многим обязана королю Малику. Благодаря ему фантастическая мечта девушки из среднего класса стала реальностью. Она сделает это ради друга детства, который прошел через ад. Но прежде всего она сделает это ради мужчины, который когда-то любил ее больше всего на свете.

Не его вина, что она оказалась не той женщиной, какой он ее представлял.

— Я сделаю это… — прошептала Нихат, уже ощущая всю тяжесть последствий своего решения.

Сильные руки сжали ее в объятиях.

— Я должен предупредить тебя, Нихат. Он не тот, кого мы когда-то знали. И я не уверен, что тот человек когда-нибудь вернется.

Она снова была здесь — высокая, прекрасная, изящная.

Как мираж в пустыне, она являлась ему каждый день, чтобы дразнить, напоминать о прошлом.

В самое мрачное время суток, когда до рассвета оставался час, он ждал наступления нового дня, который не принесет ничего, кроме отвращения к себе.

Как бы пьян он ни был, то, что он совершил, придавливало его к земле.

Когда-то он был наследным принцем. Теперь он — пленник наследного принца, подходящее наказание для мужчины, на совести которого смерть сестры, страдания брата и другие грехи.

Этой мысли было достаточно, чтобы Азиз почувствовал, как стены дворца надвигаются на него.

В распахнутые двери ворвался ветер. Холод медленно и неотвратимо проник в мышцы. Завтра утром его правое бедро утратит подвижность.

Но сегодня воображение разыгралось, потому что он снова увидел ее.

На ней были темно-коричневая хлопчатобумажная туника с длинными рукавами и легинсы. В жизни ей всегда была присуща простота, она не позволяла ему транжирить на нее деньги. И не позволяла делать то, что он хотел с ней сделать, если уж на то пошло.

Например, поцеловать, прикоснуться к ней или обладать ею.

И все же он был ее рабом.

Ее шелковистые темно-каштановые волосы были стянуты в аккуратный хвостик — мило и вместе с тем строго, как ей и нравилось. У нее был высокий лоб, говоривший об уме, миндалевидные глаза цвета меди, немного длинноватый нос и полные розовые губы. Если анализировать эти черты по отдельности, чем он занимался долгие часы, в них не было ничего выдающегося. Но вместе они являли собой самое красивое лицо, которое Азиз когда-либо видел. Оно было полно жизни, радости и любви.

Перегнувшись через край шезлонга, на котором сидел, Азиз протянул правую руку. Бедро пронзила острая боль. Схватив бутылку виски, он сделал быстрый глоток. Крепкий напиток обжег горло и грудь, заставляя взгляд затуманиться еще сильнее.

Однако видение не исчезло. Более того, оно приобрело более четкие очертания, словно приблизилось к нему, чтобы доставить удовольствие.

Сейчас он мог видеть ее длинную шею — ту самую, которую ласкал когда-то. Недорогой поношенный хлопок обтягивал ее груди, но был не в силах скрыть их пышность. Туника доходила до середины ее бедер…

Вытерев рот, Азиз переложил бутылку в другую руку и резко поднялся.

В правом боку вспыхнула острая боль и разлилась по всему телу. Он слишком долго сидел сегодня и почти не тренировался с тех пор, как брат запер его во дворце.

Стиснув зубы, Азиз задышал глубоко и медленно. Прислонившись к колонне, он поднял глаза.

От того, что он увидел, у него перехватило дыхание. Пульсирующая боль стала ничем по сравнению с разверзшейся у ног глубокой пропастью.

Потому что теперь мираж причинял ему муку.

В прекрасных глазах женщины стояли слезы. Ее губы шептали его имя снова и снова.

Женщина, которую он когда-то любил больше жизни, женщина, которая в конце концов его уничтожила, стояла на расстоянии вытянутой руки. Для мужчины, который почти с радостью принял смерть, но потом обнаружил, что все еще жив, однако стал калекой, это была самая жестокая пытка.

Азиз с криком бросил бутылку в мираж, желая, чтобы он рассеялся.

Он поступал так не впервые, но на сей раз женщина отшатнулась. Бутылка в нее не попала, разбившись о пол, и звон стекла нарушил тишину.

Ее негромкое восклицание проникло сквозь затуманенное алкоголем сознание, и Азиз почувствовал, что его будто ударили в живот. Шокированный, он преодолел разделявшее их расстояние так быстро, как позволило покалеченное бедро.

Пальцы у него дрожали, когда он протянул руку и дотронулся до ее щеки. Кожа была нежной и шелковой. К горлу подступила желчь, и он судорожно сглотнул.

— Нихат?

В нем сплелись страх и отвращение к себе, сердце оглушительно билось о ребра.

Влажный блеск в ее прекрасных глазах был реальным. Дрожание розовых губ — тоже.

Азиз выругался, каждый мускул в его теле затвердел. Он не успел моргнуть, когда она прикоснулась к нему, не сводя с него глаз цвета меди.

Она взяла его загрубевшую ладонь в свои руки, и его тело прострелили волны ощущений. Чувства ожили, по нервам побежал электрический ток.

— Здравствуй, Азиз.

Азиз оттолкнул ее. Прижавшись к колонне, он попытался восстановить контроль над дыханием, закрыл глаза, чтобы не видеть пляшущие тени. Он услышал ее тихий вздох, а затем она шагнула к нему.

Внезапно его охватила ярость.

— Кто позволил тебе войти? Я, может, и калека, но я все еще принц Азиз бин Рашид аль-Шариф. Убирайся, пока я не выставил тебя вон!

Нихат вздрогнула. В стенах, которые она воздвигла вокруг своего сердца, появились трещины. Но она не могла позволить горечи охватить ее. Дело было не в ней.

— У меня есть все права здесь находиться, хотя ты, возможно, не совсем трезв, чтобы это понимать.

Азиз не рявкнул в ответ, как она ожидала.

Он стоял, испепеляя ее взглядом. Нихат тоже пристально смотрела на него. Чувственный голод, который не смогли притупить восемь лет, рушил все ее оборонительные редуты.

Глубоко посаженные пронзительные черные глаза, казалось, вовсе запали из-за теней под ними. Они смотрели на нее, и в них сверкало темное пламя эмоций. На аристократическом носу Азиза появилась горбинка, словно он был сломан.

Ее взгляд опустился на чувственный, но жесткий рот. Даже до нападения террористов, даже до того, как она ушла от него, не оглядываясь, у Азиза была эта мрачная улыбка, которая, тем не менее, заставляла ее трепетать.

Сейчас его рот был плотно сжат.

Белая рубашка с длинными рукавами была застегнута только наполовину, и виднелось худое тело. Длинные волосы Азиза вились над воротником.

— Уходи, Нихат. Сейчас же, — сказал Азиз. Он не смотрел на нее. — Или я не отвечаю за то, что сделаю в следующую минуту.

— Лучше извинись передо мной. Бутылка могла нанести мне травму, — заявила она.

С того самого момента, как Нихат, не в состоянии сомкнуть глаза, вышла из своих покоев в тускло освещенный коридор и добрела до этого крыла дворца, она не переставала спорить сама с собой.

Она только взглянет, убеждала себя женщина, и растворится в ночи.

— Нет, — отрезал Азиз. — Разве мой брат тебя не предупредил? Ты подвергла себя риску, навестив свирепого зверя в середине ночи.

— Я не боюсь тебя, Азиз. И никогда не буду бояться.

Нихат сделала еще шаг, собираясь с духом, чтобы принять произошедшие в нем перемены. Он потерял в весе, и это отразилось на его лице: заострившаяся переносица и высокие и резко проступавшие скулы придавали ему жесткое выражение.

— Аяан рассказал мне о тебе прошлым вечером, — продолжала она, решив не грешить против правды. Одной лжи, изменившей все, более чем достаточно. — Я не могла ждать до утра.

Азиз сжал кулаки.

— И? — прорычал он.

По коже Нихат побежали мурашки. Он слегка коснулся ее щеки. В жесте сквозила нежность, и в то же время она чувствовала, как его ярость рвется наружу.

Их взгляды встретились, и от того, что она увидела в глазах Азиза, все внутри у нее похолодело. Его глаза были пусты, словно огонь, который когда-то пылал в них, погас навсегда.

— Ты увидела достаточно? Твое любопытство удовлетворено?

Она удержала его запястья, не позволяя оттолкнуть ее.

Не ради него. Ради себя.

Нихат не плакала, узнав о нападении террористов и гибели Азиза. Ее сердце превратилось в камень задолго до этого. И она не станет плакать и сейчас. Но она позволила себе прикоснуться к его лицу, плечам, груди.

— Мне так жаль. Амиру, Аяана, тебя…

Все же Азиз оттолкнул ее. В его взгляде по-прежнему ничего не отражалось. Ни гнева, ни презрения, ни вызова. Первоначальный шок прошел, и он смотрел на Нихат так, словно все, что она говорит, пустое.

— Неужели? — прошептал он.

— Да.

— Почему, Нихат? Тебе не должно быть дела до того, в кого я превратился. Но, если хочешь, можешь оказать мне услугу.

— Все что угодно.

— Оставь Дахар до того, как взойдет солнце. Уезжай и никогда не возвращайся. Если ты когда-нибудь что-нибудь испытывала ко мне, не показывайся мне больше на глаза!

Она словно приросла к полу, когда он повернулся, чтобы уйти. Похоже, она всегда будет его разочаровывать.

Нихат не могла уехать сейчас. Точно так же, как не могла остаться, когда он просил ее об этом восемь лет назад.