3
Таня красила ногти, и время от времени поглядывала в окно. Сегодня из командировки должен вернуться Дима. Она с замиранием сердца ждала этой встречи. Увидев молодого высокого парня, появившегося во дворе их дома, положила кисточку, и бросилась в прихожую. Сердце радостно билось, лицо освещала счастливая улыбка. Ей хотелось выбежать навстречу, броситься на шею, целовать, но она, сдерживая себя, прижалась спиной к холодной глади входной двери. Ей почему-то казалось, (кто и когда внушил ей это?) что так открыто показывать парню свои чувства, неудобно. Поэтому дождалась, пока в дверь позвонили, постояла ещё немножко, чтобы звонивший не догадался, что она все глаза просмотрела, дожидаясь его, убрала с лица счастливую улыбку, и только тогда открыла дверь. — Привет, Танюшка! — Парень наклонился, обнял девушку, и они поцеловались. — Проходи, — пригласила его девушка, высвобождаясь из его объятий. — Давай, лучше ты собирайся, и пойдем, погуляем. На улице отличная погода.
Очень скоро они очутились в скверике и сели на скамеечку. Дима взял руку Тани и стал целовать каждый её пальчик. — Я так по тебе соскучился, — говорил он. — Ты ждала? От нахлынувшей нежности Таня просто таяла, но выразить свои чувства снова не решилась. Вместо ласковых слов, она только кивнула, а затем попросила: — Спой, пожалуйста, что-нибудь. И Дима, взяв гитару, висевшую на его плече, стал петь. У него был красивый голос и хороший слух. Прохожие замедляли шаги, прислушиваясь к его пению. А он пел для неё! И ей казалось, что счастливее неё нет никого на свете.
Спев несколько песен, Дима снова поцеловал девушку, а затем спросил: — Как тебе твоя работа, нравится? Таня неопределённо пожала плечами. Дима, подняв указательный палец, явно кому то, подражая, со смехом сказал: — Работу, как и жену, надо любить. В это время ветер сорвал с дерева кленовый листок. Дима наклонился, чтобы его поднять и тут заметил небольшой кусок бумажного листа, вырванного из простой ученической тетради, на котором аккуратным почерком было написано: третий лишний. — О, смотри, написано, третий лишний. Это про кого? Не хотел бы я быть третьим лишним. Кстати, я скоро снова уезжаю. — И куда на этот раз? — В Светлогорск. Так что ты смотри, подруга, на других не засматривайся. Я вполне серьёзно говорю, мы ведь больше врозь, чем вместе. А если встретишь кого-нибудь лучше меня, скажи прямо. Я пойму. Не люблю, знаешь, когда люди друг друга дураками делают. — Не переживай, это тебе не грозит, — улыбаясь сказала Таня, а затем спросила: — А если ты встретишь кого-то лучше меня? Ей так хотелось, чтобы Дима сказал, что никого лучше неё нет на свете, но он довольно прозаично ответил: — Если я встречу, то тоже сразу тебе скажу об этом. Ей пришлось приложить усилие, чтобы вздох разочарования не вырвался из груди.
— Фу, ты! Я же книгу взять забыл. Я тебе и себе купил собрание сочинений Есенина. Ты Есенина любишь? — говорил уже о другом Дима. — Я не очень интересуюсь поэзией. — И что, не читала Есенина? — Только в рамках школьной программы. — Да ты что? У него такие мелодичные стихи. Я тебе сейчас спою. Дима снова взялся за гитару, и его голос неожиданно отозвался в сердце девушки непонятной грустью. — « Отговорила роща золотая, берёзовым шуршащим языком, и журавли печально пролетая, уж не жалеют больше ни о ком». Когда стих последний аккорд, спросил: — Понравилась песня? — Очень. — Завтра я тебе книгу принесу, — пообещал он, и продолжил — Завтра воскресенье. Как у тебя со свободным временем? Завтра ничем не занята? — Нет, не занята. — Давай тогда махнём к моей бабушке в село на велосипедах. — У меня нет велосипеда. — Возьмём напрокат. — Я не умею на нем ездить — краснея до корней волос, тихо сказала Таня. — Тогда, может, махнём на Днепр? Искупаемся. Таня смутилась ещё сильнее. — Нет, на Днепр я не поеду. — Почему? — Я не умею плавать, — смущённо сказала она. — Я научу. — Нет, я не поеду, заупрямилась девушка.
В их селе был пруд и её ровесницы отлично плавали, а у Таниной мамы были какие-то свои, как говорится, тараканы в голове. Она боялась, что её единственный ребёнок утонет, и таким вот своеобразным образом пыталась защитить. А мама у Тани была строгой. И несанкционированные побеги на пруд, кончались для неё весьма ощутимой трёпкой.
— Давай поедем на Днепр, — продолжал уговаривать её любимый, но ей было стыдно предстать перед ним такой неумелой, и она не согласилась. — Тогда завтра пойдём на концерт. Согласна? Я взял четыре билета на концерт Муслима Магомаева. — Звал на Днепр, а у самого билеты на концерт. — Так концерт вечером, мы вполне бы успели и то, и другое. — А зачем четыре билета? — Знаешь, тут такое дело. Ты не могла бы пригласить свою подружку Люду пойти с нами? — Почему именно её? — Толик в неё влюбился. Говорит, когда её вижу, сердце стучит так, будто хочет выскочить из груди. Даже, говорит, забываю, что хотел сказать. Представляешь? Бывает же с людьми такое! — Представляю. Её сердце при виде Димы стучало точно так же. Ей хотелось спросить, а как его сердце реагирует, когда он видит её, но она не решилась. То, что Дима говорит о чувствах Толика, как о чём-то необычном, для него незнакомом, подсказывало ответ. И маленький червячок обидки, именно так, обидки, в обиду она ещё не превратилась, зашевелился в сердце.
А ночью ей приснился страшный сон. Будто сидит она в моторной лодке посреди моря. Плавать не умеет, и лодкой управлять — тоже. Вертит головой в разные стороны, знает, что надо плыть, а куда и как, не знает. Кругом только водная гладь, а лодочка маленькая, вертит её течением по кругу, того и глядишь, опрокинет. Тане страшно, а позвать на помощь некого. И вдруг рядом с ней неизвестно откуда появилась девушка, точная копия её самой. — Что, не знаешь куда плыть? — Не знаю, да и не знаю, как управлять лодкой. — Тогда плывём на запад, — завела девушка моторку. — А ты кто, и откуда взялась? — спросила Таня. — Как откуда? Я всегда с тобой, я твоя судьба. — Судьба такой не бывает. Судьба — это жизнь, или процесс жизни, не знаю, как сказать точнее. А ты точная моя копия. — Бывает. Какой человек, такая и его Судьба. — Как это? — Не понимаешь? — Нет. — Ничего, придёт время, поймёшь.
Ветер усилился, лодку бросало, как щепку из стороны в сторону, злые волны обрушивались, пытаясь утопить, и Таня, уцепившись изо всех сил в её края, старалась удержаться и не выпасть в море. — Смотри, остров! Прыгай! Плыви к нему! Спасайся! — кричала ей Судьба, указывая на небольшой островок посреди бушующих волн. Но Таня не могла решиться. Ей казалось, что она не сможет доплыть и непременно утонет. Островок остался позади, а лодка очутилась в непроглядном тумане. Волна, особенно огромная, с силой обрушилась на лодку, и та пошла ко дну. Девушка закричала.
Проснулась от собственного крика. Сердце бешено колотилось, лоб покрылся испариной, а руки судорожно сжимали одеяло. — Фу, приснится же такое! Она слышала, что людям снятся кошмары, но ей приснилось такое впервые. Во сны она не верила, как не верила в судьбу. И вскоре и о гадании и о сне, совершенно забыла.
