По ту сторону сказки. Ветры, кони и дороги

Ольга Назарова, 2019

В седьмой книге серии Катерина попадает в плен к викингам, невольно получает в услужение очень хулиганский Ветер и вывозит из-под носа Кащея великого лукоморского мастера. Ей приходится научиться путать дороги, не пропуская целое войско к мирным землям сказочных царств, пережить предательство и разочарование. Её саму Кир и Степан спасают от хищных цветов. Кир временно превращается в дракона, а Степан становится причиной знакомства Кати со староанглийскими эльфами. Сказочный талант нужен Катерине и в нашем мире. С его помощью она удерживает человека от безумного и страшного поступка, останавливает подлость, обезвреживает тролля, писавшего гадости ей и её одноклассникам. А также объясняет, что общего между японским аниме и русскими сказками. Лукоморье всё больше освобождается от тумана, а задачи, которые приходится решать сказочнице, становятся всё сложнее.

Глава 6. Беглый ветерок

Баюн в междустенье спорил с Бурым. До крика, до хрипоты. — Надо лететь, и надо забирать! Ты же сам понимаешь, насколько это всё относительно! Он такого может тут натворить!

— А ты про Катерину подумал? — рычал Бурый. — Это тебе не Финист! И не Жаруся-умница. Этот совсем дикий и сумасшедший на всю голову, хотя, какая там у них голова?

— Бывает у них голова, а как же! Когда они в образе и в настроении, разумеется. Дикий да, а кони морские они что, домашние и смирные? Не смеши меня!

— С этим придурком и полотенцем не управишься! Я ему не доверяю.

— Да ладно, ты же сам слышал, как она коней освободила! Она справится!

В конце концов, серьёзно поругавшись, помирившись и опять поругавшись, решили дать Катерине возможность самой решить, будет она общаться с этим героем, или нет.

Кот с непроницаемым видом пригласил Катерину посидеть с ним в его личном пространстве междустенья, туда же сразу зашёл Бурый и порхнула Жаруся. Катя удивилась, очень уж официально приглашал Баюн и хмуро смотрел на него Волк, но зашла.

— Катюша, я тут кое-что услышал, и решил наведаться и проверить, и был прав! Как всегда.

— Что ты с этих хвастуном делать будешь! — покачал головой Бурый. — Кот, давай покороче и поправдоподобнее.

— Фррр на тебя! — Баюн обидевшись в очередной раз, сел к Бурому спиной, чтобы и не смотреть на дикую скотинку. — Катенька, я нашел одного из ветров.

— Что ты нашёл? — удивилась Катерина.

— Ну, ветра. Сказочного, разумеется. Он из сказки про заколдованную королевну. И его хорошо бы достать и вернуть в Лукоморье. Там солдат освободил королевну, превращенную в медведицу, а потом никак не мог её отыскать, искал с помощью ягишен. И у старшей в услужении как раз ветры и есть. В сказке действует южный ветер, и он в Лукоморье, на месте, а вот один из младших ветров когда-то давно вместе с ягишной был тут, а потом хозяйка его домой вернулась, да кое-кого в пути не досчиталась, удрал он от ягишны и остался в людском мире. Уже давненько прячется в уральских горах, пещеры у него там тайные. А когда скучно ему, а ему почти всегда скучно, хулиганит почем зря. В прошлом веке, например, ещё до революции, пригнал в Подмосковье смерч, разметал множество купеческих складов и лабазов, поймал городового, и раскрутил беднягу так, что тот всей одежды лишился, и таком виде опустил на ближайшей площади. Живого и невредимого. Это и в газетах было описано и в книгах. Да он много чего такого творит. Убивать не убивает, а хулиганит, страшное дело как! Молоденький потому что, — Баюн сделал многозначительную паузу, картинно вздохнул, понурился, хитро поглядывая на Катерину. Первой не выдержала Жаруся, она неслышно подлетела и клюнула этого комедианта в макушку.

— Тьфу на тебя! Тоже мне рассказчик! Катюша, ветерок молоденький, глупыш, не злобный, а так… хулиганствующий. Очень любит подслушивать прогноз погоды, и менять её на противоположную. Например, передают, что будет ясная солнечная погода, а он нагонит туч, и давай их пинать, те, разумеется, проливаются ливнем! Или наоборот! Ну, ты поняла. Зато я лично видела, как он вырвал у малыша воздушный шарик, а когда увидел, что тот расплакался, вернул шарик обратно. Прямо в ладошку нитку принёс. Он сам мальчишка совсем. И ему, конечно, в Лукоморье бы вернуться.

— Да, мальчишка, он, это да, но совсем неуправляемый! — строго сказал Бурый.

— Ну, да, его бегать в дождь вокруг озера не пошлёшь, — фыркнула Жаруся.

Баюн мягко рассмеялся, глядя как возмущенный Бурый пытается достойно ответить на такое возмутительное замечание. — Да, уж, друг мой Бурый, ты какой-то слишком уж… Взрослый… Хмурый и ворчливый. Вот и боишься Ветерка.

— Я? Я его боюсь? Да это смешно просто! Но, Катюша должна знать, что это не создание, а беспорядок с крыльями, это как морские кони в детстве, но умеющие быть невидимыми, принимающими любую форму и вид, с дикой скоростью и полным отсутствием мозгов! И, да, он один как все три коня!

— Чего-то мне уже страшно! — поёжилась Катерина, представив описанную картину. Воображение у неё работало отменно, и сейчас сработало так, что она замотала головой. — А можно его не трогать?

— Можно! И нужно! И здесь он отлично себя чувствует! — категорично ответил Волк.

— Волчок! Он-то да, а вот люди? Люди как себя от него чувствуют? На него же никакой управы нет! То есть совсем! Одни метеорологи как страдают… — Баюн покосился на Катерину и принялся в красках описывать последние подвиги Ветерка.

— А ещё он птицам мешает! — внесла свою лепту Жаруся. — Он иногда играет со стаями перелётных птиц. Нет, не убивает и не ранит, но не понимает, почему они стремятся в свои родные места. Пару лет назад диких гусей чуть с ума не свёл! Всё старался развернуть стаи обратно, доказывал им, что им очень глупо лететь на север, ведь на юге сытнее и теплее.

— Он что, совсем ничего не понимает? — удивилась Катерина.

— У него нет, как это… Ориентиров, — вздохнул Баюн. — Катюш, ему-то тут ничего не угрожает! Что поделать с ветром? А вот он беспорядок устраивает приличный!

— Тогда, наверное, лучше его вернуть в Лукоморье, — согласилась Катя. — А в чём загвоздка?

— Какая загвоздка? — невинно удивился Баюн.

— Котик! Я же тебя уже немножко знаю, — рассмеялась Катя. — Ты не стал бы тратить столько времени для того, чтобы убедить меня открыть ворота для ветра.

Волк, который делал вид, что ему безразличен итог разговора, громко и насмешливо фыркну и с удовольствием покосился на Баюна. — Так тебе и надо! Ты в самом деле думал, что она не поймёт? — он повернулся к Катерине и объяснил. — Катюша, Ветерок в Лукоморье не хочет. Ни в какую не хочет! Да слышать не желает об этом. Боится панически! Поэтому, наш замечательный Баюн и начал обходные манёвры. Ветер надо туда заманить! И это будет не просто.

— Да ладно тебе… Непросто! Скажешь тоже! Ничего сложного! — Жаруся рассмеялась. — Мы нашли отличное ущелье. В нём и так всё время ветер. Местный ветер, горный, а в том ущелье дует всегда в одном направлении. Я поддразню малыша, и поспорю, что он меня не обгонит, главное, залететь в ущелье и усилить местный ветер так, чтобы Ветерок не вырвался. Даже если он захочет вырваться, увидев в конце ущелья ворота в Лукоморье, местный ветер с удовольствием нам поможет. Он малыша на дуновение не переносит! Тот ему уже чем-то прилично досадил.

— Радость моя! Технически мы всё продумали, и нам надо успеть до холодов. А они там уже очень скоро начинаются, просто есть другая сторона вопроса… Он молоденький и несдержанный. Он может плакать, проситься обратно, скандалить, но ты не поддавайся и не смущайся. Ему и правда нельзя здесь так себя вести, а слушать он никого не слушает в принципе!

Катерина ни разу насильно никого в Лукоморье не отправляла. И представить себе не могла, что надо будет это делать, но куда же деваться? Волк качал головой, явно переживая, что она расстроится, а Баюн и Жаруся были очень довольны. На Урал решили вылетать в конце следующей рабочей недели.

— Вот закончатся у Катюши уроки в пятницу, шапочку она оденет, и полетим. Облачность будет низкая, нас будет не видно, а тебя тем более, — Баюн излагал план действий скорее для Катиной мамы. — Алёна, не переживай, мы туда уже летали, всё отлично!

Все доводы были приведены, но мама всё равно сомневалась. Очень уж далеко. Решил дело Волк. Ему совсем неохота было Катю в это ввязывать, но раз уж она сама решила, что полетит, то Бурый сообщил, что Катерину повезёт сам и присмотрит как следует! Хуже всего дело обстояло с мальчишками. Они надёялись на поход в Лукоморье, а тут выяснилось, что их не берут! Обиды было!!!

— Да мы же на Урал летим и ворота я там открывать буду! — оправдывалась Катерина в междустенье.

— А почему мы туда не можем? — сердился Степан, Кир просто исподлобья косился, мрачно и угрюмо.

— Да что тут с ними делать будешь! — рассердился Баюн. — Катина мама едва её отпустила, а ваши родители? Кир, что ты будешь маме говорить, если она позвонит, а ты на Сивке? На Урал летишь… А ты, Степан?

Мальчишки представили себе ситуацию, да и успокоились немного. Действительно… Это они не подумали! — Ладно, но как только вернёшься, чтоб сразу же позвонила!!! — строго велел Степан.

— И, это… Осторожнее там! — хмуро посоветовал Кир.

С этими напутствиями Катерина и вылетела на Урал. Жаруся легко подняла её с балкона в шапочке-невидимке и они стремительно полетели в облака. А там уже кружился, поджидая их Бурый и Сивка с Баюном на спине. К Уральским горам подлетели к вечеру.

— Ну что, попробуем сразу же? Или дождёмся утра? — Баюн замёрз и устал, а также успел проголодаться.

— А где дожидаться утра? — Катерина удивилась.

— Радость моя, так избушка есть!

— Мы же не в Лукоморье!

— И что? Невидимка работает, самобранка работает, и избушка тоже будет. Не сомневайся!

— Кот, ты что, опять есть захотел? — догадался Бурый. — Катерина, с кем мы связались!!!

— Нет, вы слыхали этого нахала! С кем? Да где бы ты был без меня… — тут же завёлся разобиженный и голодный Баюн. Но, вопрос решила Жаруся.

— Баюн, нам лучше сделать это сейчас. Ветер в ущелье сейчас сильнее! Да и не поручусь, что Ветерок к утру не узнает зачем мы тут со сказочницей. И мы его потом попросту не найдём!

— Жаруся права, — кивнул Волк.

— Да, нельзя нам задерживаться, — Сивка тоже был за немедленные действия. Баюн надулся и дулся бы долго, но Катерина, которую с Баюном и Сивкой оставили на выходе из ущелья, откуда должен был вылететь Ветерок, заговорщицки ему улыбнулась. Она достала из сумки контейнер с котлетками, всунутый перед отлётом бабушкой, прикинувшей, что верхом на Волке самобранку не разложишь, а мало ли внучка в пути проголодается!

— Аааа, радость моя!!! — Баюн протянул дрожащие лапы и тут же чуть ли не по уши погрузился в контейнер. Чавканье и довольные вздохи Котика отражались эхом от каменных стен.

Бурый насмешливо скорчил морду, и со вздохом улёгся так, чтобы Катя могла поудобнее устроиться в продуваемом ущёлье.

— Так, я сейчас полетела искать Ветерка! Когда я его раззадорю, он влетит за мной вон туда, — Жаруся махнула крылом на начало ущёлья. Горный ветер уже наготове. Как будем на середине ущёлья, я крикну, вызывай ворота, а когда увидишь мой свет, открывай их. Баюна сразу туда запускай. Кот, не корчи рожи, ты сам это затеял! Бурый, надо будет Котика нашего неторопливого ускорить, ускоряй хоть пинком! Ветерок в Лукоморье надо будет задержать, это у нас Кот умеет делать. Катюша, да, ещё вот что! Ворота открой у озера, у дальнего края. Прямо у Дуба не надо, он может потом караулить, чтобы вернуться в этот мир, как только ты снова будешь открывать ворота. Сивка, стань вот тут у камня, и стой! Сейчас тут будет ветрено, сильно. Девочку прикрыть надо. Ну, я полетела! — Жаруся торопливо прикоснулась клювом к Катиной щеке, а потом плеснула крыльями и взлетела вверх.

Катерина устроилась поудобнее и приготовилась ждать. Место действительно было ветреное и холодное. Она тронула пёрышко-брошку, попросила одеть её потеплее и так согрелась, что чуть не задремала.

— Катюша! Первый сигнал! — Бурый лежал так, чтобы Катя могла сидеть на его спине, а сейчас он насторожил уши и сверкал глазами в темноте. — Вызывай ворота!

Катерина торопливо вскочила с его спины и выступила из-за Сивки, и её чуть не снесло ветром, — Ой, мамочки!!! — она едва не задохнулась от его порывов. Бурый подоспел, прикрыл её своим боком.

— Давай, милая, это пока горный дует, и ещё не очень сильно! — Сивка тоже переступил копытами, и загородил Катерину от порывов.

Катя позвала ворота, они послушно и быстро скрутились прямо под сильным ветром, стали словно каменные. — Интересно, как это может получиться, что ветер туда попадёт? Их же можно облететь для ветра плёвое дело, — засомневалась она, но в ущелье уже разгоралось яркое тёплое свечение от Жарусиных крыльев, Катерина легонько толкнула створки, и то, что не мог бы сделать ни один самый сильный ветер в мире, сколько бы он не ломился в эти врата, легко сделала её ладонь. Створки распахнулись, Бурый поспешно оттащил Катерину от открытых у дальнего конца озера ворот, и вовремя! Ущелье загудело, задрожало, завибрировало от летящих наперегонки ветров и потока воздуха, поднятого Жарусиными крыльями! Катерина успела увидеть, как Жаруся чуть притормозила, и вперёд вырвался сгусток воздуха, почему-то принявший очертания большой полупрозрачной птицы. Эта птица оглянулась на Жарусю, торжествующе крикнула, махнула было крылья, чтобы упрочить победу, и тут увидела открытые ворота, попыталась затормозить, потом облететь ворота вокруг, заметалась, ощутив, что не может вырваться от местного горного ветра, сплетшего вокруг ворот тугие стены собственных ветряных порывов. Ветерок кинулся налево, туда, где стояли Волк, Катерина и Сивка с Баюном, но горный ветер решил во чтобы то ни стало избавиться от пришлого шалопута и боковым порывом просто закинул всю компанию вместе с Ветерком в открытые ворота, туда же возмущенно крикнув, кинулась Жаруся. Она успела удержать Катерину от падения в озеро, поймав её за воротник, и вернуть к воротам.

Катя испуганно оглянулась. Волк быстро плыл за Баюном, истошно вопящим в воде. Сивка стоял по брюхо в воде и пытался достать копыта из топкого берега, Ветерок, стремительно мчался назад, торопясь вырваться из Лукоморья. Катерина мгновенно сообразила, что не успеет дождаться друзей, оставлять их тут она тоже нипочём не собиралась, поэтому она быстро закрыла створки у самого носа Ветерка. Носа, потому что он, увидев Катерину, перестал быть похожим на птицу, но принял вид, сильно походящий на человека! Он даже не сразу осознал, что ворота исчезли, пытался их найти, заметался по всему берегу, затеребил ветки ив, росших вокруг, а потом сильно толкнул Катерину. Ощущение, словно сгусток воздуха прилетел, оторвал от земли, закружил, завыл, закричал в уши:

— Где, где они? Пусти меня, пусти, я не могу здесь быть! Где ворота? Дай мне вернуться!!! Пустииии!!!

Катерину из этого безумия выдернула Жаруся, она хлопнула крылом Ветерка по чему-то сильно напоминающему кудрявую взъерошенную голову. — А ну-ка прекрати! Ишь ты! Расшумелся почём зря. Угомонись и лети себе, куда хочешь. Лукоморье огромное!

— Нет, нет, ты не понимаешь! Я не могу! Я не хочу, пустите меня обратно! — Ветерок опустился около Катерины и она с изумлением наблюдала как из сгущающегося воздуха всё яснее и отчётливее возникает мальчишка. Действительно кудрявый, остроносый, явно шаловливый и страшно непоседливый, но теперь расстроенный и чем-то сильно перепуганный, и рассерженный на Катерину. — Пусти меня! Как ты посмела, жалкая человечишка! — он беззвучно топнул ногой. И растаял, потому что на то место где он был, прыгнул выловивший Баюна и подтолкнувший на берег Сивку, Бурый Волк.

— Ты кого человечишкой назвал? Ты, бестолочь? — прорычал разъярённый Бурый, он повёл головой, безошибочно определил Ветерка за спиной Катерины, перелетел над её головой и отогнал безобразника от названной сестры подальше.

— А кто же она? Безобразная человечишка! Бескрылая, ползающая по земле, тяжелая человечишка! — зло расхохотался Ветерок. — И такая бессильная, что я могу её одним дуновением унести далеко-далеко. Бессильную безобразную человечишку. Аха-ха-ха!!! — он опять стал мальчишкой, даже плотнее чем был вначале, покатывающимся от злобного смеха, вредным и хулиганистым. Возможно, он надеялся, что расстроит эту девчонку, та расплачется, да и откроет ворота, но Катерина, как человек закалённый школой и не подумала на всякие глупости реагировать.

— Фууу, я-то думала, он разумный. А это так… Говорящий сквозняк, — она пожала плечами, не подозревая, что ударила в самое больное место Ветерка. Назвать его сквозняком, да ещё неразумным!!! Он попытался выхватить её, оторвать от земли, закружить, но Жаруся взмахнула крыльями и Ветерка отнесло на середину озера! Тогда он злобно расхохотался, закружился на одном месте, свернул из воды воронку, поднял её над поверхностью, вызывая небольшой водяной смерч, и мог бы прилично нахулиганить, но тут раздалось радостное ржание и Прибой, который сегодня осматривал в поисках хозяйки местность, а увидел не только её, но ещё и весёлую забаву, легко разрушил смерч, а потом принялся пинать молодого наглеца, одновременно рассказывая Катерине, как они с братьями её ждали, как каждый день по очереди облетали Дуб, и даже ничего вокруг не повредили, очень старались! Ветерок, взвыл, попытался было стреножить Прибоя, но тот только насмешливо поблагодарил его за чистку копыт и очередной раз лягнул.

— Хозяйка, как я рад, что ты вернулась! Нет, правда, как только ты возвращаешься, сразу так весело!!! — Прибой топтал Ветерка, приуставшего и только попискивающего под огромными копытами.

— И ты, морской конь, называешь эту безобразную человичишку хозяйкой? — пропищал тот.

— Чтооооо? Да как ты посмел? Нет, вы слышали? — возмущенно перевёл взгляд на стоящих на берегу Прибой. — Ты, слякоть подкопытная, как ты посмел? Так называть мою хозяйку!!! Сказочницу Катерину!!! — он оторвался от земли, но только Ветерок, уже похожий на плоского слизня, попытался отползти в сторону, забиться под коряги и там немного отдышаться, как Прибой грянулся всеми копытами, вдавив бедолагу глубоко в прибрежную влажную землю, так, что она только чавкнула.

Катерина расслышала из-под конских копыт сдавленное: — Пощадиии!!! — и шагнула к Прибою, собиравшемуся снова подпрыгнуть.

— Спасибо тебе большое, но достаточно. Хватит с него. Ты его уже расплющил.

— Да как он посмел!!! — кипел возмущением Прибой. — Повезло мелкому мерзавцу, что я тут один, без братьев, ну, и конечно, что сказочница у нас слишком добрая! Я никогда не забуду, как ты спасла нас от ягишны! — он аккуратно переступил Ветерка и забавно двигаясь короткими шажками приблизился к Катерине. Прибою невероятно понравилось, как она гладила его гриву, и он всё мечтал, а может, ещё погладит. Он опустил голову и потянул её к Катерине, та увидела, как сбоку насмешливо кивает Бурый, улыбнулась и принялась гладить и перебирать тяжёлую вьющиеся пряди гривы морского коня, а тот даже дышать боялся, чтобы не хозяйка не передумала. А за его спиной из грязи поднимался Ветерок, которого Жаруся распекала за мерзкое поведение. Он потрясенно смотрел на вороного гиганта-коня. Да не просто коня, а одного из вороных морских коней, который только что не мурлыкает! И его слова…

— А она что, правда, сказочница? — тихо спросил Ветерок у Жаруси.

— Конечно, сказочница! А кто ещё может открывать ворота оттуда? Ты высох? Лети тогда!

— Погоди. А она, правда, спасла коней от ягишны? — Ветерок вежливо перебрал Жарусины перья на спинке.

— Правда. Они ей и так служили, а теперь ещё и по охоте служат, — насмешливо покосился на него высушеный Жарусей Баюн, который взобрался на спину Сивки и раздумывал, как бы уговорить Катеньку отправиться в Дуб. Ему совершенно не нравилась идея лететь с Урала обратно после такого купания в ледяной воде. А открыть ворота в любом месте людского мира Катюше будет пока сложно!

— По охоте служат… — медленно протянул Ветерок, задумавшись и приняв вид тощего серого полупрозрачного кота, словно взъерошенного ветром. — А она, правда, добрая? — спросил он.

— А сам не видишь? — рассмеялась Жаруся.

Прибой млел, а Катерина добыла из сумки конский гребень и вычёсывала ему гриву, Сивка пофыркивал и развлекался, глядя, как его дикий и буйный родственник изображает из себя нечто вроде ручного пони, и аж глаза закатывает от восторга.

Волк сидел рядом и соображал, стоит ли намекнуть Прибою, что пора и честь знать, вечер всё-таки и уже поздний! — Катюша, сестра, устала ты уже, давай мы сейчас в Дуб вернёмся! А потом уже и в ваш мир. А?

Катерине и самой не улыбалось сейчас же возвращаться в продуваемое ущелье и ночью лететь обратно. А уж если Волк предлагает, точно лучше передохнуть! Ей-то у него на спине сидеть, а ему лететь! — Конечно. Давай в Дуб. Котик, примешь нас?

— Я обиделся! — возвестил обрадованный Баюн, пытаясь принять оскорблённый вид. — Ты же знаешь, что Дуб тебя всегда ждёт!

— Спасибо тебе. Не сердись, — Катерина убрала гребень в сумку, полюбовалась на струящуюся гриву Прибоя, и села на спину Бурого. — Полетели?

Прибой с сожалением вздохнул, примерился было пнуть Ветерка, пока хозяйка не видит, но настроение было очень уж хорошим, решил копыта о мелкого поганца не пачкать.

Катерина всегда любила возвращаться в Дуб. Правда, сегодня это было не запланировано и без мальчишек, но от этого ничуть хуже. Радостно распахнулась дубовая дверь, вспыхнул огонь в печи, повинуясь движению лапы Баюна открылся сундук и прилетела на широкой стол скатерть-самобранка. Прибой в Дуб не ходил, он собирался назад к братьям, сообщить, что хозяйка вернулась. На Катины объяснения, что она тут ненадолго, он никакого внимания не обратил. Подумаешь, ненадолго! С некоторыми можно сто лет мучиться, а с иными и полчаса рядом постоять — счастье! Полчаса, это надолго, или нет? Морской конь улетал в таком чудесном настроении, что даже вывернувшийся сбоку Ветерок не вызвал желание прибить его! А это что-то да значило!

— Слушай, а как твоя хозяйка тебя от ягишны спасла? — Ветерок делал вид, что ответ его не интересует, а спрашивает он просто так… От нечего делать.

— Яга нас облила какой-то мерзостью и мы остекленели, двинуться не могли, а хозяйка нам сказала нужные слова, и мерзость потрескалась и разрушилась, мы стали свободны! И её признали по своей воле!

— Но, почему? — Ветерок задумчиво кружился рядом.

— Тьфу ты, дурень! Как есть дурень! Да потому, что она за нас сама заступилась. Сама, по своему желанию! А ведь могла бы бросить и уйти не оборачиваясь! Мы-то ей не очень нужны как слуги. Это она нам нужна! С ней веселее и… И теплее, — Прибой скосил глаза на вычесанную гриву и вздохнул. Он не оборачивался и не заметил даже, как отстал молоденький ветер. А тот полетал по Лукоморью, нашёл укромный уголок, свернул клубком ветреный хвост и устроился в дупле старого дерева. Решил передохнуть и подумать. На сказочницу он сердился! Зачем она его сюда приволокла?! Подумаешь, такая вся добрая! Вот и не лезла бы к нему! Он не очень-то и понимал, что такое это «добрая»!

— Вот ягишна, моя прежняя хозяйка, она злая, это я знаю, это многие говорили, слышал, — рассуждал сам с собой Ветерок. — А эта? Что она такого хорошего сделала? Заманила меня сюда! Говорящим сквозняком назвала! — он не заметил, что над деревом, в котором он укрылся, всё быстрее проносятся тучи, и опомнился только когда дерево задрожало под мощными порывами одного из подчиненных ягишне ветров. — Ой! Это же что? Это меня уже нашли? — он замер, а потом просочился лёгким дуновением сквозь старую мышиную норку у корней, прополз незаметной полупрозрачной змейкой в пожухлой бурой траве и спрятался под берегом речки. Он понял, что смог убраться вовремя, потому что мощный и сильный ветер, посланный за ним, со свистом ворвался в дупло, обшарил его, но не нашёл беглого Ветерка. Да, беглец, беглый раб-ветер, вот он кто! Старая Яга ни за что не отпустит его. Разве что… Он когда-то слышал краем ветра, что если сбежавшего и не пойманного принимает на службу сказочник, то ягишны не могут больше иметь над таким власти, а часто даже и не видят его. Он сильно жалел одно время, что в Лукоморье сказочники больше не приходят, а потом смог сбежать в людском мире от старой Яги, да и забыл об этом. Но вот он в Лукоморье, и тут сказочница появилась! Только вот… Что-то такое говорили ветры в том разговоре, который он подслушал, о слове сказочника. А! Точно! Его нельзя ослушаться. Если ты по своей воле признаёшь сказочника хозяином, его слово будет законом! Любое его слово! Вот так тогда сказали ветры!

— Нет уж. Не хочу. Не хватало мне ещё! — фыркнул свободолюбивый Ветерок и выглянул из-за бережка. И наткнулся на поджидающего его ветра-охотника.

— Попался! — трубно взвыл ветер-охотник, посланный старой Ягой специально за ним. — Попался! Знаешь, как караются беглецы? Она уже приготовила для тебя тесную железную шкатулку! Мы совьём тебя в комок и забьем туда, крышка захлопнется, и ты останешься там на столетия!!! Ты не сможешь не только летать, а даже пошевелиться там!!!

Ужас который Ветерок ощутил, представив это наказание, его и спас. Он отлично помнил тесную железную шкатулку, которой пугали непослушных ветерков. Он понимал, что пощады от старой Яги ждать бесполезно, она и слова-то такого не знает! Ветерок резко развернулся, словно заведенная до предела пружина, невероятным усилием вырвался из потока ветра-охотника и взлетел в облака. Тот кинулся следом, но маленький, юркий и напуганный до предела Ветерок выбрав момент, перепорхнул в кроны деревьев, а потом ниже, чтобы ветки не выдали его преследователю. Он летел строго по стволам, опасаясь зацепить листья или сухую траву, или пошевелить хоть какую-то веточку. Долго так лететь он бы не смог, но добраться до Дуба у него получилось. Он нырнул в дубовые ветви и устроился там, завившись вокруг самых толстых, которые не шевелились от его прикосновений.

— Что? — Баюн поднял голову от мисок и блюд и прислушался. — Сюда? Нет, пока не прогоняй. Прикрой пока.

— Что-то случилось? — Волк насторожил уши.

— Гость у нас. Ветерок, — Баюн ухмыльнулся. — Прячется от взрослого ветра.

— Кого он уже разозлил? — лениво приоткрыла глаз Жаруся.

— Как кого? Он же беглый. Его сейчас ловят все ветры его хозяйки. А хозяйка у него знатная. Старшая ягишна одного из главных родов. Её ещё старой Ягой Кукинишной называют. Помнишь, Катенька, я тебе про её сказку рассказывал? Сказка спит в тумане, а ягишна сумела от тумана улизнуть. Ветры спасли, вынесли. Теперь живёт по-соседству с собственной сказкой. Ветры держит в строгости. Нашего вон сразу отследили!

— Так, может, он поэтому и не хотел возвращаться? — догадалась Катерина.

— Конечно, — кивнул Баюн.

— Котик, так, может и не надо было его возвращать? Вдруг достанется ему?

— И поделом. Служишь-служи. А то от хозяйки сбежал, на новом месте всех достал… — строгий Волк таких финтов не понимал.

— А теперь-то он чего хочет? — заинтересовался Сивка.

— Ну, давайте спросим, чего хочет… Выходить, правда, не охота, — Баюн покосился на богато накрытый стол. — Ну, ладно уж. Потом-то сразу обратно и кушать! — он мечтательно облизнулся.

— Да ты же только что столько слопал!!! — возмутился Бурый.

— И что? Я и ещё столько же слопаю, как ты выражаешься, — возмутился Баюн. — Нас, Котиков кормить надо!

Они препирались, пока не вышли из Дуба. А как только вышли, по дубовой коре вниз стёк словно серо-белый ручеек, взвился от земли и обернулся взъерошенным кудрявым мальчишкой, страшно перепуганным. Он прижался спиной в дубовой коре и с ужасом уставился в небо.

— И чего ты тут делаешь? — строго спросил Баюн.

— Пппрячусь! — Ветерок плотнее прижался к Дубу, словно пытался спрятаться под его корой. — Меня взрослый ветер поймал, старой Яги охотник на беглецов. Я вырвался, а он за мной летает, он сказал, что она меня запрёт в шкатулку на сотни лет. Я не могу, понимаете, не могу! Я видел, сам видел, как ветры вбивают туда провинившегося, и она закрывает крышку и запирает её, там не пошевелиться, там душно, там нет неба! Только раньше она наказывала на день. Ветрам это невыносимо даже на день! А меня на сотни лет закроют!!! Я не могу!!! — мальчишка заплакал, слёзы стекали по полупрозрачным щекам и взвивались со щёк, маленькими вихорьками.

Катерина посмотрела на Баюна, тот выглядел удивлённым. — Да ладно, ты, верно что-то не так понял. Я не слышал, чтобы она так уж лютовала.

— Раньше нет, а потом… Её сказку туманом затянуло, и она просто озверела с нами. Когда-то мы летали по всему свету, она призывала, когда надо было что-то узнать. А теперь… Теперь все должны быть рядом. А вдруг опять надо будёт её переносить от тумана? Часть ветров следит за малейшим его движением. А остальные вьются вокруг старой Яги. Когда она летала в людской мир, навестить родственниц, я должен быть в её свите, и улетел. А вы меня вернули! Зачем? Что я вам плохого сделал?

— Ты не нам, ты людям и животным плохо делал, — вздохнула Жаруся. — Сколько ты хулиганил? И ведь тебя просили перестать. Помнишь?

Мальчишка всхлипнул. — Я же хотел никому вредить, я просто играл.

— Доигрался, значит, — констатировал Волк. — Лети к старой Яге сам, падай в ноги, проси простить. Глядишь, поменьше в шкатулке будешь.

— Нет! Не могу! Она не жалеет никого. Даже если я приползу, она не пожалеет.

— А от нас-то что ты хочешь? — решил уточнить Баюн. У него остывала на столе жареная рыба и он сам начинал мёрзнуть на воздухе. Всё-таки поздняя осень, уже даже кое-где снег… — Если пустить тебя обратно, в людской мир, не проси, не пустим, ты там и так набедокурил…

— Нет, я уже понял, что не пустите. Я слышал когда-то… Я слышал… — Ветерок глянул на Катерину. Ещё сильнее вжался спиной в Дуб, вздохнул и решился: — Я слышал, что если по собственной воле признаёшь хозяином сказочника, то ягишны не могут причинить нам вред, не имею власти над ветрами.

Баюн хмыкнул. — И что? А больше ты ничего не слышал? Например, о слове сказочника?

— Ссслышал. Слово сказочника становится для ветра законом, — Ветерок даже выговорил это с трудом.

— Именно, и если сказочница, к примеру, велит тебе самому упаковаться в шкатулку, то не понадобится даже тебя силой туда впихивать. — хмыкнул Волк. — И вообще, зачем ты тут ей нужен? Нам и морских коней хватает, иной раз куда от них деваться не знаем!

— Мне в шшшкатулку самому? — Ветерок в ужасе отпрянул от ствола Дуба и вылетел за его ветки. Тут же его оглушил свист ветра, который его разыскивал, и он юркнул обратно, и голову руками закрыл. Ветер пролетел мимо, недоумевая, куда делать его добыча. А, может, померещилось?

— Слушай, лети уже, а? У меня тут Дуб, а не ветроубежище, — вздохнул Баюн, окончательно замёрзший от манёвров Ветерка. — Сквозняк от тебя только!

— Нет, пожалуйста, не гоните! Сказочница, прими меня в слуги! Я буду верным! Правда! Старая Яга меня когда-то просто поймала. Я ей не клялся! Прими меня! Я не улечу от тебя! Я буду делать, что скажешь! Я буду слуууушаться! — мальчишка съежился у корней Дуба в ужасе вздрагивая от свиста ветра-охотника.

Бурый вздохнул. — Это он сейчас так говорит. Но, слушаться он точно не будет. И делать будет то, что хочет. Я бы не связывался.

— Да, это скорее всего просто от ужаса, — Сивка кивнул головой. — Он только-только Катюшу как только не обзывал.

Жаруся посмотрела вверх, туда, где гудел ветер-охотник. Перепорхнула Кате на плечо. — А сама-то ты что думаешь?

— Не знаю, — Катерина покачала головой. — Я боюсь не справиться с таким слугой. Да и не нужен мне слуга. Куда ещё-то?

— Я обещаю, что буду стараться, — взвыл Ветерок, который испугался, что его сейчас просто выкинут из-под дубовых ветвей, и его точно увидит взрослый ветер и всё! Железные стенки, тесные, не повернуться, не двинуться! — Я… Я спросил у морского коня, он сказал, что это ты им нужна! А ещё мне сказали, что ты добрая. Пощади!

Катерина только вздохнула. — Ой, что будет, что будет! — пробормотала она и покосилась на Бурого. Тот обреченно вздохнул:

— Так я и знал, что этим закончится. Это теперь ни секунды спокойной не будет! Ладно, принимай.

— Катюша, он должен сказать, что отныне он твой слуга, верный и преданный. А ты, что принимаешь его службу, — подсказал Баюн. — С конями-то немножко другой случай, там через полотенце изначально было, — объяснил он.

Ветерок с такой надеждой поднял голову, что Катерине даже неловко стало. — Я отныне слуга сказочницы Катерины. Слуга верный и преданный.

— Я принимаю твою службу, — Катерина про себя тяжело вздохнула, подозревая, что Волк более чем прав.

Ветерок потихоньку встал с земли и зависнув в воздухе забавно высунул нос из-под ветвей. Потом чуть больше. А потом, осмелев, взлетел. Мимо него пронёсся охотящийся за ним ветер! Мимо! Его даже не заметив!

— Оооо! Вот это да! Я теперь могу не бояться!!! — он скользнул за охотником, намереваясь подразнить его, пользуясь своей полной безнаказанностью. Что может быть приятнее, чем подёргать врага за хвост?

— Начинается! — покрутил головой Бурый. — Катюша, останови его, а то будет здесь ураган!

— Ветерок, вернись! — позвала Катерина.

— Вот поиграю и вернусь, подождёшь! — послышалось сверху.

— Ко мне! Немедленно! — Катерина не зря прожила всю свою сознательную жизнь с собаками. А они бывают разными. Кто-то счастлив служить просто потому, что ты для него это весь мир, а кто-то вообще попытается сделать вид, что тебя первый раз видит. Типа «да хто ты такая, чтоб мне тута приказывать»? Катя видела разных, поэтому скомандовала именно так, как надо! Ветерок, который её просьбу услыхал, и решил, что возвращаться совсем не обязательно, теперь услышал настоящий приказ, и почувствовал, что его мягко, но мощно развернуло и понесло вниз, к хозяйке.

Волк с уважением покосился на Катерину, а потом перевёл взгляд на понурого Ветерка, обреченно опустившегося у дубовых корней. — Ну, я прилетел. Чего надо?

— Не нарываться. Не хамить! И слушаться, раз уж клялся. И знаешь, что? Я ведь могу и передумать. Отказаться от слуги.

— Можешь, можешь. Ещё как можешь, — подтвердил Баюн. — Это как раз хозяин запросто может, а слуга нет.

— Нет! Не надо… Я понял! — кудрявая голова кивнула.

— Баюн, у нас есть какое-то занятие для Ветерка? — спросила Катерина.

— А как же? Вот, пусть в том овраге наберёт листья и ровно рассыплет по корням, а то снег то ложится, то тает, а корни прикрыты должны быть! И они были прикрыты, пока тут кто-то не начал колбаситься по ним.

— Всё понял? Приступай! — Катерина грозно глянула на Ветерка.

— Вот, так и делай! — одобрил Баюн. — Пошли, радость моя в Дуб, пошли, как раз про колбаску сказал и так её захотелось!

— О! Конечно, ты уже успел проголодаться! — покачал головой Бурый, подталкивая Катерину к двери в Дуб. — И когда это ты говорил о колбасе?

— Ну, как же когда сказал, что Ветерок по корням колбасился… — Баюн ухмыльнулся и облизнулся.

Ночью Катерине не спалось. Её подзнабливало, наверное немного простыла в продуваемом ветрами ущёлье… И очень беспокоилась о том, не слишком ли сложную ношу она взяла. И с конями-то не управиться толком, а тут ещё этот… А с другой стороны, как выпихнуть на расправу? А как с ним общаться? Он же дикий совсем! — Катерина слезла с кровати, привычно завернувшись в одеяло, и уселась на подоконник. И вдруг увидела его. Он болтался вниз головой, зацепившись пальцами ног за ветки Дуба, и поводил ладонями над землёй. Листья взлетали из огромной кучи, которую он намёл из оврага и кружась укладывались на корни Дуба. Иногда ему становилось скучно просто так их укладывать, и тогда он начинал носиться вокруг непомерной толщины Дуба, поднимая все листья и те, которые уже уложил, и те, которые были в куче.

— Охохонюшки!!! — Катерина смотрела на него, смотрела и прослушала как в комнате тихо приоткрылась дверь и просочился Баюн.

— Радость моя, не расстраивайся… — мурлыкнул он рядом. — Ты всё правильно сделала.

— Может быть. Только… Только что вот с ним теперь делать? У меня такое ощущение, что я подобрала какого-то безбашенного зверя с улицы. Ну, не знаю, не собаку, не кошку, а мартышку… Хотя, у нас, вроде они по улицам не бегают. И не просто какую-то там, а мартышку с крыльями! — вздохнула Катерина, глядя, что Ветерок вытворяет с листвой.

— Ну, есть категория людей, которые притягивают такое. Если к кому-то приходит облезлый раненный и битый пёс и его не прогоняют, то куда же ещё деваться мартышке с крыльями? — хмыкнул Баюн, припоминая, что узнал от Полкана.

— Ты вот мне скажи, ты же это специально устроил, да? — Катерина в темноте смотрела на Баюна. Кот вздохнул.

— Ну… Да, вообщем-то, — вздохнул Баюн.

— А зачем?

— Я его обнаружил случайно. Некоторое время наблюдал за ним. Он и правда творил невесть что, да ты видишь, что он даже из невинных листьев может учинить! — Баюн кивнул головой на бурую метель из палой листвы за окном. — Я и подумал, что хорошо бы его сюда вернуть, а потом стал уточнять, узнал про то, что он беглый. Правда вот о том, что старая Яга настолько с катушек съехала, чтобы ветры так запирать, я не знал. Но, видишь ли, ветер на службе, это на самом деле очень полезная штука. Письмо отнести, помочь лететь, вон корни Дубу прикрыть, — Кот спрятал улыбку в усах.

— Баюн ты так не делай. Я поняла, что ты хитришь, но не перед ним же тебя выспрашивать! — Катерина немного сердилась.

— Катенька, я когда услышал, как ты коней сумела освободить от последнеё выдумки нашей Яги, то понял, что и с ним ты справишься, а главное, сможешь его понять. Да, схитрил я чутка… Ну, прости уж меня. Ты ведь если бы знала, что его тут наказание ждёт, разве согласилась бы его в Лукоморье запустить? Конечно, нет! И мотался бы он у вас, хулиганил, а он ведь сильнее будет и ещё сильнее!

— Ладно, я поняла, — Катерина покивала головой. — А мы же его тут оставляем?

— Нет, лучше с собой забрать! — торжественно провозгласил Кот.

— Баюн, мы же его чуть сюда загнали! И туда ему нельзя!!! Он же хулиганит и будет всё сильнее… — поразилась Катерина.

— Это было до сегодняшнего вечера, а теперь он твой, твой личный ветер. И тебе подчиняется. И никуда не денется. Так что лучше его как раз забрать. Ты сможешь ему хоть попытаться что-то разъяснить про людей, и не только.

— Баюн, а куда его? Он же нам всё разнесёт!!! — вдруг осознала Катерина масштабы стихийного бедствия.

— А междустенье на что? Ты не забыла, что сама можешь теперь его менять как хочешь? То есть, хочешь горное ущелье — пожалуйста! — рассмеялся Баюн ужасу, отразившемуся на лице его радости.

— Не хочу я ущелье! — Катерина закрыла лицо руками. — И вот ещё вопрос. Старая Яга, Кукинична которая, ну, у которой я, получается, ветер свистнула, ко мне претензии иметь будет?

— Ничего ты у неё не свистнула! Что за привычка на себя наговаривать? Ветерок ей в верности не клялся, ты помнишь, он сказал? Так что он не был её безоговорочно. Тут уж, что с воза улетело, то не ягишны!

— Ну-ну, — с сомнением протянула Катя. — Как скажешь!

— Ты лучше глянь, как он работу выполнил, — кивнул Кот на окно. Дубовые корни были полностью и надёжно укрыты палой листвой. Толстым слоем. А Ветерок качался на ветке и гладил Дуб, что-то тихонько приговаривая. Баюн прислушался и усмехнулся. — Благодарит, что Дуб, что тот его сразу не выгнал. Ничего, ничего, так бы пропал дурачок, а так, может ещё чего получится из него приличное! Посмотрим. Но, сначала, конечно, поспим. Хотя, кому-то надо молочка тёпленького выпить… А, радость моя, пойдём?

Утром Катерина вышла из Дуба и с удовольствием вдохнула холодный воздух. Рядом мягко ступал Бурый. Он придирчиво осмотрел толстый ковёр из листьев под лапами и хмыкнул. Придраться было не к чему.

— Хозяйка, какая радость! Ты тут! — невдалеке приплясывал Буревест. — Прибой и Волногон на озере. Можно я тебя покатаю?

— Да разве человечек может выдержать твою скорость? — Ветерок не собирался оскорблять Катерину, он и в самом деле так думал.

— Дурень, она ездит с Воронко! — презрительно фыркнул Волк.

— Да ладно! — Ветерок оказался прямо у носа Катерины, а она от него просто отмахнулась.

— Не лез бы ты под ноги, — порекомендовала довольно холодно. Она вообще-то хотела с Волком полетать, но Буревест так явно расстроится, что пришлось с дубовых корней перебираться на ветку, которая легко подсадила её на спину морского коня, тот взвился вверх и полетел с такой скоростью, что Ветерок даже отстал на какое-то время. Догнал, запыхавшись, в полной уверенности, что сказочница верещит от ужаса, или уже голоса лишилась от того же! А она радуется!

— Ничего себе! — пробормотал Ветерок. — Это уже интересно!

Снизу поднялись ещё два брата-коня и Бурый.

— Хозяйка, позволь мне тоже тебя покатать? — Волногону было очень обидно, что он прокараулил у Дуба Катерину, отправившись на озеро немного подразнить русалок.

— Лови! — Катерина легко спрыгнула со спины Буревеста, под неё поднырнул Волногон, взвился ещё выше. Ветерок ощутил что-то похожее на уважение и восторг! Бурый только насмешливо наблюдал за тем, как он проскальзывает между копытами вороных, а потом, полетев вровень с Катериной уже пересевшей на Прибоя, чтобы никому обидно не было, пытается обратить на себя её внимание.

— Хозяйка, а можно я тебя подхвачу? Я тоже хочу, тоже!

— Лети отсюда, и не смеши! — обидно заржали кони. — Ещё уронишь хозяйку, мелочь воздушная!

— Я? Да ни за что!!! — обиделся Ветерок. — Я целого городового носил! А он такой толстый был! И это было давно, я уже после этого сильно вырос!

— Катюша, давай, пусть попробует, я подстрахую. Надо же знать, на что он годится, — Бурый подлетел так, чтобы если у глупыша не получится, легко поймать названную сестру.

— Ну, хорошо, лови! — Катерина перекинула ноги по одну сторону конского бока и прыгнула. И словно на надувном матрасе оказалась. Плотный поток воздуха легко её удерживал, чуть покачивая, не вращая, не роняя. — Отлично! Молодец! Только, наверное, тебе так долго нести меня пока трудно. Волк, я на тебе вернусь, можно?

В Дубе они пробыли ещё четыре дня, пока Сивка не заявил, что ещё немного и он Баюна просто не поднимет! Ибо по холодной погоде у Котика проснулся такой аппетит, что от стола он отползал только на печку, отдохнуть от еды. Коней с трудом удалось уговорить вернуться на море. Правда, Катерине пришлось им всем вычесать гривы. А Ветерок отпросился полетать по знакомым местам. Он выяснил, что возвращается в людской мир, и сначала возликовал, решив, что его отпустят летать как и раньше по горам да долам, а узнав, что так не получится, впал в уныние и день висел как невесомая серая тряпка на ветвях Дуба.

— И чего это там болтается? Очень неэстетично! — возмущалась Жаруся, летавшая проведать дочку к Полозу. — Улетала, всё было в порядке, а сейчас? Можно это убрать?

— Ветер это наш болтается. Он в печали. Выяснил, что Катерина ему рушить скалы, крутить городовых и разворачивать птичьи стаи не позволит, — Сивка насмешливо фыркнул, выглянув в окно.

— Ааа, ну, тогда пусть висит, — покладисто передумала Жаруся. — Проветриваться полезно даже для ветра!

Ветерок долго печалиться не умел, поэтому решил, что всё равно что-то придумает, и слетел с веток довольно быстро. К воротам он приблизился уже в виде мальчишки. Правда, очень неохотно. — Я так мечтаю отомстить тому гаду горному, который меня сюда запихнул, — буркнул он.

— Нет, — Катерина пожала плечами. — Ни в коем случае. Выходишь ногами, как мальчишка. И как бы тебя не сдувало, ничего в ответ не делаешь!

Ветерок, разумеется, попытался возразить, но ничего не вышло. Пришлось, понурившись идти ногами и вообще чувствовать себя мерзко. Хотя, когда он проходил мимо Баюна тот шепнул ему на ухо:

— Зато не в железной шкатулке на века запертый!

Ветерок испуганно покосился на Баюна, и больше не возражая, отправился за Катериной.

В ущелье горный ветер дул не переставая, но Катерину это уже не очень смущало, она быстро села на Волка и взлетела вверх, Ветерок держался рядом, хоть очень хотелось горного позлить! Баюн наблюдал за ним со спины Сивки и только хмыкал и переглядывался с Жарусей. Летели ночью, Катерина чуть не уснула, пока долетели до дачи! Мама не спала, ожидала её, а Катя почему-то выглядела сильно виновато, и это было странно.

— Катюша, что случилось! Всё живы?

— Да, с этим всё хорошо. Только, ой, я даже не знаю, как это сказать! — Катерина пока оставила Ветерка на крыльце терема, запретив ему оттуда улетать, уходить и вообще с места двигаться! — Я тут кое-кого привезла… Ой, мам, это такой караул, но я не могла его не взять. Или я его брала, или ему такое грозило!!! Только, это хуже обезьяны с гранатой! И крыльями!

Мама Кати была уже человеком морально закалённым. Примерно лет с трёх её драгоценный, любимый и единственный ребёнок приволакивал в дом всё что плохо летело, бежало и ползло. То есть нуждалось в срочной ветеринарной помощи, сытной кормёжке или просто сочувствии. Начиная с полуутонувшего в луже дождевого червя или шмеля и заканчивая псом Полканом, размером с телёнка. Который на момент нахождения Катериной валялся в луже крови и выглядел так, словно помереть может любой момент. В промежутках это были кошки, собаки, мыши, крыса, к счастью белая, грач, которому какая-то хищная животина откусила крыло, восемнадцать выкупленных в зоомагазине на все карманные деньги кормовых лягушек, которых там держали в холодильнике и предлагались на корм ежам, а также случайно попавшие под обработку пестицидами на полях жабы и один ужик. Морских свинок, хомяков и белых мышек никто уже и не считал. Когда знакомые спрашивали «что у вас новенького» они обычно замирали в предвкушении списка свежих поступлений. И, как правило, не обманывались в ожиданиях. Правда, последнее время Алёна ничего не могла ответить. Сложно объяснить, что-то про наличие Бурого Волка, Сивки-Бурки, Жар-Птицы. Баюна, когда он молчал, конечно, ещё хоть как-то представить домашним было можно. Зато Горыныч… О, да! Приволакивание в дом Змея-Горыныча побило некий личный рекорд даже для её дочери и вот теперь что-то такое загадочное и ужасное, о чём даже закаленная сказочной жизнью Катерина боится говорить!

— Солнышко, а оно какое? — слабым голосом уточнила Катина мама.

— Оно сложное и характер жуткий. Ой, что же я наделала!

— Ээээ, а в добрые руки его пристроить уже нельзя? — ещё более безнадёжно поинтересовалась мама.

— Нет, его никто не возьмёт кроме старой Яги, а она его грозиться в железную шкатулку засадить на несколько сотен лет.

Мама прикинула, кто там столько может жить… Что-то не понятно. Обезьяна с гранатой и крыльями в железной шкатулке на триста лет запертая?

— Так, ребёнок, давай уже выкладывай! Что там такое страшное? Лучше бояться вместе!

— Я так тебя люблю! — всхлипнула Катя, тоскливо обвела глазами аккуратную и чистенькую кухню и вздохнула: — Это Ветерок. Молодой ветер. Сказочный. Может принимать почти любой вид, и совсем безбашенный. Вот я ему сейчас велела с крыльца терема не улетать. Ушла, хорошо обернулась. Он идёт в сторону соседей. Говорю, я что же велела не улетать! А он мне говорит, что не улетает, а уходит. Я же не запретила? Велела не улетать и не уходить. Отошла, уже специально обернулась. А он принял вид змеи и уползает!!! Вернулась, велела не улетать, не уходить, не уползать и вообще с крыльца с места не двигаться! Теперь вот думаю, я всё предусмотрела, или он оторвёт крыльцо и улетит с ним? — Катерина вытирала слёзы. — Я не думала, что это так тяжело! А он ещё такой… Хамоватый. И городового носил в прошлом веке! И птиц чуть с ума не свёл и синоптиков!

У мамы голова немного пошла кругом. Она попросила уточнить про городового, птиц и синоптиков, а потом вдруг рассмеялась. — Да, вот чего я не ожидала так это ветра! Я опасалась, что это родственник Горыныча, но меня смутил образ обезьяны с гранатой! Я думала, что меня уже ничем не удивить! Не расстраивайся так! Мы постараемся как-нибудь справиться с ним. Мы же вместе! — мама поймала Катерину, которая кинулась ей на шею, вытерла слёзы, и разные другие следы расстройства с её лица, и принялась расспрашивать поподробнее. — Да, выхода у тебя не было. Папа как говорит? Лучше сделать и жалеть о том, что сделал, чем не сделать и потом всю жизнь жалеть об этом. А ты бы точно жалела запертого в тесной шкатулке на столетия Ветерка! А как его зовут?

— Ой, кажется, просто Ветерок, — растерялась Катерина.

— Ну, это неудобно. Наверное, какое-то имя у него есть. А если нет, предложи ему выбрать. Имя — это важно. Сразу надо обдумать правила безопасности. Давай мы с тобой подумаем, запишем, и ты ему прикажешь. Чётко и категорично. Никого не крутить, с ума не сводить, и самому пальцы в розетки не совать! — мама совершенно по-хулигански хихикнула. — А пока давай приведи его сюда, и мы его озадачим именем! А потом ты пойдёшь спать. Ночь глубокая!

Ветерок маялся. Хозяйка оказалась не глупая и пресекла все возможности смыться. И вот она наконец его позвала. Он прилетел быстро, как приказала хозяйка, зашёл как бы ногами и был представлен маме хозяйки. Хозяйка приказала свою маму, слушаться так же как и её. Вот ещё! Он задрал было нос, но приказ есть приказ! А дальше его ошарашили.

— А как тебя зовут? — спросила эта самая мама хозяйки.

— Куда зовут? — удивился он.

— Имя у тебя какое-нибудь есть? — объяснила хозяйка.

— Ннну, Ветерок, — растерялся он.

— Так ведь любой ветер можно назвать ветерком. Но, ты же не любой! — улыбнулась ему Катина мама. — Может быть, тебе хотелось бы иметь какое-то имя?

— То есть как у остальных? — не поверил Ветерок.

— Да. Конечно!

— У меня будет моё имя? Моё собственное имя? — он неловко оторвался от пола и завис над ним.

— Да, конечно!

Он задумался. Когда-то давно, он жил маленьким, совсем маленьким ветерком-сквознячком у реки. Там часто играли ребятишки из небольшой деревушки, которая была поблизости. Ему очень нравился кудрявый озорной мальчишка. Ярик его звали. Маленький ветерок всегда путался под ногами у этого мальчишки, полоскал его рубашку, Ярослав, Яр. Тогда Ветерок очень хотел стать таким же мальчиком. Но, потом его поймали взрослые ветры-охотники, посланные старой Ягой, и он давно не видел мальчика Ярика.

— Мне нравится имя Ярик, — он покосился на хозяйку.

— Хорошо, значит, я буду тебя так звать, — Катерина удивилась, но вида не подала.

Когда у ветра вдруг появляется имя, он же уже не просто сгусток воздуха, он уже личность! Вряд ли Ярик думал именно этими словами, но какое-то изменение в себе он ощутил. Спать он не хотел, ветры вообще не спят, они могут устать, но сон не понимают. Ему надо было как-то привыкнуть к тому, что он не просто Ветерок, а Ярик! Он без возражений принял известие о том, что сейчас летит на крыльцо терема, раз уж спать он не хочет и оттуда никуда не девается, пожалуйста! И крыльцо не уносит!

Катерина утром с опаской выглянула в окно. Терем стоял на месте! Вместе с крыльцом! Спустилась на цыпочках. Очень осторожно уточнила у мамы, всё ли в порядке.

— Да, всё тихо, катаклизмов и разрушений пока нет, — бодро отрапортовала мама.

— Я туда прямо идти боюсь! — пожаловалась Катерина.

— Это ты зря! Будешь бояться, он ни уважать, ни слушаться толком не будет. Вон, сколько тебе вчера пришлось ухищрений придумывать, чтобы он на крыльце остался, а надо, что бы он сам хотел тебя не расстроить, а не ты ему все ходы и выходы перекрывала разными запретами, — подбодрила Катерину мама.

— Как бы ещё это сделать? — жалобно протянула та и поплелась в терем. Правда, как только её с крыльца можно было увидеть, заставила себя шагать спокойно и уверенно. — Ага, иду такая деловитаяяяя. Самой смешно!

Ярик сидел на перилах крыльца и разглядывал облака. Увидев Катерину явно обрадовался. Привстал было с перил и сел обратно. — Мне можно отсюда сойти?

— Доброе утро, Ярик. Можно.

— Доброе… Это ты мне?

— Ну да, конечно. Так принято, желать тем, кто тебе приятен доброго утра.

— Доброе утро, хозяйка, — Ярик прислушался… Да, звучит неплохо. Он оторвался от перил и легко взлетел на уровне лица Катерины. — Я могу полетать?

— Ярик, погоди немного. Я прошу тебя кое-что выслушать. Тут вокруг живут люди. Нам не надо, чтобы они знали, что я сказочница и тут живут сказочные герои. Поэтому, веди себя как обычный ветерок. Не показывайся, не разговаривай и не хулигань, пожалуйста! Я могу тебе запретить много чего, а ты будешь искать лазейки в моих запретах, а я потом буду перекрывать найденные тобой лазейки, чтобы ты нашел новые. Только мне кажется, что это будет не очень хорошо и для меня и для тебя. Давай так. Пока ты просто полетаешь по окрестностям, и вернёшься через два часа. Договорились?

Ярик удивился. С ним так никто никогда не говорил. Не ругают, не проклинают, не кричат! Странно. — А через два часа, это сколько?

— Я тебе покажу, — на крыльце появился Волк. И махнул мордой на небо. — Солнце до зенита чуть не доходит. Вот так. Понял? И, да, доброе утро!

Ярик ошалело глянул на Волка, пробормотал что-то и взвился, растаяв на глазах.

— Катюша, ты молодец! Он всю ночь, как от вас возвратился, как привязанный на крыльце провёл. Я уж думал ты его как-то тут закрепила, — хмыкнул Бурый.

— Нет, просто велела. Правда, не с первого раза вышло.

— Да я уж видел, как тут змейка ползала. Ожидал в следующий раз лягушку увидеть. Прыгать ты ему вроде не запрещала…

— Не смейся, это тяжелее, чем я думала.

— А как мама восприняла? — на крыльцо выглянул Баюн и поманил лапой Катерину. — Пойдём, радость моя, пойдём, а то прохладно тут.

— Мама утверждает, что после Горыныча и избы на куриных ногах с Ягой, это она уже переживёт гораздо спокойнее. Бабушку как раз вводит в курс дела. Дедушку решили позднее обрадовать.

— Разумно, разумно. Мужчины менее стрессоустойчивы, — похвалил их продуманную политику Баюн. — А, конница мчится. Гляди ж ты, сообразили всё равно на дачу приехать! — Кот насмешливо смотрел на бегущих по дорожке к терему мальчишек. Катерина вышла на крыльцо их встретить, и Степан, примчавшийся первым, хлопнул её по плечу, а через какую-то долю секунды уже летел вниз головой с крыльца. И если бы не боевая подготовка, преподанная Волком, мог бы запросто сломать себе шею. Катерина ахнула, но сообразила и крикнула:

— Ярик, стой! Это не враги! — и весьма вовремя! Кир тоже начал неудержимо отрываться от досок крыльца. Он завис над ступенями, судорожно вцепившись в перила. — Яр, опусти его, пожалуйста. Это мой друг, Кир. И подними Степана. Он тоже мой друг. И покажись.

— Он тебя ударил! — мрачный Яр возник над Киром, окинул его подозрительным взглядом, но отпустил, а потом очень неохотно добыл из-под крыльца ошарашенного Степана, поднял его и поставил туда, откуда скинул. Он сейчас сам себе удивлялся, но кинулся раскидывать пришельцев, посмевших руку на хозяйку поднять, без раздумий. Видимо, данное обещание служить как-то особенно влияло на ветра.

— Нет, это не удар, это такое дружеское приветствие. Допустимое вместо «доброго утра»! Если общаются ровесники, как мы, и дружат как мы, это возможно, — Катерина тихонько перевела дух.

— Кать, это вот ещё кто? — Cтепан пришёл в себя после первого шока и начал возмущаться! — Тебя не было кусок пятницы, вечер и ночь! И ты уже приволокла какого-то призрака…

— Почему это я призрак? — тут же обиделся Яр.

— Это не призрак вовсе, а ветер. Молодой ветер. Зовут Ярик. Яр, это мои лучшие друзья, Степан и Кир.

— Ззздрасте. А мама твоя его видела? — осторожно уточнил Кир.

— Видела. Бабушка пока нет. Дедушка тем более. Яр не злись. Это не просто, увидеть тебя и не решить, что ты призрак. — Катерина моментально успокоила обидчивого Ветерка. Люди боятся призраков или привидов, Ярик это знал.

— Хорошо, хозяйка.

— Ты можешь лететь как мы договаривались. — Катерина махнула ему рукой. А сама прошла в терем за мальчишками.

— Кать, откуда ты его взяла, и почему он тебя хозяйкой зовёт как морские кони? — поинтересовался всё ещё рассерженный и немного ушибленный Степан.

Катерина вкратце рассказала откуда и почему в тереме Яр.

— Офигеть! И ты позволишь ему остаться? — возмутился Степан.

— А что? — Катерина пожала плечами.

— Да он же всё перевернёт вверх дном! Ни секунды спокойной не будет!

— Ну, по поводу переворачивания, по-моему у тебя даже круче получается. — вздохнул Кир.

— Хоть ты молчи! Друг называется. — хмыкнул Степан.

— Кать, но вот по поводу спокойной жизни Степан прав, по-моему. — Кир покосился на дверь.

— Кир, ты тоже раньше мне не сильно её давал, — Катерина хитренько улыбнулась обоим. — Я думаю, это будет непросто. Он, по-моему, близко с людьми не жил, знает мало, но выхода нет, будем учить.

— Что значит, будем учить? И мы? — с сомнением уточнил Кир.

— А то как же! — Катерина твердо посмотрела на обоих. — Непременно!

— Правильно, радость моя, правильно, — Баюн с наслаждением наблюдал в зеркальце за Ветерком.

Бурый заглянул в зеркало, поманил Катерину и показал ей Яра, который подслушивал их разговор, зацепившись за резные наличники под окном.

— Нда, учить и учить, — Катерина только головой покрутила.

Бабушка как ни странно, не сильно смутилась, узнав, что у внучки теперь есть личный Ветерок и его зовут Яр. Бабушку интересовала практическая сторона вопроса. Во-первых, чем его кормить, а во-вторых, не может ли он высушить вечно мокнущую стену в погребе, раз уж он ветер. Ответ на первый вопрос бабушку порадовал. Потому что если бы он ел что-то сложнодобываемое, это было бы не очень хорошо. А он ничего не ест! В смысле воздухом питается. А на второй бабушкин вопрос Яр ответил сам. Он вообще-то никогда близко с такими людьми не общался. Для него люди были скорее объектом для наблюдения и источником неисчерпаемых шуток. А встретив их близко, он удивился. Так удивился, что даже растерялся. Но уж что-что, но подуть на стену, это он мог! Хорошо хоть начал совсем потихоньку! Банки с вареньем, соленьями и овощи, заботливо опущенные в погреб, полетели как живые! Едва-едва он все сумел поставить целыми! Правда, стену он высушил на славу.

— Просто замечательно высушил! Роскошно! Какой же ты молодец и умница!!! — бабушка щедро хвалила совершенно растерянного Ярика. Он не мог припомнить, чтобы его кто-то хвалил, да ещё за такое простое действие. Он немного покрутился вокруг дома, а потом обнаружил Катину маму, вывешивающую выстиранное бельё на длинной верёвке.

— А зачем это? — он забавно раздул простыню и она стала похода на парус.

— Бельё надо высушить, — удивилась вопросу Катина мама.

— Высушить? А можно я? — Ярик так подул на бельё, что верёвка лопнула, а уже всё висящее на ней упало на землю. Катина мама ахнула от неожиданности, а Ярик испуганно заметался. Он только-только сделал что-то полезное в погребе, а тут так всё испортил. Он представил, что бы с ним сделала Яга, закрутился волчком и исчез.

— Мам? Что это тут случилось? — Катерина бегом спустилась со ступенек.

— Да Ярик не рассчитал, хотел помочь, но верёвка порвалась, а он перепугался. Не знаю, куда делся. Ты позови его, а то залетит ещё куда-то! — мама хладнокровно собрала испачканное бельё, и унесла его заново простирать.

Катерина задумчиво покачала на руке обрывок верёвки. — Ярик! Вернись! — она позвала, и хотела уже повторить погромче, как под крыльцом что-то зашуршало и через щёль между ступеньками подуло, словно сквозняком потянуло.

— Хозяйка, я не нарочно, — из кутящегося перед крыльцом вихорька опасливо выглянула остроносая кудрявая голова. — Я не хотел.

— Ты не пугайся. Никто не будет ругаться, если это случайность. Просто силу соизмеряй, — Катерина отвязывала от столба обрывок верёвки и усмехаясь про себя наблюдала, как Ветерок облегченно выступает из вихорька весь, вихорёк рассыпается, а растрёпанный мальчишка мигом повисает на втором оборванном куске верёвки.

Ветерок летел за машиной Катиной мамы в Москву и злился. Его страшно раздражали пробки, из-за которых машина останавливалась, а он был вынужден повисать на проводах, ему хотелось раскидать все остальные машины или подхватить эту, и просто донести её по воздуху. Но рядом с одной стороны летел Бурый, одевший шапку-невидимку, а с другой Жаруся, похожая на голубку. И они строго контролировали все рывки молоденького ветра.

— Нет, нельзя! И машину ты не поднимешь! Ранишь или испугаешь их, я тебя прикончу! — рычал рядом Бурый. — Жизнь этому посвящу!

— А если сдвинуть вооон ту чужую красную железку на колёсах? Чего она им ехать мешает? — Ярик сильно подозревал, что там внутри какой-то вредный человек!

— И это нельзя! Не спрашивай почему, просто нельзя. Пусть тебе Катерина объясняет, — Жаруся обладала воспламеняющимся характером и подозревала, что если она вспыхнет и засияет в небе над Москвой, это будет как-то слишком заметно. — У меня терпения нет, тебе рассказывать все тонкости людской жизни.

Катерина собиралась обустроить Ярику комнату в междустенье, но он упросил её этого не делать, а разрешить ему устроиться на балконе. — Хозяйка, я очень не люблю закрытые пространства, мне сразу кажется, что стены сожмутся и не выпустят меня. Именно поэтому мы сразу стараемся вылететь из любой комнаты, вы это называете сквозняк, — а потом погрустнел. — Старая Яга хорошо это знает, поэтому и придумала наказание со шкатулкой, — тут Ярик задрожал так, что его снесло с балкона, но он тут же вернулся обратно. Он выглядел практически прозрачным, чтобы не смущать соседей. Только рассмеялся на вопрос не холодно ли ему там, и клятвенно пообещал, что никуда не улетит, не уползёт, не уйдёт и не ускачет с балкона без разрешения Катерины, и балкон отрывать не будет. Смотался в тугой серовато-голубой комок, и устроился в углу балкона, чтобы наблюдать за людьми на улице.