Выдыхай

Ольга Обр, 2023

Когда твой жених так сказочно хорош, что является мечтой миллионов девчонок, как-то глупо выбирать между ним и молодым парнишкой из чужой страны. Но Мари предстоит сделать именно такой непростой выбор. Алексу не легче: он знает о похождениях невесты, готов после всего, что она натворила, принять её обратно, но вот беда, Мари не спешит возвращаться. Завоёвывать собственную девушку снова, что может быть хуже? P.S. Вторая книга цикла про Мари, в принципе можно читать как отдельное произведение.

3

МАРИ

Сделав звонок, я снова начинаю нервничать. Знаю, что Алекс будет у меня с минуты на минуту. Я собираюсь с ним расстаться сейчас и при этом всё равно переживаю о том, как я выгляжу. Глупо. Предупреждаю батлера о незапланированном визите и бегу, чтобы принять быстрый душ. Неловко стучусь в спальню к маме с Колином, прошу у неё что-нибудь из одежды взамен несвежим спортивным штанам и футболке. Хорошо, что у нас с ней один размер. Мама выдаёт мне из своих запасов узкие бежевые брючки и длинную белую майку, благодарю её поцелуем и мчусь сушить волосы.

Алекс приезжает ещё до того, как я успеваю высушить свою шевелюру. Папа приводит его ко мне в спальню и деликатно удаляется. Мы стоим друг напротив друга в неловком молчании. Оно длится всего несколько секунд, а как будто целую вечность. Отмерев, он хватает меня в объятия, целует жадно. Боже, как же я отвыкла от его губ! Поцелуи Алекса совершенно не похожи на те, что дарил мне Кир. Они сводят с ума своей нежностью, губы его не так напористы в отличие от губ Кира. И это главная причина, по которой мы теперь не сможем быть вместе — я вечно буду сравнивать таких разных мужчин и никогда не смогу выбрать одного.

— Мари, малыш… — выдыхает Алекс, обхватив моё лицо ладонями. — Как же я скучал.

Мы стоим, обнявшись очень долго, не знаем, как начать этот диалог.

— Почему ты не приехала сразу домой? — начинает как всегда с главного Алекс. Я столько раз продумывала этот разговор, а сейчас не представляю, что сказать. Как не поверни, а всё будет звучать ужасно. — Как давно ты в Аране? — продолжает мой любимый и излишне умный мужчина.

— Неделю, — отвечаю честно. — Папе позвонила только сегодня.

Так и хочется разгладить складку на его лбу, вероятно, придумывает для меня оправдание. Но его нет. Набравшись смелости, выскальзываю из его рук. Отхожу на несколько шагов, в то время как хочется прижаться к его груди сильнее. Внутри что-то обрывается заранее, хотя слова ещё не произнесены. Ещё можно умолчать обо всём. Нельзя.

— Прости меня, Алекс, — говорю, глядя в пол, не в силах поднять глаза на него. — Мы не сможем быть вместе.

Я беру с комода кольцо, которое хранила всё это время, и протягиваю ему. Он не спешит забирать сверкающий бриллиант в изящной золотой оправе. Сложив руки на груди, хмурится, разглядывая меня.

— Почему? — спрашивает коротко. Я опускаю руку, крепко сжимая колечко в кулаке. Всхлипываю, прежде чем выдать заранее заготовленные слова.

— Я тебя не заслуживаю, — отворачиваюсь и отхожу к окну. Смотрю на ярко подсвеченную, уже украшенную к Рождеству улицу, и не вижу её. Глаза застилает пелена слёз.

Алекс подходит сзади, обнимает осторожно.

— Я не понимаю, — говорит он. — Что случилось, Мари? Ты… — он сглатывает прежде, чем закончить предложение. — Встретила кого-то другого? — заканчивает изменившимся, словно надтреснутым, голосом. — Ты больше не любишь меня?

Предательская влага всё-таки срывается с моих ресниц, капает на деревянный подоконник. Я так не хочу ранить его! Но и соврать не могу. На лжи будущего не построишь.

— Я изменяла тебе, Алекс. Меня никто ни к чему не принуждал, я это делала по собственному желанию. Прости.

Он выдыхает рвано.

— Ты хочешь, чтобы я ушёл? — спрашивает с болью в голосе. «Нет!» — кричу мысленно.

— Да, — отвечаю вслух.

Сжимает крепко, до боли, целует невесомо волосы. А затем отпускает мои плечи и медленно выходит из комнаты. Прости, мой мальчик. Так всем будет лучше.

АЛЕКС

Раздавленный её словами, выхожу из комнаты. В гостиной собралась вся семья Мари. Они смотрят на меня выжидающе. Молча прохожу мимо них на выход, не хватало только увидеть жалость в их глазах. Хелен срывается с места, хватает меня за руку и затаскивает в одну из спален.

— Алекс, — гладит меня по плечу мать девушки, которая меня не любит. — Мне надо с тобой поговорить.

Киваю, хотя едва ли толком понимаю, о чём она. Думаю о том, как же это больно, найти и тут же потерять её.

— Алекс, — продолжает меж тем Хелен. — Там не всё так просто. Она любит тебя.

Качаю отрицательно головой: она сама сказала, что нет.

— Выслушай, — настаивает эта хрупкая и напористая женщина. Мари во многом похожа на мать, я всегда это знал. — Давай присядем, — Хелен ведёт меня к креслам у окна, усаживает почти насильно.

— Я не знаю, что рассказала тебе Мари, но считаю, что ты имеешь право знать правду. После всего, что между вами было, — упрямо продолжает она. — По-хорошему она сама должна бы рассказать тебе. Но у неё шок, и она стыдится говорить с тобой об этом. Пока. А исправлять все свои недомолвки, боюсь, вы замучаетесь. Я расскажу тебе кратко, а ты уже сам решай, как быть дальше.

Я вовсе не уверен, что хочу услышать эту историю, но выбора она мне не оставляет. Её следующие слова бьют наотмашь.

— Мари похитили в пустыне. Отдали в наложницы молодому парнишке. Помнишь, мы говорили, про яхту сына Арафата? Ему, — вскидываюсь со злостью. Желание набить кому-то морду просто нестерпимое. Хелен, в надежде успокоить, кладёт ладонь на сжатый кулак. — Дослушай. Она смогла договориться с этим мальчиком, ты же знаешь Мари, она кого угодно уболтает. Он не трогал её. Сначала. Но постоянно пытался затащить в постель. Когда понял, что у него ничего не выходит, подсуетился с теми статьями, помнишь? — я киваю. Так вот откуда растут ноги у той заказухи. Представляю, что подумала Мари, когда увидела фотографии. Хелен же рассказывает дальше. — Не думай, что Мари сразу бросилась к нему из мести. Моя девочка не такая. Ему понадобился не один месяц, чтобы уломать её. Но в итоге он, к сожалению, добился своего, Алекс. Знаю, что тебе тяжело с этим смириться, тем не менее, прошу, подумай о том, что она была совсем одна, в плену. В стране, где женщина не имеет никаких прав. Её сломали морально. Я думаю, что слова Мари о любви к этому мальчику не что иное, как стокгольмский синдром. Мы сейчас заберём её в Кио, найдём хорошего психолога. А ты пока подумай, сможешь ли ты принять её после всего произошедшего. Она любит тебя, Алекс. Вырвалась оттуда только благодаря этой любви. Заметь, не осталась с ним, хотя могла бы.

Я сижу пришибленный её рассказом. Не знаю, что буду делать со всем навалившимся дерьмом теперь, но в одном уверен — я благодарен Хелен за этот разговор. Он даёт надежду.

Прощаюсь с ней тепло, спускаюсь в свою машину и долго сижу под окнами гостиницы, собирая в кучу разбегающиеся мысли. Стокгольмский синдром, я слышал о нём, но сейчас залезаю в сеть, чтобы узнать больше. Может ли это быть правдой? Ведь синдром выживания заложника, как его ещё называют, не ментальное расстройство, всего лишь механизм психологической защиты. Могла ли всегда такая уверенная в себе и склонная мыслить рационально Мари отреагировать на похищение подобным образом? Или она осознанно отдалась ему, желая таким образом выторговать свободу? Или, самый паршивый вариант, действительно влюбилась в этого ублюдка? Вопросов больше, чем ответов. И никто, кроме самой Мари, не знает правды. Появляется слабая надежда, что она просто стыдится сделанного, но всё так же любит меня. Ведь целовала сегодня совершенно искренне. Только это не отменяет сам факт измены. Голова вот-вот лопнет от переполняющих её противоречивых дум. Надо ехать домой. Спокойной ночи, принцесса.